Я по-прежнему не замечаю между вами никакой разницы. У вас все одинаковое — жесты, мимика, манера говорить, даже акцент. Я, знаете ли, занимаюсь в театральной студии и привыкла замечать такие детали. Еще никогда я не встречала настолько похожих близнецов, как ты и Тори. — Юля помолчала в задумчивости, потом с мольбой посмотрела мне в глаза: — Только не обижайся, пожалуйста, но не смогла бы ты притвориться Тори? Папа ничего не заметит, вы же с ней одинаковые. Тем временем мы будем искать твою сестру, в конце концов найдем ее, и тогда вы снова поменяетесь местами. А если она не захочет, то… то ты можешь остаться с папой. Он обязательно понравится тебе, он такой хороший.
В первый момент я подумала, что она шутит. Но нет — она говорила серьезно. Юля была совсем еще ребенком, хоть и держалась со мной как взрослая. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы подсунуть папочке в постель вместо одной другую женщину, — лишь бы он был счастлив и не страдал. Как и любая девочка из благополучной семьи, она искренне считала своего отца лучшим в мире мужчиной, перед которым не в силах устоять ни одна женщина…
Я все еще ломала себе голову, как бы подоходчивее объяснить ей всю нелепость и непристойность ее предложения, когда из холла послышался какой-то шум. Юля тут же вскочила с места и взволнованно произнесла:
— Это папа! Наверное, он убежал с ланча… Что теперь будет!
Спустя несколько секунд в гостиную быстрым шагом вошел высокий стройный мужчина. В жизни он оказался еще привлекательнее, чем на «картинках», которые я подсмотрела в мыслях его секретарши и Веселина Тодорова. Оно и понятно: для первой Игорь Поляков был просто шефом (хоть и «классным мужиком»), для второго — коллегой, а для меня — человеком, который любил моего двойника, мою точную копию. Фактически, меня саму.
Юлин отец в нерешительности остановился посреди комнаты и с надеждой произнес:
— Тори…
Я осторожно прикоснулась к его разуму, и тотчас меня захлестнула волна страсти. Не успев даже толком прочесть его мысли, я унеслась в бурлящем водовороте чувств в самые глубины его «я», на грань сознательного и подсознательного — туда, где доминировала не личность, а суть. Мне редко удавалось вступить в такой тесный контакт с человеком, и каждый раз это требовало от меня большой затраты сил. Однако сейчас я не испытывала ни малейшего сопротивления, мне совсем не приходилось напрягаться, чтобы удерживать эту связь, а в моих ощущениях напрочь отсутствовал тот неприятный «привкус», который неизменно сопутствовал любому достаточно глубокому проникновению в мысли. Здесь я не встретила ни единого призрака, ни единого чудовища, которыми кишмя кишит сознание каждого взрослого человека. Это, конечно, не значит, что их вовсе не было; просто в моем присутствии они все разбежались и попрятались в свои норы, оставив меня одну среди безбрежного океана любви и нежности.
Мое сердце стучало в бешеном темпе, едва не вырываясь из груди, ноги подгибались, во рту пересохло, а по всему телу разлилась истома… Такого со мной еще ни разу не случалось! Я по-всякому реагировала на мысли других людей: чаще всего они оставляли меня равнодушной, иногда вызывали негативные эмоции — от легкой брезгливости до глубокого отвращения, порой я получала от них удовольствие, а изредка наслаждалась ими. Но никогда раньше, даже в периоды самых отчаянных загулов, я не переживала при этом оргазма…
«Тори, — думала я, млея от мучительного наслаждения, — ты просто глупая сучка! Как ты могла бросить такого мужчину? Что тебе еще нужно?..»
Юля стояла немного в стороне и не вмешивалась в нашу немую сцену. В ее взгляде застыло напряженное ожидание.
Наконец Игорь подступил ко мне и несмело взял меня за плечи. Больше не в силах держаться на ногах, я с тихим стоном упала в его объятия.
— Ах, Тори! — прошептал он. — Если бы ты знала, как мне не хватало тебя.
15
Игорь Поляков, адвокат
— Знаешь, папа, — сказала мне дочь, ненадолго отвлекшись от текста на экране, — ты определенно сошел с ума. Ты ни секунды не можешь прожить без Тори — а это уже диагноз.
Я через силу улыбнулся:
— В медовый месяц всегда так. Юля серьезно кивнула:
— Теперь я понимаю, почему молодожены обычно уезжают в свадебное путешествие. Иначе родственники отправят их к психиатру. — И она снова вернулась к работе.
Я сидел рядом с дочкой перед ее терминалом и наблюдал за тем, как она вносит правки в уже готовое сочинение по испанской литературе. Нет, я не контролировал ее, как это делают некоторые другие родители. Во-первых, Юля была уже взрослая девочка и, по моему убеждению, не нуждалась ни в каком присмотре; во-вторых, ее литературный талант на несколько порядков превосходил мою бездарность; а в-третьих же, я плохо владел испанским, поэтому при всем желании не смог бы оценить, насколько грамотно (или безграмотно) написано ее сочинение. Судя по отметкам, она не из последних, — и это меня вполне удовлетворяло.
А надоедал я дочери своим присутствием из-за того, что Тори была занята. Недавно она получила на свой комлог какое-то срочное сообщение и сейчас разговаривала с кем-то по видеофону. С кем — я не знал, потому что она попросила меня выйти. Дабы не слоняться бесцельно по квартире, я зашел к Юле и теперь мешал ей работать, дожидаясь, когда Тори освободится.
Наконец Юля убрала с экрана сочинение и повернулась ко мне:
— Я кое-что скажу тебе, чтобы ты не так сильно переживал. Перед тем, как ты пришел, я поступила не очень порядочно и буквально на пару секунд подключилась к видеофону в твоем кабинете. Сейчас Тори беседует с мужчиной, которого называет «мистером Янгом», а он обращается к ней «мисс». Так что можешь не ревновать. Это чисто деловой разговор.
— А я и не ревную. Ни капельки. Просто мне не нравится такая таинственность. Мы с Тори живем вместе уже две недели, но я по-прежнему почти ничего не знаю о ней. Она неохотно рассказывает о своем прошлом, не говорит, чем занималась раньше, даже толком не объяснила, почему исчезла после нашей первой встречи и где пропадала целый месяц. Это очень тревожит меня, я не могу спокойно смотреть в будущее, пока между нами нет полного доверия.
— Ты боишься, что она снова может уйти?
— Да, зайка, — признался я, — до смерти боюсь. Каждое утро я просыпаюсь со страхом, что больше никогда не увижу ее.
Юля погладила меня по щеке.
— Не волнуйся, папа, Тори не уйдет. Она у нас всерьез и надолго — положись на мое женское чутье. А что касается ее скрытности, то потерпи немного, пускай она привыкнет к тебе, пускай убедится, что может быть откровенна с тобой, И тогда все у вас наладится.
Я тихо вздохнул:
— Дай-то Бог…
Вскоре в комнату впорхнула Тори и заявила с порога:
— Игорь, я должна ненадолго отлучиться. Вернусь часа через два.
— Ты куда? — спросил я, вставая с кресла.
— Нужно встретиться с одним человеком.
— С которым ты только что разговаривала?
— Да.
— Я поеду с тобой. Тори покачала головой:
— Извини, не получится. Это… это конфиденциальное дело. Как у тебя с твоими клиентами. — Она подошла и прижалась ко мне, как кошечка. — Подожди меня дома, ладно? И не обижайся, пожалуйста. У каждого есть свои маленькие тайны.
«Только у тебя их слишком много, — подумал я, — И они далеко не маленькие».
— Хорошо, дорогая, — сказал я, смирившись с неизбежным. — Буду ждать.
— Вот и отлично. Пошли.
Тори взяла меня за руку и увлекла в холл. Уже через плечо она бросила:
— Кстати, Юльчик. Подслушивать чужие разговоры некрасиво. Думаешь, я не заметила, что ты подключалась к видеофону?
Пристыженная Юля молча повернулась к своему терминалу.
Мы прошли в мою (вернее, уже в нашу!) спальню. Тори сняла легкое домашнее платье, надела вместо него брюки, блузку и жакет и, устроившись перед зеркалом, принялась расчесывать свои густые каштановые волосы. Как всегда в таких случаях, я уселся на край кровати и с удовольствием стал наблюдать за тем, как она прихорашивается.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Игорь, — наконец заговорила Тори. — В наших отношениях тебя не устраивает моя скрытность, ты хочешь, чтобы между нами не было никаких тайн. Поверь, я тоже этого хочу, очень хочу. Но… подожди еще чуть-чуть. Еще совсем немного. У нас впереди целая жизнь — поэтому не надо спешить и портить то, что так хорошо начинается. Договорились? Я покорно кивнул:
— Да, Тори. Я готов ждать, сколько тебе понадобится. Только знай: что бы там ни было у тебя в прошлом, для меня это не имеет значения. Главное — будущее, наше с тобой будущее.
Она ласково улыбнулась:
— Я знаю это, милый. И ценю.
Из холла донесся мелодичный перезвон, но я и не думала двигаться с места. Когда Юля дома, дверь квартиры открывает она. Гости к ней захаживают чаще, чем ко мне.
— Это Ева, — произнесла Тори. — Несколько минут назад она сообщила мне, что подлетает к нашему дому.
— Вы поедете на встречу вместе?
— Нет, только я одна. Я уже сказала ей, что у меня важные дела, но она ответила, что охотно проведет это время с Юлей.
Ева была подругой Тори, а с недавних пор — и моей дочери. Судя по акценту, она была сицилианка, а некоторые ее высказывания в адрес Семей свидетельствовали о том, что она из среды военных. Больше ничего я о ней не знал — Тори берегла от меня подругу так же тщательно, как и свое прошлое. Пару раз у меня возникал соблазн попросить Ричарда навести кое-какие справки, но я решительно подавлял такие мысли в зародыше, со всей отчетливостью понимая, что это может стать началом конца наших с Тори отношений. А я был согласен терпеть ее тайны хоть целую вечность, лишь бы она не покидала меня…
Напоследок Тори слегка подровняла брови, встала из-за трюмо и взяла свою сумочку. Она собиралась еще что-то сказать, но не успела — в этот момент дверь распахнулась, и в спальню вошли Юля и Ева в сопровождении незнакомой чернокожей женщины, которая держала в руках большую штуковину, чертовски похожую на пистолет. Лучевой или плазменный — уже другое дело, в таких тонкостях я не разбираюсь. Но что он был настоящий, я не сомневался ни секунды. Слишком уж серьезным было выражение лица у негритянки, чтобы счесть происходящее чьим-то глупым розыгрышем.
— Не двигаться! — предупредила женщина, направив свое оружие на Тори. Потом легонько подтолкнула в спину мою дочь и Еву: — Девочки, садитесь на кровать и ведите себя смирно, иначе я убью эту сучку… Вас это тоже касается, сэр, — обратилась она ко мне, когда я попытался встать. — Если вы будете дергаться, я проделаю в вашей милашке лишнюю дырку.
Подчиняясь приказу негритянки, насмерть перепуганная Юля опустилась на кровать рядом со мной и крепко сжала мою руку. А Ева, прежде чем сесть, жалобно посмотрела на Тори:
— Извини, Вики. — Она называла ее таким сокращенным именем, а Тори против этого не возражала. — Извини, пожалуйста. Келли угрожала мне пистолетом, я не могла тебя предупредить… Я не понимаю, что на нее нашло!
— Зато она понимает, — заметила женщина, которую звали Келли. — Не так ли, мисс Ковалевски? Ведь вы все поняли, да?
К своему удивлению, я не заметил на лице Тори и тени страха. Она была поражена случившимся, растерянно смотрела на Келли, словно не веря своим глазам, но при всем том нисколечко не боялась!
— Нет, это какая-то ошибка, — только и сказала она.
— Да, ошибка, — согласно кивнула Келли. — Твоя ошибка. Ты думала, что я не заметила тебя, но просчиталась. Я хорошо разглядела тебя в зеркале, жаль только, что не успела среагировать. Я совсем не ожидала от тебя нападения, ты казалась мне такой безобидной.
К этому времени я немного оправился от первого шока и как можно тверже произнес.
— Мэм, вы нарушаете дамогранские законы. Вторжение в частное жилище, захват заложников, угроза…
— Молчите! — перебила меня женщина. — Адвокат хренов! Не суйтесь не в свое дело.
— а нет, это все-таки мое дело, — не уступал я. — Вы без спросу ворвались в мою квартиру, применили насилие, а сейчас держите на прицеле мою невесту.
Келли быстро взглянула на меня, и ее губы искривились в презрительной ухмылке.
— Невесту, говорите? Ну-ну! Хороша невеста, нечего сказать. Шлюшка, которая перепрыгивает из постели в постель. Не знаю, зачем вы ей понадобились, но помяните мое слово: вы горько пожалеете, что связались с ней. Она использует вас, а потом выбросит на свалку, как беднягу Тьерри, и вам еще крупно повезет, если вы останетесь в живых… Хотя нет, я спасу вас от этой участи. Она больше никому не причинит зла.
— Что ты несешь, Келли?! — изумленно воскликнула Ева. — Ты обвиняешь ее в смерти Мишеля? Это же бред!
— Вовсе не бред. В пути она основательно обработала его и запрограммировала на убийство твоего отчима. Собственно, затем она и спала с ним — чтобы расположить его к себе, втереться к нему в доверие и облегчить внедрение психокода. Только я одна достаточно хорошо знала Тьерри, чтобы заподозрить неладное и помешать ее планам, поэтому она избавилась от меня, устроив мое опоздание на корабль. Главной ее ошибкой было то, что она оставила меня в живых. Небось, не захотела пачкаться, привыкла делать грязные дела чужими руками, но рядом, как назло, никого подходящего не оказалось. Верно, мисс Ковалевски?
— Моя фамилия Ковалевская, — невозмутимо поправила ее Тори. Как и прежде, она стояла возле трюмо и совершенно спокойно, даже с какой-то отрешенностью смотрела на Келли. — И я не делала того, в чем вы меня обвиняете. Все эти домыслы — плод вашего воспаленного воображения, мисс Симпсон.
— В самом деле, Келли, — подхватила Ева, — ты просто сошла с ума. Я понимаю, что на тебя сильно подействовало известие о смерти Мишеля, но нельзя же вот так, ни в чем не разобравшись, выдвигать чудовищные обвинения.
— Так ты считаешь их чудовищными? Тогда спроси у своей милой подружки, что она делала после того, как рассталась с тобой в аэропорту Лос-Анхелоса. Ведь вы куда-то собирались вместе, а потом она вдруг передумала и покинула тебя, правда же? Хочешь спросить, откуда мне это известно? Охотно объясню. Через четверть часа после вашего ухода эта стерва подстерегла меня в туалете, парализовала и отвезла в какую-то задрипанную гостиницу за пределами города. Надо отдать ей должное, она ловко все провернула. Ведь мы были не одни, но никто, очевидно, не заметил, как она выстрелила. А она, должно быть, сразу представилась моей знакомой, намекнула присутствующим, что я пьяна в стельку или накачана наркотиками, и утащила меня под их сочувственный шепот… — Пистолет в руке Келли Симпсон опасно дрогнул. — Так что у меня есть все основания обвинять ее в смерти Тьерри и твоего отчима. Когда вчера вечером я прилетела на Дамогран и услышала об этом ужасном убийстве, то сразу поняла, в чем дело.
Слушая Келли, я тоже начал кое-что понимать. Разумеется, я знал из новостей о загадочном убийстве адмирала Сантини и нового земного посланника, который не успел проработать на планете и дня. Хотя у нас на Дамогране люди не любят смаковать преступления, это происшествие по понятным причинам наделало много шума, и его обсуждали не только в средствах массовой информации, но и в частных разговорах. Правда, я не очень им интересовался — до возвращения Тори у меня была депрессия, после я воспарил на вершины блаженства, и в обоих случаях не обращал особого внимания на все происходящее за пределами моего маленького мирка. Теперь же выяснилось, что в этой истории по уши замешана моя Тори, а ее подруга Ева и вовсе оказалась падчерицей убитого начальника базы.
Что же касается конкретных обвинений, которые выдвинула против Тори эта сумасшедшая женщина с пистолетом, то они были слишком путанными и заключали в себе много неизвестных мне фактов и обстоятельств. Да и ситуация, когда меня с близкими мне людьми держат в заложниках, не очень-то располагала к тщательному анализу всех «pro» и «contra». Но один момент во всем этом деле мне уже не нравился — я имею в виду те прозрачные намеки насчет отношений Тори с земным посланником. Как ни странно, это задевало меня гораздо сильнее, чем все прочее, включая похищение с применением насилия и организацию убийства…
— Келли, дорогая, — произнесла Ева, глядя на нее уже не с испугом, а с жалостью. — Тебе срочно нужна медицинская помощь. Вики не могла этого сделать. Просто физически не могла — с того момента, как мы расстались с тобой и до самой посадки на корабль я не отходила от нее ни на шаг. В этом я могу поклясться где угодно и перед кем угодно. Так что ты обозналась, поверь мне.
Некоторое время Келли Симпсон сосредоточенно смотрела на Еву, продолжая, впрочем, целиться в Тори.
— Интересно, почему ты ее выгораживаешь? Только из дружбы? Или у вас нечто большее, чем просто дружба? Как я слышала, на корабле вы жили в одной каюте и спали в одной постели… А может, ты с ней заодно? Может, ты с самого начала все знала и помогала ей?
— Глупости! — возмутилась Ева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
В первый момент я подумала, что она шутит. Но нет — она говорила серьезно. Юля была совсем еще ребенком, хоть и держалась со мной как взрослая. Она не видела ничего зазорного в том, чтобы подсунуть папочке в постель вместо одной другую женщину, — лишь бы он был счастлив и не страдал. Как и любая девочка из благополучной семьи, она искренне считала своего отца лучшим в мире мужчиной, перед которым не в силах устоять ни одна женщина…
Я все еще ломала себе голову, как бы подоходчивее объяснить ей всю нелепость и непристойность ее предложения, когда из холла послышался какой-то шум. Юля тут же вскочила с места и взволнованно произнесла:
— Это папа! Наверное, он убежал с ланча… Что теперь будет!
Спустя несколько секунд в гостиную быстрым шагом вошел высокий стройный мужчина. В жизни он оказался еще привлекательнее, чем на «картинках», которые я подсмотрела в мыслях его секретарши и Веселина Тодорова. Оно и понятно: для первой Игорь Поляков был просто шефом (хоть и «классным мужиком»), для второго — коллегой, а для меня — человеком, который любил моего двойника, мою точную копию. Фактически, меня саму.
Юлин отец в нерешительности остановился посреди комнаты и с надеждой произнес:
— Тори…
Я осторожно прикоснулась к его разуму, и тотчас меня захлестнула волна страсти. Не успев даже толком прочесть его мысли, я унеслась в бурлящем водовороте чувств в самые глубины его «я», на грань сознательного и подсознательного — туда, где доминировала не личность, а суть. Мне редко удавалось вступить в такой тесный контакт с человеком, и каждый раз это требовало от меня большой затраты сил. Однако сейчас я не испытывала ни малейшего сопротивления, мне совсем не приходилось напрягаться, чтобы удерживать эту связь, а в моих ощущениях напрочь отсутствовал тот неприятный «привкус», который неизменно сопутствовал любому достаточно глубокому проникновению в мысли. Здесь я не встретила ни единого призрака, ни единого чудовища, которыми кишмя кишит сознание каждого взрослого человека. Это, конечно, не значит, что их вовсе не было; просто в моем присутствии они все разбежались и попрятались в свои норы, оставив меня одну среди безбрежного океана любви и нежности.
Мое сердце стучало в бешеном темпе, едва не вырываясь из груди, ноги подгибались, во рту пересохло, а по всему телу разлилась истома… Такого со мной еще ни разу не случалось! Я по-всякому реагировала на мысли других людей: чаще всего они оставляли меня равнодушной, иногда вызывали негативные эмоции — от легкой брезгливости до глубокого отвращения, порой я получала от них удовольствие, а изредка наслаждалась ими. Но никогда раньше, даже в периоды самых отчаянных загулов, я не переживала при этом оргазма…
«Тори, — думала я, млея от мучительного наслаждения, — ты просто глупая сучка! Как ты могла бросить такого мужчину? Что тебе еще нужно?..»
Юля стояла немного в стороне и не вмешивалась в нашу немую сцену. В ее взгляде застыло напряженное ожидание.
Наконец Игорь подступил ко мне и несмело взял меня за плечи. Больше не в силах держаться на ногах, я с тихим стоном упала в его объятия.
— Ах, Тори! — прошептал он. — Если бы ты знала, как мне не хватало тебя.
15
Игорь Поляков, адвокат
— Знаешь, папа, — сказала мне дочь, ненадолго отвлекшись от текста на экране, — ты определенно сошел с ума. Ты ни секунды не можешь прожить без Тори — а это уже диагноз.
Я через силу улыбнулся:
— В медовый месяц всегда так. Юля серьезно кивнула:
— Теперь я понимаю, почему молодожены обычно уезжают в свадебное путешествие. Иначе родственники отправят их к психиатру. — И она снова вернулась к работе.
Я сидел рядом с дочкой перед ее терминалом и наблюдал за тем, как она вносит правки в уже готовое сочинение по испанской литературе. Нет, я не контролировал ее, как это делают некоторые другие родители. Во-первых, Юля была уже взрослая девочка и, по моему убеждению, не нуждалась ни в каком присмотре; во-вторых, ее литературный талант на несколько порядков превосходил мою бездарность; а в-третьих же, я плохо владел испанским, поэтому при всем желании не смог бы оценить, насколько грамотно (или безграмотно) написано ее сочинение. Судя по отметкам, она не из последних, — и это меня вполне удовлетворяло.
А надоедал я дочери своим присутствием из-за того, что Тори была занята. Недавно она получила на свой комлог какое-то срочное сообщение и сейчас разговаривала с кем-то по видеофону. С кем — я не знал, потому что она попросила меня выйти. Дабы не слоняться бесцельно по квартире, я зашел к Юле и теперь мешал ей работать, дожидаясь, когда Тори освободится.
Наконец Юля убрала с экрана сочинение и повернулась ко мне:
— Я кое-что скажу тебе, чтобы ты не так сильно переживал. Перед тем, как ты пришел, я поступила не очень порядочно и буквально на пару секунд подключилась к видеофону в твоем кабинете. Сейчас Тори беседует с мужчиной, которого называет «мистером Янгом», а он обращается к ней «мисс». Так что можешь не ревновать. Это чисто деловой разговор.
— А я и не ревную. Ни капельки. Просто мне не нравится такая таинственность. Мы с Тори живем вместе уже две недели, но я по-прежнему почти ничего не знаю о ней. Она неохотно рассказывает о своем прошлом, не говорит, чем занималась раньше, даже толком не объяснила, почему исчезла после нашей первой встречи и где пропадала целый месяц. Это очень тревожит меня, я не могу спокойно смотреть в будущее, пока между нами нет полного доверия.
— Ты боишься, что она снова может уйти?
— Да, зайка, — признался я, — до смерти боюсь. Каждое утро я просыпаюсь со страхом, что больше никогда не увижу ее.
Юля погладила меня по щеке.
— Не волнуйся, папа, Тори не уйдет. Она у нас всерьез и надолго — положись на мое женское чутье. А что касается ее скрытности, то потерпи немного, пускай она привыкнет к тебе, пускай убедится, что может быть откровенна с тобой, И тогда все у вас наладится.
Я тихо вздохнул:
— Дай-то Бог…
Вскоре в комнату впорхнула Тори и заявила с порога:
— Игорь, я должна ненадолго отлучиться. Вернусь часа через два.
— Ты куда? — спросил я, вставая с кресла.
— Нужно встретиться с одним человеком.
— С которым ты только что разговаривала?
— Да.
— Я поеду с тобой. Тори покачала головой:
— Извини, не получится. Это… это конфиденциальное дело. Как у тебя с твоими клиентами. — Она подошла и прижалась ко мне, как кошечка. — Подожди меня дома, ладно? И не обижайся, пожалуйста. У каждого есть свои маленькие тайны.
«Только у тебя их слишком много, — подумал я, — И они далеко не маленькие».
— Хорошо, дорогая, — сказал я, смирившись с неизбежным. — Буду ждать.
— Вот и отлично. Пошли.
Тори взяла меня за руку и увлекла в холл. Уже через плечо она бросила:
— Кстати, Юльчик. Подслушивать чужие разговоры некрасиво. Думаешь, я не заметила, что ты подключалась к видеофону?
Пристыженная Юля молча повернулась к своему терминалу.
Мы прошли в мою (вернее, уже в нашу!) спальню. Тори сняла легкое домашнее платье, надела вместо него брюки, блузку и жакет и, устроившись перед зеркалом, принялась расчесывать свои густые каштановые волосы. Как всегда в таких случаях, я уселся на край кровати и с удовольствием стал наблюдать за тем, как она прихорашивается.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Игорь, — наконец заговорила Тори. — В наших отношениях тебя не устраивает моя скрытность, ты хочешь, чтобы между нами не было никаких тайн. Поверь, я тоже этого хочу, очень хочу. Но… подожди еще чуть-чуть. Еще совсем немного. У нас впереди целая жизнь — поэтому не надо спешить и портить то, что так хорошо начинается. Договорились? Я покорно кивнул:
— Да, Тори. Я готов ждать, сколько тебе понадобится. Только знай: что бы там ни было у тебя в прошлом, для меня это не имеет значения. Главное — будущее, наше с тобой будущее.
Она ласково улыбнулась:
— Я знаю это, милый. И ценю.
Из холла донесся мелодичный перезвон, но я и не думала двигаться с места. Когда Юля дома, дверь квартиры открывает она. Гости к ней захаживают чаще, чем ко мне.
— Это Ева, — произнесла Тори. — Несколько минут назад она сообщила мне, что подлетает к нашему дому.
— Вы поедете на встречу вместе?
— Нет, только я одна. Я уже сказала ей, что у меня важные дела, но она ответила, что охотно проведет это время с Юлей.
Ева была подругой Тори, а с недавних пор — и моей дочери. Судя по акценту, она была сицилианка, а некоторые ее высказывания в адрес Семей свидетельствовали о том, что она из среды военных. Больше ничего я о ней не знал — Тори берегла от меня подругу так же тщательно, как и свое прошлое. Пару раз у меня возникал соблазн попросить Ричарда навести кое-какие справки, но я решительно подавлял такие мысли в зародыше, со всей отчетливостью понимая, что это может стать началом конца наших с Тори отношений. А я был согласен терпеть ее тайны хоть целую вечность, лишь бы она не покидала меня…
Напоследок Тори слегка подровняла брови, встала из-за трюмо и взяла свою сумочку. Она собиралась еще что-то сказать, но не успела — в этот момент дверь распахнулась, и в спальню вошли Юля и Ева в сопровождении незнакомой чернокожей женщины, которая держала в руках большую штуковину, чертовски похожую на пистолет. Лучевой или плазменный — уже другое дело, в таких тонкостях я не разбираюсь. Но что он был настоящий, я не сомневался ни секунды. Слишком уж серьезным было выражение лица у негритянки, чтобы счесть происходящее чьим-то глупым розыгрышем.
— Не двигаться! — предупредила женщина, направив свое оружие на Тори. Потом легонько подтолкнула в спину мою дочь и Еву: — Девочки, садитесь на кровать и ведите себя смирно, иначе я убью эту сучку… Вас это тоже касается, сэр, — обратилась она ко мне, когда я попытался встать. — Если вы будете дергаться, я проделаю в вашей милашке лишнюю дырку.
Подчиняясь приказу негритянки, насмерть перепуганная Юля опустилась на кровать рядом со мной и крепко сжала мою руку. А Ева, прежде чем сесть, жалобно посмотрела на Тори:
— Извини, Вики. — Она называла ее таким сокращенным именем, а Тори против этого не возражала. — Извини, пожалуйста. Келли угрожала мне пистолетом, я не могла тебя предупредить… Я не понимаю, что на нее нашло!
— Зато она понимает, — заметила женщина, которую звали Келли. — Не так ли, мисс Ковалевски? Ведь вы все поняли, да?
К своему удивлению, я не заметил на лице Тори и тени страха. Она была поражена случившимся, растерянно смотрела на Келли, словно не веря своим глазам, но при всем том нисколечко не боялась!
— Нет, это какая-то ошибка, — только и сказала она.
— Да, ошибка, — согласно кивнула Келли. — Твоя ошибка. Ты думала, что я не заметила тебя, но просчиталась. Я хорошо разглядела тебя в зеркале, жаль только, что не успела среагировать. Я совсем не ожидала от тебя нападения, ты казалась мне такой безобидной.
К этому времени я немного оправился от первого шока и как можно тверже произнес.
— Мэм, вы нарушаете дамогранские законы. Вторжение в частное жилище, захват заложников, угроза…
— Молчите! — перебила меня женщина. — Адвокат хренов! Не суйтесь не в свое дело.
— а нет, это все-таки мое дело, — не уступал я. — Вы без спросу ворвались в мою квартиру, применили насилие, а сейчас держите на прицеле мою невесту.
Келли быстро взглянула на меня, и ее губы искривились в презрительной ухмылке.
— Невесту, говорите? Ну-ну! Хороша невеста, нечего сказать. Шлюшка, которая перепрыгивает из постели в постель. Не знаю, зачем вы ей понадобились, но помяните мое слово: вы горько пожалеете, что связались с ней. Она использует вас, а потом выбросит на свалку, как беднягу Тьерри, и вам еще крупно повезет, если вы останетесь в живых… Хотя нет, я спасу вас от этой участи. Она больше никому не причинит зла.
— Что ты несешь, Келли?! — изумленно воскликнула Ева. — Ты обвиняешь ее в смерти Мишеля? Это же бред!
— Вовсе не бред. В пути она основательно обработала его и запрограммировала на убийство твоего отчима. Собственно, затем она и спала с ним — чтобы расположить его к себе, втереться к нему в доверие и облегчить внедрение психокода. Только я одна достаточно хорошо знала Тьерри, чтобы заподозрить неладное и помешать ее планам, поэтому она избавилась от меня, устроив мое опоздание на корабль. Главной ее ошибкой было то, что она оставила меня в живых. Небось, не захотела пачкаться, привыкла делать грязные дела чужими руками, но рядом, как назло, никого подходящего не оказалось. Верно, мисс Ковалевски?
— Моя фамилия Ковалевская, — невозмутимо поправила ее Тори. Как и прежде, она стояла возле трюмо и совершенно спокойно, даже с какой-то отрешенностью смотрела на Келли. — И я не делала того, в чем вы меня обвиняете. Все эти домыслы — плод вашего воспаленного воображения, мисс Симпсон.
— В самом деле, Келли, — подхватила Ева, — ты просто сошла с ума. Я понимаю, что на тебя сильно подействовало известие о смерти Мишеля, но нельзя же вот так, ни в чем не разобравшись, выдвигать чудовищные обвинения.
— Так ты считаешь их чудовищными? Тогда спроси у своей милой подружки, что она делала после того, как рассталась с тобой в аэропорту Лос-Анхелоса. Ведь вы куда-то собирались вместе, а потом она вдруг передумала и покинула тебя, правда же? Хочешь спросить, откуда мне это известно? Охотно объясню. Через четверть часа после вашего ухода эта стерва подстерегла меня в туалете, парализовала и отвезла в какую-то задрипанную гостиницу за пределами города. Надо отдать ей должное, она ловко все провернула. Ведь мы были не одни, но никто, очевидно, не заметил, как она выстрелила. А она, должно быть, сразу представилась моей знакомой, намекнула присутствующим, что я пьяна в стельку или накачана наркотиками, и утащила меня под их сочувственный шепот… — Пистолет в руке Келли Симпсон опасно дрогнул. — Так что у меня есть все основания обвинять ее в смерти Тьерри и твоего отчима. Когда вчера вечером я прилетела на Дамогран и услышала об этом ужасном убийстве, то сразу поняла, в чем дело.
Слушая Келли, я тоже начал кое-что понимать. Разумеется, я знал из новостей о загадочном убийстве адмирала Сантини и нового земного посланника, который не успел проработать на планете и дня. Хотя у нас на Дамогране люди не любят смаковать преступления, это происшествие по понятным причинам наделало много шума, и его обсуждали не только в средствах массовой информации, но и в частных разговорах. Правда, я не очень им интересовался — до возвращения Тори у меня была депрессия, после я воспарил на вершины блаженства, и в обоих случаях не обращал особого внимания на все происходящее за пределами моего маленького мирка. Теперь же выяснилось, что в этой истории по уши замешана моя Тори, а ее подруга Ева и вовсе оказалась падчерицей убитого начальника базы.
Что же касается конкретных обвинений, которые выдвинула против Тори эта сумасшедшая женщина с пистолетом, то они были слишком путанными и заключали в себе много неизвестных мне фактов и обстоятельств. Да и ситуация, когда меня с близкими мне людьми держат в заложниках, не очень-то располагала к тщательному анализу всех «pro» и «contra». Но один момент во всем этом деле мне уже не нравился — я имею в виду те прозрачные намеки насчет отношений Тори с земным посланником. Как ни странно, это задевало меня гораздо сильнее, чем все прочее, включая похищение с применением насилия и организацию убийства…
— Келли, дорогая, — произнесла Ева, глядя на нее уже не с испугом, а с жалостью. — Тебе срочно нужна медицинская помощь. Вики не могла этого сделать. Просто физически не могла — с того момента, как мы расстались с тобой и до самой посадки на корабль я не отходила от нее ни на шаг. В этом я могу поклясться где угодно и перед кем угодно. Так что ты обозналась, поверь мне.
Некоторое время Келли Симпсон сосредоточенно смотрела на Еву, продолжая, впрочем, целиться в Тори.
— Интересно, почему ты ее выгораживаешь? Только из дружбы? Или у вас нечто большее, чем просто дружба? Как я слышала, на корабле вы жили в одной каюте и спали в одной постели… А может, ты с ней заодно? Может, ты с самого начала все знала и помогала ей?
— Глупости! — возмутилась Ева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43