А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Это составляет запас в восемьдесят тысяч штук.— Будь вы, сэнсэй, специалистом в этой области… — проговорил господин Ямамото, глядя в воду. — Мне думается, вы бы весьма заинтересовались процедурой в четвертой камере… Система питания и ассенизации, регулировка температуры и давления… Особенно проблема температуры… Она у нас гораздо ниже, чем в материнской утробе… Мы подавляем переспециализацию жаберных складок и одновременно стимулируем развитие искусственных желез, форсирующих специализацию всех остальных органов… Да что говорить, это такой четкий процесс, что выражается математически, только это математическое выражение нельзя выносить за пределы лаборатории… Говоря попросту, мы клин клином вышибаем… Чтобы кристалл соли не растворился в воде, достаточно превратить воду в насыщенный раствор, не так ли? Нечто аналогичное проделываем и мы, и нам удалось остановить эволюцию жабр, не влияя на развитие остальных органов.У окошка в стене бассейна вспыхнул красный свет. «Идет!» — закричал маленький человек, ероша волосы. Ёрики, упершись руками в край бассейна, подался вперед.— Это окошко является чем-то вроде искусственного детородного органа, — пробормотал он.Люди в воде, посигналив что-то взмахами рук, становятся по сторонам окошка, стараясь держаться так, чтобы не заслонять его от нас пузырьками воздуха. Внезапно из окошка выскакивает черный металлический ящик. Люди в воде сейчас же принимаются манипулировать с приборами.— Отделяют искусственную плаценту.Они раскрывают ящик и извлекают из него полиэтиленовый мешок, который тут же на глазах раздувается в большой шар. Видно, как внутри переливается мутная красноватая жидкость. Один из людей втыкает в шар наконечник шланга, протянутого от прибора в стене, и поворачивает кран.— Из шара отсасывается жидкость. Едва плацента отделена, как рефлекторно начинается жаберное дыхание, и эта операция должна проводиться с наивозможной быстротой.Шар сморщился, и пластик облепил новорожденного поросенка. Поросенок сучит ножками и дергается. Один из аквалангистов вспарывает пластик ножом и снимает его с поросенка, как рубашку. В руках маленького человека вдруг появляется длинный шест. Этим шестом он выхватывает из воды ненужную уже оболочку — движения его до отвращения привычны и сноровисты — и одним махом швыряет ее в железную бочку в углу. В нос ударяет тяжелый тошнотворный запах. Вот откуда идет эта резкая вонь.Поросенок, которого придерживают за передние ножки, неуклюже барахтается. От него в воде распространяется розоватое туманное облако. Другой аквалангист при помощи наконечника со шлангом чистит поросенка, обирая приставшие к его тельцу нечистоты. Видимо, это делается для того, чтобы не загрязнять воду в бассейне. Затем в ухо поросенку вставляют металлический шприц, и поросенок подпрыгивает.— Барабанные перепонки ему все равно не нужны, и вообще эти места легко воспаляются. Мы сразу затыкаем им уши пластмассовыми пробками.— Но ведь животное растет… — начал Ёрики и остановился, заметив, что я тоже открыл рот для вопроса.— Ничего, — сказал я. — Спрашивай сначала ты.— Да… Вопрос у меня простой. Не выпадут ли эти пробки, когда животное вырастет?— Так… У этой пластмассы очень интересное свойство. Независимо от направления силы тяжести она всегда течет в сторону более высокой температуры. Природная теплота тела всегда будет притягивать пробки. Как видите, эта проблема решена у нас довольно остроумно. А ваш вопрос, сэнсэй?— Я хотел о звуке… Как в воде обстоит дело со звуком?— Понятно… К сожалению, здесь еще много неясного, и я не смогу дать исчерпывающий ответ. Но вот у рыб слуховые органы тоже закрыты костными щитками, и тем не менее они прекрасно слышат. Возможно, что наши пластмассовые пробки тоже не мешают слуху.— То есть вы хотите сказать, что животные в воде не глухие?— Ну, разумеется! Подводные собаки, например, слышат просто великолепно.— Море часто называют «миром безмолвия», — глубокомысленно заметил Ёрики. — Но, должно быть, не так уж он безмолвен, этот мир.— Какая чепуха! — вскричал маленький человек, словно вдруг вспомнив о нашем присутствии. — Для того, кто слышит, нет более оживленного места, чем море. Ведь каждая рыбка щебечет по-своему, будто пташка в роще.— Есть проблема более сложная, чем слух, — сказал господин Ямамото, склоняя голову и поглаживая огромным пальцем кончик носа. — Они не владеют голосом, а это противоречит их инстинктам. Жаберное дыхание не дает, сами понимаете, возможности пользоваться голосовыми связками. С этой проблемой мы совершенно замучились. Немая собака не может стать сторожевым псом. Впрочем, собак-то мы научили.— Научили лаять?— Ну что вы… Научили скрипеть зубами. На эту мысль нас навела одна рыба. Неплохая идея, правда?Аквалангист покончил с чисткой, оттолкнулся от дна и всплыл к самой поверхности, держа поросенка в вытянутых руках. Розовый, покрытый белым пухом, поросенок с изумленным выражением уставился на нас из-под воды, усиленно работая жаберными щелями, похожими на мясистые складки.— Как, он уже смотрит?!— Ага, заметили?.. — господин Ямамото довольно засмеялся. — Я, помнится, сказал вам, что в организме ничего не меняется, кроме органов дыхания, но это не совсем так. В действительности имеют место еще кое-какие изменения.Аквалангист взял поросенка под мышку, повернулся, мелькнув выцветшими голубыми шлангами за спиной, стремительно пересек бассейн и скользнул в окошко в стене напротив. За ним потянулся плоский белый шлейф серебристых пузырьков.— Куда это он?— В камеру молочного кормления, — ответил господин Ямамото. — Очки мне, — приказал он маленькому человеку и повел нас по карнизу к стене с окошками. — Как-нибудь потом я покажу вам анатомические схемы. Вы увидите, что в некоторых органах, которые обыкновенно развиваются под влиянием гормонов переродившихся жаберных складок, имеют место определенные изменения. Самые характерные из этих изменений — исчезновение ряда желез с внешней секрецией: например, слезных, слюнных, потовых. Далее, дегенерируют веки, выпадают голосовые связки. Да вот еще легкие у млекопитающих. Они не исчезают с появлением жабр. Бронхи деградируют и выходят отверстием в стенке пищевода, и легкие становятся чем-то вроде гипертрофированного плавательного пузыря. Видимо, природа знает свое дело. Ведь подводным обитателям нет нужды ни в слезных, ни в слюнных железах.— И они больше не могут ни плакать, ни смеяться?— Полно вам! Разве животные плачут или смеются?Из бассейна по железному трапу поднялся второй аквалангист. Кажется, он сменял маленького человека. Маленький человек принес какую-то двухметровую трубу, покрытую белым лаком, передал ее господину Ямамото и, отойдя в сторонку, принялся переодеваться в синий костюм для подводного плавания. Труба оказалась перископом. Господин Ямамото опустил объектив в воду, направил в сторону окна и заглянул в окуляры.— Вот так. Пожалуйста…Он передал перископ мне. Я приблизил глаза к окулярам, но ничего не увидел, кроме мутного молочного сияния. Решив, что запотели линзы, я полез за носовым платком.— Нет, нет, — остановил меня господин Ямамото. — Так и должно быть. Присмотритесь внимательно. Это просто замутнена вода.Я стал всматриваться и скоро действительно различил какое-то движение.— Видите, как мельтешат? Это поросята. А предметы, которые похожи на большие соты и свисают сверху, — это искусственное вымя. При кормлении часть молока неизбежно попадает в воду и замутняет ее.— Почему же молоко не проникает сюда, в бассейн? Окно ведь ничем не загорожено.— За окошком завеса, вертикальный ток воды. Такие же завесы есть и в самой камере кормления, они делят ее на четыре отсека. Температура в отсеках разная — от 0,3 до 18 градусов. Проникнуть сквозь завесы ничего не стоит. Искусственное вымя включается попеременно в разных отсеках, и животным волей-неволей приходится привыкать к температурным скачкам. Это весьма содействует развитию жировых желез, отложению подкожного жира и росту шерстяного покрова.Глаза постепенно привыкают. Я вижу белый веретенообразный предмет, покрытый бесчисленными выступами, похожими на детские соски. Его облепили, прильнув ртами к выступам, десятки поросят. Все это напоминает гроздь винограда, покрытого белым налетом. Время от времени в поле зрения медленно проплывают тени пастухов в аквалангах.— Их выдерживают здесь примерно месяц, затем «отнимают от груди» и переправляют на подводное пастбище. 26 «В лабораторию Ямамото, заказ №112.
1. Йоркширов потомственных — 2 головы.2. Сторожевых собак против акул — 2 штуки.3. Собак охотничьих породистых — 5 штук.4. Молочных коров породы «3-я улучшенная» — 8 голов.5. Вакцины против желтой болезни на 200 голов.Указанное просим экстренно доставить по суше. Ниигата, М., 3-е морское пастбище».
— Потомственные йоркширы? — спросил я. — То есть созданные вами признаки становятся наследственными?Лодка, оборудованная прожектором, скользила над подводным пастбищем величиной с небольшое озеро. Воздух был тяжелый, дышать было трудно.— Нет. В первом поколении это пока невозможно. Подводные млекопитающие, рожденные от первого поколения, достаточно жизнеспособны, но давать потомство не могут. Способность к размножению они приобретают только в том случае, если их, в свою очередь, выращивать вне материнского чрева. Полученных таким образом животных второго поколения мы называем потомственными — потомственная свинья, потомственная корова. Это требует много труда, да и средств, поэтому таких у нас пока мало. Впрочем, придет время, и мне думается, что подводные животные, способные к самостоятельному размножению, перестанут быть редкостью.— А морское пастбище в Ниигата, это что такое?— То, что написано. Пастбище на морском дне.— Настоящее пастбище? Вы что же, и продукты на рынок поставляете?— Гм… В этих делах я, признаться, профан. Во всяком случае, с весны прошлого года к нам вдруг стали поступать такие вот заказы. Первый, если не ошибаюсь, пришел с морского пастбища в Босо. Постепенно заказов становилось все больше, иногда они приходят из совершенно неожиданных мест: например, из глубоководного морского пастбища Ка-Эль в Тихом океане. Всего мы отправили до сих пор около двухсот тысяч голов коров и свиней; это составляет почти пять процентов сухопутного поголовья в нашей стране. Скорее всего этот скот поступает в собственность какой-то организации, и очень возможно, что с деловой точки зрения это вполне рентабельное предприятие.— Даже не верится!..— А я и сам хорошенько не понимаю. Хотя возьмите, например, отложения на дне океана, тот же глубоководный ил. Он является вполне сносным кормом для свиней. А раз так, то корма для свиней имеются в неограниченных количествах. Это позволяет пускать свиней на выпас, как овец. Почему же не допустить, что такое предприятие может быть рентабельным? Вон, глядите, как раз под нами доят вакуумным насосом корову.— Если допустить, что такое огромное предприятие действительно существует, то почему о нем никто ничего не слыхал? Нет, не могу поверить…— Вот в том-то и дело, — резко сказал Ёрики, сидевший на веслах. — Организация, видимо, солидная…Я еще не знал, враг он или друг, и потому не понял его тона. Может быть, он забрасывает удочку?А я действительно колебался. Посещение этого места произвело настоящий переворот в моих мыслях — тут Ёрики оказался прав. Версия о торговле зародышами, о которой я раньше и слышать не хотел, надвигалась теперь на меня, как ощутимая реальность. А раз так, то необходимо заново переосмыслить всю цепь событий последних дней. Убийство заведующего финансовым отделом уже перестало, очевидно, быть центром этих событий.Незаметно для меня самого стремление разыскать и настигнуть убийцу ослабело, сердце мое было теперь полно чувствами к похищенному ребенку. Я чувствовал, что становлюсь оппортунистом. Для того чтобы сохранить машину, я готов был подстроить ложное показание и объявить убийцей ту несчастную женщину. В каком-то смысле мое посещение лаборатории приблизило меня к сути дела, но я ощущал, что разрешение всей проблемы отодвинулось еще дальше. Что ж, дальше так дальше, мне все равно. С меня довольно, я не желаю больше путаться в такие дела. Ёрики сказал, что полиция нас подозревает, но ведь и полиция, надо полагать, дорожит своим престижем. Пусть будет ложь, но это будет ложь машины-предсказателя, и полиция ухватится за нее, чтобы избавиться от такого запутанного дела. А сейчас я хочу одного: поскорее уйти отсюда и отдохнуть возле своей верной спокойной машины.Но перед этим надо во что бы то ни стало сделать одно дело. Найти мое похищенное дитя и уничтожить его, пока не поздно. Если мне это удастся, я смогу навсегда повернуться спиной к делам господина Ямамото. Я найду самого заурядного человека и все начну сначала. Вот, кстати, помнится, в качестве объекта эксперимента предлагала себя Вада. Очень мило с ее стороны! Впрочем, с возрастом женщины перестают быть милыми. А в общем, наверное, у нее окажется мирное, тихое будущее, сотканное из маленьких радостей и маленьких печалей. Ничего особенно интересного, но более надежного объекта не найти.— Почему, однако, все это держится в такой тайне? — спросил Ёрики. Видимо, не вынес молчания.В эту минуту лодка причалила. Господин Ямамото с легкостью, поразительной для его телосложения, выпрыгнул на берег и, подав мне руку, спокойно ответил:— Потому, что это дело слишком революционное. Оно произведет огромный переворот и во внутренней и в международной обстановке. И даже мозговой трест организации не знает, вероятно, что из этого в конце концов получится.— Зачем же заниматься делами, из которых неизвестно что получится?— Возможно, с точки зрения финансовых баронов справиться с надвигающимися трудностями можно только путем создания искусственных колоний. Сейчас нет больше отсталых стран, где так прибыльно было торговать в старину, и к тому же это куда более надежный способ вложения капитала, нежели война. Между прочим, сэнсэй, если бы ваша предсказывающая машина не стала объектом газетной шумихи, а была бы засекречена, эти господа, несомненно, явились бы к вам, чтобы узнать о будущем подводных колоний. Очень интересно знать, что бы она ответила. «МОСКВА», говорят, предсказала человечеству коммунизм, но вряд ли она принимала во внимание существование колоний на дне океанов.— У нас не занимаются политическими предсказаниями.— Ну, разумеется! Ведь стеснять общество предсказаниями противоречило бы принципам либерализма.Вдоль берега подводного пастбища шла высокая бетонная стена. Мы прошли через дверцу и снова оказались перед бассейном. Он был несколько больше бассейна в пятой камере, в стенах его чернели отверстия, забранные решеткой. Дрессировщик с аквалангом за спиной обучал подводную собаку. Шерсть собаки отливала черным блеском, словно средневековые латы.— Это один из охотничьих псов, о которых говорилось в заказе. Он покрыт специальным жировым составом, защищающим кожу, ведь ему придется нырять и плавать в разных опасных местах. Видите, у него на лапах резиновые ласты. Обучение считается законченным, когда собака привыкает пользоваться ими. Этот будет отправлен завтра утром, и сейчас у него последняя тренировка.Собака вдруг вытянула шею, изогнулась, откинув голову, и ринулась к одной из решеток. Миг — и она вернулась, держа в зубах рыбу.— Вся штука, видимо, в том, что собака рыбу не убивает, — заметил Ёрики, а господин Ямамото добавил:— Пока рыба в зубах, собаке приходится подавать воду к жабрам через нос, а не через рот. Это может делать только такой вот дрессированный пес.Собака сунула морду в целлофановый мешок, который держал дрессировщик, подождала, пока дрессировщик зажал рукой отверстие мешка, и только тогда выпустила рыбу. Рыба действительно была живая. Видно было, как она двигается в мешке.— Между прочим, сэнсэй, — сказал Ёрики, как будто что-то вспомнив, — знаете, как их пересылают по суше? Это тоже очень интересно. Есть такие грузовики-цистерны для перевозки нефти, у них позади болтаются цепи — может быть, вы видели. Так вот, животных сажают в эти цистерны. Отличная идея, правда? Когда я вижу, как эти грузовики мчатся штук по пять-шесть один за другим, ага, — думаю, дело идет!..— И теперь тебе не терпится показать свою осведомленность? — насмешливо сказал господин Ямамото.— Ну вот еще… — смущенным голосом пробормотал Ёрики, после чего оба они расхохотались, как будто им было очень смешно.Но мне-то было не до смеха. У меня не было сил даже улыбнуться. 27 Для возвращения домой лаборатория предоставила нам свою машину, и шофер из осторожности молчал. Мне нужно было сказать Ёрики одну-единственную вещь, прочих же разговоров с меня было предостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21