Она ведь действительно что-то подобное мне говорила. Так кто же следил за молодыми жильцами? Задав себе этот вопрос, я поперхнулась соком и, стряхнув с одежды желтые капли, вымелась из-за стола. И как, ну вот как я раньше не вспомнила о подозрительно скрипнувшей двери на площадке пропавшего юноши? Где, спрашивается, была моя голова все это время?
Не снижая темпа, я плюхнулась на доску и за какую-то дюжину минут долетела до бывшего обиталища мсье Пуррье-младшего. Затем вихрем поднялась по лестнице и забарабанила в дверь квартиры напротив. Практически сразу же она отворилась, и на пороге показался сухонький старичок, ростом едва доходящий мне до плеча.
– Что тута за шум? – сурово поинтересовался он. – Не видишь, что ль, звонок есть. Ежели все начнут по двери лупить… она, меж прочим, не казенная.
Оторопев от такой отповеди, я опустила глаза долу.
– Че молчишь? Говори, зачем пришла.
Выйдя из ступора, я извлекла из сумочки удостоверение и как можно более официально отчеканила:
– Детектив Нуар, занимаюсь расследованием смерти мсье Ральфа Пуррье. Явилась получить ответы на интересующие следствие вопросы.
– Коль явилась, заходи. – Немного стушевавшись, дедок посторонился.
Апартаменты, в которых он проживал, являлись точной копией квартиры Ральфа, с учетом зеркального отражения. Вот только в порядке разнообразия меня не оставили в коридоре и не провели на маленькую кухоньку. Декорациями для предстоящей сцены «строгий детектив Нуар допрашивает ни в чем не повинного старичка» была выбрана большая из двух комнат, по меткому выражению девушки, проживающей через площадку, «едва насчитывающая дюжину метров». Правда, количество мебели, которое хозяин умудрился впихнуть в весьма ограниченное пространство, поражало воображение. Вдоль трех стен стояли шкафы, под завязку наполненные всякой всячиной, от толкователей снов до раковин с берега моря. Посередине же комнаты располагался массивный стол, окруженный явно антикварными стульями. Не в плане исторической ценности, конечно, а лишь в плане весьма почтенного возраста.
Весьма непочтительно рухнув на один из них, старичок указал на соседний.
– Сядай уже.
Из детского упрямства выбрав другой стул, ровно напротив собеседника, я уселась, пристроила на столе сумку и попросила:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Патрик Роккоро, – без лишних слов ответил хозяин, явно с пиететом относившийся к любой власти и не понявший, что я-то никакую власть не олицетворяю.
Ах Роккоро… значит, моя догадка верна на все сто процентов. Дедуля – родственник хозяйки квартиры, причем, судя по условиям его проживания, дальний. Что-то вроде двоюродного дяди мужа – на улицу выкинуть совесть не позволяет, а тратить лишние деньги жалко. Вот мадам Габриель и пристроила родственничка в одну из квартир, находящихся в ее собственности, за оставшимися жильцами следить. Что ж, это мне только на руку. Решив не растекаться мыслью по древу и пойти ва-банк, я чуть наклонилась над столом и заговорила:
– Мадам Габриель поведала мне о вашей роли в этом доме. Будьте любезны, расскажите поподробнее о жизни Ральфа Пуррье.
– Так вы за этим? Тут нет проблем, – оживился дедок и даже облегченно заулыбался. Интересно, какие грешки скрывает он в своих вместительных шкафах? – Короче, тут и говорить особо не о чем, жил рыжий скромно, тихо, компаний к себе не водил, свистоплясок не устраивал.
Ну уж нет. Без добычи я с этого стула не встану.
– Но к нему же ходили посетители? Я никогда не поверю, что молодой человек жил совсем затворником.
– Ходили, конечно, – закивал собеседник, – как не ходить. Ща, дай вспомнить. – Он смешно наморщил лоб. – Значится, так. Попервоначалу, когда рыжий токмо заселился, к нему никто не наведывался, видать, еще знакомств не завел. Далее осенью стали заглядывать разные молодые люди, но никто из них не зачастил. В начале зимы девица пару раз появлялась, такая тощая, манерная вся…
Вытащив из сумки изображение Ральфа с Ротани на площади, я протянула ее собеседнику.
– Точно! – воскликнул он, чуть подпрыгнув на стуле. – Она. Так если вы все знаете, чего спрашиваете?
– Я знаю далеко не все, – успокоила я старика. – Продолжайте, пожалуйста.
– Так я почти закончил. Кроме однокурсников и этой тощей девицы тут появлялась только одна особа. Странная до беса. Я даже Габриели говорил, что это подозрительно как-то, но она от меня просто отмахнулась, сказала: мальчик хороший и поводов к недоверию не давал.
– А вы можете описать мне эту странную особу?
– Увы, не могу. Она все время в плащ куталась, длинный, с капюшоном. Одно могу сказать: денег у бабенки куры не клюют, это я и по обувке, и по меховому плащу точно определил.
Так… в деле определенно появилась загадочная женщина в плаще. Но, увы, по этой примете мне ее ну никак не обнаружить.
– Неужели вы больше ничего не можете про нее сказать? – почти умоляюще протянула я. – Какую-нибудь мелочь. Когда она появлялась, на чем приезжала…
– Первый раз я заметил ее в самом начале весны, и с тех пор она наведывалась минимум раз в неделю. Я уж было подумал, – принялся объяснять дедуля, – что у них с рыжим роман, но та тощая тоже никуда не делась. Дамочка в плаще приходила пешком, обычно где-то во второй половине дня, но не очень поздно. Она всегда засветло раскланивалась и удалялась восвояси.
– Все? – понуро уточнила я. – Больше вы ничего важного припомнить не можете?
– Вроде нет. Я все рассказал, – покачал головой собеседник.
– Тогда спасибо. – Встав, я протянула хозяину свою карточку. – Если что-то припомните, будьте любезны, сообщите.
– Ага, – жизнерадостно кивнул дедок, закрывая за мной дверь.
В не самом умиротворенном расположении духа я вернулась домой. Вид маячившей у бокового входа незнакомой женщины тоже оптимизма мне не прибавил, но такова работа частного детектива: принимать клиентов следует в любом настроении, особенно если учесть, что им, как правило, еще хуже. Покорившись неизбежному, я приземлилась хм… на крыше, пристроила скурр на положенное место и спустилась в холл, по дороге не забыв поглядеть в зеркало и пригладить спутанные волосы.
– Тебя там ждут, причем давно, – доложил вездесущий мсье Генри, стоило мне показаться на лестнице.
– Я видела, спасибо.
Кивнув, я подошла к входу для посетителей и распахнула дверь.
– Ой, – покачнулась беззаботно опершаяся на ее створку женщина. – Откуда вы взялись? Я же несчетное количество раз в дверь звонила.
Чуть усмехнувшись, я пояснила:
– Вы же не всерьез думаете, что в детективном агентстве всего лишь один вход?
– Действительно. – Пожав плечами, собеседница вспомнила, что пришла сюда по делу. – Я, собственно, к вам. Вы позволите мне войти?
– Да, естественно.
Пропустив замешкавшуюся на пороге женщину вперед, я проводила ее в рабочий кабинет и усадила в кресло для клиентов. Затем расположилась за своим столом и с уверенным в себе видом осведомилась:
– Чем могу быть полезна?
Вместо ответа посетительница залезла в объемистую сумку и вытащила оттуда конверт.
– Позвольте представиться: мадам Робредо, я пришла к вам по поручению мсье Пуррье.
– Ральфа? – изумленно выдохнула я.
– Увы, нет, – покачала головой женщина. – Его отца. Это от него записка. – И она протянула мне конверт.
Не вставая с места, я пролевитировала его к себе и, разорвав, прочитала находящееся внутри сообщение. Буквально в паре строчек мсье Пуррье просил меня проинформировать собирающуюся к ним родственницу о ходе расследования, мотивировав это тем, что устная передача всегда более подробна и наглядна, чем письменное изложение.
– Вам известно, что здесь написано? – подняв глаза, осведомилась я у молча ожидающей моей реакции мацам Робредо.
– Да, – подтвердила та еще и кивком головы. – Вы расскажете мне про Ральфа?
Делать это мне крайне не хотелось, но и выбора особого не было. В конце концов, я совершенно определенно обещала держать родителей Ральфа в курсе хода расследования, а сама за это время не написала ни строчки. Придется, похоже, отчитаться, но далеко не полностью. Для откровений время еще не настало.
Быстренько уложив в голове ориентировочные опорные пункты предстоящего рассказа, я приступила:
– К сожалению, никаких хороших новостей я сообщить не могу. Разве что к разряду таких отнести отсутствие у меня уверенности в смерти Ральфа.
– Значит, он жив? – взметнулась слушательница.
– Этого тоже утверждать нельзя, – терпеливо объяснила я. – Повторяю: я всего лишь не уверена в его смерти. Кроме того, что мне так и не удалось обнаружить труп, я пообщалась со всеми друзьями пропавшего и его бывшей девушкой…
– И что они? – весьма несдержанно перебила меня посетительница. – Вам удалось хоть что-нибудь выяснить?
– Существенного – опять же нет. В этом расследовании вообще одни сплошные нет. Вот и Джинни Стеар тоже больше нет…
Мадам Робредо недоуменно на меня взглянула:
– А это еще кто?
– Одна из официанток со званых приемов, на которые Ральф часто ходил, – пояснила я. – Она хотела выйти за него замуж, но, увы, так и не претворив свой план в жизнь, отравилась.
– Как отравилась? – В тоне слушательницы сквозило полное недоумение.
– Очень просто. Поела несвежих устриц, оставшихся после приема, и вот…
Рассказывать о наших с драконом подозрениях, уже почти перешедших у меня в уверенность, я не стала. Главным образом потому, что расследование этой смерти совершенно определенно зашло в тупик, а кто же станет радостно рапортовать о собственных неудачах. Зато про поиски следа пропавшего юноши по дороге к отчему дому я изложила все подробности (до определенного момента, конечно), закончив историю утренним исчезновением Ральфа. Про водопад я опять же ни словом не упомянула.
– Но тогда почему вы здесь, а не в том городке? Ральф же там пропал, а отнюдь не в Теннете! – с возмущением поинтересовалась женщина.
– Потому как весь мой опыт однозначно утверждает, что для такого развития событий есть всего два варианта: или юношу похитили, или он по непонятным причинам скрылся сам, и в любом из этих случаев Ральфа уже нет на развилке. Причины же произошедшего следует искать там, где он обитал в последнее время, и именно этим я в настоящий момент занимаюсь.
– Как-то небогато у вас с информацией, – осуждающе поджала губы дальняя родственница моей пропажи.
Хотя любой на ее месте наверняка отреагировал бы на столь скудные сведения подобным образом, я не сдержалась и ответила достаточно резко:
– Уж как могу. Как я понимаю, остальные в вопросе поиска Ральфа и настолько не продвинулись. А сейчас, простите, мне пора, дела ждут. – И я с шумом выдвинула и захлопнула верхний ящик стола.
– Хорошо.
Никак не отреагировав на колкость, посетительница встала и, более ничего не сказав, просто кивнула мне на прощание и удалилась. Я же, так по-хамски выставив ни в чем не повинную женщину за дверь, раздраженно фыркнула и направилась на кухню, готовить обед. Ко мне немедленно присоединился мсье Генри, как у него заведено, подслушавший нашу с мадам Робредо беседу.
– И тебе не стыдно? – обвиняющее вопросил привычно расположившийся над плитой призрак.
Не знаю уж, что хорошего он находил в столь близком соседстве с брызгами масла и паром из кастрюль, но тем не менее, когда мы находились на кухне, мсье Генри непременно пристраивался именно над плитой.
– А с чего мне должно быть стыдно? – попыталась я возразить, заранее зная, что эта затея обречена на провал.
– С того, что ты только что наплела с три короба, а родители Ральфа, между прочим, за сына волнуются, переживают.
Я отвлеклась от готовки и пристально взглянула на призрака.
– Откуда, интересно, вы взяли, что я наплела с три короба? Вы же сами ничего не знаете про ход расследования.
– Так расскажи мне. – В голосе мсье Генри явственно звучали просительные нотки.
Это удивило меня настолько, что я вновь оторвала глаза от рыбы и внимательно всмотрелась в полупрозрачное лицо дедушки Антея. Выражение его соответствовало тону, которым были произнесены недавние слова, и мое желание просто насмешливо фыркнуть в ответ неожиданно улетучилось, и в голову пришла неожиданная мысль: а почему бы мне, в самом деле, не поделиться информацией с мсье Генри. Трепать направо и налево языком он вряд ли начнет, а обстановка в доме станет более миролюбивой.
– Вы обещаете мне, что больше никому это не расскажете? – на всякий случай уточнила я, немного опасаясь обидеть призрака таким вопросом.
Но нет, тот не обиделся, а лишь провозгласил:
– Торжественно клянусь. – После чего опустился пониже.
– Договорились, – кивнула я и приступила к подробному изложению.
Посиделки на кухне с соседом по особняку весьма затянулись. Любопытный призрак выспросил у меня все подробности, ничуть не смущаясь тем, что параллельно я пыталась пообедать. К счастью, в самом начале беседы я в категоричной форме дала понять, что в практических советах не нуждаюсь, да и ехидные комментарии не особо приветствуются, так что их количество свелось к вполне приемлемому минимуму, который я благополучно пропускала мимо ушей. В процессе отчета я успела доделать еду, потребить ее, убрать со стола, выпить пару чашек чая, а вопросы у призрака все не иссякали. Но наконец собеседник удовлетворенно кивнул и, сообщив, что у него имеются определенные планы на вечер, ретировался, по традиции просочившись сквозь наружную стену. Ни тебе спасиба, ни до свидания. Вот она, привиденческая благодарность за мою откровенность. Надо будет в качестве ответного жеста выспросить у мсье Генри, что же за дела такие постоянно случаются у призрака, твердо решившего не вмешиваться в жизнь людей. Хотя, судя по последним данным, это решение уже утратило актуальность.
Пожав плечами, я покинула кухню и отправилась в кабинет, где, расположившись в кресле, старательно проштудировала утреннюю газету. Да, знаю, я клятвенно обещала себе впредь делать это за завтраком, но сегодня тому помешали разнообразные внешние факторы, впрочем, в первую очередь стоит сознаться хоть перед собой, я просто о ней забыла. Придется отдуваться сейчас.
К моему удивлению, свежая пресса оказалась неинтересной, даже более того – скучной. Кроме красочного описания вчерашнего приема, более похожего на восторженную оду мэру Теннета и его повзрослевшей на год супруге, ничего всерьез заслуживающего внимания я между строчек обнаружить не смогла, но старательно прочитала газету до последней точки. Мало ли в каком месте удастся разыскать зацепку, кроме того, делать все равно было решительно нечего, даже Антей в городе отсутствовал. Покончив с последним абзацем, я зевнула, а бросив взгляд за окно, выяснила, что там уже начало темнеть. Что ж, разбудили меня сегодня рано, вполне можно и спать пойти…
– Доброе утро! – раздалось слева.
– Ох, нет, – простонала я и, отвернувшись от окна, накрыла голову подушкой.
– Нет так нет, – вздохнул мсье Генри, явно решивший добавить к роли моего секретаря еще и обязанности будильника. – Но прими к сведению, что в почтовом ящике тебя дожидается письмо, которое, я уверен, имеет самое непосредственное отношение к текущему расследованию.
– Работа не волк, – пробурчала я, но сонливость при подобном известии рассеялась почти мгновенно. Любопытство всегда было моей самой слабой стороной. Или самой сильной, это смотря что считать слабостями. В любом случае я, морщась, вылезла из уютного гнездышка, наскоро умылась, накинула присланный недавно братом в подарок халат и спустилась в холл.
Внизу меня действительно ждало письмо, кроме того, призрак оказался прав и насчет его содержания. Мадам Робредо сообщала, что вчера вечером получила интересные сведения, которые могут помочь мне узнать больше о судьбе Ральфа. Для этого следовало добраться до старых каменоломен и отыскать тамошнего сторожа, Хаджа. Очевидно, что после такой информации я позавтракала с поистине молниеносной скоростью, торопясь очутиться лицом к лицу с указанным сторожем. Призрак же, напротив, моего энтузиазма совершенно не разделявший, завис над плитой и вешал, что все это выглядит очень странно и не иначе как происки врагов.
– У меня нет врагов, – отмахнулась я. – Только детектив, а тот предупрежден о последствиях неуемного желания убить меня в окрестностях столицы.
– Но ты хоть будешь осторожна? – почти просительно промолвил мой полупрозрачный сосед.
Ответствовав, что я вообще всегда максимально осторожна, я через две ступеньки поднялась на крышу и отбыла.
Старые каменоломни находились в районе Ауири. Во времена основания столицы именно там, в месте, где скальные породы торчали наружу, бери не хочу, добывался камень для постройки первых городских зданий. С течением выработки скала превратилась в настоящую паутину хитро переплетенных коридоров – необразованные рабочие не утруждали себя составлением карт или хоть какой-то синхронизацией совместной работы и продвигались внутрь в совершенно произвольном, лично им удобном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35