А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Говард Роберт Ирвин

Джеймс Эллисон -. Сад ужаса


 

Здесь выложена электронная книга Джеймс Эллисон -. Сад ужаса автора по имени Говард Роберт Ирвин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Говард Роберт Ирвин - Джеймс Эллисон -. Сад ужаса.

Размер архива с книгой Джеймс Эллисон -. Сад ужаса равняется 16 KB

Джеймс Эллисон -. Сад ужаса - Говард Роберт Ирвин => скачать бесплатную электронную книгу





Роберт Ирвин Говард
Сад ужаса


Джеймс Эллисон Ц

Роберт Говард
Сад ужаса


* * *

Когда-то я был Ханвульфом, странником. Не могу объяснить этот факт какими-либо таинственными причинами, да и не буду пытаться. Но в воспоминаниях моих не одна прошлая жизнь – многие. Любой нормальный человек порою вызывает в памяти образы детства, отрочества и юности. Моя память открывает мне образы, которые были Джеймсом Эллисоном в давно забытых веках. Не могу сказать, почему эти воспоминания принадлежат мне, как не могу объяснить мириады других феноменов природы, с коими ежедневно сталкиваюсь я и любой другой смертный. Но, лежа и ожидая смерти, а вместе с нею и освобождения от продолжительной болезни, я ясно и безошибочно вижу широкую панораму тянущихся за мною жизней. Я вижу людей, и каждый из них – я; я вижу зверей, и каждый из них – я.
Когда в этой жизни я стал человеком, моя память продолжала хранить смыслы всех моих прошлых жизней. Иногда Зверь затмевал во мне Человека, и тогда я ощущал, что между ними нет четкой границы. Сейчас, в веренице воспоминаний, я вижу тусклые сумерки, гигантские деревья первобытного леса, по мягкой земле которого никогда не ступала обутая в кожу нога. Я вижу там широкую косматую фигуру, что двигается неуклюже, но быстро, то прямо, то на четвереньках. Она роется под гнилыми бревнами в поисках гусениц и насекомых, подергивая своими маленькими ушами. Она поднимает голову и, задирая длинную верхнюю губу, скалит желтые зубы. Это – человекообразная обезьяна, и все же я узнаю ее родство с существом, теперь носящим имя Джеймс Эллисон. Родство? Нет, скорее, единство. Я – он, а он – я. Мое тело мягкое, белое, лишенное волос; его тело смуглое, крепкое и косматое. И тем не менее мы – одно, и в его слабом, неразвитом мозгу уже начинают шевелиться и трепетать мысли и мечты, незрелые, хаотические, мимолетные, но составляющие при этом основу всех возвышенных и величественных видений, впоследствии являвшихся людям на протяжении всех долгих веков.
Мое знание на этом не кончается. Оно заходит далеко, очень далеко, в незапамятные вереницы воспоминаний, куда я не осмеливаюсь углубляться; в пропасти, слишком темные и жуткие, чтобы в них мог погрузиться человеческий ум. Но даже здесь я осознаю свою личность, свою индивидуальность. Я утверждаю, что личность никогда не исчезает – ни в черной яме, из которой мы когда-то выползли, слепой, бурной и шумной, ни в той вечной нирване, в которой мы в один прекрасный день окажемся и которую я мельком заметил вдали, сияющую, как голубое сумеречное озеро среди бесчисленных звезд. Но довольно. Я расскажу вам о Ханвульфе. О, это было давным-давно! Не осмелюсь даже сказать когда. Зачем искать жалкие человеческие сравнения, чтобы описать неописуемо, непостижимо отдаленные времена? За эти века земля меняла очертания не один, а дюжину раз, и многие поколения людей исполнили все, предначертанное им судьбой. Я был Ханвульфом, сыном золотоволосого Эзира – того самого, что с ледяных равнин покрытого тьмой Асгарда рассылал по всему свету племена голубоглазых воинов в походы длиною в несколько веков, дабы они оставили свои следы в самых неожиданных местах. Во время одного из таких южных походов я и родился, потому я никогда не видел родных мест моего народа, где и ныне живет огромное количество северян в своих больших шатрах среди снегов.
Я вырос в этом долгом странствии, стал сильным, мускулистым мужчиной по образу и подобию Эзира, не знавшего никаких богов, кроме Аймира с заиндевелой бородой, чей топор залит кровью многих народов. Мои мускулы были похожи на переплетенные стальные канаты. Мои белокурые волосы словно львиная грива падали на могучие плечи, а на поясе у меня красовалась шкура леопарда. Моя левая рука так же умело владела тяжелым топором, как и правая.
Год за годом наше племя продвигалось на юг, иногда уклоняясь к востоку или западу, а иногда на многие месяцы оседая на плодородных равнинах, где в изобилии обитали травоядные. Но все-таки мы неуклонно держали путь на юг. Иногда он пролегал по широким безмолвным пространствам, кои никогда не слышали человеческого голоса; иногда нам преграждали путь какие-то странные племена, и, проходя их земли, мы видели обагренные кровью пепелища разрушенных селений. В этих странствиях, охотах и сражениях я стал настоящим мужчиной и научился любить Гудрун.
Что я могу сказать о Гудрун? О, проще описать цвет слепому от рождения! Могу сказать лишь, что ее кожа была белее молока, что ее волосы были живым золотом, а красота ее гибкого тела затмевала красоту греческих богинь. Но вам все равно не понять, какой огонь горел в Гудрун и каким она была чудом. Вам не с чем сравнивать: вы знаете женщин только по женщинам вашей эпохи, которые рядом с ней просто свечи рядом со светом полной луны. Такие женщины, как Гудрун, рождаются не каждое тысячелетие. Клеопатра, Таис, Елена Троянская были лишь бледной тенью ее красоты, хрупкой имитацией цветка, что расцветает полным цветом только один раз в жизни.
Ради Гудрун я отказался от моего племени и моего народа и ушел в пустыню изгнанником и парией, с руками, обагренными кровью. Она принадлежала к моей расе, но не к моему племени: бездомная девочка, которую мы нашли ребенком, блуждающим в темном лесу, отбившимся от какого-то родственного нам странствующего племени. Она выросла у нас, а созрев и превратившись в прекрасную молодую женщину, была отдана Хеймдулу Сильному, самому могучему охотнику племени.
Мечта о Гудрун породила безумие и вечно горящее пламя в моей душе, и из-за нее я убил Хеймдула, размозжив ему череп топором прежде, чем он отнес ее в свой широкий шатер. А затем последовало наше долгое бегство от мести племени. Она охотно пошла со мной, потому что любила меня любовью женщин племен Эзира, этим всепожирающим огнем, презирающим слабость. Да, это был дикий век; жизнь была жестока и кровожадна, а слабый умирал первым. Наши чувства не были нежны, наши страсти были то бурей, то волнами, то вспышками битв, то вызовом льва. Наша любовь была так же неистова, как наша ненависть.
Итак, я увел Гудрун из племени, а убийцы устремились по нашему следу. Они преследовали нас до бурной горной реки, падающей с высоты ревущим, пенящимся потоком, который не осмеливались переплывать даже люди Эзира. Но в сумасшествии нашей любви и неугомонности мы с Гудрун переправились через этот безумный поток и, побитые и израненные, но живые, добрались до дальнего берега.
Потом мы много дней шли гористыми лесами, населенными тиграми и леопардами, пока путь нам не преградили огромные горы, голубой стеной поднимающиеся к небу.
В этих горах на нас обрушились холодные ветры, голод и гигантские кондоры, которые налетали на нас сверху, шелестя огромными крыльями. В жестоких битвах, сопровождавших нас в пути, я расстрелял все стрелы и расколол копье с кремниевым наконечником, но в конце концов мы благополучно перешли через перевал и, спустившись по южному склону, наткнулись на грязные лачуги, ютившиеся между скалами. В них жили миролюбивые люди со смуглой кожей, говорящие на каком-то странном языке и соблюдающие странные обычаи. Нас они встретили мирно, пригласили в свою деревню, поставили перед нами мясо, ячменный хлеб и кислое молоко, а сами сели вокруг. Пока мы ели, в нашу честь женщина тихо била в круглый тамтам.
Мы пришли в их деревню в сумерках, и, пока мы пировали, наступила ночь. Со всех сторон возвышались массивные утесы и вершины, могучие и прекрасные на фоне звездного неба. Небольшое скопление грязных лачуг и крошечные костры терялись в безграничности ночи. Гудрун охватило чувство одиночества, и она крепко прижалась плечом к моей груди. Я никогда не знал страха; я всегда был спокоен и тверд, и мой топор был при мне каждый миг моего существования.
Маленькие смуглые мужчины и женщины сидели вокруг нас и пытались говорить с нами жестами. Их тонкие руки так и мелькали в свете огней. Они жили все время на одном месте, в относительной безопасности, и им не хватало силы и бескомпромиссной жестокости кочевого племени Эзира.
Я дал им понять, что мы пришли с севера, преодолели перевал и завтра намерены спуститься на высокое плоскогорье, которое заметили к югу от вершин. Узнав наши намерения, они подняли оглушительный крик, неистово замотали головами и как сумасшедшие забили в барабаны. Они горели желанием что-то сообщить мне, и все одновременно замахали руками, но это лишь еще больше сбило меня с толку. Наконец я понял: они не хотят, чтобы мы спускались с гор. К югу от деревни нас поджидала опасность, но, какого она рода и человек это или зверь, я так и не разобрал.
Удар обрушился как раз в тот момент, когда гвалт достиг апогея и все мое внимание было приковано к их жестам. Первым намеком стал внезапный шелест крыльев над нашими головами; потом из мрака ночи на нас обрушилось странное темное существо, и когда, я повернулся, огромным крылом оно ударило меня по голове. Я распростерся на земле и тут же услышал пронзительный крик Гудрун, которую от меня отрывали. Вскочив на ноги, дрожа от неукротимого желания рвать и убивать, я увидел, как громадное чудовище исчезает в темноте, неся в когтях белую, кричащую, извивающуюся фигурку Гудрун.
Взревев от досады и ярости, я схватил топор и бросился в темноту, затем резко остановился в бешенстве и отчаянии: я не знал, куда бежать.
Когда чудище схватило Гудрун, маленькие человечки с криком бросились врассыпную; прыгая через костры, они стремглав помчались к своим хижинам, но сейчас вернулись назад, скуля, как побитые собаки. Собравшись вокруг меня, вцепившись в меня еще дрожащими от страха руками, они что-то залепетали на своем языке, я же продолжал изрыгать проклятия, мучаясь от собственного бессилия и зная, что они хотят сказать мне нечто такое, чего я никак не могу понять.
Наконец они отвели меня обратно к огню. Самый старый человек племени принес кусок выделанной шкуры, глиняные горшочки с красками и палку. На шкуре он нарисовал крылатое существо, несущее белую женщину, – рисунок, конечно, был очень грубый, но смысл до меня дошел. Затем все показали на юг и что-то закричали. Я понял, что чудовище, похитившее Гудрун, и было той опасностью, о которой они меня предупреждали. До сих пор я подозревал, что ее унес один из огромных горных кондоров, но картинка, которую нарисовал старик, скорее напоминала крылатого человека, нежели что-либо другое.
Потом он медленно и старательно начал чертить, и я сразу догадался, что это карта. О да, даже в те далекие времена мы пользовались картами, хотя ни один современный человек был бы не в состоянии их разобрать, настолько отличались наши символы от нынешних.
Работа была трудоемкой – старик закончил уже за полночь. Я с трудом разобрал его каракули. Теперь все прояснилось. Если я проследую курсом, начертанным на карте, – то есть спущусь по длинной узкой долине, в которой находилась деревня, пройду по плато, одолею несколько неровных склонов и пересеку еще одну долину, – я выйду к месту, где скрывается существо, укравшее мою женщину. На этом месте старик нарисовал нечто похожее на уродливую хижину и сделал вокруг нее несколько странных пометок красной краской. Указав на рисунок и снова повернувшись ко мне, он покачал головой и издал громкий крик, означавший, по-видимому, на языке этих людей какую-то угрозу.
Они пытались убедить меня не ходить туда, но я, горя нетерпением, взял кусок шкуры и немного еды, которую они мне собрали (они были поистине странным народом для того века), схватил топор и отправился в безлунную темноту. Мое зрение было острым, как у дикой кошки, что современному человеку просто трудно представить, а чуял нужную дорогу я не хуже волка. Запечатлев в памяти карту один раз, я мог выбросить ее и безошибочно добраться до места, но я сложил ее и заткнул за пояс.
Звезды освещали мой путь. Я шел очень быстро, не обращая внимания на зверей, что рыскали вокруг в поисках добычи – будь то пещерный медведь или саблезубый тигр. Временами я слышал, как шуршит гравий под лапами; однажды мельком заметил желтые глаза, свирепо горящие в темноте, и какую-то тень. Но я шел вперед, пребывая в таком отчаянии, что не уступил бы дорогу даже самому страшному зверю.
Я пересек долину, поднялся на горный хребет и вышел на широкое плато, изрытое оврагами и усыпанное булыжниками. Я прошел его и в темноте, перед самой зарей, начал спускаться по крутому склону. Он казался бесконечным, падая крутой наклонной плоскостью в кромешную темноту. Но я отважно скользил вперед, не останавливаясь даже для того, чтобы подвязаться кожаным канатом, висевшим у меня на плече. Доверившись судьбе и собственной сноровке, я надеялся спуститься, не сломав шею.
В тот самый момент, когда заря коснулась вершин нежным розовым сиянием, я оказался в широкой долине, окруженной огромными утесами. Она простиралась с востока на запад, а на юге утесы сходились друг с другом, придавая ей вид огромного веера.
Долину пересекала извилистая река. Деревья росли редко; вместо подлеска был ковер высокой травы, в это время года обычно довольно сухой. Вдоль реки росла сочная зелень и паслись волосатые мамонты – горы костей и мышц.
Я обошел их, сделав довольно большой крюк, так как с этими могучими исполинами вряд ли мог справиться в одиночку. Когда я приблизился, они наклонили вперед свои огромные головы и угрожающе подняли хоботы, но не напали. Я быстро побежал между деревьями к тому месту, где сходились утесы.
Солнце еще только окаймляло золотым пламенем восточные горы. Восхождение длиной в целую ночь никак не повлияло на мои железные мускулы. Я не чувствовал усталости – во мне горела неукротимая ярость. Я не знал, что скрывалось за утесами а строить догадки не хотел. В моем мозгу находилось место только для дикого гнева и жажды убийства.
Утесы не составляли сплошную стену – меж ними было ущелье длиной в несколько сотен футов; по нему протекала река и густо росли деревья. Я прошел этот короткий путь и вышел к другой долине или, скорее, к части той же самой, которая снова расширялась за ущельем.
Утесы огибали долину с запада и востока широким овалом, который нигде не прерывался, если не считать проблеска чистого неба на юге, означавшего, что там было еще одно ущелье. Сама долина очень напоминала огромную бутылку с двумя горлышками: сверху и снизу.
В той части, где оказался я, на протяжении нескольких сотен ярдов густо росли деревья, но потом эти заросли резко сменялись полем красных цветов. А дальше, за цветочным полем, воздвиглось какое-то странное сооружение.
Теперь я должен рассказывать не только как Ханвульф, но и как Джеймс Эллисон. Дело в том, что Ханвульф лишь смутно воспринимал увиденное и ничего не мог описать. Он понятия не имел об архитектуре. Единственными сооружениями, которые знал Ханвульф и которые строились руками человека, были шатры из лошадиных шкур – их ставил его народ, – и грязные соломенные хижины тех смуглых людей и, конечно, других столь же первобытных племен.
Поэтому я, Ханвульф, могу только сказать, что видел перед собой огромное строение, но никак не мог понять, что это такое. Но я, Джеймс Эллисон, знаю, что это была башня, высотой футов в семьдесят, из необычного зеленого камня, в высшей степени изысканная и казавшаяся воздушной. Башня имела форму цилиндра, и, насколько я мог видеть, в ней не имелось ни дверей, ни окон. Основная часть здания была, вероятно, футов шестьдесят в высоту, а выше поднималась вторая башенка, намного меньше в обхвате, окруженная галереей с резным парапетом. Ее украшали две двери с затейливой резьбой и густо зарешеченные окна.
Вот и все. Ничто не свидетельствовало о том, что там кто-то жил. Ни единого признака жизни во всей долине. Но мне стало ясно, что это и было то самое строение, которое пытался нарисовать старик из горной деревни; я был уверен, что именно здесь найду Гудрун, если она еще жива.
Вдалеке, за башней, голубело озеро; в него впадала река, протекающая вдоль изгиба западной стены. Спрятавшись среди деревьев, я разглядывал башню и окружающее ее цветочное поле, которое превращалось в сплошные густые заросли цветов возле стен. На другом конце долины, близ озера, стояли деревья, но на самом цветочном поле не было ни одного деревца.
Я никогда не видел таких цветов. Они росли тесно, почти касаясь друг друга, каждое фута четыре высотой, с одним цветком размером в человеческую голову на каждом стебле, с широкими сочными лепестками, прижатыми друг к другу. Синевато-багровый цвет лепестков напоминал цвет открытой раны. Стебли, толщиной с запястье человека, казались бесцветными, почти прозрачными. Длинные и шаткие, они были укутаны ядовито-зелеными листьями странной формы – вроде наконечника копья.

Джеймс Эллисон -. Сад ужаса - Говард Роберт Ирвин => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Джеймс Эллисон -. Сад ужаса автора Говард Роберт Ирвин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Джеймс Эллисон -. Сад ужаса у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Джеймс Эллисон -. Сад ужаса своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Говард Роберт Ирвин - Джеймс Эллисон -. Сад ужаса.
Если после завершения чтения книги Джеймс Эллисон -. Сад ужаса вы захотите почитать и другие книги Говард Роберт Ирвин, тогда зайдите на страницу писателя Говард Роберт Ирвин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Джеймс Эллисон -. Сад ужаса, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Говард Роберт Ирвин, написавшего книгу Джеймс Эллисон -. Сад ужаса, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Джеймс Эллисон -. Сад ужаса; Говард Роберт Ирвин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн