Он протолкался сквозь толпу солдат, взял поводья
усмиренной тоон-тоон и вскочил на спину существа.
- Прежде чем кто-нибудь из вас доберется до первого маркера, начнутся
ночные бури, - предупредил офицер палубы.
- Значит, встретимся в преисподней, - проворчал Хан, натягивая
поводья верхового животного и выводя его из пещеры.
Хан Соло скакал на тоон-тоон по дикой местности, а снег валил все
гуще. Близилась ночь, и яростна выли ветры, хватая его за одежду. Он знал,
что если не найдет юношу в самое ближайшее время, то станет бесполезен,
как сосулька.
На тоон-тоон уже сказывалось воздействие температуры. Даже толстый
слой жира под косматой шкурой не спасал ее от ночной стужи. Зверь уже
хрипел, дыхание все труднее давалось ему.
Он сильнее натянул уздечку, заставляя животное скакать по ледяным
равнинам.
Другая фигура двигалась по снегу, ее металлическое тело высилось над
строй землей.
Имперский разведывательный робот резко остановился, включив сенсоры.
Затем, удовлетворенный тем, что обнаружил, робот мягко опустился,
устраиваясь на отдых. От металлического корпуса, словно паучьи ноги,
отделились несколько придатков и стали расчищать снег.
Что-то возникло вокруг робота. Пульсирующее сияние, постепенно
покрывавшее машину сплошным куполам. Силовое поле быстро твердело,
отталкивая летящий на робота снег.
Секунду спустя сияние исчезло, и падающий снег образовал белый купол,
полностью скрыв робота и его защитное поле.
Тоон-тоон неслась с предельной скоростью, даже еще быстрее, если
учитывать пройденное ею расстояние и непереносимый холод. Она уже не
хрипела, она жалобно мычала, и ноги ее все чаще подкашивались. Хану было
жаль тоон-тоон, но по сравнению с жизнью его друга, жизнь этого существа
имела второстепенное значение.
Сквозь усиливающийся снегопад видеть становилось все труднее. Он в
отчаянии искал на бескрайних равнинах белые пятна, одно из которых могло
бы оказаться Люком. Но не видел ничего, кроме темнеющих просторов снега и
льда.
Хотя бы звук.
Соло натянул поводья на всем скаку, заставив тоон-тоон остановиться
посредине равнины. Он не был уверен, но ему показалось, что был звук,
отличающийся от летящего вдогонку воя ветра. Он вгляделся в сторону,
откуда доносился звук.
Затем он пришпорил тоон-тоон, заставив ее галопом помчаться по
заснеженным равнинам.

К рассвету Люк уже должен был стать трупом, пищей для пожирателей
падали. Но почему-то он все еще был жив, и сражался за жизнь, хотя уже
начинались ночные бури. Люк, преодолевая боль, заставил себя выбраться
из-под снега - только для того, чтобы вновь упасть под порывом ветра.
Падая, он осознал иронию происходящего: он, паренек-фермер с Татуина,
выигравший битву со Звездой Смерти, погибает в одиночку посреди мерзлой
чужеземной пустыни.
Последние силы Люка ушли на то, чтобы приподняться еще на полметра,
после чего он рухнул, еще глубже утонув в снеговых наносах.
- Я не могу, - сказал он, хота никто не мог слышать его слов.
Но кто-то, по-прежнему невидимый, слышал.
- Ты должен, - слова вибрировали в голове Люка. - Люк, посмотри на
меня.
Люк не мог не обратить внимания на эту команду: сила произнесенных
слов была слишком велика.
С великим усилием Люк приподнял голову: то, что он увидел, было, по
его мнению, галлюцинацией. Неподвластный холоду, в поношенной одежде,
которую он носил в жарких пустынях Татуина, прямо перед ним стоял Бен
Кенноби.
Видение заговорило с той мягкой серьезностью, которая звучала в
голосе Бена всегда, когда он обращался к юноше.
- Ты должен выжить, Люк.
Юный командир нашел в себе силы пошевелить губами.
- Я замерз... так... замерз...
- Ты должен отправиться в систему Дагобар, - поучала спектральная
фигура Бена Кенноби. - Ты должен учиться у Йоды, Властелина Джедаев, у
которого учился я.
Люк выслушал, затем попытался коснуться призрачной фигуры.
- Бен... Бон... - простонал он.
Фигура не шелохнулась, когда он попытался дотянуться до нее.
- Люк, - снова раздался голос. - Ты - единственная наша надежда.
Единственная наша надежда.
Люк был в замешательстве. Но прежде чем он смог собраться с силами и
попросить объяснения, фигура начала растворяться. И когда исчезли
последние следы видения, Люк подумал, что видит, как к нему приближается
тоон-тоон с всадником на спине. Ноги тоон-тоон заплетались. Всадник был
еще слишком далеко, и вьюга мешала узнать его.
- Бен! - позвал юный командир в отчаянии. - Бен?! - и потерял
сознание.

Снежная ящерица едва держалась на задних ногах, когда Хан Соло
остановился и спешился.
Хан с ужасом смотрел на покрытого снегом, почти закоченевшего
человека, лежавшего, как мертвец, у него в ногах:
- Пошли, дружище, - обратился он к неподвижному телу Люка, мгновенно
забыв о том, что сам чрезвычайно замерз. - Ты еще не умер. Подай знак.
Хан не мог обнаружить признаков жизни, но заметил, что лицо юноши
страшно разорвано. Он помассировал лицо, стараясь не задеть рану.
- Не делай этого, Люк. Сейчас не твое время!
Наконец, слабая реакция. Тихий стон, едва слышимый в шуме ветра, но
достаточно сильный, чтобы послать теплый лучик в его дрожащее тело. Хан
одобряюще ухмыльнулся.
- Я знал, что спасение Люка и мое собственное - в скорости тоон-тоон,
- Хан поднял безвольное тело юного воина на руки и понес к зверю. Но
прежде чем он успел взвалить Люка на спину животного, снежная ящерица
заревела в агонии и упала, превратившись в серую мохнатую груду. Опустив
товарища, Хан бросился к упавшему существу. Тоон-тоон издала последний
звук - даже не рев и не вопль, а лишь болезненный хрип. Затем зверь затих.
Соло схватил тоон-тоон за холку, но закоченевшие пальцы не уловили
даже следа жизни.
- Дохлая, как луна Тритона, - сказал он, зная, что Люк его не слышит.
- У нас мало времени.
Прислонив неподвижного Люка к туше мертвой снежной ящерицы, Хан
принялся за работу. Может быть, это и святотатство, раздумывал он,
пользоваться для такого дела любимым оружием Рыцарей Джедай, но сейчас,
когда надо снять с тоон-тоон шкуру, лучше лучевого меча Люка ничего не
придумать.
Поначалу оружие было непривычным для его ладони, но все же он бистро
вспорол шкуру от головы до когтей задних ног. Хан морщился - дым,
поднимающийся от кипящей раны, был отвратителен. Да и немногое на его
памяти пахло, как потроха снежной ящерицы. Но он без размышлений выбросил
на снег скользкие внутренности.
Когда животное было полностью освежевано, Хан закутал в теплую шкуру
друга.
- Знаю, это не слишком приятно пахнет, - сказал он, - но не даст тебе
замерзнуть. Уверен, будь у нас другой выход, тоон-тоон нас бы не подвела.
От внутренностей на снегу поднялась новая волна зловония.
- А-апчхи! - глаза Соло чуть не вылезли из орбит. - Это не лучше, чем
замерзнуть, приятель.
Для того, что нужно было сделать, времени оставалось мало. Руки Соло
полезли в сумку, которая была приторочена к спине тоон-тоон, и стали
рыться в снаряжении. Наконец, он нашел упакованную палатку.
Прежде чем распаковать ее, он произнес в комлинк:
- Эхо-База, как вы там?
Молчание.
- Комлинк бесполезен...
Небо темнело угрожающе, и ветер налетал яростными порывами: даже
дышать было тяжело. Хан с трудом распаковал палатку и приступил к ее
сборке. Только мот предмет снаряжения мог спасти их обоих, да и то
ненадолго.
- Если я не поставлю палатку быстро, - пробормотал он, - Джаббе не
понадобятся свободные охотники.

3
Р2Д2 стоял у входа в тайный ангар повстанцев: слой снега лежал на его
пробкообразном теле. Внутренние механизмы для измерения времени знали, что
он ждет уже долго, а оптические сенсоры говорили ему, что небо темное.
Но робот воспринимал сейчас лишь свои сенсоры-зонды, посылающие
сигналы в ледяные поля. Долгие сосредоточенные поиски исчезнувшего Люка
Скайуокера и Хана Соло не дали пока ничего.
Когда приблизился ЗПиО, плотно ступая по снегу, приземистый робот
нервно забибикал.
- Д2, - сказал золоченый робот, согнув верхнюю часть тела в бедренных
сочленениях. - Ты здесь ничего не сделаешь. Возвращайся. - ЗПиО выпрямился
во весь рост, изобразив человеческую дрожь, когда ночной ветер коснулся
его блестящего корпуса... - Д2, у меня стыки мерзнут. Может,
поторопишься... пожалуйста. - Но, прежде чем закончить фразу, он в спешке
направился к ангару.
Небо Хота было совершенно черным, и принцесса Лея Органа, возглавляя
встревоженных дежурных, стояла у входа в базу. Она дрожала от ветра,
вглядываясь во мглу Хота. Рядом с ней стоял озабоченный майор Дерлин.
Мысли Леи были где-то там, на ледяных равнинах.
Неподалеку сидел великан вуки: когда два робота вошли в ангар, он
поднял мохнатую голову с косматых рук.
ЗПиО был по-человечески огорчен.
- Д2 не поймал никаких сигналов, - доложил он взволнованно. - Хотя он
считает, что дальность его восприятия слишком ограничена, чтобы мы
оставляли надежду. - Хотя и очень слабая, но в голосе ЗПиО звучала
уверенность.
Лея кивнула, но промолчала. Мыслями ее владели двое пропавших героев.
Больше всего ее беспокоило, что, как она обнаружила, думы ее
фокусировались на одном из двух: на темноволосом коррелианце, чьи слова не
всегда следовало понимать буквально.
Принцесса все смотрела, а майор Дерлин обернулся к
повстанцу-лейтенанту, подошедшему с докладом.
- Все патрули вернулись, за исключением Соло и Скайуокера, сэр.
Майор взглянул на принцессу.
- Ваше Высочество, - сказал он с участием, - ночью ничего нельзя
сделать. Температура быстро падает. Наружные двери должны быть закрыты...
Я сожалею, - он немного подождал, затем обратился к лейтенанту. - Закройте
двери.
Лейтенант повернулся, чтобы выполнить приказание Дерлина, и в
помещении стало, кажется, еще холоднее - так печально завыл вуки.
- Спидеры к утру будут готовы, - сказал майор Лее. - Тогда искать
будет легче.
Не ожидая положительного ответа, Лея все же спросила:
- Есть ли шанс, что они доживут до утра?
- Слабый, - честно сказал офицер. - Но все же есть.
В подтверждение слов майора Д2 задействовал миниатюрные компьютеры, и
в глубине его цилиндрического тела за Секунды прошли многочисленные
вычисления и, завершив их, Д2 издал серию триумфальных гудков.
- Мэм, - интерпретировал ЗПиО, - Д2 говорит, что шансов против их
спасения семьсот двадцать пять из тысячи, - затем, склонившись к меньшему
роботу, робот-переводчик буркнул: Вообще-то я не думаю, что нам необходимо
это знать.
Несколько томительных секунд стояла полная тишина, нарушаемая лишь
лязгом металла о металл: огромные двери базы закрывались на ночь. Словно
какое-то бессердечное божество официально отделило двух человек от
остальных людей и теперь оповещало об их смерти.
Чубакка вновь страдальчески взвыл.
А в мысли Леи пробралась безмолвная молитва, которую прежде часто
произносили на планете Альдебаран.

Солнце, выползающее над северным горизонтом Хота, было относительно
тусклое, но света его было достаточно, чтобы слегка согреть ледяную
поверхность планеты. Свет скользил по покатым снежным холмам, пробираясь в
трещины и, наконец, остановился на самом совершенном снежном сугробе на
всей планете.
Сугроб был настолько совершенен, что, казалось, существованием своим
он обязан иной силе, нежели природе. Затем, когда небо просветлело, сугроб
вдруг загудел. Со стороны казалось, что снежный купол стал извергаться -
клочья снега полетели вверх. Гудящая машина втянула в себя чувствительные
руки, ее жуткий корпус медленно поднялся с холодного снежного ложа.
Чуть помедлив, робот продолжил путь по снежным равнинам.

Что-то еще ворвалось в утро ледяного мира - относительно небольшой,
курносый транспорт, с темными окнами кабины, с лазерными пушками по обе
стороны. Повстанческий снегоход был тяжело бронирован и приспособлен для
ведения боевых действий у поверхности планеты. Но сегодня у него была иная
задача. Он мчался по белой земле, переваливаясь через холмы снежных
наносов.
Снегоход предназначался для экипажа из двух человек, но сегодня Зев
был один. Он оглядывал безлюдные равнины и молился о том, чтобы найти то,
что искал, прежде, чем он ослепнет от снежной белизны.
Неожиданно он услышал тихий прерывистый сигнал.
- Эхо-База! - ликующе закричал он в комлинк. - Я кое-что нашел!
Немкою, но это может быть признаком жизни. Сектор четыре-шесть-один-четыре
на восемь-восемь-два. Сближаюсь.
Торопливо оперируя управлением машины, Зев уменьшил скорость и пустил
машину в снежный дрейф. С удовольствием чувствуя, как ускорение вдавливает
его в спину кресла, он повел снегоход в направлении слабого сигнала.
Над ним проносилась белая бесконечная пустыня Хота. Пилот переключил
комлинк на новую частоту.
- Эхо-три, это Шалун-два. Как вы там? Командир Скайуокер, это
Шалун-два.
Единственный ответ, который передал комлинк, был шум статики.
Но затем он услышал очень далекий голос, пробивающийся через треск
разрядов.
- Хорошо, что вы наконец расшевелились, ребята. Надеюсь, мы не
заставили вас подняться слишком рано?
Зев обрадовался, услышав в голосе Хана прежний сарказм. Он вновь
переключил передатчик на частоту базы.
- Эхо-База. Это Шалун-два, - доложил он, голос его неожиданно
поднялся. - Я нашел их. Повторяю...
Говоря это, пилот заметил отчетливое мигание сигнала на экране
монитора. Он вновь уменьшил скорость спидера, спустив его еще ниже, так,
что он мог получше разглядеть маленький предмет среди холмистых равнин.
Предмет этот - портативная казенная палатка повстанцев, стоял на
вершине снежного наноса. На подветренном скате палатки лежал толстый слой
снега. А из верхушки сугроба высовывалась радиоантенна.
Но отраднее всего было видеть знакомую человеческую фигуру, что
стояла у палатки, неистово размахивая руками.
Опуская транспорт на снег, Зев чувствовал радость, что хоть один из
воинов, которых он разыскивал, остался жив.

Только окно из толстого стекла отделяло избитого, едва не замерзшего
насмерть Люка Скайуокера от четверых друзей.
Рядом с принцессой Леей стоял Хан Соло, наслаждаясь относительным
теплом медицинского центра, рядом с ним стоял его пилот вуки, чуть дальше
Р2Д2 и Си ЗПиО. Хан облегченно вздохнул. Он знал, что, несмотря на мрачную
атмосферу этой комнаты, юный командир находится вне опасности и в лучших
механических руках.
Люк, в одних белых шортах, висел в вертикальном положении внутри
непроницаемого цилиндра. Лицо его закрывала комбинация из дыхательной
маски и микрофона. Робот-врач Т-15 лечил юношу с искусством лучших
врачей-людей. Ему помогал медицинский ассистент, робот Х-7, походивший на
набор цилиндров, проводов и манипуляторов с металлическим покрытием.
Робот-врач элегантно обращался со шлангом, поливая юношу красным
желатинообразным составом. Хан знал, что "бакта" способен делать чудеса,
даже если пациент находится в такой плохой форме, как Люк.
Когда тело Люка оказалось в пузырящейся слизи; как в капсуле, Люк
вдруг забился и забормотал:
- Осторожнее... снежные существа... опасны... Йода... к Йоде...
только он...
Хан не имел представления, о чем бредит его друг. Чубакка, тоже
сбитый с толку бормотанием юноши, напоминал о своем присутствии
вопросительным рыканьем.
- Я тоже ничего не понимаю, Чуби, - ответил Хан.
- Мне кажется, он все еще там, - обнадеживающе сообщил ЗПиО, - если
вам угодно принять мою точку зрения. Очень жаль, если с мастером Люком
случится короткое замыкание.
- Малыш что-то пережил, - деловито сказал Хан. - И не только холод.
- Эти существа, о которых он говорит, - сказала Лея, глядя на хмурого
Соло. - Мы удвоим охрану, Хан. - Она решила попробовать поблагодарить его.
- Не знаю даже, как...
- Оставьте, - мысли его принадлежали другу, залитому красным желе
"бакта".
Заживляющие свойства "бакта" уже оказывали свое действие. Поначалу
казалось, что Люк пытается противодействовать целебному потоку
полупрозрачной слизи. Но, наконец, он что-то пробормотал и затих,
подчинившись власти "бакта".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18