На этом мы оставим нашего молодого учителя, который все-таки побрел в ванную, и сообщим, что он был странный человек - например, он считал, что все у него, возможно, впереди и что профессию он еще не выбрал окончательно.
То есть математик еще не решил кем быть.
И пока он медленно снимает с себя порванный в трех местах (под мышками и на сиденье) костюм, мы вам скажем, что молодой педагог иногда (после некоторых уроков) думал, а не сделать ли своей профессией разведение цветов! Цветы не орут, не кидаются книгами, не дерутся и т. д.
С цветами можно разговаривать, им можно что-то объяснить, их можно переделать.
Вывести, например, новый сорт.
С учениками такого не получалось.
Сменить, сменить профессию, она становится смертельной, как у укротителя зверей!
И как пригодились ежедневные купания в ледяной воде-то! Без этого жуткого тренинга учитель свободно мог бы сейчас представлять собой шведский стол (холодные закуски) для десятка птичек...
Так в шутку думал педагог, только недавно свалившийся в пропасть из-за слишком бойкой ученицы.
Тем более что он и начал, в сущности, уже разводить цветы - с одного лепестка. Некоторые лепестки ведь (он читал) способны пускать корни, так что каждое утро молодой математик с надеждой осматривал свой ботанический трофей насчет новых ростков - тот держался в полной свежести и сохранности, плавал в воде, не завядая, но никаких корешков себе не отпустил.
Теперь к нему добавился второй точно такой же. Он так же сиял в хрустальной чаше, и красные огоньки дробились на острых гранях стекла.
А девушка Крапива вернулась домой и сразу пошла к сестре - тем более что свет у нее так и горел.
Сестра сидела в кресле поникнув головой.
- Что с тобой? - спросила Крапива весело. - Ножка болит?
Малина ничего не ответила.
- Пойди прими таблетку, - безжалостно сказала Крапива. Она была в хорошем, смелом настроении после спасения учителя, и ее раздражали чужие страдания. Надо быть бодрой! - Пойдешь? Или тебе принести?
Малина опять промолчала.
- Ты все знаешь? - безжалостно спросила Крапива - Что я виновата?
Малина посмотрела на нее сухими, ввалившимися глазами.
- Но математик спасен! - воскликнула Крапива.
Малина вдруг густо покраснела, как полагается этой ягоде, и заплакала. Слезы текли у нее сквозь пальцы, которыми Малина закрыла лицо.
- Я его спасла на вертолете. За мной залетел Андрей из пожарки. Он за мной бегает еще с зимы. Помнишь, мы были там на экскурсии? - трещала возбужденная Крапива. - Вот я ему и позвонила. Мы сняли учителя, он сидел внизу, в Ущелье Смерти. Андрей здорово водит вертолет! Мы чуть с ним не разбились, там такое узкое место! Винт даже не помещается! Он обещал меня тоже научить водить, хочешь?
Малина все рыдала, не в силах остановиться.
- Кончай! - сурово сказала Крапива. - Все?
- Все, - прошептала Малина и судорожно вздохнула.
- И обними меня! - потребовала Крапива.
Сестры обнялись. Малина все еще вздыхала.
- Слушай, Малиночка, - заговорила Крапива, гладя сестру по голове. Слушай! Помнишь, у нас была соседка? Ну, про которую говорили, что она колдунья и что она напророчила нам... Помнишь? Мама-то рассказывала в детстве.
- Помню, - еле слышно откликнулась Малина.
- Ну, помнишь, она пообещала, что у нас будет у каждой свое колдовство?
- Да.
- Ты уже нашла свое колдовство? А?
- Не знаю, - растерянно ответила Малина.
- А как ты наколдовала?
- Я не колдовала, - прошептала Малина - Я все придумала... Придумала - и все.
- А вот что ты придумала? Отвечай! - требовательно сказала Крапива.
- Я ничего не могу, - помолчав, отозвалась Малина. - Ничего сказать не могу.
- Нет, ты ответишь! Ты ответишь! Скажешь мне! Мне нужно мое колдовство!
Малина как онемела. Ей было стыдно, но она не могла помочь сестре.
- Хорошо, я тебе скажу так, - продолжала Крапива. - Мое желание уже противоположно твоему? Да? Я подозревала это. Но нам это и предсказали, Малиночка! Что я захочу того, чего не хочешь ты! Но это не значит, что твое желание главнее! И я добьюсь своего. Имей в виду! Я спасла ему жизнь и теперь имею право. Я все сделаю! И для этого не надо никакого колдовства! Я и сама смогу! И кругом люди, они мне во всем помогут, у меня много мальчиков, да! Они готовы на все! Но важно другое - чтобы и он меня полюбил.
Малина вдруг ответила:
- А разве можно заставить человека любить?
Крапива удивленно спросила:
- А если он сам не понимает своего счастья? Если он еще молодой? Когда мы с ним танцевали, мне показалось, что он все понял. Но он тут же пригласил на танец Калину, ты помнишь? А не меня! Он не понимает своего же счастья! Ты видела это безобразие? Калина танцевать не умеет!
- Я не помню.
- Ах да, ты ведь сидела с больной ногой. Ну и в чем тогда заключается твое колдовство, если он даже тебя ни разу не пригласил? Ты небось истратила все на какую-нибудь ерунду? Да? Да? На что?
- Я не знаю... Мне что-то снится... И все.
- Что тебе снится, дурочка?
- Я не помню...
- Ну скажи мне, что тебе снится, - настаивала Крапива. - Море? Горы? Лес?
- Не знаю.
- Но ведь у тебя это получилось? И хватит с тебя. Теперь давай это мне.
- Я ничего не помню, - в который раз тихо произнесла Малина.
Крапива подумала и повела атаку с другой позиции:
- А о чем ты все время думаешь, скажи! Ну скажи! Ну ведь у тебя никогда не было секретов от меня! Мы же самые близкие люди на свете!
- Нельзя, - тихо ответила Малина.
- А то что будет? - не унималась Крапива.
- Нельзя.
- Какая ты стала злая! - завопила Крапива. - Правильно колдунья сказала, что я буду добрая, а ты злобная!
- Ну все, - решительно произнесла Малина и надулась, как бы обидевшись. Так у них всегда бывало в детстве. Крапива долго могла дразнить тихую Малину, но когда та обижалась, то ее никакими силами было не уговорить. Малина молчала неделями.
Крапива весело воскликнула:
- Ну смотри! Когда я пойму, что это такое, а я это пойму - то я тебя не пожалею! Смотри у меня! Колдунья нам обеим предсказала, и со мной это тоже случится! Так что я буду безжалостна!
Малина горестно молчала и только покачивала головой. Крапива тоже стала горестно качать головой, как бы стыдя сестру. И в зеркале отражались два одинаково расстроенных личика, которые вертели носами как маятники, из стороны в сторону, только одна голова была белокурая, а другая черная как ночь.
Что же касается молодого учителя, то он, возвратившись из душа, опять встал столбом над хрустальной чашей с лепестками, а потом подумал и бросил туда дополнительную крошку сахара и полтаблетки аспирина, так научила его делать старушка, преподаватель биологии.
Каждому лепестку - дополнительное питание, подумал он.
И только после этого учитель, морщась, начал обрабатывать свои ссадины.
А Крапива тем временем не дремала: она написала математику письмо, что приглашает его на свой день рождения. И подписалась: "Калина". И бросила это письмо в почтовый ящик, внутренне хохоча. Письмо это было целиком написано на компьютере, так что учитель не смог бы разобрать, что почерк тут совершенно другой.
Кстати, день рождения Калины должен был состояться через два дня, и Крапива бросила все силы на то, чтобы подготовиться к нему.
У нее родился хитроумный план! Волшебство могло и подождать, у Крапивы хватало ума, чтобы все сделать и без помощи чудес, только одной силой разума.
Для начала Крапива очень простым путем решила покончить с одной вещью.
Дело в том, что Малина тоже была приглашена на день рождения к девочке Калине и собиралась туда пойти, несмотря на больную ногу.
Она уже приготовила свой красный костюмчик и решила надеть мамины мягкие туфли, чтобы не слишком прихрамывать.
Она даже немного разрумянилась и тихо напевала с утра.
А вот нетерпеливая Крапива, зайдя к сестре, сказала так:
- Вот ты на меня дуешься, а я тебе же еще и пригожусь. Я тут встретила нашего бывшего учителя математики. Он передал тебе привет и сказал, что если ты не против, он сегодня вечером зайдет поговорить с тобой! Все будут на дне рождения, а его, бедного, не пригласили! И он придет к нам. Как ты на это смотришь?
- А зачем? - спросила Малина, покраснев.
- А, заговорила со мной, злая колдунья! - торжествующе воскликнула Крапива. - Зачем - я не знаю. Может, он что-то хочет тебе предложить?
Малина в ответ еще больше покраснела.
- Нет, скорее всего он просто жалеет тебя с твоей больной ногой. Он ведь не знает, что ты решила идти на день рождения.
- Нет, я не пойду, - откликнулась Малина мгновенно.
- А, не пойдешь? Ну тогда ты дашь мне свой красненький костюмчик на один вечер?
- Пожалуйста, - сказала Малина, слегка нахмурившись. Может быть, она как раз хотела сидеть дома в этом наряде и ждать учителя, кто знает.
Крапива так и подумала. Победно улыбаясь, она полезла в шкаф, взяла оттуда красный костюм и скрылась с ним за дверью со словами:
- Жди, авось дождешься!
Дверь захлопнулась, и Малина стала рыться в шкафу и искать что-нибудь другое, юбку с кофтой, например.
А дверь открылась, и хитренькое личико Крапивы просунулось в комнату:
- Ты не торопись! Он сказал, что придет между семью и девятью, но не позже шести! Кстати, дай уж мне заодно и свою черную шляпку! И черные туфельки, ладно? И красную сумочку!
С этими словами Крапива, как буря, ворвалась к Малине, все перевернула вверх дном, подхватила и черные колготки, и светлую пудру, и жемчужную нитку, и жемчужное колечко: словом, все богатства сестры.
Малина осталась прибирать в комнате, она, прихрамывая, поднимала с полу вещи, рассыпанные бусинки, булавки, колечки, носки, а также засушенные цветки из блокнота и т. д. - все, что выпотрошила кипучая Крапива.
А Крапива тем временем, как вихрь, помчалась куда-то в город, видно, в магазин, так как в ее комнате осталась разбитая свинка-копилка и точно такой же беспорядок, что и у Малины.
Очень скоро она вернулась с пакетом, закрылась в своей комнате и затихла там, а около пяти часов вечера тише мыши выскользнула из окна прямо на улицу и помчалась пригнувшись, чтобы Малина из своего окна ничего не заметила.
На Крапиве был красный костюмчик и черные туфельки, волосы она спрятала под черную шляпку, щеки ее алели как малина, и она слегка прихрамывающей походкой прошлась туда и сюда, пока не показался знакомый велосипедист, мчащийся под гору.
Велосипедист приподнял кепочку при виде красного цветка в окне (занавеска шевельнулась), а затем удивленно приподнял кепочку еще раз, увидев слегка хромающую знакомую фигурку в красном, и девушка чинно склонила румяное личико под черной шляпкой.
- Приветствую вас! - пролетел над улицей голос учителя.
Он исчез, исчезла и довольная неизвестно чем Крапива, а вот Малина напрасно просидела у окошка - в шесть часов учитель, как всегда, промелькнул в обратном направлении, приподнявши кепочку, и исчез.
Он не пришел к Малине ни в семь, ни в восемь, ни в девять, зато в девять тридцать домой явилась довольная, вся разлохмаченная Крапива, она вернула бледной Малине ее помятый костюм и все остальное, а сама села перед телевизором вместе с бабушкой и братом.
Дело в том, что Крапива, встретивши учителя в пять вечера на улице, через полтора часа появилась на дне рождения у девушки Калины в совершенно новом виде - с золотыми волосами и румяными щеками, а шляпку она держала в руке. Глаза ее сияли, щечки пылали, а рот напоминал собой три ягоды малины (две снизу и одна сверху).
При этом Крапива артистически прихрамывала.
Тут же все закричали:
- Малинка! Тебе уже лучше! А где Крапивка?
- У Крапивки болит сердечко, бедняжка переволновалась и лежит, отвечала хитренькая Крапива собственной персоной. - Она ведь спасла на вертолете нашего учителя! Вы не знали? Он разве не рассказал? Крапивка заставила пожарника Андрея полететь с ней на вертолете в самое Ущелье Смерти! Пожарник влюблен в Крапиву! Учитель не рассказал ничего? А кстати, где он?
- Да вот он, - засмеялись все, потому что учитель в своем велосипедном наряде сидел за столом в окружении бывших учеников. - Он так неожиданно ввалился, мы все так обрадовались!
- Он, оказывается, помнит, когда у меня день рождения! - горделиво сказала толстая девушка Калина.
Крапива ядовито улыбнулась и сказала голоском Малины:
- Он что, пришел без приглашения?
Учитель с любопытством посмотрел на очень румяную Малину и с трудом узнал ее: у беленькой Малины были какие-то необычно черные, видимо, накрашенные неизвестно зачем брови и необычно резкие движения. Ее как будто подменили. Мало того что Малина тут же потребовала большой бокал шампанского, она начала бурно хохотать, танцевать, несмотря на больную ногу, и, наконец, громко завопила:
- Внимание! Слушайте все о моей любви! Я люблю тебя, учитель математики, до гроба! И хоть тебя спасла Крапивка, но ты должен любить меня! Приходи ко мне сегодня ночью! Я открою тебе свое окошечко с красным цветком. У него уже опадают лепестки, скоро ему придет конец! И я умру вместе с ним, ха-ха-ха! Так что торопись, учитель!
Тут Крапива вообще, взгромоздясь на стол, прямо среди посуды запела громкую песню "Я вас люблю, люблю безмерно!" и даже стала танцевать танец живота.
Все были буквально потрясены.
У многих от ужаса на лицах застыли жалкие улыбки, Калина заплакала, мальчики избегали смотреть на стол.
Учитель же совершенно спокойно дождался окончания арии, подал Крапиве (Малине) руку и сказал:
- Вызвать вам такси?
- Ты что меня гонишь, любимый, - театрально воскликнула Крапива. Меня, Малину, которая любит тебя больше своей жизни! Ну хорошо же!
И с этими словами Крапива, румяная как малина, притворно зарыдала, выскочила вон и растворилась, исчезла - причем даже забыла о своей хромоте.
И никто из мальчиков не побежал ее проводить.
Тут же на улице Крапива сдернула с себя белокурый парик, спрятала его в сумочку, а затем вернулась домой уже обычным путем, через дверь, после чего наша хитрая путешественница переоделась и с вещами Малины постучалась в ее комнату.
Она положила на кровать сестры сильно помятый и забрызганный чем-то красный костюмчик и заботливо спросила:
- Он что, приходил? Учитель этот дурацкий?
Малина сидела на своем месте в белой кофточке и черной юбке и молчала. Вид у нее был бледный и больной.
- Ах да, правильно! - воскликнула Крапива. - Он же целый вечер был у Калины, явился без приглашения, как конь весь потный, в велосипедном костюме. Представляешь, танцевал с Калиной. Ухаживал за ней. И танцевал со всеми, со мной ни разу! Он так весело развлекался! Может, он забыл о своем обещании?
Малина неподвижно смотрела в стену своими синими глазками.
- А! - вдруг завопила Крапива. - Я должна тебе признаться, что он и не собирался тебя навещать, это я встретила его в городе, честно тебе признаюсь, и попросила его навестить тебя. Говорю: она вас так любит, хоть бы вы к ней зашли. Говорю: она прямо ночей не спит, так влюблена в вас, а он: да я не знаю, да мне некогда... Как бы занят... Я говорю: ведь она подыхает по вам! И стала настаивать, чтобы он зашел к тебе. Говорю: если вы согласитесь, я вам открою один секрет! И он, представляешь, согласился! Дурак-то! Тогда я ему открыла секрет, что у Калины сегодня день рождения и мы все туда идем. Только ты не идешь. Я сказала, что тебя не позвали. Ну, что тебя не очень-то любят в классе. Никто с тобой не дружит, с бедной, ты никуда не ходишь и так далее. Ну, я хотела, чтобы он тебя пожалел. И я твердо сказала: я ей передам, что вы будете после семи! А вот слушай, он в ответ сказал, я бы пришел, но почему у вас такой некрасивый цветок на окне, зачем, говорит, вы держите такое грубое красное растение! Не советую, говорит, это у Малины отсутствие вкуса! Давай мы выкинем цветок, а?
С этими словами она испытующе посмотрела на сестру. Малина все так же смотрела в стену, но взгляд у нее стал какой-то очень блестящий, как у ребенка с высокой температурой.
И она вдруг закричала:
- Нет! Нет! Нет!
Крапива в ответ тоже заорала:
- Ма! Ма! Малинка заболела!
Мама пришла с градусником, а через десять минут вся семья, сильно переполошившись, уложила Малину в кровать и вызвала врача. У Малины началась тяжелая горячка.
Она не пришла в себя даже вечером следующего дня, когда ровно в пять часов молодой учитель браво проехал мимо домика сестер, значительно приподнял кепочку в виде приветствия красному цветку, но у цветка был какой-то жалкий вид, его лепестки, числом три, как-то потемнели и больше не сияли.
А вот когда учитель ехал с моря обратно, то он увидел, что цветок вообще выпал из раскрытого окна. Горшок раскололся, стебелек надломился, а лепестки алели на тротуаре как темные лужицы крови.
Учитель остановился, поднял горшок и аккуратно положил его в полураскрытое окно, причем один лепесток отвалился и упал.
Учитель снял его с асфальта и задумчиво положил себе в карман, а затем этот лепесток присоединился к тем двум, что плавали в огромном бокале в воде, причем учитель добавил еще крупинку сахара и полтаблетки аспирина, по порции питания на брата.
1 2 3