Он развернулся и двинулся к выходу, через который пришел. Тот был недалеко. Несколько шагов — и он в безопасности. Рошаль теперь не представлял опасности, но что-то в этом мире-кармане беспокоило Гилбрина. Он чувствовал давление на спину и грудь, и каждую секунду давление это медленно росло.
Вдруг нечто привлекло его внимание. Оно находилось на самой границе обзора слева. Гилбрин помедлил, не желая оставаться здесь дольше, чем нужно, а затем все же шагнул к туманному сгустку.
В следующий момент он бросился по колеблющейся поверхности. То, что он с трудом заметил, было телом. Человеческим телом.
Бродяга понял, что это Таррика, раньше, чем до него добрался. Таррика лежал неподвижно, его левая рука скрывалась в тумане. Гилбрин положил руку ему на грудь, но он уже и так понял, что тот жив. Казалось, Хамман Таррика пребывал в состоянии комы. Беглый осмотр показал, что у него имелось лишь одно поражение — зловещий след на шее, напоминавший колотую рану.
Давление на грудь Гилбрина стало более ощутимым, и он заметил, что ему трудно дышать. Весь этот мир-карман выглядел меньше, как-то компактнее. У него появилось подозрение, что скоро он станет еще намного меньше.
— Нам пора, Мастер Таррика.
Гилбрин взвалил своего бесчувственного товарища на плечо. Несмотря на небольшой рост, он был сильнее многих других Странников, но все же вес негра для него тяжелый груз. Таррика был крупным мускулистым человеком. Гилбрин подумал было использовать свою энергию, чтобы ускорить бегство, но побоялся, не зная, как она повлияете очевидно нестабильное логово.
Он оглянулся. Рошаль был еще жив, но лишь чуть-чуть.
Гилбрина он больше не замечал. Уже две трети его тела растеклись густой черной жидкостью. Гилбрин понял, что стабильность логова связана с жизненной силой охотника, которая быстро убывала.
Поддерживая свою ношу, Гилбрин с трудом двинулся к выходу. Мир-карман, хоть и съеживался, но казалось, что до двери дальше, чем было раньше. Он знал: это не так, это вес ноши заставлял его думать, что расстояние стало больше, но Гилбрин не мог избавиться от мысли, что они не успеют добраться до двери, когда растает последняя капля жизни Рошаля.
Как будто чтобы усилить его страх, давление снова возросло. Гилбрин жадно вздохнул и чуть не уронил тело Таррики.
«Я не хочу умирать так! Я не виноградина, чтобы из меня жали вино!»
Он опять споткнулся. Логово уже значительно уменьшилось. Дверь манила, но Гилбрин сомневался, что доберется до нее, если все-таки не использует свою энергию. Вокруг все было уже таким нестабильным, наверняка этим он уже дела не ухудшит.
Сконцентрировавшись, Гилбрин-Бродяга направил всю свою силу на дверь. Если бы продержать ее открытой, пока Таррика и он сам доберутся до нее!
Вокруг все задрожало. Куски пейзажа взлетели вверх и опали, как будто началось землетрясение. Гилбрину удалось сделать еще три шага, и он упал. Тело Хаммана Таррики придавило его к земле.
«Проклятие!» — только и успел подумать он, наблюдая, как уменьшается дверь. Давление, сжимающее его со всех сторон, было таким сильным, что дышать стало почти невозможно. В голове стучало, воздух вырывался из легких короткими толчками.
Он умирал.
Рука, по крайней мере Гилбрину показалось, что это была рука, подняла негра, а потом и его самого. Совсем ослабевший, Гилбрин не мог сопротивляться, даже если бы и захотел. Взглядом он уловил пару сапог и длинную развевающуюся мантию, но затем давление стало таким нестерпимым, что он мог смотреть лишь вниз на смещающуюся землю.
Они достигли двери. Гилбрин был уверен: она слишком мала, чтобы они втроем могли выбраться. Однако, подняв голову, он увидел, что в отличие от остального мира-кармана путь их спасения разрастается. Это дело рук его спасителя, он понимал это, хоть и не мог ощутить, что применялась энергия.
Дверь перестала расти, достигнув половины своего прежнего размера. Гилбрин почувствовал: его спаситель колеблется Рушащийся мирок сопротивлялся силам этого волшебного посетителя. Они все еще могли умереть.
Тогда таинственный незнакомец поднял обоих беглецов и не задумываясь швырнул их тела в небольшое отверстие.
На мгновение, пока он летел над логовом Рошаля, Гилбрина пронзило ощущение пустоты. Давление на грудь и спину исчезло. Он едва успел обрадоваться, но в следующий миг понял, что летит, не ведая, где приземлится. Мысли Гилбрина неистово понеслись, пытаясь сконцентрировать достаточно силы, чтобы смягчить
падение.
Через секунду он стукнулся о жесткий, но, к счастью, покрытый ковром пол.
— О, кровь Карима! — Он потер плечо, которое ушиб об пол.
Гилбрин знал, он должен радоваться, что остался жив, однако решил приберечь выражения благодарности до той поры, когда не будет казаться, что каждая косточка в его теле болтается сама по себе.
Еще через минуту измученный беглец понял, где находится. Он заморгал от удивления, когда набрался сил для этого движения. Он был в гостиной у Хаммона Таррики.
Подумав о своем товарище, Гилбрин перевернулся на спину и приподнялся, опираясь на локти. Теперь ему стало видно почти всю комнату, включая, к большому его облегчению, неподвижное тело негра, покоящееся на роскошной кушетке. Таррика выглядел так, будто его туда осторожно опустили, что вызвало еще большее раздражение Бродяги, учитывая характер его собственного приземления.
Его раздражение тут же исчезло, когда он увидел, как в середине комнаты возникает и проплывает около четырех футов отверстие. Величиной оно было с одно из низких кресел в другой стороне гостиной, а края его сияли, как солнце.
Фигура в мантии перенесла через дыру ногу, а затем полностью оказалась в квартире Хаммана Таррики. Отверстие затянулось в тот же миг, когда пришелец вошел.
Гилбрин всматривался в темные глаза без очков и на мгновение подумал, что возвышающийся над ним человек был какой-то новой формой Рошаля или другим типом охотника, созданного Сыном Мрака. Он даже засомневался, не сам ли это Властелин Теней, но, вспомнив смутные описания, отверг эту идею.
Одежда выглядела архаично, даже для того, кто рождался в бесчисленных столетиях. Она была не похожа ни на что, встречавшееся Гилбрину в жизни. На самом деле стоящая перед ним фигура напоминала ему о доме, его настоящем доме.
Обветренное лицо, которое он рассматривал, оставалось бесстрастным. Все это напоминало труп, который забыл умереть. Широкие поля шляпы частично затеняли верхнюю часть лица, еще больше усиливая впечатление чего-то неживого.
Несмотря на свой страх, Гилбрин-Бродяга почему-то испытал тень сострадания. Нечто в его спасителе говорило о душе, потерянной навеки.
А потом до него дошло, кто это. Кто спас его и Таррику из рушившейся берлоги Рошаля.
Лодочник. Ангел смерти. Летучий Голландец.
Конец света приближался, опять.
8. Общий сбор
— Корабль снова скоро будет здесь.
Фраза была произнесена очень обыденно, Майя де Фортунато с трудом могла поверить, что ее компаньон произнес эти ужасные слова. Разумеется, для причудливого создания, с которым она путешествовала, такое событие означало немного. Оно просто ожидало, когда можно будет подняться на борт и двинуться к следующему порту, или, в данном случае, к следующей Земле.
Они стояли на крыше странной конструкции, входящей в комплекс Иллинойского университета. Что он, трудно было не думать о нем «он», а не «оно», хотя, присмотревшись, легко можно увидеть, что поймавшее ее создание — механизм, а не живое существо, ожидал увидеть во тьме ночи, Майя не знала Она знала только, что устала, и что более чем встревожена. Никогда за все время ее существования она не сталкивалась с подобиями этого создания, но с другой стороны, она никогда и не сталкивалась ни с чем, связанным с Лодочником. Майе хотелось убежать. В то же время она чувствовала, что обязана узнать больше.
Конечно, если учесть то, что тот, кто называл себя Фило, держал ее кисть буквально в стальном захвате, то шансы на побег оказывались спорными. Очевидно, он не собирался причинять ей вред — только удерживать подле себя, Фило почему-то не мог отыскать своего хозяина. Это его беспокоило, именно так — Майя была уверена, что правильно определила его эмоцию — очень беспокоило. Она догадалась, что это механическое создание привыкло знать, где его хозяин находится в любое время. Однако на этот раз было иначе. Фило вообразил, что на этот раз только Майя обладала ключом к местонахождению «капитана».
— Сегодня полнолуние, — провозгласил Фило, всматриваясь в небо единственным огромным круглым глазом.
Он напоминал ей об удивительных роботах-аниматронах, которых она видела, когда четыре года назад вместе со своей семьей была в Диснейленде.
— Сумасшедшая луна.
— Это только слова, — отозвалась она.
— Дует дурной ветер, мисс.
Дрожащая женщина постаралась пригнуться пониже.
— Здесь, наверху, от любого ветра ничего хорошего. Нам обязательно здесь стоять?
Его взгляд остановился на ней. Она почти могла поклясться, что в глазу, смотревшем на нее, были неимоверная усталость и поражение.
— Нет, мисс. Мы можем двигаться к следующему порту назначения.
Неожиданно Фило схватил ее и другой рукой. Затем, раньше, чем она начала вырываться, аниматрон сдвинулся и шагнул с крыши.
Они мягко опустились на тротуар. Голем с головой попугая просто чуть сбился с ноги. Тротуар даже не треснул Фило продолжал тащить свою ошеломленную спутницу дальше — Помедленней! — закричала она. А когда Фило не обратил на ее просьбу внимания, добавила:
— Или ты будешь идти тише, или я устрою такое, что проломлю защиту, которую ты установил вокруг нас.
Угроза заставила андроида остановиться, поднять голову и посмотреть на нее.
— Вы не помогаете мне, мисс. Плавание будет удачным, если только вы попробуете.
— Я даже не знаю, как пробовать! Я все время пытаюсь тебе это объяснить, но ты не слушаешь.
Она говорила громко, но никто даже не подошел посмотреть, что случилось. Может быть, из-за обычного в городах безразличия, а скорее всего оттого, что Фило окружил их невероятно сильной защитой, которая делала их как бы несуществующими для других. Любой из Странников мог создавать защиту, но не такую длительную и не таких размеров. Майя сомневалась, смогла бы она осуществить свою угрозу, но она не собиралась сообщать об этом тому, кто фактически все еще удерживал ее силой.
— Вы знаете, мисс. Вы чувствуете тень, когда он проходит. Пустоту тысяч пустых жизней. Мы должны найти его прежде, чем придет корабль забрать его. Он мой капитан, я обязан ему всем.
И снова ее поразило то, — что Фило больше похож на существо из плоти, чем на машину. Он действовал так, как будто был живым. В каком-то непонятном ей смысле это, возможно, так и было. Из-за того, что он принадлежал Лодочнику, был насыщен его энергией, Майя ощущала ту пустоту, что позволила ей следовать за легендарным предвестником, который, очевидно, предпочитал зваться Голландцем.
След… В голове Майи вспыхнула мысль освободиться от захвата своего компаньона, мысль, в которой звучало немало истины.
— Ты мне сейчас кое о чем напомнил, мой милый друг.
Причину, почему я не могу найти твоего капитана.
— Какую причину? — Глаз напряженно вглядывался в нее.
Майе постоянно приходилось напоминать себе, что с технической точки зрения Фило, был не что иное, как очень сложная кукла.
— Проблема в тебе. Ты — его часть. Я не могу отыскать его, потому что ты постоянно путаешь след. Вместо него я чувствую тебя.
— Я не могу отпустить вас, мисс. Смею сказать, вы убежите. Так и будет, я ведь прав?
«Проклятие!» Майю передернуло.
— Подумай над этим. Сам увидишь, я говорю правду. Ты по какой-то причине его не чувствуешь. А я могла бы, хотя и сама не знаю почему. Думаю, я всегда была более чувствительной, чем все наши. — Она рискнула дотронуться указательным пальцем до груди высокой фигуры и обнаружила, что, если Фило и не весь сделан из металла, то под пиратской одеждой у него очень толстый нагрудник.
— Но пока я останусь с тобой, я буду чувствовать только тебя.
— Вы убежите.
— Я тоже хочу найти твоего капитана, но своим путем.
Она улыбнулась ему улыбкой, которая любому нормальному мужчине показалась бы чарующей, но для аниматрона ничего не значила.
— Или так, или никак.
Фило поднял ее захваченную руку, и на мгновение Майя испугалась, не перегнула ли она палку. Может быть, он решил, что с ней не стоит больше возиться. Может он намеревается расправиться с ней и поискать другого Странника, более сговорчивого.
Андроид ослабил хватку. Майя испытала такое облегчение, что позволила руке просто упасть. Фило, все еще не отводя от нее глаза, сделал назад три больших шага.
— Начинай, но знай, я буду следить за тобой, как ястреб.
«Интересно, это шутка? Понимает ли он, что сейчас сказал?» За то недолгое время, что Майя де Фортунато провела с попугаем, она не раз слышала, как он отпускал замечания, которые можно было истолковать как юмористические.
«Насколько ты настоящий, первый помощник Фило?»
Майя отвернулась от него, потом заколебалась. Все, что она сказала этому попугаю, — правда. Она действительно хотела найти его капитана. Здесь имелась возможность не только понять, насколько правдивы легенды, но и была надежда найти путь из круга бесконечных прыжков. Если Голландец был не просто предвестником катастрофы, если он сам был причиной их вечного полета, то, может быть, он владел ключом к окончанию всего этого.
«А если мне придется его убить, чтобы найти путь к нашему освобождению, я это сделаю». Эта мысль медленно всплывала в ее сознании. Любое создание, ответственное за смерть бесчисленных миров, бесчисленных вселенных заслужило смерть, особенно если это положит конец череде разрушений. «Я могла бы спасти всех нас… Сын Мрака прекратит на нас охотиться, ему не нужно будет искать способ перенестись».
Майя не задумывалась о том, что станет делать Властелин Теней, если у него не будет нужды бежать. Мысли ее сосредоточились на том, как обойтись с ангелом смерти, когда она его отыщет, а она была уверена, что теперь сможет это сделать. Даже находясь так близко к андроиду, она уже чувствовала след Голландца. Майя сделала два шага, осторожных шага прочь от своего компаньона. Чувство пустоты нарастало, заставляя ее тяжело дышать.
«Это, определенно не то, что я ощущала рядом с Фило… не совсем то».
Определенно? Как могла пустота, полное отсутствие чего-либо быть определенной? Казалось, в этом нет смысла, но так оно и было. Майя чувствовала то, что, как она знала, было Голландцем, где-то дальше к востоку, в самом сердце города. Она почти убедилась, что если сосредоточится на том, чтобы сфокусировать направление, и на том, чтобы не позволить чувству пустоты захлестнуть себя, то сможет найти Голландца еще до наступления ночи.
— Готова к отплытию? Курс установлен?
Майя кивнула:
— Думаю, да. Да.
Попугай больше ничего не сказал. Он просто стоял и смотрел, пока Майя поняла, что должна идти. Она шагнула раз, потом другой. Чем дальше на восток, тем отчетливее след. Майя слышала, как за ней шел Фило, четкими уверенными шагами. Он шел, подлаживаясь под нее. Майя знала, что он будет поддерживать дистанцию между ними.
Странно, но чем больше она сосредоточивалась, тем становилось легче. Майя ускоряла шаг, почти импульсивно. Ночной город померк вокруг нее, только след имел значение.
Фило был лишь преследующей ее тенью.
Прежде чем Майя осознала, они снова дошли до реки Чикаго. На мосту она забеспокоилась. Воспоминание об отражении призрачного судна заставило ее вновь глянуть в мрачные воды. К счастью, даже луна не отражалась, она ничего не увидела.
— Еще не время, мисс. Но скоро. Он прибудет.
Майя взглянула на Фило, который все еще отставал на несколько шагов.
— Но я однажды уже видела этот корабль.
Голова попугая повернулась сначала вправо, затем влево.
— Еще не время.
Она хотела заспорить или хотя бы попросить объяснить, что он имел в виду, ибо если кто-нибудь и знал правду, то это механическое создание. Но все казалось тщетным.
«Должно быть, это все мое воображение. Так случилось потому, что я чувствовала самого Голландца».
Но все же Майя не верила.
В городе все еще шумела жизнь. Чикаго такой же, как Нью-Йорк, Париж, Токио или любой другой населенный центр. Тут всегда что-нибудь происходит. Однако Майя и Фило встречали все меньше прохожих, хотя автомобили постоянно пересекали их путь. Сейчас большинство чикагцев едут развлекаться, в этой части города после окончания рабочего дня почти все было закрыто.
«Что думает сейчас Гилбрин?» Майя не вступала с ним в контакт с момента встречи аниматрона. В любом случае у нее бы не вышло, ведь защита Фило, очевидно, перекрывала почти все, что он находил нужным.
Чувство вины заставило ее остановиться. Фило дисциплинированно остановился тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36