Под ним лежала лошадь, ее шея была сломана при падении. Прочный панцирь доспехов и тело лошади спасли рыцаря от гибели.
Он попытался встать, но вновь потерял сознание. Доспехи, видимо, не помогли избежать сотрясения мозга. Какое-то время он ждал, пока голова снова не станет ясной, потом осмотрелся вокруг. По-видимому, здесь раньше, когда дожди шли более часто, была река. Глубина оврага раза в четыре превышала рост Хумы. Этого было достаточно, чтобы конь, даже такой сильный, как его, разбился.
Противоположный берег бывшей реки был весьма далеко. Судя по чахлой растительности, река высохла давным-давно, возможно в начале войны, когда Королева Драконов одержала быструю и решительную победу над борцами за дело Паладайна.
Хума сделал новую попытку встать. Он заметил, что боль, если он не поднимал резко голову или не опускал ее слишком быстро, стала вполне переносимой. Избегая резких движений, он поднялся на ноги.
– О боги! – вырвался у него возглас, когда он подумал, что попал на вражескую территорию.
Должно быть, все решили, что он мертв, а возможно, сочли трусом, убежавшим с поля боя…
Сгущался туман, он словно прикасался к телу рыцаря холодными и легкими, как перышки, пальцами. Хума мог переждать ночь и отправится в путь на рассвете, но тогда он запросто мог бы попасть в руки гоблинов. Или он мог пойти сейчас ночью, надеясь, что все, кого он повстречает в густом тумане, будут такими же слепыми, как и он сам. Как бы там ни было, надо выбираться из оврага…
Боль в голове понемногу утихала, Хума стал разыскивать меч. Тот лежал на земле рядом, неповрежденный.
Теперь – найти походную сумку. Часть ее оказалась под лошадью, и, хотя Хума был сильным, сейчас он не смог приподнять или перекатить лошадь. Ему пришлось довольствоваться только частью из малых запасов пищи, спиртовкой и кремнем, извлеченными из сумки, придавленной лошадью.
Хуме не хотелось пускаться в путь ночью, но идти днем, на виду у противника? Об этом нечего и думать. Он собрал вещи и с мечом в руке стал подниматься на берег высохшей реки. Рыцарь надеялся, что туман наверху не такой плотный и, кроме того, оказавшись наверху, он сможет вовремя заметить врагов.
Туман не рассеивался. Хума видел над головой наиболее яркие звезды, но, когда смотрел вдаль, в слабом свете красной луны, пробивающемся сквозь пелену, тумана, не мог различить ничего дальше десяти футов. Он держал меч наготове в левой руке. Щита у него не было, – должно быть, потерялся, когда лошадь падала. Хума все время вспоминал о демоническом существе, мельком увиденном им. Если оно где-то поблизости… Рыцарь еще сильнее сжал эфес своего меча.
Хума шел уже около часа, когда услышал резкие хохочущие голоса. Гоблины! Он спрятался за ствол гнилого дерева. От них его отделяло не более десяти ярдов. Только туман спас его. Хума увидел: три, а может быть, четыре гоблина издевались над кем-то. Возможно, над своим пленником. Сначала Хума подумал: надо убираться восвояси, – но тотчас им завладела другая мысль: надо спасти пленника. Осторожно он подполз ближе и прислушался.
Ржавый, скрежещущий голос болезненно зазвучал в мозгу рыцаря:
– Я думаю, что сам военный министр наградит нас за такого пленника.
Послышался более, низкий голос:
– Может быть, пленника он отдаст нам на расправу. Мне хотелось бы содрать с него скальп. Ведь он убил Главаря.
– Тебе Главарь никогда не нравился.
– Он должен был мне много денег! Теперь я никогда не получу их!
Вклинился третий голос:
– Как вы думаете, людоеды убьют его? Хума напряг слух и уловил звук ножа, затачиваемого о камень.
– Нож и вправду тупой… У них – трусоватые душонки.
Послышался звон цепей, и Хума перебрался на другое место. Ему показалось, что звон цепей доносился справа.
– Он проснулся.
– Давайте-ка позабавимся! Цепи зазвенели снова, и гулко звучащий голос четко произнес:
– Дайте мне оружие: я хочу сразиться с вами со всеми!
– Ха! – захихикали гоблины. – У тебя, Бычья Морда, уже была такая возможность. Мы не дураки, ты сам знаешь.
– Хорошо, позволим тебе сразиться, – вдруг кто-то дал разрешение, словно бы нехотя. – Только тебя будут охранять.
Гоблины, все четверо, замолчали. Слышалось, как снова звенят цепи.
– Мне кажется, что с нами он справится за минуту.
– Спорим на два медных – он победит.
– Дурак! И ты еще можешь спорить?!
– А Главарь поспорил бы.
Рыцарь, внимательно прислушивавшийся к разговору гоблинов, все же услышал мягкие шаги позади себя. Когда он обернулся – подумал: его, без сомнения, заметили. Однако идущий, как вскоре понял Хума, плохо видел в тумане. Это был часовой. Но через несколько шагов гоблин приблизится настолько, что даже густой туман не спасет рыцаря.
Хума стал бесшумно передвигаться в сторону и вскоре оказался позади часового. Он старался идти нога в ногу с гоблином, но его шаг был раза в полтора длиннее, и он быстро догонял ненавистного врага. Еще несколько шагов…
Вдруг яростный рев послышался из лагеря. Гоблин обернулся и – в недоумении уставился на рыцаря. Хума стремительно прыгнул на гоблина. Меч обрушился на врага, и тот упал на землю, издав сдавленный крик…
– Эй, Мясник!
Хума, ругнувшись, отполз от тела. Гоблины перестали издеваться над пленником – это он, по-видимому, издал яростный рев – и осторожно двинулись к тому месту, откуда, по их мнению, крикнул часовой.
– Мясник!
– Он, наверное, снова споткнулся о камень.
– Может быть, и так, но он что, разбил себе голову и не может ответить? Пигстикер!
– Мне думается, нам надо остаться здесь. На всякий случай.
– Здесь останется Весельчак. А ты пойдешь с нами, если не хочешь оказаться на месте пленника.
– Конечно, конечно!
Гоблины произвели шума более чем достаточно для того, чтобы движения Хумы не были слышны, к тому же и туман скрывал его. Однако один из гоблинов взял с собой факел. Вскоре они наткнутся на убитого товарища, но время, чтобы освободить пленника, у Хумы есть…
Он подполз к лагерю вплотную. Ему показалось, он увидел какое-то большое существо, сидящее на земле, с подобием рогатого шлема на голове, но туман, искажая пропорции, делал это существо похожим на эльфа или гнома. В туманной мгле светился лагерный костер, возле него смутной тенью двигалась неказистая фигура. Хума догадался: это Весельчак, которого оставили сторожить пленника.
Несмотря на то что костер был неярким, Хума не очень-то надеялся подкрасться к гоблину незаметно. Укрыться было негде, а Весельчак, как маятник, ходил туда-сюда, глядя то в одну, то в другую сторону. Хума разглядел, что в руках у него – двуострая секира.
Хума сел, опираясь рукой на какие-то камни, и в его мозгу, пострадавшем от сотрясения, мелькнули обрывки мыслей, как действовать дальше. Набрав пригоршню камней, он встал на колени и, моля Паладайна о помощи, бросил камни как можно дальше от пленника.
К большому облегчению Хумы, часовой отреагировал так, как рыцарь и ожидал. Пока гоблин бегал выяснять, что случилось, Хума набрал еще одну пригоршню камней, встал и бесшумно пошел к пленнику. По пути он бросил новую пригоршню камней, бросил со всей силой, на какую был сейчас способен, – чтобы на этот раз они полетели как можно дальше.
С бьющимся сердцем он подошел к пленнику. Тот был огромным детиной, к тому же от него дурно пахло. Вместо шлема, как показалось Хуме, на нем была шляпа.
– Не шуми! – прошептал Хума.
Он почувствовал, что тело пленника напряглось. Хума увидел: руки пленника скованы цепью, а ноги связаны веревкой. Он нащупал на поясе кинжал и вынул его. В это время ушедшие из лагеря гоблины громко закричали. Они нашли тело убитого.
– Режь путы и беги! Я сделаю все возможное, чтобы задержать их.
Хума сам не мог понять, что побудило его так поступить – смелость или безрассудство. Он только знал, как рыцарь, что это был его долг – рисковать своей жизнью ради других.
Он встал во весь рост как раз в тот момент, когда Весельчак, услышав крик, вернулся к пленнику. Вначале гоблин принял Хуму за одного из своих товарищей, но тут же понял свою ошибку и замахнулся на рыцаря секирой. Хума легко увернулся и с силой ударил его в плечо. Весельчак закричал, призывая на помощь.
Гоблин не отличался ловкостью, однако был сильным. Хума легко увертывался от каждого взмаха секиры, но эта драка с Весельчаком могла дорого ему стоить. Уже было слышно, как остальные гоблины несутся назад в лагерь.
Один из гоблинов, явно их командир, удивленно завопил:
– Бык на свободе!
Кто-то оказался на свободе, но Хума не знал наверняка, относился ли этот вопль именно к их пленнику. От очередного удара Хумы гоблин выронил секиру и рухнул на землю.
Безоружный, со скованными цепью руками, пленник не смог бы победить трех человек. Но когда Хума повернулся, чтобы поспешить тому на помощь, его глазам предстала огромная фигура – рядом с ней гоблины казались маленькими детьми. Один из них, беспомощный, уже извивался, как червяк, над головой бывшего пленника. Двое других убегали в панике. Хума вдруг остановился, не зная, стоит ли подходить ближе.
Освобожденный пленник бросил несчастного гоблина в одного из его убегавших товарищей, тот, увертываясь от живого снаряда, запищал и помчался еще быстрее. Два гоблина столкнулись лбами так, что послышался хруст сломанных костей. Они упали и уже не поднялись.
Единственный уцелевший гоблин тоже не успел скрыться. Высокая, мускулистая фигура вытянула вперед обе руки, скованные цепью, и накинула цепь на шею охваченного ужасом гоблина. Одним рывком, свидетельствующем об огромной силе, пленник цепью размозжил гоблину голову. Безжизненное тело упало на землю, как мешок.
Хума остановился примерно в двадцати футах от освобожденного им пленника. Кем бы он ни был, ростом он, по крайней мере на фут, превосходил Хуму – человека не маленького – и был почти вдвое шире его. Руки были по толщине такими Же, как ноги Хумы, а ноги казались такими сильными, что могли пронести их обладателя двадцать миль без устали.
Хума с любопытством смотрел на бывшего пленника, а тот, казалось, в свою очередь разглядывал рыцаря.
Голос пленника был низкий и гулкий:
– Примите мою благодарность, рыцарь Соламнии. Я обязан вам жизнью, это долг, который я никогда не смогу достойно оплатить, но я буду вам верным товарищем до конца своих дней.
Хума все еще не остыл после драки, но уже не волновался ни за себя, ни за пленника.
– Меня не за что благодарить. Любой на моем месте сделал бы то же самое. Великан зло усмехнулся:
– И они сделали бы?
Он повернулся к рыцарю лицом, и даже в тусклом свете было видно, что существо, которое Хума освободил, – не человек и не эльф. На голове у него росли рога, а верхняя часть тела и почти вся спина были покрыты густой шерстью. Гоблины неправильно назвали его быком. Да, это был бык, но с телом человека.
Минотавр!
А минотавр, выказывая свою доброжелательность, медленно приблизился к Хуме. Хотя Хума знал, что это враги один из самых для рыцарей свирепых, – он был заворожен этим существом. Мало кто здесь видел когда-либо минотавра. Родина минотавров была далеко отсюда – на восточном побережье Ансалона. Но хотя и завороженный, Хума на всякий случай крепко сжал свой меч.
Даже для столь крупного существа, как минотавр, голова его казалась чрезмерно большой. Темный густой мех покрывал макушку и часть спины, остальная часть тела бы покрыта тонким пушком. Глаза были очень похожи на глаза настоящего быка, но в них светился человеческий ум. Морда была короткой и широкой, а зубы выглядели более пригодными для того, чтобы рвать мясо, нежели жевать траву. Хума вспомнил некоторые рассказы об этих существах и невольно попятился назад.
Минотавр поднял свои длинные и ширококостные руки, как бы показывая цепь, связывающую их. Пальцы были намного более толстыми, чем у человека, но заканчивались острыми ногтями, а всетаки не когтями. В сравнении с лапищами минотавра руки самого Хумы выглядели руками годовалого младенца.
– В отличие от гоблинов, которым нужно раз в шесть превосходить противника по численности – иначе они и не рискнут напасть, – вы, как мне кажется, очень храбры, и вы умеете сражаться лучше, чем я. Уверен, что вы прекрасно владеете оружием.
– Пожалуй. – Хума старался не говорить лишнего. – Но что вы делаете здесь? Почему вы оказались пленником гоблинов? Я много раз слышал, что минотавры – союзники людоедов.
В темно-красном свете луны глаза бывшего узника, казалось, налились кровью.
– Вернее назвать нас их солдатами-невольниками, рыцарь Соламнии. Мы для наших сообщников не более чем рабы. Они удерживают наши земли и держат наших родственников как заложников, хотя называют это защитой наших семей. Поэтому мы служим им. Но наступит день, когда минотавры сами будут править своей страной! Мы ждем этого дня.
– Но всетаки почему вы оказались пленником? – Хума изо всех сил старался говорить без дрожи в голосе и придать своему лицу мужественное выражение.
Ведь минотавру ничего не стоит сломать рыцарю шею. Хума уже видел его в бою.
Человекобык опустил закованные в кандалы руки и рассмеялся:
– Я убил капитана людоедов. Ударом кулака. Хороший был удар. Череп капитана треснул, как пустой орех.
Даже не убить своего командира, просто ударить – одна только мысль об этом ужаснула Хуму. Он поднял забрало своего шлема и подошел к минотавру ближе.
– Вы убили своего командира?!
– А вы сочувствуете людоедам? Теперь уже ни одна жизнь не будет загублена этим капитаном. А он, надо отдать ему должное, преуспевал в этом. Многие погибли от его секиры, особенно беспомощные и слабые. Я увидел его над телом старой женщины и телами двух детей, может быть ее внуков. И сделал то, что считал правильным. Бесчестно убивать старых, немощных или совсем юных – так, по крайней мере, все в моем роду думают. Никто из наших не простил бы меня. Я думал, что таких же правил придерживаются рыцари Соламнии. Но возможно, я заблуждался.
Минотавр снова поднял вверх скованные цепью руки, а Хума быстро, на всякий случай, отбежал назад.
– Или убейте, или освободите меня от этих цепей. Скорее. В пищу, которую гоблины давали мне, был подмешан яд. Они отравили меня. На свободе я, наверное, найду траву, которая меня вылечит.
Действительно, минотавр слабел с каждой минутой. Хума колебался. Он никак не мог решить, что ему делать. Мог ли он полностью доверять этому странному существу? Минотавры, возможно, были благородной расой, но они служили богам зла. Так его всегда учили.
Меч в вытянутой руке Хумы дрожал. Человекобык терпеливо ждал, готовый умереть или получить свободу. Спокойствие и преданность, с которыми бывший пленник смотрел в лицо своего спасителя, заставили наконец Хуму решиться. Он медленно вложил меч в ножны.
– У кого из них ключи от цепей? Минотавр опустился на колени. Его грудь вздымалась, как у быка перед атакой.
– Если ключи вообще существуют, то они у того, которого я швырнул, как червяка. Я никогда не видел ключей. В них ведь не было надобности. Если они меня заковали, то зачем им было меня освобождать?
Уставший минотавр отдыхал, а Хума подошел к гоблину и осмотрел многочисленные карманы на его поясе. В них было много всякой всячины, в основном военные трофеи – они невольно вызывали отвращение, поскольку были сняты гоблином скорее всего с убитых. Были еще какие-то непонятные безделушки. Наконец в одном из карманов он нашел ключи. Глаза минотавра были закрыты, и Хума вдруг забеспокоился: не нанес ли ему во время боя один из гоблинов смертельную рану. Но, услышав звон ключей возле своего лица, великан открыл глаза.
– Благодарю вас, – сказал он, как только Хума освободил обе его руки. – Клянусь моими предками до десятого колена: не будет мне покоя, пока я не отплачу вам за все, сделанное для меня. Клянусь вам в этом.
– Просто я выполнил свой долг. Минотавр ухитрился совсем по-людски выразить на своем лице удивление.
– Просто выполнил свой долг?! И всетаки я постараюсь выполнить свою клятву. Я не дам повода сказать, что Кэз недостоин своих предков.
Хума некоторое время молчал, затем спросил:
– Вы можете идти? Или совсем слабы?
– Пожалуй, мне надо бы немного отдохнуть. – Кэз быстро осмотрелся вокруг: – У меня нет ни малейшего желания быть на виду. Я предпочел бы найти какое-нибудь укрытие.
– Почему?
Хума вообразить не мог, кого может опасаться столь мощный атлет, разве только дракона или другого существа подобных размеров.
Кэз медленно встал:
– Капитан был любимчиком военного министра. Боюсь, он послал сюда целую свору негодяев.
– Я вас не совсем понимаю.
Внимание минотавра неожиданно переключилось на брошенное оружие. Он увидел секиру, которую выронил первый противник Хумы, поднял и провел по лезвию пальцем:
– Хороша. Может пригодиться. Хума был другого мнения:
– Будем надеяться, что она нам не потребуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он попытался встать, но вновь потерял сознание. Доспехи, видимо, не помогли избежать сотрясения мозга. Какое-то время он ждал, пока голова снова не станет ясной, потом осмотрелся вокруг. По-видимому, здесь раньше, когда дожди шли более часто, была река. Глубина оврага раза в четыре превышала рост Хумы. Этого было достаточно, чтобы конь, даже такой сильный, как его, разбился.
Противоположный берег бывшей реки был весьма далеко. Судя по чахлой растительности, река высохла давным-давно, возможно в начале войны, когда Королева Драконов одержала быструю и решительную победу над борцами за дело Паладайна.
Хума сделал новую попытку встать. Он заметил, что боль, если он не поднимал резко голову или не опускал ее слишком быстро, стала вполне переносимой. Избегая резких движений, он поднялся на ноги.
– О боги! – вырвался у него возглас, когда он подумал, что попал на вражескую территорию.
Должно быть, все решили, что он мертв, а возможно, сочли трусом, убежавшим с поля боя…
Сгущался туман, он словно прикасался к телу рыцаря холодными и легкими, как перышки, пальцами. Хума мог переждать ночь и отправится в путь на рассвете, но тогда он запросто мог бы попасть в руки гоблинов. Или он мог пойти сейчас ночью, надеясь, что все, кого он повстречает в густом тумане, будут такими же слепыми, как и он сам. Как бы там ни было, надо выбираться из оврага…
Боль в голове понемногу утихала, Хума стал разыскивать меч. Тот лежал на земле рядом, неповрежденный.
Теперь – найти походную сумку. Часть ее оказалась под лошадью, и, хотя Хума был сильным, сейчас он не смог приподнять или перекатить лошадь. Ему пришлось довольствоваться только частью из малых запасов пищи, спиртовкой и кремнем, извлеченными из сумки, придавленной лошадью.
Хуме не хотелось пускаться в путь ночью, но идти днем, на виду у противника? Об этом нечего и думать. Он собрал вещи и с мечом в руке стал подниматься на берег высохшей реки. Рыцарь надеялся, что туман наверху не такой плотный и, кроме того, оказавшись наверху, он сможет вовремя заметить врагов.
Туман не рассеивался. Хума видел над головой наиболее яркие звезды, но, когда смотрел вдаль, в слабом свете красной луны, пробивающемся сквозь пелену, тумана, не мог различить ничего дальше десяти футов. Он держал меч наготове в левой руке. Щита у него не было, – должно быть, потерялся, когда лошадь падала. Хума все время вспоминал о демоническом существе, мельком увиденном им. Если оно где-то поблизости… Рыцарь еще сильнее сжал эфес своего меча.
Хума шел уже около часа, когда услышал резкие хохочущие голоса. Гоблины! Он спрятался за ствол гнилого дерева. От них его отделяло не более десяти ярдов. Только туман спас его. Хума увидел: три, а может быть, четыре гоблина издевались над кем-то. Возможно, над своим пленником. Сначала Хума подумал: надо убираться восвояси, – но тотчас им завладела другая мысль: надо спасти пленника. Осторожно он подполз ближе и прислушался.
Ржавый, скрежещущий голос болезненно зазвучал в мозгу рыцаря:
– Я думаю, что сам военный министр наградит нас за такого пленника.
Послышался более, низкий голос:
– Может быть, пленника он отдаст нам на расправу. Мне хотелось бы содрать с него скальп. Ведь он убил Главаря.
– Тебе Главарь никогда не нравился.
– Он должен был мне много денег! Теперь я никогда не получу их!
Вклинился третий голос:
– Как вы думаете, людоеды убьют его? Хума напряг слух и уловил звук ножа, затачиваемого о камень.
– Нож и вправду тупой… У них – трусоватые душонки.
Послышался звон цепей, и Хума перебрался на другое место. Ему показалось, что звон цепей доносился справа.
– Он проснулся.
– Давайте-ка позабавимся! Цепи зазвенели снова, и гулко звучащий голос четко произнес:
– Дайте мне оружие: я хочу сразиться с вами со всеми!
– Ха! – захихикали гоблины. – У тебя, Бычья Морда, уже была такая возможность. Мы не дураки, ты сам знаешь.
– Хорошо, позволим тебе сразиться, – вдруг кто-то дал разрешение, словно бы нехотя. – Только тебя будут охранять.
Гоблины, все четверо, замолчали. Слышалось, как снова звенят цепи.
– Мне кажется, что с нами он справится за минуту.
– Спорим на два медных – он победит.
– Дурак! И ты еще можешь спорить?!
– А Главарь поспорил бы.
Рыцарь, внимательно прислушивавшийся к разговору гоблинов, все же услышал мягкие шаги позади себя. Когда он обернулся – подумал: его, без сомнения, заметили. Однако идущий, как вскоре понял Хума, плохо видел в тумане. Это был часовой. Но через несколько шагов гоблин приблизится настолько, что даже густой туман не спасет рыцаря.
Хума стал бесшумно передвигаться в сторону и вскоре оказался позади часового. Он старался идти нога в ногу с гоблином, но его шаг был раза в полтора длиннее, и он быстро догонял ненавистного врага. Еще несколько шагов…
Вдруг яростный рев послышался из лагеря. Гоблин обернулся и – в недоумении уставился на рыцаря. Хума стремительно прыгнул на гоблина. Меч обрушился на врага, и тот упал на землю, издав сдавленный крик…
– Эй, Мясник!
Хума, ругнувшись, отполз от тела. Гоблины перестали издеваться над пленником – это он, по-видимому, издал яростный рев – и осторожно двинулись к тому месту, откуда, по их мнению, крикнул часовой.
– Мясник!
– Он, наверное, снова споткнулся о камень.
– Может быть, и так, но он что, разбил себе голову и не может ответить? Пигстикер!
– Мне думается, нам надо остаться здесь. На всякий случай.
– Здесь останется Весельчак. А ты пойдешь с нами, если не хочешь оказаться на месте пленника.
– Конечно, конечно!
Гоблины произвели шума более чем достаточно для того, чтобы движения Хумы не были слышны, к тому же и туман скрывал его. Однако один из гоблинов взял с собой факел. Вскоре они наткнутся на убитого товарища, но время, чтобы освободить пленника, у Хумы есть…
Он подполз к лагерю вплотную. Ему показалось, он увидел какое-то большое существо, сидящее на земле, с подобием рогатого шлема на голове, но туман, искажая пропорции, делал это существо похожим на эльфа или гнома. В туманной мгле светился лагерный костер, возле него смутной тенью двигалась неказистая фигура. Хума догадался: это Весельчак, которого оставили сторожить пленника.
Несмотря на то что костер был неярким, Хума не очень-то надеялся подкрасться к гоблину незаметно. Укрыться было негде, а Весельчак, как маятник, ходил туда-сюда, глядя то в одну, то в другую сторону. Хума разглядел, что в руках у него – двуострая секира.
Хума сел, опираясь рукой на какие-то камни, и в его мозгу, пострадавшем от сотрясения, мелькнули обрывки мыслей, как действовать дальше. Набрав пригоршню камней, он встал на колени и, моля Паладайна о помощи, бросил камни как можно дальше от пленника.
К большому облегчению Хумы, часовой отреагировал так, как рыцарь и ожидал. Пока гоблин бегал выяснять, что случилось, Хума набрал еще одну пригоршню камней, встал и бесшумно пошел к пленнику. По пути он бросил новую пригоршню камней, бросил со всей силой, на какую был сейчас способен, – чтобы на этот раз они полетели как можно дальше.
С бьющимся сердцем он подошел к пленнику. Тот был огромным детиной, к тому же от него дурно пахло. Вместо шлема, как показалось Хуме, на нем была шляпа.
– Не шуми! – прошептал Хума.
Он почувствовал, что тело пленника напряглось. Хума увидел: руки пленника скованы цепью, а ноги связаны веревкой. Он нащупал на поясе кинжал и вынул его. В это время ушедшие из лагеря гоблины громко закричали. Они нашли тело убитого.
– Режь путы и беги! Я сделаю все возможное, чтобы задержать их.
Хума сам не мог понять, что побудило его так поступить – смелость или безрассудство. Он только знал, как рыцарь, что это был его долг – рисковать своей жизнью ради других.
Он встал во весь рост как раз в тот момент, когда Весельчак, услышав крик, вернулся к пленнику. Вначале гоблин принял Хуму за одного из своих товарищей, но тут же понял свою ошибку и замахнулся на рыцаря секирой. Хума легко увернулся и с силой ударил его в плечо. Весельчак закричал, призывая на помощь.
Гоблин не отличался ловкостью, однако был сильным. Хума легко увертывался от каждого взмаха секиры, но эта драка с Весельчаком могла дорого ему стоить. Уже было слышно, как остальные гоблины несутся назад в лагерь.
Один из гоблинов, явно их командир, удивленно завопил:
– Бык на свободе!
Кто-то оказался на свободе, но Хума не знал наверняка, относился ли этот вопль именно к их пленнику. От очередного удара Хумы гоблин выронил секиру и рухнул на землю.
Безоружный, со скованными цепью руками, пленник не смог бы победить трех человек. Но когда Хума повернулся, чтобы поспешить тому на помощь, его глазам предстала огромная фигура – рядом с ней гоблины казались маленькими детьми. Один из них, беспомощный, уже извивался, как червяк, над головой бывшего пленника. Двое других убегали в панике. Хума вдруг остановился, не зная, стоит ли подходить ближе.
Освобожденный пленник бросил несчастного гоблина в одного из его убегавших товарищей, тот, увертываясь от живого снаряда, запищал и помчался еще быстрее. Два гоблина столкнулись лбами так, что послышался хруст сломанных костей. Они упали и уже не поднялись.
Единственный уцелевший гоблин тоже не успел скрыться. Высокая, мускулистая фигура вытянула вперед обе руки, скованные цепью, и накинула цепь на шею охваченного ужасом гоблина. Одним рывком, свидетельствующем об огромной силе, пленник цепью размозжил гоблину голову. Безжизненное тело упало на землю, как мешок.
Хума остановился примерно в двадцати футах от освобожденного им пленника. Кем бы он ни был, ростом он, по крайней мере на фут, превосходил Хуму – человека не маленького – и был почти вдвое шире его. Руки были по толщине такими Же, как ноги Хумы, а ноги казались такими сильными, что могли пронести их обладателя двадцать миль без устали.
Хума с любопытством смотрел на бывшего пленника, а тот, казалось, в свою очередь разглядывал рыцаря.
Голос пленника был низкий и гулкий:
– Примите мою благодарность, рыцарь Соламнии. Я обязан вам жизнью, это долг, который я никогда не смогу достойно оплатить, но я буду вам верным товарищем до конца своих дней.
Хума все еще не остыл после драки, но уже не волновался ни за себя, ни за пленника.
– Меня не за что благодарить. Любой на моем месте сделал бы то же самое. Великан зло усмехнулся:
– И они сделали бы?
Он повернулся к рыцарю лицом, и даже в тусклом свете было видно, что существо, которое Хума освободил, – не человек и не эльф. На голове у него росли рога, а верхняя часть тела и почти вся спина были покрыты густой шерстью. Гоблины неправильно назвали его быком. Да, это был бык, но с телом человека.
Минотавр!
А минотавр, выказывая свою доброжелательность, медленно приблизился к Хуме. Хотя Хума знал, что это враги один из самых для рыцарей свирепых, – он был заворожен этим существом. Мало кто здесь видел когда-либо минотавра. Родина минотавров была далеко отсюда – на восточном побережье Ансалона. Но хотя и завороженный, Хума на всякий случай крепко сжал свой меч.
Даже для столь крупного существа, как минотавр, голова его казалась чрезмерно большой. Темный густой мех покрывал макушку и часть спины, остальная часть тела бы покрыта тонким пушком. Глаза были очень похожи на глаза настоящего быка, но в них светился человеческий ум. Морда была короткой и широкой, а зубы выглядели более пригодными для того, чтобы рвать мясо, нежели жевать траву. Хума вспомнил некоторые рассказы об этих существах и невольно попятился назад.
Минотавр поднял свои длинные и ширококостные руки, как бы показывая цепь, связывающую их. Пальцы были намного более толстыми, чем у человека, но заканчивались острыми ногтями, а всетаки не когтями. В сравнении с лапищами минотавра руки самого Хумы выглядели руками годовалого младенца.
– В отличие от гоблинов, которым нужно раз в шесть превосходить противника по численности – иначе они и не рискнут напасть, – вы, как мне кажется, очень храбры, и вы умеете сражаться лучше, чем я. Уверен, что вы прекрасно владеете оружием.
– Пожалуй. – Хума старался не говорить лишнего. – Но что вы делаете здесь? Почему вы оказались пленником гоблинов? Я много раз слышал, что минотавры – союзники людоедов.
В темно-красном свете луны глаза бывшего узника, казалось, налились кровью.
– Вернее назвать нас их солдатами-невольниками, рыцарь Соламнии. Мы для наших сообщников не более чем рабы. Они удерживают наши земли и держат наших родственников как заложников, хотя называют это защитой наших семей. Поэтому мы служим им. Но наступит день, когда минотавры сами будут править своей страной! Мы ждем этого дня.
– Но всетаки почему вы оказались пленником? – Хума изо всех сил старался говорить без дрожи в голосе и придать своему лицу мужественное выражение.
Ведь минотавру ничего не стоит сломать рыцарю шею. Хума уже видел его в бою.
Человекобык опустил закованные в кандалы руки и рассмеялся:
– Я убил капитана людоедов. Ударом кулака. Хороший был удар. Череп капитана треснул, как пустой орех.
Даже не убить своего командира, просто ударить – одна только мысль об этом ужаснула Хуму. Он поднял забрало своего шлема и подошел к минотавру ближе.
– Вы убили своего командира?!
– А вы сочувствуете людоедам? Теперь уже ни одна жизнь не будет загублена этим капитаном. А он, надо отдать ему должное, преуспевал в этом. Многие погибли от его секиры, особенно беспомощные и слабые. Я увидел его над телом старой женщины и телами двух детей, может быть ее внуков. И сделал то, что считал правильным. Бесчестно убивать старых, немощных или совсем юных – так, по крайней мере, все в моем роду думают. Никто из наших не простил бы меня. Я думал, что таких же правил придерживаются рыцари Соламнии. Но возможно, я заблуждался.
Минотавр снова поднял вверх скованные цепью руки, а Хума быстро, на всякий случай, отбежал назад.
– Или убейте, или освободите меня от этих цепей. Скорее. В пищу, которую гоблины давали мне, был подмешан яд. Они отравили меня. На свободе я, наверное, найду траву, которая меня вылечит.
Действительно, минотавр слабел с каждой минутой. Хума колебался. Он никак не мог решить, что ему делать. Мог ли он полностью доверять этому странному существу? Минотавры, возможно, были благородной расой, но они служили богам зла. Так его всегда учили.
Меч в вытянутой руке Хумы дрожал. Человекобык терпеливо ждал, готовый умереть или получить свободу. Спокойствие и преданность, с которыми бывший пленник смотрел в лицо своего спасителя, заставили наконец Хуму решиться. Он медленно вложил меч в ножны.
– У кого из них ключи от цепей? Минотавр опустился на колени. Его грудь вздымалась, как у быка перед атакой.
– Если ключи вообще существуют, то они у того, которого я швырнул, как червяка. Я никогда не видел ключей. В них ведь не было надобности. Если они меня заковали, то зачем им было меня освобождать?
Уставший минотавр отдыхал, а Хума подошел к гоблину и осмотрел многочисленные карманы на его поясе. В них было много всякой всячины, в основном военные трофеи – они невольно вызывали отвращение, поскольку были сняты гоблином скорее всего с убитых. Были еще какие-то непонятные безделушки. Наконец в одном из карманов он нашел ключи. Глаза минотавра были закрыты, и Хума вдруг забеспокоился: не нанес ли ему во время боя один из гоблинов смертельную рану. Но, услышав звон ключей возле своего лица, великан открыл глаза.
– Благодарю вас, – сказал он, как только Хума освободил обе его руки. – Клянусь моими предками до десятого колена: не будет мне покоя, пока я не отплачу вам за все, сделанное для меня. Клянусь вам в этом.
– Просто я выполнил свой долг. Минотавр ухитрился совсем по-людски выразить на своем лице удивление.
– Просто выполнил свой долг?! И всетаки я постараюсь выполнить свою клятву. Я не дам повода сказать, что Кэз недостоин своих предков.
Хума некоторое время молчал, затем спросил:
– Вы можете идти? Или совсем слабы?
– Пожалуй, мне надо бы немного отдохнуть. – Кэз быстро осмотрелся вокруг: – У меня нет ни малейшего желания быть на виду. Я предпочел бы найти какое-нибудь укрытие.
– Почему?
Хума вообразить не мог, кого может опасаться столь мощный атлет, разве только дракона или другого существа подобных размеров.
Кэз медленно встал:
– Капитан был любимчиком военного министра. Боюсь, он послал сюда целую свору негодяев.
– Я вас не совсем понимаю.
Внимание минотавра неожиданно переключилось на брошенное оружие. Он увидел секиру, которую выронил первый противник Хумы, поднял и провел по лезвию пальцем:
– Хороша. Может пригодиться. Хума был другого мнения:
– Будем надеяться, что она нам не потребуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36