Не было сейчас у него никакой возможности остановить Лавима…
Эльф внезапно для себя увидел кендера на вершине холма с зажатой в руке магической флейтой. Лавим запыхался и дышал тяжело, как старые мехи; он помахал эльфу рукой:
– Тьорл! Иди сюда! Я теперь все могу! Я могу доставить нас всех в Торбардин так быстро, что ты не успеешь и опомниться!
А Тьорлу вспомнился печальный голос Станаха, шепчущий: «Мага знают в Торбардине по его переносящим заклинаниям».
Музыкант! Тьорл молча умолял Музыканта не позволять кендеру говорить заклинание:. «Музыкант, не допусти этого!».
Эльф рванулся к кендеру так стремительно, как только мог. Одни боги знают, что может случиться, если кендер ошибется, произнося слова заклинания! Что случится, если будет допущена ошибка?
Тьорл бросился на Лавима.
И Финн.
И Кембал.
Получилась настоящая куча мала. Кендер извивался и барахтался, но флейту из рук не выпускал.
– Эй! Да что вы делаете? Вы же раздавите меня! Вы не понимаете, я… Тьорл крепко сжимал рукой лодыжку кендера. Финн тянул Лавима к себе, Кембал – к себе… И никто из них не догадался схватить кендера за руки или закрыть ему рот.
Лавим, думая, что они не поняли, о чем он говорил (ведь ясно же, если бы они его поняли, они сейчас бы его благодарили), набрал в легкие побольше воздуха и поднес флейту к губам.
Почему-то он полагал, что мелодия переносящего заклинания должна быть более волнующей, чем три простые ноты.
Когда маг слышал первую из них, то заорал у кендера в голове словно ошпаренный, и Лавим тотчас же подумал, что настоящее заклинание, вероятно, должно было бы звучать более мягко, чем ругательство.
Он почувствовал, как все вокруг поблекло, вытянулось, закружилось, а затем само собой завязалось в узел, да не в один, а в несколько.
Он подумал о том, как странно уходят из него все чувства и мысли – через пальцы рук и ног! «Пожалуй, когда я выйду из этого заклинания, мне понадобится где-нибудь уединиться на несколько минут… Меня, наверное, всего вывернет наизнанку… наверное, будет лучше, если мы окажемся где-то за городом, – ведь неудобно же при всех… И зачем я только плотно поел?!»
И вдруг все его мысли куда-то исчезли.
Тьорл сильно ударился о землю. Когда он попытался вздохнуть, его легкие заполнил дым. Огонь пробивался между его пальцами, и ему пришлось крикнуть «Э-эй!», чтобы понять, есть ли у него вообще дыхание и не лишился ли он голоса.
«Проклятый кендер забросил нас прямо в огонь!»
– Вставай! Тьорл! Вставай!
Это был голос Финна. Тьорл по привычке попытался повиноваться. Он подтянул к груди колени и вдруг с плеском скользнул в холодную воду болота.
– Тьорл, ну пожалуйста, вставай!
Теперь это был голос Лавима.
Эльф стал отчаянно барахтаться в воде и в конце концов смог встать на ноги. Он провел рукой по лицу, стирая налипший ил, грязь и какие-то травинки. Пошатываясь, он оглянулся на кендера. В плотном дыму, Лавим; виделся всего лишь неясной тенью.
– Ради всех богов, ответь: где мы? – прошептал эльф.
– Я… Я извиняюсь, Тьорл. Я вовсе не хотел, чтобы мы оказались здесь, правда. Я просто хотел, чтобы мы очутились где-то рядом с Торбардином, потому что я понимал, что, если меня… и я подумал, нехорошо, если… ну, ты понимаешь меня, да? И, в общем, я совсем не знал, что делать, и ведь не было никого, чтобы спросить или посоветоваться, а заклинание этого типа, оно такое, что можно запросто попасть дальше от…
– Он поскреб в затылке и посмотрел на пламя, подступающее к ним все ближе. – Ну вот мы и попали сюда, чтобы у них там, в городе, не… Что с тобой, Тьорл?
– Где флейта?
Лавим пожал плечами:
– Я не знаю. Я…
Где флейта? – Это говорил уже маг.
Лавим с шумом втянул воздух и застенчиво улыбнулся:
– Она у меня.
– Дай ее мне!
– Но, Тьорл, я…
– Сейчас же! – заревел Тьорл.
Лавим послушно отдал флейту.
– Но Музыкант говорит…
Тьорл спросил голосом, не предвещающим ничего хорошего:
– Что же говорит Музыкант?
– Он говорит, не выбрасывай ее. Она нам еще пригодится.
Дым вокруг становился все плотнее. Тьорл огляделся и увидел Финна, помогающего Кембалу подняться на ноги; Все четверо они стояли по колено в воде. А всего лишь в четверти мили от них, на западе, пожар полыхал сплошной стеной. Тьорл схватил Лавима за плечо:
– Смотри!
Лавим смущенно потупился:
– Я вижу.
– Мы в болоте, Лавим, и мы окружены огнем. Это и есть воплощение твоей идеи, как быстрее попасть в Торбардин?
– Нет, но…
К ним подошел Финн, взял Тьорла за руку и показал на восток.
– Я почти ничего не знаю об этих болотах, но вон там мы можем пройти. – Он словно ненароком скользнул взглядом по фигуре Лавима, а затем вновь повернулся к Тьорлу: – Я думаю, сначала нам следует убить этого маленького ублюдка. А тогда уж и попытаемся выбраться отсюда.
Лавим, боясь сказать что-либо лишнее и еще больше разозлить Финна, зажал рот рукой. Он посмотрел на Финна – тот повернулся, шагнул и сразу же исчез в дыму. Затем кендер перевел взгляд на Тьорла:
– Ты ведь не думаешь, что он действительно хочет сделать то, что сказал?
Тьорл ничего не ответил.
«Маг, – молча спросил Лавим, – ты не думаешь, что Финн действительно хочет сделать то, что он сказал?»
Если он и не хочет, то зато я хочу! – В голосе мага звучал металл.
– Но… Но, Музыкант, я ведь только пытался помочь. Я только пытался… Музыкант! Маг не отзывался.
– Ну правда же, Музыкант. Я действительно только хотел помочь! Оглянись вокруг, Лавим, – сердито проворчал Музыкант. – Ты в конечном итоге ничего полезного не сделал, но зато теперь и ты, и твои друзья получили прекрасную возможность изжариться прежде, чем проберетесь к Торбардину.
Лавим огляделся и повсюду увидел огонь – огонь, подступающий к ним все ближе; с треском взлетали в черное ночное небо снопы искр.
Подумав, он решил подождать, пока они выйдут из огня, потом непременно напомнить всем, что хоть они и не в Торбардине, но значительно ближе к нему, чем были до того…
Глава 23
Гнейсс выбрал путь таким образом, чтобы пройти у самых человеческих хижин. Да, воздух здесь действительно тяжелый. Даже если допустить, что жалобы гномов несколько преувеличены, нельзя не признать, что жить рядом с людьми – радости мало.
Восемьсот людей сумели обжиться здесь довольно быстро. Малые дети уже бегали между жилищами, их звонкие голоса громким эхом отражались от стен пещеры. Женщины занимались домашним хозяйством, ухаживали за лошадьми, присматривали за шумным стадом коз и множеством кур и уток.
Место это выглядит мерзко, и даже все запахи здесь какие-то ужасно неприятные. Девар с неохотой подумал: его здесь раздражает все. Один Реоркс знает, сколько они здесь пробудут, прежде чем надумают уйти!…
Здешние поля были не такими, к каким люди привыкли у себя на родине. Поля здесь были ровные, без камней. Почву сюда гномы принесли много лет назад с поверхности.
Гнейсс остановился на краю недавно вспаханного поля. Темная почва поблескивала в свете, льющемся в пещеру из множества установленных в потолке кристаллов. Парни шли по полю, разбрасывая семена из больших парусиновых мешков. Скоро это поле покроется молодой зеленью. Судя по тому, как люди работают, голодать им не придется.
Да, спору нет, люди Золотой Луны работают хорошо. Любой мог бы почти поверить, что сама Мезалакс благословила их труды, что богиня благосклонна к Женщине с Равнин.
Почти благосклонна…
Гнейсс фыркнул. Что-то раньше ему не приходилось слышать о том, чтобы Мезалакс приказывала своим служительницам очаровывать танов. А Хорнфел явно очарован… В последние дни он, кажется, проводит среди людей больше времени, чем в гномских городах.
«Вот и мне, – думал Гнейсс, – как какому-то мальчишке на побегушках, приходится тащиться сюда каждый раз, когда надо сказать ему несколько слов! Он говорит: он, мол, ищет союзников. Он говорит: наилучший способ приобрести союзников – как можно лучше их узнать. Ха! Этот сброд – наши союзники?! Держу пари, толку от них никогда никакого не будет». Послышался детский смех, из ближней хижины вышла какая-то оборванная девчушка. Встретившись глазами с Гнейсом прежде, чем он успел отвернуться, она смутилась, споткнулась и едва не упала. Он подхватил ее под руки.
– Внимательней смотри под ноги, девчонка! Для чего у тебя глаза?! Упомянутые глаза, большие и голубые, как море, уставились на Гнейсса, потом девчонка повернулась и пошла к полю.
«Какие тощие ноги, а руки еще тоньше, – подумал Гнейсс. – Кто-то же должен позаботиться о пище для таких, как она! И не одежда – просто рванье! Больно смотреть на все это».
– Подожди-ка минутку!
Девчонка остановилась и откинула с лица растрепанные черные волосы.
– Мне надо увидеть Золотую Луну и… – он хмуро улыбнулся, – и ее пленника Хорнфела. Где они?
– Пленника? – Глаза девчушки стали еще больше (если это вообще было возможно!), и она звонко рассмеялась. – Ой, какой ты шутник, дедушка!
– Дедушка?
Она грязным пальцем показала на его длинную седую бороду.
Гнейсс, сам того не желая, улыбнулся. До чего дерзкая! Ох плутовка! Надо быть с ней настороже!
Лицо дерзкой плутовки превратилось в сплошную улыбку.
– Я знаю, где они. Я тебя провожу.
– Ладно, – проворчал гном, – а потом ты проводи сама себя к своей матери, и пусть она тебя умоет и причешет, договорились?
Она тряхнула головой и как-то неопределенно пожала плечами.
– Не могу этого сделать, дедушка.
– Не можешь? Почему?
– Леди Золотая Луна говорит, что мои мама и папа ушли к Мишакаль. – На ее детское лицо наползла тучка. – Я думаю, это значит: они умерли.
Сказав это, девчушка запрыгала по аллейке, и Гнейссу пришлось ускорить шаг, чтобы поспеть за ней. «Все дети войны несчастны», – напомнил он себе. Он был воином и предводителем воинов и всегда старался быть с такими детьми как можно ласковее.
Гнейсс следовал за девчонкой по извилистой улице, образовавшейся между только что построенными хижинами – почти неразличимо похожими друг на друга, с низкими крышами и маленькими окнами. В одной из таких хижин он и нашел Хорнфела, тот сидел за столом рядом с Золотой Луной. Поскольку места за столом больше не было, полуэльф Танис сидел на корточках у двери, затачивая стрелы; настоящий воин, он любую свободную минуту занимался оружием. Хотя рыжеволосого Таниса и Золотую Луну часто видели вместе, все знали о Мужчине с Равнин, единственном, кто должен был – по закону – называть Золотую Луну своей леди. Да, их было девять – девять тех, кто освободил рабов из шахт Верминаарда. Гнейсс, однако, встречался и беседовал только с Золотой Луной и с Танисом. Остальные семеро просто предоставили право вести все дела бывших рабов этим двоим.
«Что ж, наверное, они поступили правильно», – подумал Гнейсс. Он слышал, что один из них – гном холмов из печально знаменитого клана Огненный Горн. У Гнейсса не было никакого желания вести какие бы то ни было разговоры с одним из тех, чей дед сражался с гномами Торбардина во время Войны Гномских Ворот.
«А Хорнфел все время здесь… – думал Девар, – сидит с чашкой водки, принесенной из Внешних Земель, как будто ему больше нечего делать ни в Хайларе, ни в Совете!»
Но когда Гнейсс взглянул в глаза своего друга, он решил, что зря гневается на Хорнфела. Темные тени в глазах Хорнфела говорили о том, что все здесь не так уж и просто.
Золотая Луна улыбнулась и жестом пригласила Гнейсса в хижину, пригласила так, словно она здесь полновластная хозяйка.
– Ты пришел встретиться со своим другом? Да, да, и у тебя есть полное право сердиться на меня, тан Гнейсс: я задержала его у себя слишком долго.
«Ее называют Дочь Вождя, – тотчас подумал Гнейсс. – О… Я был бы искренне рад познакомиться с тем, кто сумел привить своей дочери такие манеры».
– Здравствуй, леди. Он действительно нам очень нужен. – Гнейсс повернулся к тану Хайлара. – Хорнфел, от стражи пришло известие. Гуиил фир.
Он произнес все это по-гномски и был очень удивлен, когда полуэльф мгновенно поднял голову и переспросил:
– Дикий пожар? – Зеленые глаза Таниса потемнели, он пристально посмотрел на Гнейсса. – Где?
– Идет от холмов, что на западе Равнин Смерти. Два пограничных патруля видели его прошлой ночью. Ветер гонит его сюда, прямо на нас.
«Пожар идет быстрее ветра, который гонит его», – подумал Гнейсс. Сегодня на рассвете он сам видел его со стены Северных ворот. В свете утра, гуйил фир казался морем пламени, волны которого вот-вот захлестнут лесные берега у подножия гор. Густой черный дым то столбами поднимался в небеса, то стлался перед стеной яростного пламени, то танцевал смерчем над Равнинами Смерти. В мрачном зареве пожара даже рассвет выглядел болезненно-бледным.
Гнейсс вновь повернулся к Хорнфелу:
– Тебя ждут в зале Совета, друг мой. Этот вопрос и некоторые другие нужно срочно обсудить.
Золотая Луна, голубоглазая, с золотистыми волосами, поднялась из-за шаткого стола:
– Пожар?!
Гнейсс кивнул:
– Да, госпожа.
– Но из-за чего начался пожар? Вы знаете?
– Нет, госпожа, но ты и твои люди здесь в полной безопасности. – Он взглянул на Хорнфела, затем снова на Женщину с Равнин. – Ты сейчас об этом беспокоишься?
– Нет, – ответила она. – Я знаю, что мы здесь в безопасности. Но я также знаю, что случается, когда дикий пожар выходит на равнины.
Я видела это. Но ведь таких пожаров никогда не бываете конце осени.
– Ты думаешь о драконах Верминаарда, не так ли?
– Да.
– Может быть. Я, во всяком случае, думаю так же, госпожа. – Гнейсс решил взять более официальный тон. – Леди Золотая Луна, все это нам необходимо обсудить на Совете. Надеюсь, ты извинишь нас, если мы тебя оставим.
Золотая Луна ничего не сказала, но, когда Хорнфел и Гнейсс вышли из хижины, Танис пошел за ними. Хорнфел вроде бы не возражал, Гнейсс – тоже.
Все шесть городов Торбардина, а также Северные и Южные ворота были соединены между собой множеством тоннелей. Хорнфел и Гнейсс знали все дороги Торбардина. Они оба родились здесь, прожили здесь всю свою жизнь и поэтому сейчас выбирали кратчайшие пути без малейшего раздумья.
Танис молча шел за Хорнфелом и Гнейсом. Когда они вступили на вырубленный из гранита мостик. Гнейсс, слышавший за собой, дыхание полуэльфа, обернулся.
Кроме них, никого на мосту не было; впереди слышались крики и смех играющих детей. Сзади в саду было тихо.
– Что это? – вдруг прошептал Гнейсс.
Танис сделал рукой знак, призывающий к молчанию, и весь превратился в слух. Они услышали шарканье ног… Полуэльф потянулся к мечу, Хорнфел крепко стиснул рукоятку Небольшого кинжала.
– Вон там, – прошептал Хайлар.
Как только он это сказал, неясная тень на краю моста превратилась в гнома. Гнейсс вздрогнул. Гном, неожиданно появившийся, так же неожиданно и исчез, словно бы и не заметив ни танов, ни полуэльфа.
Тейварец, один из «волшебничков» Рилгара.
Танис, поглаживая пальцем эфес меча, перевел взгляд с Хорнфела на Гнейсса.
– Кто это?
– Я не знаю его имени, – проворчал Гнейсс.
– Деган, – сказал Хорнфел. – Да, Деган. Из рилгаровских… помошничков.
«Наверное, он хотел сказать: из рилгаровских убийц», – подумал Гнейсс.
Он покачал головой и пошел вперед.
Гнейсс почти всю дорогу молчал, Хорнфел – тоже. А полуэльф их ни о чем не спрашивал. Очевидно, Танис пошел с ними вовсе не случайно. По-видимому, полуэльф – телохранитель Хорнфела… Да, да, верно!
Конечно же, первое, что сделает этот трижды проклятый Тейвар, если ему удастся захватить власть, – избавится от людей, пришедших в Торбардин. И они это хорошо поняли.
Внезапно Гнейссу захотелось увидеть солнечный свет, почувствовать его. Скоро ему придется сражаться; но он не хотел сражаться во тьме.
Дракон Темная Ночь не любил света. Рилгар раздраженно что-то проворчал и воткнул горящий факел в укрепленный на стене светильник. Его черная неровная тень протянулась по каменному полу к лапам дракона. Бешеная ярость клокотала в тане Тейвара. Пальцы его правой руки забегали по рукояти Меча, по золоту, серебру и сапфирам. Его гнев был холоден как лед. Он подал знак двум стражам, ожидавшим его приказаний, и они втащили в круг света что-то тяжелое.
Мертвое мясо! Темная Ночь зарычал, громко выражая протест. Совсем рядом, в маленькой пещере за его логовом, находилась куда лучшая пища: однорукий гном и девушка из людского племени, которых дракон принес на своей спине Рилгару. Темная Ночь желал живого мяса и с негодованием смотрел на тело мертвого гномского стража.
– Это им ты и собираешься меня накормить?
Рилгар засмеялся – его смех был подобен треску ломающегося льда.
– А ты еще не наелся, да? Козла и теленка тебе мало? Ну, дракон, у тебя и аппетит! – Он подошел к дракону вплотную, в его глазах пылал гнев.
– Хаук сбежал! Я нашел вот этого, мертвого, в пещере, там, где должен был находиться Хаук. Итак, ты голоден? Прекрасно. Замори сейчас червячка и найди мне Хаука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Эльф внезапно для себя увидел кендера на вершине холма с зажатой в руке магической флейтой. Лавим запыхался и дышал тяжело, как старые мехи; он помахал эльфу рукой:
– Тьорл! Иди сюда! Я теперь все могу! Я могу доставить нас всех в Торбардин так быстро, что ты не успеешь и опомниться!
А Тьорлу вспомнился печальный голос Станаха, шепчущий: «Мага знают в Торбардине по его переносящим заклинаниям».
Музыкант! Тьорл молча умолял Музыканта не позволять кендеру говорить заклинание:. «Музыкант, не допусти этого!».
Эльф рванулся к кендеру так стремительно, как только мог. Одни боги знают, что может случиться, если кендер ошибется, произнося слова заклинания! Что случится, если будет допущена ошибка?
Тьорл бросился на Лавима.
И Финн.
И Кембал.
Получилась настоящая куча мала. Кендер извивался и барахтался, но флейту из рук не выпускал.
– Эй! Да что вы делаете? Вы же раздавите меня! Вы не понимаете, я… Тьорл крепко сжимал рукой лодыжку кендера. Финн тянул Лавима к себе, Кембал – к себе… И никто из них не догадался схватить кендера за руки или закрыть ему рот.
Лавим, думая, что они не поняли, о чем он говорил (ведь ясно же, если бы они его поняли, они сейчас бы его благодарили), набрал в легкие побольше воздуха и поднес флейту к губам.
Почему-то он полагал, что мелодия переносящего заклинания должна быть более волнующей, чем три простые ноты.
Когда маг слышал первую из них, то заорал у кендера в голове словно ошпаренный, и Лавим тотчас же подумал, что настоящее заклинание, вероятно, должно было бы звучать более мягко, чем ругательство.
Он почувствовал, как все вокруг поблекло, вытянулось, закружилось, а затем само собой завязалось в узел, да не в один, а в несколько.
Он подумал о том, как странно уходят из него все чувства и мысли – через пальцы рук и ног! «Пожалуй, когда я выйду из этого заклинания, мне понадобится где-нибудь уединиться на несколько минут… Меня, наверное, всего вывернет наизнанку… наверное, будет лучше, если мы окажемся где-то за городом, – ведь неудобно же при всех… И зачем я только плотно поел?!»
И вдруг все его мысли куда-то исчезли.
Тьорл сильно ударился о землю. Когда он попытался вздохнуть, его легкие заполнил дым. Огонь пробивался между его пальцами, и ему пришлось крикнуть «Э-эй!», чтобы понять, есть ли у него вообще дыхание и не лишился ли он голоса.
«Проклятый кендер забросил нас прямо в огонь!»
– Вставай! Тьорл! Вставай!
Это был голос Финна. Тьорл по привычке попытался повиноваться. Он подтянул к груди колени и вдруг с плеском скользнул в холодную воду болота.
– Тьорл, ну пожалуйста, вставай!
Теперь это был голос Лавима.
Эльф стал отчаянно барахтаться в воде и в конце концов смог встать на ноги. Он провел рукой по лицу, стирая налипший ил, грязь и какие-то травинки. Пошатываясь, он оглянулся на кендера. В плотном дыму, Лавим; виделся всего лишь неясной тенью.
– Ради всех богов, ответь: где мы? – прошептал эльф.
– Я… Я извиняюсь, Тьорл. Я вовсе не хотел, чтобы мы оказались здесь, правда. Я просто хотел, чтобы мы очутились где-то рядом с Торбардином, потому что я понимал, что, если меня… и я подумал, нехорошо, если… ну, ты понимаешь меня, да? И, в общем, я совсем не знал, что делать, и ведь не было никого, чтобы спросить или посоветоваться, а заклинание этого типа, оно такое, что можно запросто попасть дальше от…
– Он поскреб в затылке и посмотрел на пламя, подступающее к ним все ближе. – Ну вот мы и попали сюда, чтобы у них там, в городе, не… Что с тобой, Тьорл?
– Где флейта?
Лавим пожал плечами:
– Я не знаю. Я…
Где флейта? – Это говорил уже маг.
Лавим с шумом втянул воздух и застенчиво улыбнулся:
– Она у меня.
– Дай ее мне!
– Но, Тьорл, я…
– Сейчас же! – заревел Тьорл.
Лавим послушно отдал флейту.
– Но Музыкант говорит…
Тьорл спросил голосом, не предвещающим ничего хорошего:
– Что же говорит Музыкант?
– Он говорит, не выбрасывай ее. Она нам еще пригодится.
Дым вокруг становился все плотнее. Тьорл огляделся и увидел Финна, помогающего Кембалу подняться на ноги; Все четверо они стояли по колено в воде. А всего лишь в четверти мили от них, на западе, пожар полыхал сплошной стеной. Тьорл схватил Лавима за плечо:
– Смотри!
Лавим смущенно потупился:
– Я вижу.
– Мы в болоте, Лавим, и мы окружены огнем. Это и есть воплощение твоей идеи, как быстрее попасть в Торбардин?
– Нет, но…
К ним подошел Финн, взял Тьорла за руку и показал на восток.
– Я почти ничего не знаю об этих болотах, но вон там мы можем пройти. – Он словно ненароком скользнул взглядом по фигуре Лавима, а затем вновь повернулся к Тьорлу: – Я думаю, сначала нам следует убить этого маленького ублюдка. А тогда уж и попытаемся выбраться отсюда.
Лавим, боясь сказать что-либо лишнее и еще больше разозлить Финна, зажал рот рукой. Он посмотрел на Финна – тот повернулся, шагнул и сразу же исчез в дыму. Затем кендер перевел взгляд на Тьорла:
– Ты ведь не думаешь, что он действительно хочет сделать то, что сказал?
Тьорл ничего не ответил.
«Маг, – молча спросил Лавим, – ты не думаешь, что Финн действительно хочет сделать то, что он сказал?»
Если он и не хочет, то зато я хочу! – В голосе мага звучал металл.
– Но… Но, Музыкант, я ведь только пытался помочь. Я только пытался… Музыкант! Маг не отзывался.
– Ну правда же, Музыкант. Я действительно только хотел помочь! Оглянись вокруг, Лавим, – сердито проворчал Музыкант. – Ты в конечном итоге ничего полезного не сделал, но зато теперь и ты, и твои друзья получили прекрасную возможность изжариться прежде, чем проберетесь к Торбардину.
Лавим огляделся и повсюду увидел огонь – огонь, подступающий к ним все ближе; с треском взлетали в черное ночное небо снопы искр.
Подумав, он решил подождать, пока они выйдут из огня, потом непременно напомнить всем, что хоть они и не в Торбардине, но значительно ближе к нему, чем были до того…
Глава 23
Гнейсс выбрал путь таким образом, чтобы пройти у самых человеческих хижин. Да, воздух здесь действительно тяжелый. Даже если допустить, что жалобы гномов несколько преувеличены, нельзя не признать, что жить рядом с людьми – радости мало.
Восемьсот людей сумели обжиться здесь довольно быстро. Малые дети уже бегали между жилищами, их звонкие голоса громким эхом отражались от стен пещеры. Женщины занимались домашним хозяйством, ухаживали за лошадьми, присматривали за шумным стадом коз и множеством кур и уток.
Место это выглядит мерзко, и даже все запахи здесь какие-то ужасно неприятные. Девар с неохотой подумал: его здесь раздражает все. Один Реоркс знает, сколько они здесь пробудут, прежде чем надумают уйти!…
Здешние поля были не такими, к каким люди привыкли у себя на родине. Поля здесь были ровные, без камней. Почву сюда гномы принесли много лет назад с поверхности.
Гнейсс остановился на краю недавно вспаханного поля. Темная почва поблескивала в свете, льющемся в пещеру из множества установленных в потолке кристаллов. Парни шли по полю, разбрасывая семена из больших парусиновых мешков. Скоро это поле покроется молодой зеленью. Судя по тому, как люди работают, голодать им не придется.
Да, спору нет, люди Золотой Луны работают хорошо. Любой мог бы почти поверить, что сама Мезалакс благословила их труды, что богиня благосклонна к Женщине с Равнин.
Почти благосклонна…
Гнейсс фыркнул. Что-то раньше ему не приходилось слышать о том, чтобы Мезалакс приказывала своим служительницам очаровывать танов. А Хорнфел явно очарован… В последние дни он, кажется, проводит среди людей больше времени, чем в гномских городах.
«Вот и мне, – думал Гнейсс, – как какому-то мальчишке на побегушках, приходится тащиться сюда каждый раз, когда надо сказать ему несколько слов! Он говорит: он, мол, ищет союзников. Он говорит: наилучший способ приобрести союзников – как можно лучше их узнать. Ха! Этот сброд – наши союзники?! Держу пари, толку от них никогда никакого не будет». Послышался детский смех, из ближней хижины вышла какая-то оборванная девчушка. Встретившись глазами с Гнейсом прежде, чем он успел отвернуться, она смутилась, споткнулась и едва не упала. Он подхватил ее под руки.
– Внимательней смотри под ноги, девчонка! Для чего у тебя глаза?! Упомянутые глаза, большие и голубые, как море, уставились на Гнейсса, потом девчонка повернулась и пошла к полю.
«Какие тощие ноги, а руки еще тоньше, – подумал Гнейсс. – Кто-то же должен позаботиться о пище для таких, как она! И не одежда – просто рванье! Больно смотреть на все это».
– Подожди-ка минутку!
Девчонка остановилась и откинула с лица растрепанные черные волосы.
– Мне надо увидеть Золотую Луну и… – он хмуро улыбнулся, – и ее пленника Хорнфела. Где они?
– Пленника? – Глаза девчушки стали еще больше (если это вообще было возможно!), и она звонко рассмеялась. – Ой, какой ты шутник, дедушка!
– Дедушка?
Она грязным пальцем показала на его длинную седую бороду.
Гнейсс, сам того не желая, улыбнулся. До чего дерзкая! Ох плутовка! Надо быть с ней настороже!
Лицо дерзкой плутовки превратилось в сплошную улыбку.
– Я знаю, где они. Я тебя провожу.
– Ладно, – проворчал гном, – а потом ты проводи сама себя к своей матери, и пусть она тебя умоет и причешет, договорились?
Она тряхнула головой и как-то неопределенно пожала плечами.
– Не могу этого сделать, дедушка.
– Не можешь? Почему?
– Леди Золотая Луна говорит, что мои мама и папа ушли к Мишакаль. – На ее детское лицо наползла тучка. – Я думаю, это значит: они умерли.
Сказав это, девчушка запрыгала по аллейке, и Гнейссу пришлось ускорить шаг, чтобы поспеть за ней. «Все дети войны несчастны», – напомнил он себе. Он был воином и предводителем воинов и всегда старался быть с такими детьми как можно ласковее.
Гнейсс следовал за девчонкой по извилистой улице, образовавшейся между только что построенными хижинами – почти неразличимо похожими друг на друга, с низкими крышами и маленькими окнами. В одной из таких хижин он и нашел Хорнфела, тот сидел за столом рядом с Золотой Луной. Поскольку места за столом больше не было, полуэльф Танис сидел на корточках у двери, затачивая стрелы; настоящий воин, он любую свободную минуту занимался оружием. Хотя рыжеволосого Таниса и Золотую Луну часто видели вместе, все знали о Мужчине с Равнин, единственном, кто должен был – по закону – называть Золотую Луну своей леди. Да, их было девять – девять тех, кто освободил рабов из шахт Верминаарда. Гнейсс, однако, встречался и беседовал только с Золотой Луной и с Танисом. Остальные семеро просто предоставили право вести все дела бывших рабов этим двоим.
«Что ж, наверное, они поступили правильно», – подумал Гнейсс. Он слышал, что один из них – гном холмов из печально знаменитого клана Огненный Горн. У Гнейсса не было никакого желания вести какие бы то ни было разговоры с одним из тех, чей дед сражался с гномами Торбардина во время Войны Гномских Ворот.
«А Хорнфел все время здесь… – думал Девар, – сидит с чашкой водки, принесенной из Внешних Земель, как будто ему больше нечего делать ни в Хайларе, ни в Совете!»
Но когда Гнейсс взглянул в глаза своего друга, он решил, что зря гневается на Хорнфела. Темные тени в глазах Хорнфела говорили о том, что все здесь не так уж и просто.
Золотая Луна улыбнулась и жестом пригласила Гнейсса в хижину, пригласила так, словно она здесь полновластная хозяйка.
– Ты пришел встретиться со своим другом? Да, да, и у тебя есть полное право сердиться на меня, тан Гнейсс: я задержала его у себя слишком долго.
«Ее называют Дочь Вождя, – тотчас подумал Гнейсс. – О… Я был бы искренне рад познакомиться с тем, кто сумел привить своей дочери такие манеры».
– Здравствуй, леди. Он действительно нам очень нужен. – Гнейсс повернулся к тану Хайлара. – Хорнфел, от стражи пришло известие. Гуиил фир.
Он произнес все это по-гномски и был очень удивлен, когда полуэльф мгновенно поднял голову и переспросил:
– Дикий пожар? – Зеленые глаза Таниса потемнели, он пристально посмотрел на Гнейсса. – Где?
– Идет от холмов, что на западе Равнин Смерти. Два пограничных патруля видели его прошлой ночью. Ветер гонит его сюда, прямо на нас.
«Пожар идет быстрее ветра, который гонит его», – подумал Гнейсс. Сегодня на рассвете он сам видел его со стены Северных ворот. В свете утра, гуйил фир казался морем пламени, волны которого вот-вот захлестнут лесные берега у подножия гор. Густой черный дым то столбами поднимался в небеса, то стлался перед стеной яростного пламени, то танцевал смерчем над Равнинами Смерти. В мрачном зареве пожара даже рассвет выглядел болезненно-бледным.
Гнейсс вновь повернулся к Хорнфелу:
– Тебя ждут в зале Совета, друг мой. Этот вопрос и некоторые другие нужно срочно обсудить.
Золотая Луна, голубоглазая, с золотистыми волосами, поднялась из-за шаткого стола:
– Пожар?!
Гнейсс кивнул:
– Да, госпожа.
– Но из-за чего начался пожар? Вы знаете?
– Нет, госпожа, но ты и твои люди здесь в полной безопасности. – Он взглянул на Хорнфела, затем снова на Женщину с Равнин. – Ты сейчас об этом беспокоишься?
– Нет, – ответила она. – Я знаю, что мы здесь в безопасности. Но я также знаю, что случается, когда дикий пожар выходит на равнины.
Я видела это. Но ведь таких пожаров никогда не бываете конце осени.
– Ты думаешь о драконах Верминаарда, не так ли?
– Да.
– Может быть. Я, во всяком случае, думаю так же, госпожа. – Гнейсс решил взять более официальный тон. – Леди Золотая Луна, все это нам необходимо обсудить на Совете. Надеюсь, ты извинишь нас, если мы тебя оставим.
Золотая Луна ничего не сказала, но, когда Хорнфел и Гнейсс вышли из хижины, Танис пошел за ними. Хорнфел вроде бы не возражал, Гнейсс – тоже.
Все шесть городов Торбардина, а также Северные и Южные ворота были соединены между собой множеством тоннелей. Хорнфел и Гнейсс знали все дороги Торбардина. Они оба родились здесь, прожили здесь всю свою жизнь и поэтому сейчас выбирали кратчайшие пути без малейшего раздумья.
Танис молча шел за Хорнфелом и Гнейсом. Когда они вступили на вырубленный из гранита мостик. Гнейсс, слышавший за собой, дыхание полуэльфа, обернулся.
Кроме них, никого на мосту не было; впереди слышались крики и смех играющих детей. Сзади в саду было тихо.
– Что это? – вдруг прошептал Гнейсс.
Танис сделал рукой знак, призывающий к молчанию, и весь превратился в слух. Они услышали шарканье ног… Полуэльф потянулся к мечу, Хорнфел крепко стиснул рукоятку Небольшого кинжала.
– Вон там, – прошептал Хайлар.
Как только он это сказал, неясная тень на краю моста превратилась в гнома. Гнейсс вздрогнул. Гном, неожиданно появившийся, так же неожиданно и исчез, словно бы и не заметив ни танов, ни полуэльфа.
Тейварец, один из «волшебничков» Рилгара.
Танис, поглаживая пальцем эфес меча, перевел взгляд с Хорнфела на Гнейсса.
– Кто это?
– Я не знаю его имени, – проворчал Гнейсс.
– Деган, – сказал Хорнфел. – Да, Деган. Из рилгаровских… помошничков.
«Наверное, он хотел сказать: из рилгаровских убийц», – подумал Гнейсс.
Он покачал головой и пошел вперед.
Гнейсс почти всю дорогу молчал, Хорнфел – тоже. А полуэльф их ни о чем не спрашивал. Очевидно, Танис пошел с ними вовсе не случайно. По-видимому, полуэльф – телохранитель Хорнфела… Да, да, верно!
Конечно же, первое, что сделает этот трижды проклятый Тейвар, если ему удастся захватить власть, – избавится от людей, пришедших в Торбардин. И они это хорошо поняли.
Внезапно Гнейссу захотелось увидеть солнечный свет, почувствовать его. Скоро ему придется сражаться; но он не хотел сражаться во тьме.
Дракон Темная Ночь не любил света. Рилгар раздраженно что-то проворчал и воткнул горящий факел в укрепленный на стене светильник. Его черная неровная тень протянулась по каменному полу к лапам дракона. Бешеная ярость клокотала в тане Тейвара. Пальцы его правой руки забегали по рукояти Меча, по золоту, серебру и сапфирам. Его гнев был холоден как лед. Он подал знак двум стражам, ожидавшим его приказаний, и они втащили в круг света что-то тяжелое.
Мертвое мясо! Темная Ночь зарычал, громко выражая протест. Совсем рядом, в маленькой пещере за его логовом, находилась куда лучшая пища: однорукий гном и девушка из людского племени, которых дракон принес на своей спине Рилгару. Темная Ночь желал живого мяса и с негодованием смотрел на тело мертвого гномского стража.
– Это им ты и собираешься меня накормить?
Рилгар засмеялся – его смех был подобен треску ломающегося льда.
– А ты еще не наелся, да? Козла и теленка тебе мало? Ну, дракон, у тебя и аппетит! – Он подошел к дракону вплотную, в его глазах пылал гнев.
– Хаук сбежал! Я нашел вот этого, мертвого, в пещере, там, где должен был находиться Хаук. Итак, ты голоден? Прекрасно. Замори сейчас червячка и найди мне Хаука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34