А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Аверченко Аркадий Тимофеевич

Дюжина ножей в спину революции


 

Здесь выложена электронная книга Дюжина ножей в спину революции автора по имени Аверченко Аркадий Тимофеевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Аверченко Аркадий Тимофеевич - Дюжина ножей в спину революции.

Размер архива с книгой Дюжина ножей в спину революции равняется 46.74 KB

Дюжина ножей в спину революции - Аверченко Аркадий Тимофеевич => скачать бесплатную электронную книгу



VadikV


23
Аркадий Тимофеевич Авер
ченко: «Дюжина ножей в спину революции»



Аркадий Тимофеевич Аверченко
Дюжина ножей в спину революции



Дюжина ножей в спину революц
ии

Предисловие

Может быть, прочтя заглавие этой книги, какой-нибудь сердобольный читат
ель, не разобрав дела, сразу и раскудахчется, как курица:
Ц Ах, ах! Какой бессердечный, жестоковыйный молодой человек Ц этот Арка
дий Аверченко!! Взял да и воткнул в спину революции ножик, да и не один, а цел
ых двенадцать!
Поступок Ц что и говорить Ц жестокий, но давайте любовно и вдумчиво раз
беремся в нем.
Прежде всего, спросим себя, положив руку на сердце:
Ц Да есть ли у нас сейчас революция?..
Разве та гниль, глупость, дрянь, копоть и мрак, что происходит сейчас, Ц ра
зве это революция?
Революция Ц сверкающая прекрасная молния, революция Ц божественно кр
асивое лицо, озаренное гневом Рока, революция Ц ослепительно яркая раке
та, взлетевшая радугой среди сырого мрака!..
Похоже на эти сверкающие образы то, что сейчас происходит?..
Скажу в защиту революции более того Ц рождение революции прекрасно, как
появление на свет ребенка, его первая бессмысленная улыбка, его первые н
евнятные слова, трогательно умилительные, когда они произносятся с труд
ом лепечущим, неуверенным в себе розовым язычком...
Но когда ребенку уже четвертый год, а он торчит в той же колыбельке, когда
он четвертый год сосет свою всунутую с самого начала в рот ножку, преврат
ившуюся уже в лапу довольно порядочного размера, когда он четвертый год
лепечет те же невнятные, невразумительные слова, вроде: «совнархоз», «уе
земельком», «совбур» и «реввоенком» Ц так это уже не умилительный, ласк
ающий глаз младенец, а, простите меня, довольно порядочный детина, впавши
й в тихий идиотизм.
Очень часто, впрочем, этот тихий идиотизм переходит в буйный, и тогда с дет
иной никакого сладу нет!
Не смешно, а трогательно, когда крохотный младенчик протягивает к огню р
озовые пальчики, похожие на бутылочки, и лепечет непослушным языком:
Ц Жижа, жижа!.. Дядя, дай жижу...
Но когда в темном переулке встречается лохматый парень с лицом убийцы и,
протягивая корявую лапу, бормочет: «А ну дай, дядя, жижи, прикурить цигарки
или скидывай пальто», Ц простите меня, но умиляться при виде этого младе
нца я не могу!
Не будем обманывать и себя и других; революция уже кончилась, и кончилась
она давно!
Начало ее Ц светлое, очищающее пламя, средина Ц зловонный дым и копоть, к
онец Ц холодные обгорелые головешки.
Разве мы сейчас не бродим среди давно потухших головешеек Ц без крова и
пищи, с глухой досадой и пустотой в душе.
Нужна была России революция?
Конечно, нужна.
Что такое революция? Это Ц переворот и избавление.
Но когда избавитель перевернуть Ц перевернул, избавить Ц избавил, а по
том и сам так плотно уселся на ваш загорбок, что снова и еще хуже задыхаете
сь вы в предсмертной тоске и судороге голода и собачьего существования,
когда и конца-краю не видно этому сиденью на вашем загорбке, то тогда черт
с ним и с избавителем этим! Я сам, да, думаю, и вы тоже, если вы не дураки, Ц го
товы ему не только дюжину, а даже целый гросс «ножей в спину».
Правда, сейчас еще есть много людей, которые, подобно плохо выученным поп
угаям, бормочут только одну фразу:
Ц Товарищи, защищайте революцию!
Позвольте, да вы ведь сами раньше говорили, что революция Ц это молния, эт
о гром стихийного Божьего гнева... Как же можно защищать молнию?
Представьте себе человека, который стоял бы посреди омраченного громов
ыми тучами поля и, растопырив руки, вопил бы:
Ц Товарищи! Защищайте молнию! Не допускайте, чтобы молния погасла от рук
буржуев и контрреволюционеров!!
Вот что говорит мой собрат по перу, знаменитый русский поэт и гражданин К.
Бальмонт, мужественно боровшийся в прежнее время, как и я, против уродлив
остей минувшего Царизма.
Вот его буквальные слова о сущности революции и защите ее:
«Революция хороша, когда она сбрасывает гнет. Но не революциями, а эволюц
ией жив мир. Стройность, порядок Ц вот что нужно нам, как дыхание, как пища.
Внутренняя и внешняя дисциплина и сознание, что единственное понятие, ко
торое сейчас нужно защищать всеми силами, это понятие Родины которая выш
е всяких личностей и классов и всяких отдельных задач, Ц понятие настол
ько высокое и всеобъемлющее, что в нем тонет все, и нет разнствующих в нем,
а только сочувствующие и слитно работающие Ц купец и крестьянин, рабочи
й и поэт, солдат и генерал».
«Когда революция переходит в сатанинский вихрь разрушения Ц тогда пра
вда становится безгласной или превращается в ложь. Толпами овладевает с
тихийное безумие, подражательное сумасшествие, все слова утрачивают св
ое содержание и свою убедительность. Если такая беда овладевает народом
, он неизбежно возвращается к притче о бесах, вошедших в стадо свиней».
«Революция есть гроза. Гроза кончается быстро и освежает воздух, и ярче т
огда жизнь, красивее цветут цветы. Но жизни нет там, где грозы происходят б
еспрерывно. А кто умышленно хочет длить грозу, тот явный враг строительс
тва и благой жизни. И выражение „защищать революцию“, должен сказать, мне
кажется бессмысленным и жалким. Настоящая гроза не нуждается в защите и
подпорках. Уж какая же это гроза, если ее, как старушку, нужно закутывать в
ватное одеяло».
Вот как говорит К. Бальмонт... И в одном только он ошибается Ц сравнивая на
шу «выросшую из пеленок» революцию с беспомощной старушкой, которую нуж
но кутать в ватное одеяло.
Не старушка это, Ц хорошо бы, коли старушка, Ц а полупьяный детина с боль
шой дороги, и не вы его будете кутать, а он сам себя закутает вашим же, стаще
нным с ваших плеч, пальто.
Да еще и ножиком ткнет в бок.
Так такого-то грабителя и разорителя беречь? Защищать?
Да ему не дюжину ножей в спину, а сотню Ц в дикобраза его превратить, чтоб
ы этот пьяный, ленивый сутенер, вцепившийся в наш загорбок, не мешал нам ст
роить Новую Великую Свободную Россию!
Правильно я говорю, друзья-читатели? А?
И если каждый из вас не бестолковый дурак или не мошенник, которому выгод
на вся эта разруха, вся эта «защита революции», Ц то всяк из вас отдельно
и все вместе должны мне грянуть в ответ:
Ц Правильно!!!

Фокус великого кино

Отдохнем от жизни.
Помечтаем. Хотите?
Садитесь, пожалуйста, в это мягкое кожаное кресло, в котором тонешь чуть н
е с головой. Я подброшу в камин угля, а вы закурите эту сигару. Недурной «Бо
ливар», не правда ли? Я люблю, когда в полумраке кабинета, как тигровый гла
з, светится огонек сигары. Ну, наполним еще раз наши рюмки темно-золотисты
м хересом Ц на бутылочке-то пыли сколько наросло Ц вековая пыль, благор
одная, Ц а теперь слушайте...

Однажды в кинематографе я видел удивительную картину: Море. Берег. Высок
ая этакая отвесная скала, саженей в десять. Вдруг у скалы закипела вода, вы
нырнула человеческая голова, и вот человек, как гигантский, оттолкнувший
ся от земли мяч, взлетел на десять саженей кверху, стал на площадку скалы
Ц совершенно сухой Ц и сотворил крестное знамение так: сначала пальцы
его коснулись левого плеча, потом правого, потом груди и, наконец, лба.
Он быстро оделся и пошел прочь от моря, задом наперед, пятясь, как рак. Взма
хнул рукой, и окурок папиросы, валявшийся на дороге, подскочил и влез ему в
пальцы. Человек стал курить, втягивая в себя дым, рождающийся в воздухе. П
о мере курения, папироса делалась все больше и больше и, наконец, стала сов
сем свежей, только что закуренной. Человек приложил к ней спичку, вскочив
шую ему в руку с земли, вынул коробку спичек, чиркнул загоревшуюся спичку
о коробочку, отчего спичка погасла, вложил спичку в коробочку; папиросу, т
орчащую во рту, сунул обратно в портсигар, надулся Ц и плевок с земли вско
чил ему прямо в рот. И пошел он дальше также задом наперед, пятясь, как рак. Д
ома сел перед пустой тарелкой и стаканом, вылил изо рта в стакан нескольк
о глотков красного вина и принялся вилкой таскать изо рта куски цыпленка
, кладя их обратно на тарелку, где они нод ножом срастались в одно целое. Ко
гда цыпленок вышел целиком из его горла, подошел лакей и, взяв тарелку, пон
ес этого цыпленка на кухню Ц жарить... Повар положил его на сковородку, по
том снял сырого, утыкал перьями, поводил ножом по его горлу, отчего цыплен
ок ожил и потом весело побежал по двору.

Не правда ли, вам понятно, в чем тут дело: это обыкновенная фильма, изображ
ающая обыкновенные человеческие поступки, но пущенные в обратную сторо
ну.
Ах, если бы наша жизнь была похожа на послушную кинематографическую лент
у!..
Повернул ручку назад Ц и пошло-поехало...
Передо мной Ц бумага, покрытая ровными строками этого фельетона. Вдруг
Ц перо пошло в обратную сторону Ц будто соскабливая написанное, и когд
а передо мной Ц чистая бумага, я беру шляпу, палку и, пятясь, выхожу на улиц
у...
Шуршит лента, разматываясь в обратную сторону.
Вот сентябрь позапрошлого года. Я сажусь в вагон, поезд дает задний ход и м
чится в Петербург.
В Петербурге чудеса: с Невского уходят, забирая свои товары Ц селедочни
цы, огуречницы, яблочницы и невоюющие солдаты, торгующие папиросами... Бол
ьшевистские декреты, как шелуха, облетают со стен, и снова стены домов чис
ты и нарядны. Вот во весь опор примчался на автомобиле задним ходом Алекс
андр Федорович Керенский. Вернулся?!
Крути, Митька, живей!
Въехал он в Зимний дворец, а там, глядишь, все новое и новое мелькание лент
ы: Ленин и Троцкий с компанией вышли, пятясь, из особняка Кшесинской, поеха
ли задом наперед на вокзал, сели в распломбированный вагон, тут же его зап
ломбировали и Ц укатила вся компания задним ходом в Германию.
А вот совсем приятное зрелище: Керенский задом наперед вылетает из Зимне
го дворца Ц давно пора, Ц вскакивает на стол и напыщенно говорит рабочи
м: «Товарищи! Если я вас покину Ц вы можете убить меня своими руками! До са
мой смерти я с вами».
Соврал, каналья. Как иногда полезно пустить ленту в обратную сторону!
Быстро промелькнула февральская революция. Забавно видеть, как пулемет
ные пули вылетали из тел лежащих людей, как влетали они обратно в дуло пул
еметов, как вскакивали мертвые и бежали задом наперед, размахивая руками
.
Крути, Митька, крути!
Вылетел из царского дворца Распутин и покатил к себе в Тюмень. Лента-то ве
дь обратная.
Жизнь все дешевле и дешевле... На рынках масса хлеба, мяса и всякого съестн
ого дрязгу.
А вот и ужасная война тает, как кусок снега на раскаленной плите; мертвые в
стают из земли и мирно уносятся на носилках обратно в свои части. Мобилиз
ация быстро превращается в демобилизацию, и вот уже Вильгельм Гогенцолл
ерн стоит на балконе перед своим народом, но его ужасные слова, слова паук
а-кровопийцы об объявлении войны, не вылетают из уст, а, наоборот, глотает
он их, ловя губами в воздухе. Ах, чтоб ты ими подавился!..
Митька, крути, крути, голубчик!
Быстро мелькают поочередно четвертая дума, третья, вторая, первая, и вот у
же на экране четко вырисовываются жуткие подробности октябрьских погр
омов.
Но, однако, тут это не страшно. Громилы выдергивают свои ножи из груди убит
ых, те шевелятся, встают и убегают, летающий в воздухе пух аккуратно сам сл
етается в еврейские перины, и все принимает прежний вид.
А что это за ликующая толпа, что за тысячи шапок, летящих кверху, что это за
счастливые лица, по которым текут слезы умиления?!
Почему незнакомые люди целуются, черт возьми!
Ах, это Манифест 17 октября, данный Николаем II свободной России...
Да ведь это, кажется, был самый счастливый момент во всей нашей жизни!
Митька! замри!! Останови, черт, ленту, не крути дальше! Руки поломаю!..
Пусть замрет. Пусть застынет.
Ц Газетчик! Сколько за газету? Пятачок?
Ц Извозчик! Полтинник на Конюшенную, к «Медведю». Пошел живей, гривенник
прибавлю. Здравствуйте! Дайте обед, рюмку коньяку и бутылку шампанского.
Ну, как не выпить на радостях... С манифестом вас! Сколько с меня за все? Четы
рнадцать с полтиной? А почему это у вас шампанское десять целковых за бут
ылку, когда в «Вене» Ц восемь? Разве можно так бессовестно грабить публи
ку?
Митька, не крути дальше! Замри. Хотя бы потому остановись, что мы себя види
м на пятнадцать лет моложе, почти юношами. Ах, сколько было надежд, и как мы
любили, и как нас любили.

Отчего же вы не пьете ваш херес! Камин погас, и я не вижу в серой мгле Ц поче
му так странно трясутся ваши плечи: смеетесь вы или плачете?

Поэма о голодном человеке

Сейчас в первый раз я горько пожалел, почему мама в свое время не отдала ме
ня в композиторы.
То, о чем я хочу сейчас написать, ужасно трудно выразить в словах... Так и под
мывает сесть за рояль, с треском опустить руки на клавиши Ц и все, все как
есть, перелить в причудливую вереницу звуков, грозных, тоскующих, жалобн
ых, тихо-стонущих и бурно-проклинающих.
Но немы и бессильны мои негибкие пальцы, но долго еще будет молчать хладн
окровный, неразбуженный рояль, и закрыт для меня пышный вход в красочный
мир звуков...
И приходится писать мне элегии и ноктюрны привычной рукой Ц не на пяти, а
на одной линейке, Ц быстро и привычно вытягивая строку за строкой, перел
истывая страницу за страницей. О, богатые возможности, дивные достижения
таятся в слове, но не тогда, когда душа морщится от реального прозаическо
го трезвого слова, Ц когда душа требует звука, бурного, бешеного движени
я обезумевшей руки по клавишам...
Вот моя симфония Ц слабая, бледная в слове...

Когда тусклые серо-розовые сумерки спустятся над слабым, голодным, уста
ло смежившим свои померкшие, свои сверкающие прежде очи Ц Петербургом,
когда одичавшее население расползется по угрюмым берлогам коротать ещ
е одну из тысячи и одной голодной ночи, когда все стихнет, кроме комиссарс
ких автомобилей, бодро шныряющих, проворно, как острое шило, вонзающихся
в темные безглазые русла улиц, Ц тогда в одной из квартир Литейного прос
пекта собираются несколько серых бесшумных фигур и, пожав друг другу дро
жащие руки, усаживаются вокруг стола пустого, освещенного гнусным воров
ским светом сального огарка.
Некоторое время молчат, задыхающиеся, усталые от целого ряда гигантских
усилий: надо было подняться по лестнице на торой этаж, пожать друг другу р
уки и придвинуть к столу стул Ц это такой нестерпимый труд!..
Из разбитого окна дует... но заткнуть зияющее отверстие подушкой уж никто
не может Ц предыдущая физическая работа истощила организм на целый час.

Можно только сидеть вокруг стола, оплывшей свечи и журчать тихим, тихим ш
епотом...
Переглянулись.
Ц Начнем, что ли? Сегодня чья очередь?
Ц Моя.
Ц Ничего подобного. Ваша позавчера была. Еще вы рассказывали о макарона
х с рубленой говядиной.
Ц О макаронах Илья Петрович рассказывал. Мой доклад был о панированной
телячьей котлете с цветной капустой. В пятницу.
Ц Тогда ваша очередь. Начинайте. Внимание, господа!
Серая фигура наклонилась над столом еще ниже, отчего черная огромная тен
ь на стене переломилась и заколебалась. Язык быстро, привычно пробежал п
о запекшимся губам, и тихий хриплый голос нарушил могильное молчание ком
наты.
Ц Пять лет тому назад Ц как сейчас помню Ц заказал я у «Альбера» навагу
фрит и бифштекс по-гамбургски. Наваги было 4 штуки, Ц крупная, зажаренная
в сухариках, на масле, господа! Понимаете, на сливочном масле, господа. На м
асле! С одной стороны лежал пышный ворох поджаренной на фритюре петрушки
, с другой Ц половина лимона. Знаете, этакий лимон ярко-желтого цвета и в р
азрезе посветлее, кисленький такой разрез... Только взять его в руку и пода
вить над рыбиной... Но я делал так: сначала брал вилку, кусочек хлебца (был че
рный, был белый, честное слово) и ловко отделял мясистые бока наваги от кос
точки...
Ц У наваги только одна косточка, посредине, треугольная, Ц перебил, еле
дыша, сосед.
Ц Тсс! Не мешайте. Ну, ну?
Ц Отделив куски наваги, причем, знаете ли, кожица была поджарена, хрупкая
этакая и вся в сухарях... в сухарях, Ц я наливал рюмку водки и только тогда
выдавливал тонкую струю лимонного сока на кусок рыбы... И я сверху приклад
ывал немного петрушки Ц о, для аромата только, исключительно для аромат
а, Ц выпивал рюмку и сразу кусок этой рыбки Ц гам! А булка-то, знаете, мягк
ая, французская этакая, и ешь ее, ешь, пышную, с этой рыбкой. А четвертую рыбк
у я даже не доел, хе-хе!
Ц Не доели?!!
Ц Не смотрите на меня так, господа. Ведь впереди был бифштекс по-гамбург
ски Ц не забывайте этого.

Дюжина ножей в спину революции - Аверченко Аркадий Тимофеевич => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Дюжина ножей в спину революции автора Аверченко Аркадий Тимофеевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Дюжина ножей в спину революции у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Дюжина ножей в спину революции своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Аверченко Аркадий Тимофеевич - Дюжина ножей в спину революции.
Если после завершения чтения книги Дюжина ножей в спину революции вы захотите почитать и другие книги Аверченко Аркадий Тимофеевич, тогда зайдите на страницу писателя Аверченко Аркадий Тимофеевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Дюжина ножей в спину революции, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Аверченко Аркадий Тимофеевич, написавшего книгу Дюжина ножей в спину революции, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Дюжина ножей в спину революции; Аверченко Аркадий Тимофеевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн