Но я продолжал прислушиваться, и постепенно ухо мое привыкло к естественным скрипам и шорохам старого дома и легко отличало их от других звуков, как ни тихи они были.Наверху тихо закрылась дверь, слабый скрип ступеней доложил, что кто-то спускается по лестнице.Мэг вернулась в свою комнату по другую сторону коридора. Тот — не знаю кто, неизвестный, — тихо прошел по коридору к нашей двери и застыл, прислушиваясь. Я различал его дыхание, мне хотелось вскочить и резко распахнуть дверь, но я сдержался и продолжал лежать очень спокойно.Через некоторое время его шаги удалились по коридору в обратную сторону, и я услышал, как сперва открылась, а потом закрылась наружная дверь.Я немедленно вскочил на ноги. Том открыл глаза, я объяснил, в чем дело.— Не нравится мне это, — заключил я. — Он, возможно, шпион.Я поднялся, пристегнул к поясу шпагу и, перейдя через коридор, постучал в комнату Мэг. Она открыла.— Мэг, передай Питеру, чтобы нашел нас в таверне «Вид на Уитби». Этот Конрад Польц меня беспокоит. Мы будем в «Уитби», как пробьет одиннадцать, и подождем там в течение часа. Не больше. Если Питер не найдет нас там или не сможет прийти к назначенному часу, тогда пусть поищет в «Гроздьях». Мы там задержимся. А потом нам придется отправиться на корабль.Мы торопливо прошли в конюшню — но моя лошадь исчезла!Нам хватило одного взгляда. Развернувшись на месте, мы вышли за ворота. Я быстрым шагом направился к реке.— Если у тебя на уме лодка, так он уж об этом позаботился, не сомневайся, — предупредил Том.— Тогда двинули вверх вдоль реки, и быстро.Ныряя в извилистые переулки и проходы, мы торопливо пробирались между домами и через скотные дворы, каких в Лондоне имелось немало. И внезапно оказались перед старой таверной, где я впервые повстречал Джереми Ринга.Какой-то человек вел по двору лошадь к поильной колоде, и я сразу узнал в нем одного из той шумной компании, которая выпивала вместе с Джереми Рингом в тот вечер, когда мы с ним встретились в первый раз.— Ты меня помнишь?Он усмехнулся на одну сторону:— Вспомню, если нужда будет, но так же легко могу и забыть.— Вот и ладно. Помни достаточно долго, чтобы сказать, где тут взять лодку, а потом забудь, что вообще видел меня когда-нибудь.— У меня есть лодка у старого причала внизу, но я не хотел бы ее потерять.— Знаешь «Гроздья»?— Ага.— Вот там ты найдешь свою лодку, надежно привязанную, когда нам она больше не будет нужна. А пока что мне очень обидно думать, что ты можешь зайти в «Гроздья» и не выпить там ни капли. На, — я положил ему на ладонь монету, — потрать вот это — или часть.— Как там Джереми? Мы тут без него скучаем.— Мы с ним плавали вместе, он меня ждет на корабле. Скоро собираемся в новое плавание.— Да ну! Я и сам об этом подумывал.— Так подумай еще малость, и если соберешься в Землю Рэли, поспрашивай обо мне потихоньку. Там — новая страна, где нет ни лордов, ни егерей, а воздух пахнет свободой. Просторная страна, где человеку хватит места двигаться и дышать.— А дикари?— Их мало, а земли много. Хлеба они почти не выращивают, живут больше охотой. Я думаю, мы с ними сможем ужиться, — по крайней мере те, кого я встречал, были люди неплохие, хоть они и любят тропу войны.— Здесь я на каждом шагу знаю, чего ожидать и куда поворачивать.— Конечно, зато там нет ни армейских, ни флотских вербовщиков — и ни одной долговой тюрьмы.— Дай время, — угрюмо сказал он, — и появится у них и то, и другое.— Вполне возможно — только я думаю, что нет. У тех, кто отправляется за море, мозги устроены по-другому. Хватит там и ругани, и драк, они ведь всего только люди, а не ангелы, но начинать на пустом месте лучше с такой компанией…Оказавшись в лодке, мы вовсю налегли на весла, торопясь в «Уитби», но старались держаться поближе к берегу, где нас не так легко будет заметить. Меня ждал мой корабль и мне не терпелось добраться до него и снова оказаться на его палубе.— Мы должны уплыть в Америку, Том, чтобы выковать там новую страну, ты, я и другие люди вроде нас с тобой.— Вроде меня?— А почему нет, Том Уоткинс? Почему бы и нет, в самом деле? Там ни для кого нет привилегий, и давай постараемся, чтобы и не было. Ты — человек, Том Уоткинс, мужчина, ты повидал жизнь. Ты ошибался, как и любой из нас, но мы знаем, что правильно и что справедливо. Земля там свежая, широко открытая для таких, как мы с тобой, и если мы начнем повторять там старые ошибки, то вина будет только наша. А если будем ясно видеть все вокруг, то сможем построить что-то новое.— Я человек простой, Барнабас. Я о таких вещах никогда не раздумывал. Это занятие для тех, кто получше меня…— Получше? А кто лучше, если он сам не сделал себя таким? Ты можешь быть одним из тех, для кого сочиняют законы, если пожелаешь, но можешь и сам стать сочинителем законов.— Да ну, я и читать-то не умею, Барнабас. Неученый я.— Зато ты повидал жизнь, Том! Сам делал хорошее и плохое, видел, как другие делают точно так же. Ты знаешь, что уважаешь, а что нет, так что остается тебе только сравнить каждый закон, каждую мысль с тем, что ты знаешь, решить, какая жизнь тебе придется по вкусу, а потом поработать, дабы сделать ее такой.— Землей завладеют большие господа. Ходят разговоры, что королева подарит им тамошние земли.— Не видел ты тех земель, Том. Это тебе не крохотный остров, ограниченный морем, это огромная земля, уходящая далеко на запад. Если тебе не понравится, что там начнут делать лорды, сможешь уйти на запад, но стоит тебе один раз вдохнуть воздух Америки, и ты больше не станешь тревожиться из-за больших господ. Англия и сама изменится, но в первую очередь она изменит жизнь там, где страна новая…Мы снова налегли на весла — времени на долгие беседы у нас не было, да и мне, по правде говоря, лучше было подумать сейчас о том, что не имело касательства ни к королям, ни к лордам, ни к свободному воздуху новой страны. Сперва нужно было угадать, кто преследует меня и почему ордер королевы на мой арест все еще в силе. Куда проще получить ордер, показав под присягой, что человек виноват, чем отменить уже выданный, а это может быть именно тот ордер, которого добился Дженестер, мой давний враг. Но чутье подсказывало, что должна быть другая причина, о которой я просто ничего не знаю.И снова пришла мне в голову мысль о тех голубых горах и, сколь ни любил я Англию, стремление увидеть их было сильнее, оно лишило меня покоя навсегда. Но есть ли у меня право забирать с собой Абигейл в такие дальние края? Впрочем, разве не жила она на корабле вместе со своим отцом? А с Англией ее мало что связывает.Да, я не имел права — но, стоило мне это сказать самому себе, как я посмеялся собственной глупости: имею право или нет, все равно нет у меня другого выхода. Абигейл сказала твердо, что не останется. Она будет там рядом со мной.Мы подплыли к небольшому причалу, привязали лодку к железному кольцу и поднялись к «Уитби». Я вошел внутрь, Том остался снаружи.В зале сидели два человека, и одним из них был Питер Таллис. Второй, незнакомый мне, был крепкий, приземистый, со шрамом на правой щеке. Он кутался в черный плащ.Мы пересели за столик в углу и заговорили вполголоса.— У нас совсем мало времени, — тихо начал Питер. — Если тебя найдут, мы оба окажемся в Ньюгейте, а ты — на пути к Тайберну.— К Тайберну! — ошеломленно повторил я.— У Дженестера хватает друзей, и они постарались пробудить гнев королевы. Тебя обрисовали как опасного бунтовщика, убийцу и смутьяна. Они сказали, что ты напал на капитана своего корабля, украл корабельную шлюпку и похитил груз.— Но меня захватили силой! Оглушили ударом по голове! Мои собственные товары были украдены!— Они скажут, что ты завербовался во флот. И тебя арестуют по обвинениям в убийстве, пиратстве в открытом море и еще Бог знает в чем.— А граф мне не может помочь?— Он — человек старый и больной. Он не в состоянии хоть что-нибудь сделать. Однако одно он уже сделал: подарил тебе корабль. Передал полностью, от киля до клотика.— Подарил?! Я так понял, речь шла только о том, чтобы доставить меня за море, а мои товары — обратно.— Корабль оформлен на твое имя. Судно старое, но крепкое. Капитан Темпани на борту вместе с полной командой, однако за кораблем следят, хоть пока и не знают, что ты — его владелец. Но они тебя схватят, так или иначе.— Не понимаю. Теперь, когда Дженестер мертв, я думал…— Ты продал какие-то золотые монеты Коувени Хазлингу?— Продал.— Ты говорил, что нашел их в канаве возле Излучины?— Да при чем здесь они?— Барнабас, ты попал в куда большую беду, чем думаешь, и я не вижу для тебя никакого выхода. Эти монеты, что ты нашел, были золотые, римские. Какое-то количество таких монет имелось в королевской казне вместе с «Драгоценностями Короны», когда король Джон Король Джон — Иоанн Безземельный (1167 — 1216) из династии Плантагенетов, брат Ричарда Львиное Сердце, ставший королем Англии после его смерти в 1199 г.

потерял их в водах Уоша.— Но…— Королева, а также некоторые другие, более преданные себе самим, чем Ее Величеству, поверили, что ты нашел Королевские «Драгоценности Короны», все королевские регалии. "Драгоценности Короны» — королевские регалии (короны, скипетры, державы и др. драгоценности); используются монархом на официальных церемониях.

— Что-о?!Мой голос несколько повысился, и второй человек, сидевший в зале, оглянулся на нас.— Слушай, это же глупость! Регалии утонули в Уоше!В голосе Питера, как и в его взгляде, явно почувствовалась ирония:— А кто появился из болот возле Уоша? Ты. У кого вдруг оказались золотые монеты? У тебя.Эту историю знает каждый англичанин, но мы в Фенланде имеем причины знать ее лучше всех — может, потому, что случилась она, что называется, прямо у нашего порога.Войска короля Джона двигались из Уэйбека к переправе через Уиллстрем. В обозе, следующем за ними, на одной из повозок находились «Драгоценности Короны», все королевские регалии вместе со многими старинными сокровищами Англии, которые ценились не меньше, чем сами регалии. Много золотых и серебряных блюд, самоцветы без числа, золотые монеты, отмеченные гербами многих царств и королевств, а также меч Тристана Тристан (Тристрам) — герой средневековых романов Артуровского цикла, один из рыцарей Круглого стола, возлюбленный Изольды.

.Все, чем обладал король Джон, было там, и вот он двигался вперед к месту ночлега, намеченного у Суайнсхеда. Король страдал от подагры, ему не терпелось слезть с лошади и лечь, а Уиллстрем, самая обыкновенная речка, как будто не представляла собой никакой опасности.Если они и думали вообще о морских приливах, то все равно не представляли, сколь свирепым может стать поток в том месте, где вода, гонимая мощью моря, внезапно попадает в сужение речного устья.Случившееся оказалось для них внезапностью. Обоз был в воде, перебирался через речку вброд, и тут вверх по течению всей силой рванулась приливная волна. В одно мгновение все повозки залило, в следующее они исчезли — лишь тут и там человек либо конь боролся с несущейся водой и только немногим удалось выбраться на берег.Так в один миг пропали все накопленные за века сокровища английских монархов, поглощенные приливом. То ли были похоронены в речном иле, то ли унесены в более глубокие воды залива Уош — лишь для того, чтобы погрузиться в морской ил.Удар был тяжким. Через несколько часов умер и сам король Джон — возможно. отравленный, как говорили одни, но, более вероятно, просто умер после того, как простыл, промок, а потом и обожрался доброй королевской пищей в Суайнсхеде.А сокровищ так никогда и не нашли.И вот теперь, только из-за того, что мне подвернулись несколько золотых монет, вымытых из грязи на дне канавы, я оказался под обвинением!— Это нелепость, — сказал я. — Монеты, очевидно, потерял какой-то путник или, может, выронил мародер после битвы. Я нашел их в грязи — вымыло водой после сильного ливня. Они были в кожаном мешочке.— Я-то тебе верю, но есть другие, которые не поверят.Мои мысли понеслись вскачь. Для такого в общем-то неопытного человека, как я, было совершенно ясно, что случится дальше. Меня притащат в тюрьму и начнут допрашивать, возможно под пыткой. А мне нечего сказать, так что пытки наверняка растянутся надолго, и уж конечно за ними последует тюремное заключение.Как я смогу убедить их, что не нашел ничего, кроме тех монет, которые продал?Внезапно я почувствовал себя слабым и опустошенным. Были-то и другие монеты. После небольшого успеха с первой находкой я добыл рукопись Лиленда и взялся обследовать другие места, какие заприметил во время своих странствий. И там мне тоже везло.— Поверь мне, Питер, я ничего не знаю. Только то, что мне надо удирать, и немедленно. Другого способа избежать тюрьмы я не вижу, — у меня упал голос. — Питер, и ждать я больше не могу.И тут мне пришло в голову кое-что из рассказов отца. Да, шанс есть…— Питер, отправляйся к Темпани. Скажи ему, чтобы отплывал немедленно.— А ты?— Скажи ему, пусть высматривает лодку у Портлендского мыса.— Все порты будут под наблюдением, можешь не сомневаться.— Скажи ему, чтоб отплывал, но пусть не торопится, когда будет проходить мыс, и внимательно наблюдает. Мне тут пришло в голову, что можно сделать.Оглянувшись, я внезапно заметил, что неизвестный посетитель исчез! Я немедленно вскочил на ноги.— Питер, я пришлю тебе товары. Продай их и сделай для меня закупки. Сделаешь?— Все, как договорились. Само собой.В одно мгновение я оказался за дверью, двумя прыжками пересек узкий каменный причал. Питер несся за мной. Черный Том, едва взглянув на мое лицо, кинулся отвязывать веревку.С другой стороны «Вида на Уитби» донесся торопливый топот ног и говор голосов. Питер быстро шагнул в лодку вслед за нами.— Не думаю, чтобы они меня знали, — сказал он, — и если я смогу сейчас убраться отсюда…Мы оттолкнулись от берега, но на стрежень выходить не стали. Прижимаясь к берегу, чтобы нас не обнаружили сразу, мы поплыли от «Уитби» — сперва под прикрытием каких-то домов над самой Темзой, потом вдоль камыша, растущего по берегу. Мы с Томом были крепкие мужчины и налегали на весла от души. Позади слышались крики и ругань, но видно ничего не было, кроме зеленого берега — этого красивого берега Темзы, который мне, может, никогда больше не увидеть.— Куда ты нацелился? — спросил Питер.— В «Гроздья». Я обещал оставить там эту лодку.— Отлично! В Лаймхаусских доках у меня есть друзья.— Им можно доверять?Питер рассмеялся:— Все что угодно — кроме денег и жены. Ограбить тебя они могут. Но предать — никогда!Это было старое здание, все в пятнах и заплатах, заросшее диким виноградом; его окружал ивняк, за ним — несколько вязов. Мы оставили лодку у «Гроздей» и пошли переулком от реки.Друзья Питера оказались разношерстной компанией, самой явной шайкой мошенников, какую мне в жизни суждено было увидеть, — и лучше увидеть при дневном свете, чем после наступления темноты.— Лошади! Ну а как же! Для тебя, Питер, все что угодно! У нас есть великолепные лошади, а если ты не хочешь, чтоб тебя видели, найдутся и тайные проезды в любую сторону.Он наклонился ко мне — самого опасного вида человек, рожа топором, глубокий шрам через бровь. Дыхание у него было зловонное, но поведение как будто искреннее. На поясе у него я заметил кинжал.— Ты мог бы, — сказал он, — оставить на столе что-нибудь для лаймхаусской бедноты… Беднота — это я, — и растянул рот в некоей мине, которую я принял за широкую улыбку, а после хитро поглядел исподлобья. — Ты, значит, будешь из Питеровых друзей, а? Питер знаком с джентльменами. Питер человек толковый, мозговитый, знает то-другое, что да, то да. Он вытащил меня из Ньюгейта дважды, паренек… Дважды! Я ему за это должен, и еще за дельце-другое.Привели лошадей, двух отличных меринов и кобылу для Питера, которому предстояло ехать в самое сердце Лондона. Мы уехали, оставив серебряную крону Крона — монета в 5 шиллингов (первоначально на ней изображалась корона).

.Мы двинулись на север, пробираясь окольными деревенскими тропами. Изредка встречали людей: пастухов, которые махали нам вслед, один раз — девушку, доившую корову; у нее мы выклянчили пару глотков свежего парного молока.К наступлению темноты мы добрались до маленькой таверны и въехали во двор. Загорелый сурового вида человек оглядел нас из ворот. Он переводил взгляд то на одного, то на другого, и, похоже, увиденное ему пришлось не по вкусу.— Довольно уединенную дорогу вы выбрали для путешествия, — заметил он.— Да, но зато приятную, если хочешь поглядеть на страну, — ответил я.Полагаю, он думал о шиллингах и пенсах, а сверх того — ни о чем.— Нам бы постель и поесть чего-нибудь, — продолжил я. — А чем заплатить у нас найдется.— Ага. Ну тогда слезайте. Там внутри женщина есть.— Лошадям понадобится чистка и овес.— Если понадобится чистка, так сами и почистите, — отозвался он. — А что до овса, так у нас его вовсе нет.— Не слезай, Том, — сказал я Уоткинсу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34