Хазлинг дружески улыбнулся.— Молодой человек, вы мне определенно нравитесь. Вы никому не рассказывали об этих монетах?— Нет.— И правильно. Все же золото — большая редкость в нашем обиходе, даже если иметь в виду сокровища, которые капитан Дрейк конфисковывал у испанцев и доставлял сюда. Я мог бы позволить себе приобрести не более одной из этих монет, хотя у меня есть приятель, тоже большой любитель старины, который как раз коллекционирует монеты.Он изучающе посмотрел на меня из-под густых бровей.— Не желаете ли еще чашечку чаю, молодой человек?Я кивнул в ответ, и он позвал женщину, которая тотчас же появилась с чайником в руках. Я испытывал чувство вины, упиваясь чаем, будто это была простая вода. Ведь подумать только, за один фунт чая этот ученый муж мог бы взять в аренду пять акров земли на год, да еще в придачу и тот клочок земли, который я унаследовал от своего отца; весь тот участок земли за болотом вместе с домом и конюшней едва ли составит пять акров.Правда, откровенно говоря, у меня было еще несколько потайных полезных акров земли, которые находились среди болот, но об этом я никому не болтал, да и мало кто вообще мог догадаться об этом. Вся территория наших болот представляла собой громадных размеров топкую болотистую местность. Следует упомянуть, что в разных местах из-под воды выступали обнаженные островки известняка. Такими островками время от времени пользовались отчаянные головы, промышлявшие контрабандой, но об этом знали лишь мы, обитатели болот.— А вам известно что-нибудь о римлянах? — спросил ученый.— Да, сэр. Мой отец служил в армии. Там он наслушался всяких рассказов о римлянах: об их военных походах, о том, как они строили свои боевые укрепления и о том, как они утоляли жажду кислым уксусом.— Они покорили весь мир, — заметил Хазлинг.— Да нет же, — возразил я, припомнив рассказы отца, — только часть его. Они знали о существовании такой страны, как Китай, но не пошли против них воевать.Хазлинг крякнул от удовольствия, по-видимому, его удивили мои познания.— Вы правы, молодой человек, действительно, об этом мало кто знает, даже в Кембридже. Вы — необыкновенный болотный человек.— В мире развелось столько необыкновенных людей, что самый обыкновенный человек может показаться диковинным.Взгляд ученого скользнул по моему лицу и снова обратился к монетам.— Ваш отец состоял на военной службе? А ваша фамилия?..— Барнабас Сэкетт. Есть еще одна семья в Айл-оф-Или, у которой точно такая же фамилия, но мы не родственники. А моего отца звали Иво Сэкетт.— Иво Сэкетт! Ну конечно же! Ваш отец прославился геройством. Он оставил о себе добрую память!— Я знаю. Он участвовал в нескольких войнах.— Да, да, он отличился в боях. Такие люди, как ваш отец, большая редкость! — Он снова посмотрел мне в глаза. — Ну, так как же насчет других монет? Можете ли вы принести их мне?— Да, могу. А когда я смогу получить причитающееся мне серебро за эти?Ученый удалился на несколько минут, а вернувшись, вручил мне весьма значительную сумму.— Примите вот это, — сказал он, — и будьте уверены, я ваш друг. Принесите мне остальные монеты, и я найду вам хорошего покупателя. Антикварные ценности не пользуются большим спросом на английском рынке, молодой человек, но есть еще люди, которые питают пристрастие к старинным вещам.Он взял монеты со стола.— Эти предметы являются нашим вкладом в мировую историю, именно с помощью подобных предметов мы можем восстанавливать факты давно минувших дней и событий. На протяжении тысячелетий здесь, на территории Англии, сменилось множество поколений, но каждый отдельный человек, по всей видимости, оставил после себя некий след, а не один только прах. Изучая предметы материальной культуры, собирая их по крохам и складывая воедино, мы можем воссоздать забытые страницы нашей истории. История творится руками человека. Разум — великое благо. Но чего он стоит без тех рук, которые способны претворить в жизнь идеи, рожденные разумом.Мне было крайне интересно слушать увлекательные рассуждения ученого о древней истории, однако в данный момент все мои интересы сфокусировались на личной судьбе, так как история моей собственной жизни до настоящего времени была не столь привлекательна, как мне хотелось бы.Теперь, обладая такой кучей денег, я мог бы выкупить примыкающую к моему владению землю, принадлежащую Уильяму, и зажить достойной жизнью состоятельного йомена. И пока я размышлял подобным образом, в голове у меня возникла другая мысль, породившая чувство неудовлетворенности собою: «И что же — это предел моих возможностей? Разве я не могу достичь большего?»Отец мой был военным человеком, и ему довелось повидать мир, а что, вы думаете, он завещал мне? «Имей в своем владении пару акров земли, сынок, не обременяй себя долгами и не закладывай землю, и ты всегда будешь жить в достатке и не умрешь с голода. Уж несколько кочанов капусты ты всегда на ней сможешь вырастить».Да разве одной капустой сыт будешь? Владеть парой акров земли, конечно, хорошо, а если попробовать тронуться с насиженного места… Я чувствовал, что именно это мне и следовало сделать.Уильям был степенным и надежным человеком, и если бы я решился отправиться странствовать по свету, то он наверняка смог бы обрабатывать мою землю до моего возвращения и не только сохранить ее в целости и сохранности, но и извлечь из нее кое-какой профит.Вот с какими мыслями я распрощался с Хазлингом.
Не успел я отойти на почтительное расстояние от дома Хазлинга, как на мою голову свалилась неприятность. Когда я, поглощенный своими мыслями, шагал по улице, ведущей из города, и поравнялся с таверной, что-то заставило меня вскинуть голову, и мой взгляд неожиданно встретился со взглядом девушки, сидевшей в экипаже, который стоял возле таверны, и когда я взглянул на нее, она, как мне показалось, приветливо мне улыбнулась.Мною овладело бурное, неудержимое веселье. Природная общительность и доброжелательность были у меня в крови. А в кармане приятно позвякивало серебро, и было его столько, сколько я отродясь не видал и, наверное, никогда не увижу.Это была девушка, уже вышедшая из детского возраста. Вполне взрослая или даже молодая женщина и, как мне показалось, обладавшая редкой красотой. Когда она улыбнулась, я улыбнулся ей в ответ и в знак приветствия с величайшей важностью снял шляпу, словно она была украшена плюмажем.Судя по всему, молодая особа принадлежала к сословию джентри. Экипажи в те времена были большой редкостью, и только избранные лица могли себе позволить пользоваться ими. Безусловно, это была девушка дворянского происхождения, и чем меньше на таких красоток будут заглядываться мужчины, тем будет лучше. Когда я поравнялся с экипажем, я услыхал обращенные ко мне слова, произнесенные тихим голосом:— Я хочу пить.Как я должен был поступить? Рядом находился родник с хорошим песчаным дном и студеной прозрачной водой. Наполнив ковш до краев, я протянул его ей.Не успела она принять ковш из моих рук, как кто-то выбил его у меня из рук.Я резко обернулся и увидел перед собой молодого дворянина, голову которого украшала шляпа с плюмажем, какой у меня никогда не было, его лицо пылало гневом.— Керрион! Ты ведешь себя неприлично!.. — воскликнул он и бросился на меня с кулаками. Его рука в кожаной перчатке промелькнула у меня перед глазами, но поскольку у меня был большой опыт в кулачных боях, я успел уклониться от удара. Молодой дворянин промахнулся и, потеряв равновесие, шлепнулся в грязь.Я рассмеялся… и девушка тоже рассмеялась.Барахтаясь в грязи, он какое-то мгновение с недоумением взирал на меня, а затем с неистовой яростью вскочил и снова бросился на меня. В следующее мгновение он обнажил свою шпагу.Девушка пронзительно вскрикнула:— Руперт! Нет!Но он уже сделал стремительный выпад в мою сторону.Он совершенно утратил контроль над собой и обезумел от бешенства. Не оставалось сомнений, что он намеревался лишить меня жизни.Только хорошая отцовская выучка спасла меня от верной гибели. Шпаги у меня при себе не было, зато была твердая трость из терновника. Хорошо отработанным приемом я автоматически сделал контрвыпад и, отбив его шпагу, сам нанес ему чувствительный колющий удар прямо в солнечное сплетение.Ошеломленный дворянин пошатнулся и снова рухнул в грязь.Крепкая мозолистая ладонь неизвестного мне человека стиснула мою руку.— Ты безрассудный осел! Ведь это же Руперт Дженестер, племянник самого графа! Глава 2 Вокруг быстро образовалась толпа любопытных. Не раздумывая, я бросился бежать со всех ног прямо через толпу, в которой образовался небольшой просвет. Я нырнул в узкий переулок между домами, а оттуда помчался дальше по лесной просеке.В жизни я совершил довольно много ошибок, но никогда виной тому не были нерешительность или неспособность принять правильное решение. Что заставило Дженестера, или как там его, внезапно наброситься на меня, мне неизвестно, может он подумал, что человек столь скромного происхождения, как я, вознамерился отравить его даму.Он нанес мне удар, но хуже того был мой ответный удар, сбивший его с ног, а в довершение ко всему я еще и посмеялся над ним — вместе с тоже заливавшейся от смеха его дамой. Окажись я на его месте, я бы тоже наверняка пришел в неистовство.Мои решения определялись соображениями самообороны, а действия были чисто рефлекторными, инстинктивной ответной реакцией. Удар — защита, выпад и отбив — ответный удар… все эти естественные реакции были заложены в моих мышцах и в той части мозга, которая контролировала их работу. Когда молодой дворянин поднялся наконец с земли, он имел явное намерение убить меня.Тем временем кто-то догнал меня и побежал рядом. Прерывисто дыша, он крикнул:— Давай сюда! Через лес!Мы бежали сквозь густые заросли деревьев. Он ловко лавировал между ними, и вскоре мы оказались в открытом поле. Здесь мы перешли на быстрый шаг, чтобы перевести дыхание.— У меня есть лошадь, — сказал незнакомый доброхот.Его лошадь мирно паслась, пощипывая траву в тени разрушенного старинного сооружения. Я не стал расспрашивать, зачем он оставил свою лошадь, спрятав в таком месте. Наконец я смог внимательно разглядеть человека, помогшего мне улизнуть от преследования.Это был стройный мускулистый молодой парень ниже меня ростом, с землистым цветом лица и глубоко посаженными темными глазами. Он производил впечатление осторожного и ловкого человека. При нем была шпага, чему в данный момент я очень позавидовал, и флорентийский кинжал. Его двойник находился у меня дома на болоте, поблизости от Айлхема.— Только одна лошадь? — поинтересовался я.— Мы будем ехать поочередно: один едет, другой бежит следом. Таким образом мы сможем передвигаться очень быстро.Он настоял, чтобы первым сел на коня я, и мне пришлось подчиниться. Мы выбрались из укрытия и вскоре очутились на лесной тропе, парень бежал рядом, держась одной рукой за стременные ремни. Через полмили мы поменялись местами, на этот раз уже я бежал рядом с лошадью.Во время одной очередной перемены парень сказал:— Сожалею, но я не могу предложить ни одного надежного укрытия. Я не из здешних мест.— Ничего, об этом не волнуйся, — ответил я. — Я знаю такие места, где нас никто никогда не отыщет.Я начал быстро соображать. Кто в Стамфорде может меня знать? Никто, кроме Хазлинга и его домохозяйки. Но даже они понятия не имели, где находится мой дом. В те времена не так уж много людей отлучались далеко от дома, поэтому, на мое счастье, свидетели моего «геройства» никогда прежде меня не видели и не знают, из какой я деревни. Но даже если бы в толпе и оказались лица, способные меня опознать, то, как только я доберусь до болотного края, я стану недосягаемым.Я был уверен в этом, ибо хорошо знал, что наш край — это безграничная низкая болотистая местность, край мелких озер и запутанных водных систем, край непроходимых топей с неожиданно выглядывающими из воды то тут, то здесь белесыми холмиками известковых пород, подобными миниатюрным островкам, край одиноко растущих берез и вековых дубов.Если издалека смотреть на болотистую местность, то на ее обманчиво плоской поверхности ничего интересного нельзя заметить. Однако если оказываешься на извилистых и запутанных водных путях, то чувствуешь себя навсегда затерявшимся там. В зарослях ивняка и ольхи можно было в случае необходимости спрятаться, а в зарослях камыша удобно пробираться на лодке, оставаясь незамеченным кем-либо со стороны. Но самой сокровенной тайной топких болот были вот эти разбросанные по их поверхности небольшие островки, топографию которых знали только мы, болотные люди. Именно эти островки часто служили нам прибежищем в случае опасности и надежно укрывали в тяжелые времена. Большинство водных путей были скрыты камышом, высота которого порою достигала более десяти футов.Мирт болотный, пузырчатка, болотный папоротник и осока, а также десятки других видов разнообразных растений и кустарников произрастают на территории болот, и только мы — жители болот — знаем все их наименования. Здесь же, в болотах, находили прибежище люди из племени исени, когда им приходилось спасаться от набегов морских разбойников, которые на своих пиратских кораблях заплывали в устье реки Уз и добирались даже до Кэм.Наш край топей и болот является малонаселенной местностью, здесь живут обособленные и замкнутые в своем кругу люди, кому нет дела до чужаков, оказавшихся там случайно.Я и мой спутник миновали Линкольншир, двигаясь окольными путями. Я стремился вывести его к прелестной деревеньке Торни, где находился громадный старый монастырь и где можно будет надежно укрыться. Мы избрали именно этот путь из-за опасения, что видевшие нас люди могли проболтаться об этом.В зарослях молодого кустарника, в лощине между холмами, мы разожгли костер и оставили лошадь на привязи, чтобы она могла пощипать травы.— Меня зовут Барнабас Сэкетт, — сказал я. — Мой дом находится на краю болота. Мы отправимся туда.— А я — Джублейн. Говорят, что мой род происходит из департамента Майенн в Западной Франции, но это было очень давно. Поэтому можно сказать, что я, собственно, родом из ниоткуда.— Человек представляет собой то, что он есть.— Здорово сказано. У тебя повадки и плечи человека, привычного к рукопашному бою. Ты на военной службе?— Я земледелец. У меня есть небольшой земельный надел.— Твои движения были такими быстрыми. Это было красиво, Барнабас… просто великолепно!— Но он собирался убить меня.— И убил бы. Это можно было прочесть в его глазах, когда он поднимался из грязной лужи. Он не хотел оказаться посмешищем. Не зная тебя, я подумал, что тебе конец.Из переметной сумы Джублейн достал большой кусок хлеба и, разломив его надвое, протянул половину мне. Это был кусок черствого хлеба, очень, очень приятный на вкус.— К сожалению, у меня нет вина. — Он, извиняясь, посмотрел на меня. — Я питался вот этим последние несколько недель. Упрямцам выпадают порой тяжкие времена.— Успокойся. Еда у нас будет.— Они станут тебя искать. Ты отдаешь себе в этом отчет?— А ты имеешь хоть какое-нибудь представление о болотном крае? Они никогда меня там не найдут, даже через сто лет. Это ведь мили и мили глубоких топей, зарослей ивняка, ольхи и бесконечных каналов. По этим местам можно ходить сотни лет, а потом вдруг в один прекрасный день провалишься сквозь мох в небольшую на вид ямку, способную вместить целое здание церкви. Сейчас мы направляемся в те края. — Я поразмышлял немного. — Не думаю, что кто-либо в Стамфорде знает меня. Я был там по делу.— А тот человек, с которым у тебя была деловая встреча? Он не станет болтать?— Думаю, что нет. Он показался мне очень добропорядочным человеком и именно таким, который умеет держать язык за зубами. А кроме того, у него есть основания, весьма веские основания, помалкивать.Он вопросительно взглянул на меня, но я не стал распространяться на эту тему. Не станешь же объяснять незнакомому человеку, вооруженному к тому же шпагой и кинжалом, что у тебя есть золото.— Думаю, что человек твоих габаритов и с твоим умением обращаться с оружием…— Никто даже не догадывается, каким мастерством я обладаю. Этому искусству меня обучал отец, когда поблизости никого не было. Меня знают немногие. Некоторые знают, что у меня есть земельное владение, но большинству известно, что я работаю в карьерах.— Твой отец был солдатом?— Да.— Ты так прекрасно сделал отбив, — весело сказал Джублейн. — Я сразу же понял, что ты шпажный боец.Я продолжал настаивать, что я земледелец и на уме у меня нет других мыслей, кроме одной: как бы купить еще земли да корову.— Корову? — презрительно фыркнул Джублейн. — Да с твоими данными я бы предпочел иметь клинок. Он принесет тебе больше пользы, чем все твои болота.— Шпага у меня есть, да вся польза от нее состоит лишь в том, что она красуется на стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Не успел я отойти на почтительное расстояние от дома Хазлинга, как на мою голову свалилась неприятность. Когда я, поглощенный своими мыслями, шагал по улице, ведущей из города, и поравнялся с таверной, что-то заставило меня вскинуть голову, и мой взгляд неожиданно встретился со взглядом девушки, сидевшей в экипаже, который стоял возле таверны, и когда я взглянул на нее, она, как мне показалось, приветливо мне улыбнулась.Мною овладело бурное, неудержимое веселье. Природная общительность и доброжелательность были у меня в крови. А в кармане приятно позвякивало серебро, и было его столько, сколько я отродясь не видал и, наверное, никогда не увижу.Это была девушка, уже вышедшая из детского возраста. Вполне взрослая или даже молодая женщина и, как мне показалось, обладавшая редкой красотой. Когда она улыбнулась, я улыбнулся ей в ответ и в знак приветствия с величайшей важностью снял шляпу, словно она была украшена плюмажем.Судя по всему, молодая особа принадлежала к сословию джентри. Экипажи в те времена были большой редкостью, и только избранные лица могли себе позволить пользоваться ими. Безусловно, это была девушка дворянского происхождения, и чем меньше на таких красоток будут заглядываться мужчины, тем будет лучше. Когда я поравнялся с экипажем, я услыхал обращенные ко мне слова, произнесенные тихим голосом:— Я хочу пить.Как я должен был поступить? Рядом находился родник с хорошим песчаным дном и студеной прозрачной водой. Наполнив ковш до краев, я протянул его ей.Не успела она принять ковш из моих рук, как кто-то выбил его у меня из рук.Я резко обернулся и увидел перед собой молодого дворянина, голову которого украшала шляпа с плюмажем, какой у меня никогда не было, его лицо пылало гневом.— Керрион! Ты ведешь себя неприлично!.. — воскликнул он и бросился на меня с кулаками. Его рука в кожаной перчатке промелькнула у меня перед глазами, но поскольку у меня был большой опыт в кулачных боях, я успел уклониться от удара. Молодой дворянин промахнулся и, потеряв равновесие, шлепнулся в грязь.Я рассмеялся… и девушка тоже рассмеялась.Барахтаясь в грязи, он какое-то мгновение с недоумением взирал на меня, а затем с неистовой яростью вскочил и снова бросился на меня. В следующее мгновение он обнажил свою шпагу.Девушка пронзительно вскрикнула:— Руперт! Нет!Но он уже сделал стремительный выпад в мою сторону.Он совершенно утратил контроль над собой и обезумел от бешенства. Не оставалось сомнений, что он намеревался лишить меня жизни.Только хорошая отцовская выучка спасла меня от верной гибели. Шпаги у меня при себе не было, зато была твердая трость из терновника. Хорошо отработанным приемом я автоматически сделал контрвыпад и, отбив его шпагу, сам нанес ему чувствительный колющий удар прямо в солнечное сплетение.Ошеломленный дворянин пошатнулся и снова рухнул в грязь.Крепкая мозолистая ладонь неизвестного мне человека стиснула мою руку.— Ты безрассудный осел! Ведь это же Руперт Дженестер, племянник самого графа! Глава 2 Вокруг быстро образовалась толпа любопытных. Не раздумывая, я бросился бежать со всех ног прямо через толпу, в которой образовался небольшой просвет. Я нырнул в узкий переулок между домами, а оттуда помчался дальше по лесной просеке.В жизни я совершил довольно много ошибок, но никогда виной тому не были нерешительность или неспособность принять правильное решение. Что заставило Дженестера, или как там его, внезапно наброситься на меня, мне неизвестно, может он подумал, что человек столь скромного происхождения, как я, вознамерился отравить его даму.Он нанес мне удар, но хуже того был мой ответный удар, сбивший его с ног, а в довершение ко всему я еще и посмеялся над ним — вместе с тоже заливавшейся от смеха его дамой. Окажись я на его месте, я бы тоже наверняка пришел в неистовство.Мои решения определялись соображениями самообороны, а действия были чисто рефлекторными, инстинктивной ответной реакцией. Удар — защита, выпад и отбив — ответный удар… все эти естественные реакции были заложены в моих мышцах и в той части мозга, которая контролировала их работу. Когда молодой дворянин поднялся наконец с земли, он имел явное намерение убить меня.Тем временем кто-то догнал меня и побежал рядом. Прерывисто дыша, он крикнул:— Давай сюда! Через лес!Мы бежали сквозь густые заросли деревьев. Он ловко лавировал между ними, и вскоре мы оказались в открытом поле. Здесь мы перешли на быстрый шаг, чтобы перевести дыхание.— У меня есть лошадь, — сказал незнакомый доброхот.Его лошадь мирно паслась, пощипывая траву в тени разрушенного старинного сооружения. Я не стал расспрашивать, зачем он оставил свою лошадь, спрятав в таком месте. Наконец я смог внимательно разглядеть человека, помогшего мне улизнуть от преследования.Это был стройный мускулистый молодой парень ниже меня ростом, с землистым цветом лица и глубоко посаженными темными глазами. Он производил впечатление осторожного и ловкого человека. При нем была шпага, чему в данный момент я очень позавидовал, и флорентийский кинжал. Его двойник находился у меня дома на болоте, поблизости от Айлхема.— Только одна лошадь? — поинтересовался я.— Мы будем ехать поочередно: один едет, другой бежит следом. Таким образом мы сможем передвигаться очень быстро.Он настоял, чтобы первым сел на коня я, и мне пришлось подчиниться. Мы выбрались из укрытия и вскоре очутились на лесной тропе, парень бежал рядом, держась одной рукой за стременные ремни. Через полмили мы поменялись местами, на этот раз уже я бежал рядом с лошадью.Во время одной очередной перемены парень сказал:— Сожалею, но я не могу предложить ни одного надежного укрытия. Я не из здешних мест.— Ничего, об этом не волнуйся, — ответил я. — Я знаю такие места, где нас никто никогда не отыщет.Я начал быстро соображать. Кто в Стамфорде может меня знать? Никто, кроме Хазлинга и его домохозяйки. Но даже они понятия не имели, где находится мой дом. В те времена не так уж много людей отлучались далеко от дома, поэтому, на мое счастье, свидетели моего «геройства» никогда прежде меня не видели и не знают, из какой я деревни. Но даже если бы в толпе и оказались лица, способные меня опознать, то, как только я доберусь до болотного края, я стану недосягаемым.Я был уверен в этом, ибо хорошо знал, что наш край — это безграничная низкая болотистая местность, край мелких озер и запутанных водных систем, край непроходимых топей с неожиданно выглядывающими из воды то тут, то здесь белесыми холмиками известковых пород, подобными миниатюрным островкам, край одиноко растущих берез и вековых дубов.Если издалека смотреть на болотистую местность, то на ее обманчиво плоской поверхности ничего интересного нельзя заметить. Однако если оказываешься на извилистых и запутанных водных путях, то чувствуешь себя навсегда затерявшимся там. В зарослях ивняка и ольхи можно было в случае необходимости спрятаться, а в зарослях камыша удобно пробираться на лодке, оставаясь незамеченным кем-либо со стороны. Но самой сокровенной тайной топких болот были вот эти разбросанные по их поверхности небольшие островки, топографию которых знали только мы, болотные люди. Именно эти островки часто служили нам прибежищем в случае опасности и надежно укрывали в тяжелые времена. Большинство водных путей были скрыты камышом, высота которого порою достигала более десяти футов.Мирт болотный, пузырчатка, болотный папоротник и осока, а также десятки других видов разнообразных растений и кустарников произрастают на территории болот, и только мы — жители болот — знаем все их наименования. Здесь же, в болотах, находили прибежище люди из племени исени, когда им приходилось спасаться от набегов морских разбойников, которые на своих пиратских кораблях заплывали в устье реки Уз и добирались даже до Кэм.Наш край топей и болот является малонаселенной местностью, здесь живут обособленные и замкнутые в своем кругу люди, кому нет дела до чужаков, оказавшихся там случайно.Я и мой спутник миновали Линкольншир, двигаясь окольными путями. Я стремился вывести его к прелестной деревеньке Торни, где находился громадный старый монастырь и где можно будет надежно укрыться. Мы избрали именно этот путь из-за опасения, что видевшие нас люди могли проболтаться об этом.В зарослях молодого кустарника, в лощине между холмами, мы разожгли костер и оставили лошадь на привязи, чтобы она могла пощипать травы.— Меня зовут Барнабас Сэкетт, — сказал я. — Мой дом находится на краю болота. Мы отправимся туда.— А я — Джублейн. Говорят, что мой род происходит из департамента Майенн в Западной Франции, но это было очень давно. Поэтому можно сказать, что я, собственно, родом из ниоткуда.— Человек представляет собой то, что он есть.— Здорово сказано. У тебя повадки и плечи человека, привычного к рукопашному бою. Ты на военной службе?— Я земледелец. У меня есть небольшой земельный надел.— Твои движения были такими быстрыми. Это было красиво, Барнабас… просто великолепно!— Но он собирался убить меня.— И убил бы. Это можно было прочесть в его глазах, когда он поднимался из грязной лужи. Он не хотел оказаться посмешищем. Не зная тебя, я подумал, что тебе конец.Из переметной сумы Джублейн достал большой кусок хлеба и, разломив его надвое, протянул половину мне. Это был кусок черствого хлеба, очень, очень приятный на вкус.— К сожалению, у меня нет вина. — Он, извиняясь, посмотрел на меня. — Я питался вот этим последние несколько недель. Упрямцам выпадают порой тяжкие времена.— Успокойся. Еда у нас будет.— Они станут тебя искать. Ты отдаешь себе в этом отчет?— А ты имеешь хоть какое-нибудь представление о болотном крае? Они никогда меня там не найдут, даже через сто лет. Это ведь мили и мили глубоких топей, зарослей ивняка, ольхи и бесконечных каналов. По этим местам можно ходить сотни лет, а потом вдруг в один прекрасный день провалишься сквозь мох в небольшую на вид ямку, способную вместить целое здание церкви. Сейчас мы направляемся в те края. — Я поразмышлял немного. — Не думаю, что кто-либо в Стамфорде знает меня. Я был там по делу.— А тот человек, с которым у тебя была деловая встреча? Он не станет болтать?— Думаю, что нет. Он показался мне очень добропорядочным человеком и именно таким, который умеет держать язык за зубами. А кроме того, у него есть основания, весьма веские основания, помалкивать.Он вопросительно взглянул на меня, но я не стал распространяться на эту тему. Не станешь же объяснять незнакомому человеку, вооруженному к тому же шпагой и кинжалом, что у тебя есть золото.— Думаю, что человек твоих габаритов и с твоим умением обращаться с оружием…— Никто даже не догадывается, каким мастерством я обладаю. Этому искусству меня обучал отец, когда поблизости никого не было. Меня знают немногие. Некоторые знают, что у меня есть земельное владение, но большинству известно, что я работаю в карьерах.— Твой отец был солдатом?— Да.— Ты так прекрасно сделал отбив, — весело сказал Джублейн. — Я сразу же понял, что ты шпажный боец.Я продолжал настаивать, что я земледелец и на уме у меня нет других мыслей, кроме одной: как бы купить еще земли да корову.— Корову? — презрительно фыркнул Джублейн. — Да с твоими данными я бы предпочел иметь клинок. Он принесет тебе больше пользы, чем все твои болота.— Шпага у меня есть, да вся польза от нее состоит лишь в том, что она красуется на стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23