А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я не знал, как долго продержатся такие морозы, а нам уже сейчас требовалось мясо. Мы дали немного Гомесу, когда он уходил, да и семнадцать едоков прокормить совсем непросто. Кеокотаа приобрел опыт выживания в холодное время, пожив в далекой северной стране. Мое же знакомство с морозами ограничивалось двумя короткими походами, да недолгим пребыванием высоко в горах.В такие морозы звери старались спрятаться. Медведи залегли в берлоги. Найти зверя можно было только случайно. Правда, глубокий снег давал мне некоторое преимущество.Несколько дней тому назад я срезал у реки несколько ивовых прутьев и положил их около огня, чтобы оттаяли. Затем медленно, осторожно согнул одну из веток в кольцо. Потом привязал поперек кольца сыромятные ремешки. У меня получилась пара грубых, но очень удобных снегоступов. Позже, когда будет время, я намеревался сделать другие, получше.Привязав снегоступы к ногам, я взял лук и вышел, стараясь выбирать дорогу полегче.Каждый шаг требовал осторожности. У человека, получившего травму, мало шансов выжить при таком сильном морозе. Камни и поваленные деревья стали скользкими, и я старался их обходить. У меня было мало надежды найти дичь, и я направился на другую сторону долины, в лесок, где мы еще не охотились. Хорошо, если бы там в глубоком снегу залегли олени. Тогда я спугну их и застрелю одного.Было по-зимнему тихо. Снег скрипел под ногами. Я не торопился, зная, что потеть в такую погоду нельзя: есть риск замерзнуть.Прошагав около мили, я остановился под прикрытием трех огромных сосен и огляделся, разыскивая место, где могли бы залечь олени. В теплую погоду они предпочитали бродить под деревьями, но теперь укрывались от мороза и ветра.Поскольку я отправился один, некому было предупредить меня о предательских белых пятнах, которые появились на носу и скулах. Я просто прикрывал нос рукой, одетой в рукавицу. Лицо мое свело от холода. Вскоре я углубился в лес, ступая очень осторожно.Несколько раз я проверял сугробы, в которых вполне могли скрываться олени, но ничего не обнаружил. Отдохнув, я снова отправился в путь. Иногда мне попадались птичьи следы на снегу, а один раз я увидел несколько пятен крови. Ласка или куница добыла здесь какое-то пропитание.Утро сменилось полднем. Надо было возвращаться, если я хотел достичь пещер до наступления темнотыЯ обогнул осинник, вспомнив, что многие животные любят осину и травы, растущие под ней. Голые деревья, покрытые инеем, издали напоминали облака. Я свернул к дубам, и вдруг прямо у меня из-под ног из сугроба выскочил лось. Поначалу он опустил голову и выставил рога, но потом решил убежать.Я поднял лук — он был наготове — и выстрелил, но прицелиться как следует не успел, не хватило времени. Стрела глубоко вошла в шею зверя, прямо за ухом. Лось покачнулся и упал. Я подбежал к нему, нащупывая нож.Чтобы нанести смертельный удар, я встал над лосем, расставив ноги. Но тут он рванулся, и я оказался у него на спине. Лось прыгнул вперед. Одной рукой я схватился за рог, другой ударил. Нож скользнул по кости и чуть не вошел мне в бедро. Второй удар оказался точнее. Зверь подо мной упал замертво. Сломанная нога подвернулась, я свалился в снег.С минуту я лежал. Затем медленно поднялся, подобрал лук и нож, снял снегоступы и занялся тушей, отрезая лучшие куски мяса, пока оно не затвердело на морозе.Когда я закончил, было уже темно. Сложив мясо в лосиную шкуру, я снова надел снегоступы и двинулся назад.Выбравшись из леса, я посмотрел на другую сторону долины и увидел только темную линию, без просветов.Как далеко я уклонился к западу?Передо мной лежало широкое снежное поле, за ним темнели лес и горы. Где-то там находились наши пещеры, но у меня за плечами была неподъемная ноша, идти с которой по глубокому снегу стало трудно. К тому же заметно усилился мороз. Если сбиться с пути, можно бродить полночи. А то и погибнуть от холода. Я точно не знал, какая была температура, но определенно ниже нуля.Согнувшись под тяжестью, я пошел через заснеженное поле, стараясь держать к востоку. Время от времени дышал на пальцы, чтобы их согреть. Неуклюжие и грубые снегоступы стесняли движения.Мело. Ветер то стихал, то налетал с новой силой. Внезапные его порывы бросали мне в лицо пригоршни снега. Я понял, что мое спасение — увидеть огонь, если кто-нибудь случайно выйдет из пещеры. Правда, в такое время шансов на это мало.Чтобы пересечь поле, мне понадобился по крайней мере час. Начиналась метель. Я остановился, воткнул лук в снег и стал бить себя руками по бедрам, чтобы восстановить циркуляцию крови.Какая-то черная тень возникла на снегу прямо передо мной, я вгляделся — волк!Где один волк, там и вся стая…Несомненно, они учуяли мясо и свежую кровь.Я двинулся прямо на волка.Он отбежал ярдов на десять.С огромной своей ношей я шел медленно и тяжело, цепляясь за ветви деревьев. Кроме того, мне не хотелось налететь на какой-нибудь корень или корягу, засыпанную снегом.Остановившись на краю леса, я втянул носом воздух, надеясь учуять запах дыма. Ничего.Что делать? Остаться здесь, разжечь костер и приготовиться к бою с волками?Но если я не вернусь, Кеокотаа или другие пойдут меня искать. Начи не знакомы с сильными морозами, пропадут. Неуклюже обернувшись, я увидел волка, готового к прыжку, всего в пятидесяти ярдах от меня!Замахнувшись, я попытался отогнать его, но свежее мясо притягивало его как магнит. Волк отбежал всего на несколько футов и остановился.Где я оказался? Возможно, пещеры находились в нескольких ярдах отсюда, но я понятия не имел, куда повернуть. Я снова замахнулся на волка.Их было уже два, и они наблюдали за мной. Чувствовали, что здесь что-то неладно.Река! Если бы найти реку… Она где-то поблизости. Я поправил свой тюк. Его тяжести хватило бы и на троих, но оставить мясо в снегу означало подарить его волкам, а будет ли еще такая удачная охота? Согнувшись под тяжестью груза, я с трудом плелся вдоль стены леса.Волки не отставали. Я закричал на них, надеясь, что мой голос достигнет пещер.Ничего.Волки не обращали внимания на крик. Запах крови будил в них аппетит, запах исходил от меня. Несмотря на сильный мороз, звери вышли на охоту, вероятно, они были не просто голодны, они умирали.Поворачиваться с такой ношей очень неудобно, но мне нужно было оглядеться. Волки остановились поодаль. Не угадаешь, когда первый из них решится прыгнуть.Лук в таком случае — плохое оружие. Пистолеты трудно достать, к тому же мне ужасно не хотелось тратить пули на эту компанию, однако выхода не было. Я распахнул куртку и нащупал рукоятку пистолета. Для этого пришлось снять рукавицу, рука сразу окоченела.Я шел вдоль кромки леса, уклоняясь от торчащих веток. Вдруг один из волков, но не из тех, которые поближе, завыл.И тут лес расступился. Я увидел проход между деревьями, замахнулся на волков и свернул.Лед! Я шел по льду, значит, мне удалось выйти на реку и пещеры почти рядом. Я поднялся на противоположный берег, пытаясь сориентироваться.В этот миг что-то сильно ударило меня сзади. Я упал лицом в снег, лук выпал из рук. На меня прыгнул волк и вцепился в мою поклажу. Я судорожно сопротивлялся, пытаясь достать нож, так как пистолетом уже воспользоваться не мог.За первым волком последовали остальные. Один за другим они налетели на меня, пытаясь добраться до мяса, завернутого в лосиную шкуру. Наконец мне удалось достать нож и нанести удар ближайшему зверю. Раздался истошный вой. Потом откуда-то послышался крик и топот бегущих ног. Я снова занес нож и почувствовал, как волчьи зубы вцепились мне в запястье.С усилием я поднялся на колени. Вокруг меня суетились люди, волки скрылись.Кто-то помог мне подняться и снял с меня поклажу, развязав сыромятный ремень у меня на груди.Чья-то рука вложила в мои руки лук, я взял его и, хромая, пошел к пещере. Вокруг толкались индейцы.Когда измученный и замерзший я свалился у костра, Кеокотаа сказал:— Мы услышали, как грызутся волки. Поэтому пришли.Ичакоми смотрела на меня широко раскрытыми темными глазами.— Нам нужно мясо, — оправдывался я.Никто не произнес ни слова. Мой тюк раскрыли и отдали лосятину людям из пещеры Ичакоми.— Мы испугались за тебя, — тихо произнесла Ичакоми.Принесенного мною мяса хватит на несколько дней, но вряд ли нам удастся часто разживаться такой добычей. Зима обещала быть долгой и холодной. Конечно, если бы я пошел на охоту не один, а с индейцами, мы принесли бы значительно больше, чем сумел сберечь я.— Твоя женщина в черных мокасинах, — начал я, — говорила мне, что ее племя охотится к западу от гор, а затем перемещается к высокой вершине недалеко отсюда. Они делают это каждый год. Затем идут обратно через равнины к своему дому, который находится недалеко от Великой реки. Когда охотники будут возвращаться, ты можешь пойти с ними до открытой воды, а затем спуститься в каноэ к своему дому.Она долго смотрела на меня, потом поднялась и вышла из пещеры.Я никогда не понимал женщин. И почему бы ей не уйти? В конце концов, понка, как известно, племя дружественное, и она бы пересекла равнину под его защитой. С племенем идти гораздо безопаснее, чем со своими воинами.Идея мне показалась разумной. Хотя, конечно…Я пошел и улегся на шкуры, совершенно обессиленный. Нога ныла от холода, но она всегда болела, если я слишком утруждал ее.Несмотря на усталость, сон не шел ко мне, и я вспомнил долину Стреляющего ручья, свою семью. Отец умер… Я не мог подобрать слов, чтобы описать ту пустоту, которая осталась во мне после его гибели.Мама, если она жива, в Англии, Брайан и Ноэлла с нею. Они жили совершенно другой жизнью! И так далеко от меня! Вспоминали ли они обо мне хоть иногда? Помнили ли те добрые времена, когда мы были вместе?И как сейчас в Англии?Я ворочался — не мог унять боль в ноге. Кеокотаа спал, костер едва горел. Почему Ичакоми так внезапно ушла? Я напомнил ей о будущих трудностях? Или она знала, что должна подождать, пока весна покроет холмы травой и наполнит водой реку?Поднявшись, я подбросил дров в костер. Минувшим вечером я чуть не проиграл в споре с судьбой. Обстоятельства были против меня.Случись со мной самое плохое, кто бы узнал об этом, кто огорчился бы? Моя семья, возможно, что-то бы узнала через несколько лет. Я переворачивался с боку на бок. Почему я не мог заснуть?Все же через некоторое время меня сморил тревожный сон. Я опять увидел огромное красноглазое чудовище с загнутыми бивнями, которое надвигалось из зарослей. Я проснулся в холодном поту и долго таращил глаза в темноте.Мой сон был до ужаса реальным. Чудовище видело меня, знало, что я враг, и нападало с ревом, похожим на звук огромной трубы. Я не убегал, а стоял, будто примерзнув к земле. Почему я не убежал?Раньше меня никогда не посещали кошмары, но этот сон я видел снова и снова.Лежа в холоде начинающегося дня, я уставился широко открытыми глазами в потолок пещеры. Казалось, я обладаю вторым зрением. Может, этот сон — предупреждение о грядущей беде? Может, меня ждет такой конец? Или я погибну, проткнутый одним из таких бивней и втоптанный в грязь огромной ногой?В конце концов, почему я даже не пытался бежать?Я сел, подбросил дров в огонь и стал одеваться, чтобы выйти из пещеры. Глава 22 Спустя несколько дней Кеокотаа убил оленя, а в наши ловушки попалось несколько зайцев. Но прошла лишь половина зимы, и перед нами встала угроза голода. Выжить среди дикой природы нелегко.Спасаясь от охотников, звери ушли в другие места. Нам приходилось все дальше и дальше удаляться от пещер, а признаков потепления все не было. И в хорошее время сбор орехов, корней и трав представлял собой нудную, утомительную работу. Даже одному человеку, чтобы прокормиться, нужно обойти много акров, если не посчастливится найти орехи-пекан или лесные орехи, а в тех местах, где мы зимовали, они не росли. Да к тому же большую часть источников питания скрыл глубокий снег.Мы все теперь имели самодельные снегоступы. Сидя ночью у костра, я сплел себе пару более длинных, чем «медвежьи лапы». Они оказались незаменимы для дальних походов.Кеокотаа поймал в силки несколько куропаток, а я убил еще одного оленя.Однажды к моему костру подошла Ичакоми. Я как раз мастерил мокасины и гетры, готовясь к очередной вылазке.— Что ты делаешь? — спросила она.— Готовлюсь к дальнему походу, — ответил я. — Скоро у нас кончится мясо и мы начнем голодать.— Мои люди учатся, но все для них ново.— Ничего, они справятся. — Я показал рукой на запад. — Там есть долина. Может, туда ушли бизоны.— Тебе понадобится помощь. Если добудешь мясо, его придется нести. Я пойду.— Ты?!— Конечно. Я сильная.— Это тяжело, очень тяжело. Путь далек, и я не знаю дороги.— Мы найдем дорогу.— Но тебе нужны снегоступы, — протестовал я.— Я уже сделала их. Посмотри, они такие же, как твои. Я пойду.Мне очень не хотелось брать ее с собой. Я представлял, что нас ждет впереди. Идти по дикой местности и в летнюю пору непросто, а когда снег покрыл все — землю, скалы, деревья — и трещат морозы, это очень опасно.Будет невероятно тяжело, любой неверный шаг грозит гибелью. И все равно одному, когда никто не видит тебя, легче. Один я мог бы попытаться сделать что-нибудь такое, на что не осмелюсь при напарнике, тем более если это девушка.— Такой поход не для женщины, — отрезал я. — Тебе лучше остаться дома. Что будет, если придут коунджерос?— Ты хочешь, чтобы я встретила их, когда они придут?— Ты — Солнце. Твоим людям нужен предводитель.— Кеокотаа останется. И мои люди знают, что делать.Я любил одиночество и один справлялся со всем гораздо лучше. Другое дело — Кеокотаа. Мы путешествовали вместе но не спрашивали друг у друга совета. Каждый шел своим путем, каждый знал, что и когда делать. Ни я не руководил им, ни он мною. Но с женщиной…Она поднялась:— Итак, решено. Завтра на рассвете?Я начал было протестовать, но она уже покинула пещеру. Я закрыл рот и выругался про себя. За моей спиной раздался сухой смешок, но когда я оглянулся, Кеокотаа не смотрел на меня.В ту ночь мне ничего не снилось. Я сразу заснул, спал не просыпаясь и на рассвете уже стоял у выхода из пещеры. Если она опоздает, я уйду без нее. И уйду так быстро…Она не опоздала.Выйдя из пещеры с небольшим узелком за спиной, она надела свои снегоступы и, не дожидаясь, когда я пойду вперед, пробивая путь, сама двинулась на запад.Никаких моих протестов она не стала бы слушать. Оставалось только следовать за ней.К западу от нашей горы тянулась гряда остроконечных вершин, но в такое время года мы не собирались преодолевать ее. Снега было много, местами он достигал значительной глубины, скрыв под собой препятствия, которые нам пришлось бы обходить.В первый день мы прошли не более восьми миль и нашли убежище под огромной заснеженной елью, ветви которой касались земли, образуя естественный шатер. Мы развели небольшой костер и, приготовив себе постели из лапника, улеглись — она по одну сторону от костра, я по другую.Ичакоми наблюдала, как я проверял свои пистолеты.— Что это? — спросила она.— Оружие огня, — объяснил я. — Оружие грома. Я стараюсь редко пользоваться им.— Какие они красивые! — воскликнула она, и я не мог с ней не согласиться.Выдающиеся мастера, итальянские оружейники стремились не просто изготовить оружие, но сделать его красивым. Ручная резьба и инкрустация выглядели великолепно. Однако для охоты я все же предпочитал свой лук.Наш костер не мог побороть холод, который окружал нас, его тепло не достигало даже нижних ветвей ели. Мы свернулись калачиком, скорее любуясь огнем, чем греясь, жевали сушеную лосятину и почти не разговаривали.— Что будет завтра? — спросила она.— Завтра мы придем на место и начнем охотиться. Нам нужно много мяса.Она знала это не хуже меня.— В Англии охотятся, чтобы добывать мясо?— Нет, в Англии охота — это спорт.— Но там съедают то, что убивают?— О да! А иногда мясо раздают беднякам. Тем, кому не хватает еды.В лесу стояла тишина. Где-то далеко в ночи жалобно выл одинокий волк. Завтра мы спустимся в долину, где не ступала нога белого человека, а может, и индейца. Теперь я окончательно убедился, что страна, простирающаяся за Миссисипи, населена чрезвычайно редко, в основном разрозненными многочисленными племенами, разбросанными в необъятной степи.Ичакоми давно заснула, а я еще долго ворочался и размышлял. Меньше всего я сейчас хотел иметь дело с женщиной. В данный момент меня беспокоила только охота. Добыть побольше мяса и вернуться в пещеры. Когда придет весна, Ичакоми пойдет своей дорогой, а я своей.Бесспорно, она очень красива. Но я слишком долго готовился к путешествию по этой стране и гордился тем, что я — первый белый человек, увидевший ее целиком. К счастью, сказал я себе. Ичакоми испытывает то же самое. У каждого из нас свои заботы, но нам легко говорить и понимать друг друга, потому что в каждом из нас главное — это чувство долга по отношению к своему народу.Проснувшись на рассвете, я раздул костер и, не дожидаясь, пока это сделает Ичакоми, приготовил немного еды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32