Он сейчас просто бесился, это у него на лбу было написано. И еще там было написано, что он себя высоко ставит и что ему нравится, когда люди его боятся. Что ж, убить он меня может
— неизвестно, чем вся эта история кончится, — но заставить меня бояться — это ему не под силу. Просто очередной парень с оружием, а таких я видел до черта.
Он повернул голову, и я заметил у него на лбу царапину — может, он за ветку зацепился, но больше она походила на след от пули. Неужели я ошибся насчет того стона? Может, его оглушило и он валялся там все время?
— Мистер Хаддл, — говорю, — сдается мне, вы на что-то напоролись в темноте. Надо быть поосторожнее.
— Моя фамилия — Хадди, — отвечает он раздраженно, — и я действительно буду осторожнее. Но не думаю, чтобы работа, которой я занят, отняла у меня много времени. Она, оказывается, не такая сложная…
— Да, вот именно так человек и должен смотреть на свою работу, — говорю я с этаким жаром душевным. — Приятно видеть молодого человека с высокими устремлениями. Именно это заставляет рваться вперед…
Мег вышла за второй тарелкой мяса, и я жизнерадостно добавил:
— …пока не нарвешься на пулю.
Взгляд у него стал неприятный. Боюсь, он не находил мой юмор особенно забавным.
— А почему не сегодня вечерком? — предложил я. — Можем выехать на дорогу вместе, разойтись на нужное расстояние и стрелять. Если вам нравится — пожалуйста.
— Не такой я дурак! — сердито бросил он.
Потом вошла Мег и улыбнулась нам обоим. Она себе радовалась, и даже если и чувствовала что-то в воздухе, то никак не показывала.
— Истинное удовольствие, — сказал я, — познакомиться с мистером Хаддлом. Я пока знаю не так много народу в бассейне реки Сан-Хуан и просто сгораю от нетерпения расширить круг своих знакомств. — Я окинул его взглядом и улыбнулся. — Я так понял, что вы связаны с семейством Даннов. Душевные соседи, — продолжал я. — Ну как же, как-то ночью, когда мы гнали сюда скот, они целой компанией поджидали нас в темноте много часов, чтобы не прозевать момент и вовремя помочь нам его гнать. А мы даже не были толком знакомы. Вот это я называю соседи, — с чувством обратился я к Мег, — а по-вашему как?
— Я не слышала об этом… — Теперь она смотрела с опаской. Что-то до нее начало доходить, и я знал — она сейчас вспоминает, что я говорил про Верна Хадди. А он, ко всему, еще и не умел скрывать свои чувства. Слепой бы углядел злость у него в лице. — Но я сказала бы, что это было очень мило с их стороны.
— Вот и я так думаю. Особенно, знаете ли, если учесть, что мы их даже и не знали. Их двадцать человек, а то и больше, ждали в темноте, все им не терпелось сделать нам сюрприз этой своей помощью. Правда, мы уже успели нанять несколько индейцев себе в помощь, так что нам оставалось только выразить им глубокую признательность и бежать дальше по своим делам.
Росситер сидел и слушал, не говоря ни слова и не пропуская ни слова.
Он был не дурак и слышал всякие разговоры, которые ходили по округе. Да и факты были вполне очевидные. Мы, Сакетты, пригнали сюда скот, большое стадо и хороших пород, и проявляли явные намерения поселиться здесь.
А Данны срубили пару хижин, но больше ничего не делали, никаких усилий не прилагали, чтобы обустроить свою землю.
— Мы собираемся строиться, — говорил я Мег, — и на «постройку амбара" весь здешний люд соберем. — Мы, Сакетты, здорово поем… я не про себя говорю, я в этом не силен, разве что сам для себя пою, когда еду на спокойной лошади… но остальные — будь здоров! Предки наши были валлийцы и ирландцы, и мы привезли любовь к песням с собой. Мы будем праздновать «постройку амбара», новоселье — и петь. Среди нас и скрипачи есть, мы любим весело провести время. Ну, сам-то я человек скучный, серьезный, я и двоюродный брат мой, Тайлер, я бы сказал, но вот Галлоуэй — он весельчак, настоящий весельчак!
— Я так люблю вечеринки! — сказала Мег. — Но, сколько мы здесь, еще никто ничего не устраивал. Думаю, тут просто слишком мало людей.
— Мэм, на западных вечеринках недостатка в народе не бывает. Я видел, как ковбои приезжали за шестьдесят-семьдесят миль, только чтобы поглядеть на хорошенькую девушку, не говоря уж о том, чтобы потанцевать с ней, а вы, мэм, уж конечно самая хорошенькая!
Ну, я ведь уже признал, что не мастак говорить девчонкам всякое такое. У меня язык не очень-то подвешен, и вообще, но когда я там сидел напротив этого Верна Хадди и успел уже малость проехаться насчет его, я вдруг как-то развязался, и язык у меня заработал, как у Галлоуэя или еще кого. Может, это я от возбуждения. Я, бывало, пускал в ход оружие, но мне никогда не случалось выследить человека и хладнокровно его пристрелить. Я пускал его в ход, чтобы защитить свою жизнь или имущество и когда меня к этому принуждали. А мистер Хадди, как мне кажется, вряд ли способен встретиться с человеком лицом к лицу.
Мег выглядела удивленной и довольной, но, кажется, поверить не могла, что это я тут сижу и такие разговоры разговариваю. Да я и сам не очень-то верил.
— Приятно, что сюда приезжают новые люди, мистер Хаддл, — сказал я. — Очень тут нужны такие люди, которые могли бы помочь обустроить эти места, сделать их поудобнее для жизни. Я предвижу такие времена, когда у нас тут появятся школы, церкви и приюты. Я полагаю, вы горноразведчик, старатель?
— Нет, — Верн Хадди поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. — Я собираюсь войти в скотоводческое дело.
— Ну и шутник, — бодро так говорю, — а я-то принял его за старателя! Он сегодня облазил всю Лысую гору, расшибался об скалы, ломился через кусты… Конечно, он что-то искал, и, конечно, не скот.
Ел он что-то безо всякого аппетита, а у меня аппетит просто разыгрался. Мег действительно умела готовить, она прямо молодчина была в этом деле, и я отдавал должное ее стряпне.
После ужина Хадди поднялся.
— Прошу меня извинить, но я должен вас покинуть. Он был малость скованный и здорово сердитый.
— Тогда, думаю, мне тоже лучше уйти. — Я глянул на Мег. — Знаете, мэм, тут, случалось, постреливали в темноте, вот я и думаю, что будет лучше, если мы поедем вместе. Никто не захочет начать стрельбу по двоим сразу.
— О! — Она была разочарована. — Вам необходимо уйти?
— Мистер Хадди может остаться, если желает, — вежливо говорю я. — А мне пора уже отправляться в путь.
Он, конечно, вовсе не хотел оставаться тут после моего ухода и дать мне возможность устроить на него засаду где-то по дороге или выследить, куда он там собирается. Так что мы вышли вместе.
Росситер и Мег пошли нас проводить. Он пожал мне руку.
— Рад был повидать тебя, Сакетт, — сказал он. — Заезжай в любое время.
А на Хадди только глянул.
— Спокойной ночи, мистер Хаддл, — сказал он, и я хихикнул про себя. А потом они с Мег ушли в дом. Верн Хадди развернул лошадь и потянулся к револьверу. Но моя пушка уже глядела прямо на него.
— Умерьте пыл, мистер Хаддл, — сказал я, — существует же обычная вежливость. Никогда не стреляйте в кого-нибудь во дворе у человека, который вас только что принимал.
Я настолько быстрее выхватил револьвер, что он даже не успел откинуть полу пиджака, чтоб добраться до кобуры; я знаю, он думал, что я собираюсь убить его, — сам-то он точно меня убил бы.
— А теперь поезжай-ка впереди меня и не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость!
Он ехал спокойно, пока мы не приблизились к первому повороту дороги, а потом вдруг резко свернул и понесся вскачь.
И я дал ему уйти.
Мы-то с ним знали, что творится, оба, и знали, что по-настоящему нам придется помериться силами завтра, в горах.
Ехать дальше по этой тропе, где он, может, уже залег в засаду на меня, это было бы чистое безумие, так что я свернул в сторону. Была там заброшенная тропиночка, которая вела в горы и выходила чуть в стороне от Голодного ручья, вот по ней я и поехал.
Только когда я забрался уже далеко в скалы, до меня дошло, что верховья Голодного ручья — это как раз то самое место, где, по словам Ника Шэдоу, спрятано золото и алмазы.
Глава 17
Когда Логан Сакетт приехал обратно в Шалако после сенокоса, салун Берглунда щеголял новой вывеской — «Дочь Золотого Искателя», изображавшей щедро одаренную природой молодую леди в огненно-красном платье и с серьгами-кольцами в ушах.
Берглунд стоял статуей, любуясь вывеской.
— Да, — сказал он, — вот произведение искусства!
— И кто же живописец?
— Он еще спрашивает! Я живописец. Пат Берглунд! Логан внимательно изучал вывеску.
— Вам бы стоило взять еще несколько уроков, — сказал он, — я имею в виду
— не в живописи.
Они вошли внутрь, и Берглунд выставил бутылку пива. Несмотря на то, что год близился к концу, день был жаркий. А пиво было холодное.
— И как это швед ухитрился обзавестись имечком Пат? — поинтересовался Логан.
— У меня мать была ирландка. Меня назвали в честь ее брата, который служил полисменом в Бостоне. И глянул на Сакетта.
— А вас в честь кого назвали? В честь ягоды?
— В честь проповедника… разъездного проповедника. Он подарил мне молитвенник на крестины.
— Вы его когда-нибудь читали?
— А как же, все молитвы знаю. Беда в том, что я их нечасто пускаю в ход. А Библию могу цитировать целыми главами. Моя мамаша была первый человек на молитвенных собраниях.
— Вы приехали в город один?
— А почему бы и нет? Мне никакой подмоги не надо.
— Может, и надо. Вон Данны подъезжают… Логан Сакетт выглянул в окно, потом вылил в стакан остаток пива.
— Да их всего пятеро или шестеро. Не стоит портить забаву, Галлоуэя сюда звать…
— Ну, вы не совсем один, — сказал Берглунд. — Я только что видел Ника Шэдоу, он в лавку зашел.
Бак Данн слез с лошади. Олли Хаммер медленно огляделся по сторонам, потом тоже спустился на землю. Логан отхлебнул пива.
— Берглунд, если у тебя в заведении есть что-нибудь такое, что ты не хотел бы видеть разбитым вдребезги, так прибери с глаз долой. У меня такая мысль возникла, что эти Данны ищут приключений.
Первым в дверях появился Жестяная Кружка Хоун. Он увидел Логана Сакетта и остановился как вкопанный.
— Здорово, Жестянка! Ты забрался далеко от дому, и лошадь у тебя есть…
— Ну, и что это должно означать? — подозрительно спросил Хоун.
— Человек с лошадью, который забрался так далеко от дому, должен садиться на нее и ехать, — приветливо объяснил Логан.
— Я останусь.
— Ладно, твое дело. Когда я прихожу на похороны, мне всегда приятно видеть красивый труп. Тебя в гроб положат первым красавцем, Жестянка.
Через заднюю дверь вошел Рыжий.
— Послушайся его совета, Жестяная Кружка. Я однажды получил такой совет и удалился. И ни разу об этом не пожалел.
— Да он же один, разве не так?
— Нет, Жестянка, не так. Там на улице Ник Шэдоу, а Ник с шестизарядником
— чистая отрава, да еще он из тех, которым на все наплевать. Он похож на мула, упершегося лбом в дерево; кто-то спрашивает: он что, обойти не может, а хозяин говорит, может, конечно, но не хочет, хоть ты тресни! Этот Шэдоу точно такой. Приходилось тебе связываться с человеком, которому на все плевать? Все кругом трупами лягут, а он останется. Я такое уже видел.
Хоун медленно прошел к бару.
— Там, снаружи, шестеро человек и еще четверо на подходе. Даже Логан Сакетт и Ник Шэдоу не попрут вдвоем при таком раскладе.
Рыжий хмыкнул.
— Ты меня забыл сосчитать. Я слишком часто оказывался не на той стороне. А на этот раз я поверну коня куда надо. Думаю, с оружием я не хуже тебя, Жестянка. И еще кой-чего я тебе скажу. Галлоуэй рубил дерево на обрыве у реки, и когда закончил, то повернулся и увидел, что едут Данны. Так что сейчас он, Пармали и этот ихний метис, Чарли Фарнум, они сейчас вон там, в платной конюшне.
— Дай пива, — сказал Жестяная Кружка. — Буду ехать, пить захочется.
— Ты его выпей, сидя на лошади, — сказал Логан, — они собираются открыть бал.
В дверь вошел Бак Данн. Он посмотрел, как захлопнулась задняя дверь за Жестянкой Хоуном, и перевел свирепый взгляд на Логана.
— Слышал про тебя, — сказал он.
— Обычно я дерусь на револьверах, — сказал Логан, — но на этот раз решил уделать тебя голыми реками. Бак глянул на него с презрением.
— Не будь идиотом. Никому еще не удавалось и близко подойти ко мне.
— Может, они что-то делали неправильно, — сказал Логан и ударил его.
Он поставил свое пиво на стойку и просто хлестнул Бака Данна тыльной стороной ладони по лицу — и разбил ему губы. Бак Данн был человек огромный и мощный, настоящий великан, но Логан Сакетт, хоть и много уступал ему в весе, был почти такой же высокий, с могучими плечами и грудью. От его удара, разбившего губы Данну, тот даже не покачнулся, но Логан позволил своему телу пойти по инерции за ударом и выбросил левую руку в лицо противнику. Данн отдернул голову в сторону и обхватил Логана здоровенными ручищами.
Логан уперся ладонью Баку в подбородок, заставив его откинуть голову назад, потом дважды ударил его по ребрам и отшвырнул от себя. Данн жестким ударом отбросил Логана на стойку бара, а потом кинулся на него, пригнув голову и размахивая кулаками. Логан перекатился вдоль стойки, и его свирепый короткий удар с правой в голову расплющил Баку ухо; кровь хлынула ручьем.
Бак извернулся как кошка, успел ответить двумя ударами в голову — слева и справа — и снова ринулся головой вперед, а Логан ударил его по голове сверху и, когда она пошла вниз, выбросил навстречу колено. Данн отшатнулся назад. Его рот и нос представляли собой кровавое месиво.
А потом они сошлись вплотную, обрушивая друг на друга удар за ударом, не пытаясь уклониться, терпеливо снося боль. Логан был немного быстрее, Данн — тяжелее и, возможно, сильнее. Это было жестокое, грубое и красивое зрелище. В зале толпились люди. Они сбегались отовсюду. Наконец Логан высвободился из клинча и сбил Бака Данна с ног сокрушительным ударом справа, но великан поднялся одним прыжком, обхватил Логана за бедра, оторвал от пола и с размаху швырнул на стол, который разлетелся вдребезги. Бак нырнул на противника сверху, Логан встретил его коротким ударом справа в лицо и сбросил с себя. Оба сошлись вновь. Данн резко двинул ногой, целясь Логану в пах, но тот успел выбросить вперед колено и блокировал удар.
Потом он двинулся вперед, нанося противнику удар за ударом в лицо. Бак выскользнул, снова пошел в атаку и сшиб Сакетта на пол. И тут же прыгнул прямо на него, метя сапогами в лицо. Логан едва успел откатиться. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы встретить натиск Данна. И снова они стояли друг против друга, работая кулаками и кряхтя при каждом ударе. С разорванными рубашками и окровавленными лицами, они били и били, и грубая сила более крупного противника постепенно оттесняла Логана назад. Он все отступал в глубь комнаты, а потом как будто внезапно обессилел и откинулся назад, на стойку.
Видя свою победу, Данн собрал силы и отвел кулак назад для завершающего удара, но Логан Сакетт, который только притворился ослабевшим, резко выбросил вперед правую руку. Кулак проскользнул под замах Данна, обрушился ему на подбородок как молот и остановил великана. Бак Данн замер, ошеломленный, кулак его повис, и тогда Логан Сакетт нанес два коротких яростных удара обоими кулаками — левым в лицо, а потом сокрушительный апперкот справа в живот.
У Данна подогнулись колени, а Логан Сакетт добавил еще раз справа в лицо.
Бак Данн начал оседать. Он ударился коленями в пол, и Пит Данн отчаянно закричал:
— Нет! Нет, па! Тебя нельзя одолеть! Никто не сможет!
Бак Данн поднялся рывком, ошеломленный, трясущийся, невидящим взглядом разыскивая своего врага. Логан Сакетт наливал себе пива в стакан, и Данн кинулся на него. Логан Сакетт поднял ногу ему навстречу — сапог против груди Данна, колено согнуто. Потом он распрямил колено, Данн отлетел назад и снова повалился на пол.
Логан Сакетт прополоскал разбитый рот пивом, потом проглотил его.
— Лежи, дурак проклятый, — сказал он. — Ты уже свое получил, хватит с тебя.
Бак Данн с ненавистью смотрел на него.
— Если бы… если бы я мог встать, будь ты проклят, я бы…
— Выпей пива, — сказал Логан. — Ты здорово дрался.
Он подошел, взял Данна за руку и помог подняться на ноги, а тот едва удержался, опершись на стойку. Логан придвинул к нему пиво.
— Холодное, — сказал он. — Приятно после драки и перед дальним путем.
Бак взглянул на него.
— Можешь не вдалбливать это мне в мозги, — сказал он. — Надо было мне послушать Рокера…
* * *
Снаружи, на улице, было жарко. Ник Шэдоу стоял перед платной конюшней, укрывшись от посторонних взглядов. Галлоуэй поместился в проеме двери, держась в тени, чтобы лучше видеть. Шум драки в салуне прекратился.
— Кто-то победил, — сказал Шэдоу, — а кто-то проиграл.
Из лавки вышел Пармали.
— Полагаю, все кончено, — сказал он.
— Не совсем, — сказал Олли Хаммер, — не совсем.
— Почему же нет? — поинтересовался Пармали. — Там внутри все закончилось. Если победили ваши люди, они выйдут сюда, на улицу, искать остальных наших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— неизвестно, чем вся эта история кончится, — но заставить меня бояться — это ему не под силу. Просто очередной парень с оружием, а таких я видел до черта.
Он повернул голову, и я заметил у него на лбу царапину — может, он за ветку зацепился, но больше она походила на след от пули. Неужели я ошибся насчет того стона? Может, его оглушило и он валялся там все время?
— Мистер Хаддл, — говорю, — сдается мне, вы на что-то напоролись в темноте. Надо быть поосторожнее.
— Моя фамилия — Хадди, — отвечает он раздраженно, — и я действительно буду осторожнее. Но не думаю, чтобы работа, которой я занят, отняла у меня много времени. Она, оказывается, не такая сложная…
— Да, вот именно так человек и должен смотреть на свою работу, — говорю я с этаким жаром душевным. — Приятно видеть молодого человека с высокими устремлениями. Именно это заставляет рваться вперед…
Мег вышла за второй тарелкой мяса, и я жизнерадостно добавил:
— …пока не нарвешься на пулю.
Взгляд у него стал неприятный. Боюсь, он не находил мой юмор особенно забавным.
— А почему не сегодня вечерком? — предложил я. — Можем выехать на дорогу вместе, разойтись на нужное расстояние и стрелять. Если вам нравится — пожалуйста.
— Не такой я дурак! — сердито бросил он.
Потом вошла Мег и улыбнулась нам обоим. Она себе радовалась, и даже если и чувствовала что-то в воздухе, то никак не показывала.
— Истинное удовольствие, — сказал я, — познакомиться с мистером Хаддлом. Я пока знаю не так много народу в бассейне реки Сан-Хуан и просто сгораю от нетерпения расширить круг своих знакомств. — Я окинул его взглядом и улыбнулся. — Я так понял, что вы связаны с семейством Даннов. Душевные соседи, — продолжал я. — Ну как же, как-то ночью, когда мы гнали сюда скот, они целой компанией поджидали нас в темноте много часов, чтобы не прозевать момент и вовремя помочь нам его гнать. А мы даже не были толком знакомы. Вот это я называю соседи, — с чувством обратился я к Мег, — а по-вашему как?
— Я не слышала об этом… — Теперь она смотрела с опаской. Что-то до нее начало доходить, и я знал — она сейчас вспоминает, что я говорил про Верна Хадди. А он, ко всему, еще и не умел скрывать свои чувства. Слепой бы углядел злость у него в лице. — Но я сказала бы, что это было очень мило с их стороны.
— Вот и я так думаю. Особенно, знаете ли, если учесть, что мы их даже и не знали. Их двадцать человек, а то и больше, ждали в темноте, все им не терпелось сделать нам сюрприз этой своей помощью. Правда, мы уже успели нанять несколько индейцев себе в помощь, так что нам оставалось только выразить им глубокую признательность и бежать дальше по своим делам.
Росситер сидел и слушал, не говоря ни слова и не пропуская ни слова.
Он был не дурак и слышал всякие разговоры, которые ходили по округе. Да и факты были вполне очевидные. Мы, Сакетты, пригнали сюда скот, большое стадо и хороших пород, и проявляли явные намерения поселиться здесь.
А Данны срубили пару хижин, но больше ничего не делали, никаких усилий не прилагали, чтобы обустроить свою землю.
— Мы собираемся строиться, — говорил я Мег, — и на «постройку амбара" весь здешний люд соберем. — Мы, Сакетты, здорово поем… я не про себя говорю, я в этом не силен, разве что сам для себя пою, когда еду на спокойной лошади… но остальные — будь здоров! Предки наши были валлийцы и ирландцы, и мы привезли любовь к песням с собой. Мы будем праздновать «постройку амбара», новоселье — и петь. Среди нас и скрипачи есть, мы любим весело провести время. Ну, сам-то я человек скучный, серьезный, я и двоюродный брат мой, Тайлер, я бы сказал, но вот Галлоуэй — он весельчак, настоящий весельчак!
— Я так люблю вечеринки! — сказала Мег. — Но, сколько мы здесь, еще никто ничего не устраивал. Думаю, тут просто слишком мало людей.
— Мэм, на западных вечеринках недостатка в народе не бывает. Я видел, как ковбои приезжали за шестьдесят-семьдесят миль, только чтобы поглядеть на хорошенькую девушку, не говоря уж о том, чтобы потанцевать с ней, а вы, мэм, уж конечно самая хорошенькая!
Ну, я ведь уже признал, что не мастак говорить девчонкам всякое такое. У меня язык не очень-то подвешен, и вообще, но когда я там сидел напротив этого Верна Хадди и успел уже малость проехаться насчет его, я вдруг как-то развязался, и язык у меня заработал, как у Галлоуэя или еще кого. Может, это я от возбуждения. Я, бывало, пускал в ход оружие, но мне никогда не случалось выследить человека и хладнокровно его пристрелить. Я пускал его в ход, чтобы защитить свою жизнь или имущество и когда меня к этому принуждали. А мистер Хадди, как мне кажется, вряд ли способен встретиться с человеком лицом к лицу.
Мег выглядела удивленной и довольной, но, кажется, поверить не могла, что это я тут сижу и такие разговоры разговариваю. Да я и сам не очень-то верил.
— Приятно, что сюда приезжают новые люди, мистер Хаддл, — сказал я. — Очень тут нужны такие люди, которые могли бы помочь обустроить эти места, сделать их поудобнее для жизни. Я предвижу такие времена, когда у нас тут появятся школы, церкви и приюты. Я полагаю, вы горноразведчик, старатель?
— Нет, — Верн Хадди поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза. — Я собираюсь войти в скотоводческое дело.
— Ну и шутник, — бодро так говорю, — а я-то принял его за старателя! Он сегодня облазил всю Лысую гору, расшибался об скалы, ломился через кусты… Конечно, он что-то искал, и, конечно, не скот.
Ел он что-то безо всякого аппетита, а у меня аппетит просто разыгрался. Мег действительно умела готовить, она прямо молодчина была в этом деле, и я отдавал должное ее стряпне.
После ужина Хадди поднялся.
— Прошу меня извинить, но я должен вас покинуть. Он был малость скованный и здорово сердитый.
— Тогда, думаю, мне тоже лучше уйти. — Я глянул на Мег. — Знаете, мэм, тут, случалось, постреливали в темноте, вот я и думаю, что будет лучше, если мы поедем вместе. Никто не захочет начать стрельбу по двоим сразу.
— О! — Она была разочарована. — Вам необходимо уйти?
— Мистер Хадди может остаться, если желает, — вежливо говорю я. — А мне пора уже отправляться в путь.
Он, конечно, вовсе не хотел оставаться тут после моего ухода и дать мне возможность устроить на него засаду где-то по дороге или выследить, куда он там собирается. Так что мы вышли вместе.
Росситер и Мег пошли нас проводить. Он пожал мне руку.
— Рад был повидать тебя, Сакетт, — сказал он. — Заезжай в любое время.
А на Хадди только глянул.
— Спокойной ночи, мистер Хаддл, — сказал он, и я хихикнул про себя. А потом они с Мег ушли в дом. Верн Хадди развернул лошадь и потянулся к револьверу. Но моя пушка уже глядела прямо на него.
— Умерьте пыл, мистер Хаддл, — сказал я, — существует же обычная вежливость. Никогда не стреляйте в кого-нибудь во дворе у человека, который вас только что принимал.
Я настолько быстрее выхватил револьвер, что он даже не успел откинуть полу пиджака, чтоб добраться до кобуры; я знаю, он думал, что я собираюсь убить его, — сам-то он точно меня убил бы.
— А теперь поезжай-ка впереди меня и не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость!
Он ехал спокойно, пока мы не приблизились к первому повороту дороги, а потом вдруг резко свернул и понесся вскачь.
И я дал ему уйти.
Мы-то с ним знали, что творится, оба, и знали, что по-настоящему нам придется помериться силами завтра, в горах.
Ехать дальше по этой тропе, где он, может, уже залег в засаду на меня, это было бы чистое безумие, так что я свернул в сторону. Была там заброшенная тропиночка, которая вела в горы и выходила чуть в стороне от Голодного ручья, вот по ней я и поехал.
Только когда я забрался уже далеко в скалы, до меня дошло, что верховья Голодного ручья — это как раз то самое место, где, по словам Ника Шэдоу, спрятано золото и алмазы.
Глава 17
Когда Логан Сакетт приехал обратно в Шалако после сенокоса, салун Берглунда щеголял новой вывеской — «Дочь Золотого Искателя», изображавшей щедро одаренную природой молодую леди в огненно-красном платье и с серьгами-кольцами в ушах.
Берглунд стоял статуей, любуясь вывеской.
— Да, — сказал он, — вот произведение искусства!
— И кто же живописец?
— Он еще спрашивает! Я живописец. Пат Берглунд! Логан внимательно изучал вывеску.
— Вам бы стоило взять еще несколько уроков, — сказал он, — я имею в виду
— не в живописи.
Они вошли внутрь, и Берглунд выставил бутылку пива. Несмотря на то, что год близился к концу, день был жаркий. А пиво было холодное.
— И как это швед ухитрился обзавестись имечком Пат? — поинтересовался Логан.
— У меня мать была ирландка. Меня назвали в честь ее брата, который служил полисменом в Бостоне. И глянул на Сакетта.
— А вас в честь кого назвали? В честь ягоды?
— В честь проповедника… разъездного проповедника. Он подарил мне молитвенник на крестины.
— Вы его когда-нибудь читали?
— А как же, все молитвы знаю. Беда в том, что я их нечасто пускаю в ход. А Библию могу цитировать целыми главами. Моя мамаша была первый человек на молитвенных собраниях.
— Вы приехали в город один?
— А почему бы и нет? Мне никакой подмоги не надо.
— Может, и надо. Вон Данны подъезжают… Логан Сакетт выглянул в окно, потом вылил в стакан остаток пива.
— Да их всего пятеро или шестеро. Не стоит портить забаву, Галлоуэя сюда звать…
— Ну, вы не совсем один, — сказал Берглунд. — Я только что видел Ника Шэдоу, он в лавку зашел.
Бак Данн слез с лошади. Олли Хаммер медленно огляделся по сторонам, потом тоже спустился на землю. Логан отхлебнул пива.
— Берглунд, если у тебя в заведении есть что-нибудь такое, что ты не хотел бы видеть разбитым вдребезги, так прибери с глаз долой. У меня такая мысль возникла, что эти Данны ищут приключений.
Первым в дверях появился Жестяная Кружка Хоун. Он увидел Логана Сакетта и остановился как вкопанный.
— Здорово, Жестянка! Ты забрался далеко от дому, и лошадь у тебя есть…
— Ну, и что это должно означать? — подозрительно спросил Хоун.
— Человек с лошадью, который забрался так далеко от дому, должен садиться на нее и ехать, — приветливо объяснил Логан.
— Я останусь.
— Ладно, твое дело. Когда я прихожу на похороны, мне всегда приятно видеть красивый труп. Тебя в гроб положат первым красавцем, Жестянка.
Через заднюю дверь вошел Рыжий.
— Послушайся его совета, Жестяная Кружка. Я однажды получил такой совет и удалился. И ни разу об этом не пожалел.
— Да он же один, разве не так?
— Нет, Жестянка, не так. Там на улице Ник Шэдоу, а Ник с шестизарядником
— чистая отрава, да еще он из тех, которым на все наплевать. Он похож на мула, упершегося лбом в дерево; кто-то спрашивает: он что, обойти не может, а хозяин говорит, может, конечно, но не хочет, хоть ты тресни! Этот Шэдоу точно такой. Приходилось тебе связываться с человеком, которому на все плевать? Все кругом трупами лягут, а он останется. Я такое уже видел.
Хоун медленно прошел к бару.
— Там, снаружи, шестеро человек и еще четверо на подходе. Даже Логан Сакетт и Ник Шэдоу не попрут вдвоем при таком раскладе.
Рыжий хмыкнул.
— Ты меня забыл сосчитать. Я слишком часто оказывался не на той стороне. А на этот раз я поверну коня куда надо. Думаю, с оружием я не хуже тебя, Жестянка. И еще кой-чего я тебе скажу. Галлоуэй рубил дерево на обрыве у реки, и когда закончил, то повернулся и увидел, что едут Данны. Так что сейчас он, Пармали и этот ихний метис, Чарли Фарнум, они сейчас вон там, в платной конюшне.
— Дай пива, — сказал Жестяная Кружка. — Буду ехать, пить захочется.
— Ты его выпей, сидя на лошади, — сказал Логан, — они собираются открыть бал.
В дверь вошел Бак Данн. Он посмотрел, как захлопнулась задняя дверь за Жестянкой Хоуном, и перевел свирепый взгляд на Логана.
— Слышал про тебя, — сказал он.
— Обычно я дерусь на револьверах, — сказал Логан, — но на этот раз решил уделать тебя голыми реками. Бак глянул на него с презрением.
— Не будь идиотом. Никому еще не удавалось и близко подойти ко мне.
— Может, они что-то делали неправильно, — сказал Логан и ударил его.
Он поставил свое пиво на стойку и просто хлестнул Бака Данна тыльной стороной ладони по лицу — и разбил ему губы. Бак Данн был человек огромный и мощный, настоящий великан, но Логан Сакетт, хоть и много уступал ему в весе, был почти такой же высокий, с могучими плечами и грудью. От его удара, разбившего губы Данну, тот даже не покачнулся, но Логан позволил своему телу пойти по инерции за ударом и выбросил левую руку в лицо противнику. Данн отдернул голову в сторону и обхватил Логана здоровенными ручищами.
Логан уперся ладонью Баку в подбородок, заставив его откинуть голову назад, потом дважды ударил его по ребрам и отшвырнул от себя. Данн жестким ударом отбросил Логана на стойку бара, а потом кинулся на него, пригнув голову и размахивая кулаками. Логан перекатился вдоль стойки, и его свирепый короткий удар с правой в голову расплющил Баку ухо; кровь хлынула ручьем.
Бак извернулся как кошка, успел ответить двумя ударами в голову — слева и справа — и снова ринулся головой вперед, а Логан ударил его по голове сверху и, когда она пошла вниз, выбросил навстречу колено. Данн отшатнулся назад. Его рот и нос представляли собой кровавое месиво.
А потом они сошлись вплотную, обрушивая друг на друга удар за ударом, не пытаясь уклониться, терпеливо снося боль. Логан был немного быстрее, Данн — тяжелее и, возможно, сильнее. Это было жестокое, грубое и красивое зрелище. В зале толпились люди. Они сбегались отовсюду. Наконец Логан высвободился из клинча и сбил Бака Данна с ног сокрушительным ударом справа, но великан поднялся одним прыжком, обхватил Логана за бедра, оторвал от пола и с размаху швырнул на стол, который разлетелся вдребезги. Бак нырнул на противника сверху, Логан встретил его коротким ударом справа в лицо и сбросил с себя. Оба сошлись вновь. Данн резко двинул ногой, целясь Логану в пах, но тот успел выбросить вперед колено и блокировал удар.
Потом он двинулся вперед, нанося противнику удар за ударом в лицо. Бак выскользнул, снова пошел в атаку и сшиб Сакетта на пол. И тут же прыгнул прямо на него, метя сапогами в лицо. Логан едва успел откатиться. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы встретить натиск Данна. И снова они стояли друг против друга, работая кулаками и кряхтя при каждом ударе. С разорванными рубашками и окровавленными лицами, они били и били, и грубая сила более крупного противника постепенно оттесняла Логана назад. Он все отступал в глубь комнаты, а потом как будто внезапно обессилел и откинулся назад, на стойку.
Видя свою победу, Данн собрал силы и отвел кулак назад для завершающего удара, но Логан Сакетт, который только притворился ослабевшим, резко выбросил вперед правую руку. Кулак проскользнул под замах Данна, обрушился ему на подбородок как молот и остановил великана. Бак Данн замер, ошеломленный, кулак его повис, и тогда Логан Сакетт нанес два коротких яростных удара обоими кулаками — левым в лицо, а потом сокрушительный апперкот справа в живот.
У Данна подогнулись колени, а Логан Сакетт добавил еще раз справа в лицо.
Бак Данн начал оседать. Он ударился коленями в пол, и Пит Данн отчаянно закричал:
— Нет! Нет, па! Тебя нельзя одолеть! Никто не сможет!
Бак Данн поднялся рывком, ошеломленный, трясущийся, невидящим взглядом разыскивая своего врага. Логан Сакетт наливал себе пива в стакан, и Данн кинулся на него. Логан Сакетт поднял ногу ему навстречу — сапог против груди Данна, колено согнуто. Потом он распрямил колено, Данн отлетел назад и снова повалился на пол.
Логан Сакетт прополоскал разбитый рот пивом, потом проглотил его.
— Лежи, дурак проклятый, — сказал он. — Ты уже свое получил, хватит с тебя.
Бак Данн с ненавистью смотрел на него.
— Если бы… если бы я мог встать, будь ты проклят, я бы…
— Выпей пива, — сказал Логан. — Ты здорово дрался.
Он подошел, взял Данна за руку и помог подняться на ноги, а тот едва удержался, опершись на стойку. Логан придвинул к нему пиво.
— Холодное, — сказал он. — Приятно после драки и перед дальним путем.
Бак взглянул на него.
— Можешь не вдалбливать это мне в мозги, — сказал он. — Надо было мне послушать Рокера…
* * *
Снаружи, на улице, было жарко. Ник Шэдоу стоял перед платной конюшней, укрывшись от посторонних взглядов. Галлоуэй поместился в проеме двери, держась в тени, чтобы лучше видеть. Шум драки в салуне прекратился.
— Кто-то победил, — сказал Шэдоу, — а кто-то проиграл.
Из лавки вышел Пармали.
— Полагаю, все кончено, — сказал он.
— Не совсем, — сказал Олли Хаммер, — не совсем.
— Почему же нет? — поинтересовался Пармали. — Там внутри все закончилось. Если победили ваши люди, они выйдут сюда, на улицу, искать остальных наших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17