голос у
него был ниже тоном и не такой скрипучий, как у тех, кто беседовал
с Гилдером до него.
- Кроме кое-каких маловажных проблем, которых вы, забавы ради,
коснулись и тем самым поставили в тупик моих соотечественников, -
вкрадчиво начал он, - вы, не увиливая и не колеблясь, ответили на
наши вопросы. Вы снабдили нас обильной информацией, весьма полезной
с точки зрения военных специалистов.
- Я рад, что вы оценили это, - сказал Гилдер, - О да, мы это це-
ним. И даже очень. - В улыбке Кадины было что-то зловещее. - Однако
есть один вопрос, в который не мешало бы внести ясность. - Какой
же?
- Если б все было наоборот, если б какой-нибудь разведчик-вард
подвергся перекрестному допросу перед собранием ваших соплеменников
и так же охотно, как вы, сообщил разного рода сведения... - Кадина
не закончил фразу, взгляд его стал жестким, и он прорычал: - В этом
случае мы б сочли, что он предал свой народ, и приговорили бы его к
смертной казни.
- Как же мне повезло, что я не вард, - сказал Гилдер. - Рано ра-
дуетесь, - отрезал Кадина. - Смертный приговор ничего не значит
только для тех, кому он уже вынесен. - Куда вы клоните?
- Я вот думаю, а не совершили ли вы там, у себя, тягчайшее прес-
тупление и потому ищете у нас убежища? Впрочем, возможно, что вы
сбежали по какойнибудь другой причине, но, как бы там ни было, вы
без малейшего колебания предали своих соплеменников. - На его лице
появилась все та же зловещая улыбка.
- И все-таки приятно было бы узнать, почему вы ответили на наши
вопросы.
- Все очень просто, - сказал Гилдер, в свою очередь, улыбнув-
шись, но так, что Кадине эта улыбка не очень-то понравилась. - Дело
в том, что я неисправимый лжец.
И, сказав это, он встал и смело пошел к выходу. Охранники прово-
дили его в камеру.
Он провел в ней три дня, съедая регулярно приносимую ему пищу с
раздражающим аборигенов удовольствием, развлекал себя, записывая
какие-то цифры в маленький блокнот, и, казалось, так же наслаждался
жизнью, как легендарный разведчик космоса по имени Ларри. На исходе
третьего дня ему нанес визит какойто незнакомый вард.
- Меня зовут Булак. Быть может, вы помните меня. В том зале, где
вы отвечали на вопросы комиссии, я сидел в конце второго ряда.
- Там присутствовало четыреста ваших соплеменников, - сказал
Гилдер. - Я не могу помнить каждого. - Он подвинул варду стул. -
Впрочем, это не имеет значения. Присаживайтесь и поднимите для
удобства ноги, если внутри этих ваших странных ботинок вообще есть
ноги. Чем могу быть вам полезен? - Сам не знаю.
- Но ведь что-то побудило вас прийти ко мне, не так ли? Булак
был сама печаль. - Я бегу от тумана. - Какого тумана?
- Того, который вы здесь напустили. - Он поскреб волосатое ухо,
внимательно осмотрел пальцы и уставился на стену. - Главной целью
комиссии было определить уровень вашего интеллекта. От этого и
только от этого зависит наше отношение к контакту с другими завое-
вателями космоса. - Я сделал все, чтобы помочь вам, разве нет?
- Помочь? - эхом отозвался Булак, как бы повторяя какое-то новое
и непонятное для него слово. - Помочь? И вы называете это помощью?
На самом-то деле допрос должен был выявить, шагнула ли ваша логика
вперед по сравнению с нашей и можно ли вывести из ваших посылок бо-
лее совершенные умозаключения.
- Ну и как?
- Кончилось тем, что вы попрали все законы логики. Оказывается,
пуля не может никого убить! Прошло уже три дня, а пятьдесят членов
комиссии все еще не пришли по этому поводу к единому мнению, а се-
годня утром один из спорящих доказал, что никто не может подняться
по приставной лестнице. Друзья перессорились, родственники начинают
ненавидеть друг друга. Состояние остальных трехсот пятидесяти чле-
нов комиссии немногим лучше.
- А их-то что тревожит? - поинтересовался Гилдер. - Они спорят о
том, что есть истина, и едва удерживаются, чтобы не пустить в ход
кулаки, - сказал Булак таким тоном, будто был вынужден упомянуть о
чем-то непристойном. - По вашим словам, вы - неисправимый лжец. От-
сюда следует, что само это заявление - ложь. Тогда выходит, что вы
не являетесь неисправимым лжецом. Вывод: вы можете быть неисправи-
мым лжецом, только не будучи им. И еще - вы можете быть неисправи-
мым лжецом только в том случае, если вы неисправимы.
- Плохо дело, - посочувствовал Гилдер. - Чем дальше, тем хуже, -
продолжал Булак, - потому что если вы и вправду неисправимый лжец -
с позиции логики это заявление само себя опровергает, - то все све-
дения, которые вы нам сообщили, не стоят и мешка с гнилым зерном.
Если же вы на допросе говорили правду, то ваше последнее утвержде-
ние, что вы лжец, тоже должно соответствовать истине. Но если вы
неисправимый лжец, то все, что вы нам сказали, - ложь.
- Вздохните-ка поглубже, - посоветовал Гилдер. - Однако, - про-
должал Булак, сделав глубокий вздох, - поскольку ваше последнее за-
явление лживо, все остальное, сказанное вами, может оказаться прав-
дой. - В глазах его появилось безумное выражение, и он принялся
размахивать руками. - Но из-за того, что вы признаете себя неиспра-
вимым, ни одну вашу фразу нельзя счесть ни ложной, ни правдивой,
потому что тщательный анализ выявляет неразрешимое противоречие,
которое...
- Успокойтесь, - сказал Гилдер, похлопав его по плечу, - ведь
это же естественно, когда стоящий на более высокой ступени развития
приводит в замешательство того, кто еще не достиг этого уровня. Бе-
да в том, что вы пока недостаточно развиты и мыслите несколько при-
митивно. - Он поколебался и таким тоном, будто решился высказать
смелое предположение, добавил: - Честно говоря, меня не удивит, ес-
ли я узнаю, что до сих пор вы мыслите логически.
- Во имя Великого Солнца! - воскликнул Булак. - А как еще мы мо-
жем мыслить?
- Как мы, - ответил Гилдер. - Когда ваш интеллект для этого соз-
реет. Он дважды обошел вдоль стен свою камеру и задумчиво произнес,
словно эта мысль только что пришла ему в голову:
- Кстати, в настоящее время вам не удалось бы разобраться в
проблеме: "Почему это мышь, когда вертится волчком".
- Почему это мышь, когда вертится волчком? - как попугай повто-
рил Булак, и у него отвисла челюсть.
- Или возьмем задачу полегче, которую на Земле может решить лю-
бой ребенок. - Какую же?
- Общеизвестно, что островом называется часть суши, со всех сто-
рон окруженная водой. - Совершенно верно.
- А теперь представим себе, что все Северное полушарие планеты
занято сушей, а все Южное - водой. Является ли Северное полушарие
островом, а Южное - океаном?
Булак минут пять размышлял над этим. Потом на листке бумаги на-
рисовал круг, разделил его пополам, заштриховал одну из половин и
несколько минут рассматривал свой рисунок, после чего сунул эту бу-
магу в карман и встал.
- Некоторые из нас с удовольствием перерезали бы вам глотку, ес-
ли б не опасались, что ваши соплеменники, возможно, точно знают,
где вы находитесь, и способны за это покарать. Остальные охотно да-
ли бы вам улететь и проводили бы вас с почестями, если б не боязнь
уронить себя в глазах существ с более низким уровнем интеллекта.
- Рано или поздно им все-таки придется принять какое-либо опре-
деленное решение, - заметил Гилдер, внешне не выказав никакого ин-
тереса к тому, какая из сторон возьмет верх в этом споре.
- А за это время, - с подавленным видом продолжал Булак, - мы
осмотрели ваш космолет, который может быть космолетом устаревшей
конструкции или новейшей - в зависимости от того, солгали вы или
сказали правду. Мы имеем доступ ко всему, кроме двигателей и дис-
танционного управления, ко всему, кроме самого главного. Чтобы оп-
ределить, превосходят ли они по своим параметрам наши двигатели и
нашу систему дистанционного управления, нам пришлось бы разобрать
ваш корабль на части, а значит, разрушить его и сделать вас пленни-
ком. - Что же вас останавливает? - То, что ваш прилет может быть
провокацией. Если ваши соплеменники обладают значительной военной
мощью и хотят развязать с нами войну, им нужен предлог. А наше дур-
ное к вам отношение как раз и явится таким предлогом. Той искрой,
которая взорвет бочку с порохом. - Он безнадежно махнул рукой. -
Что можно предпринять, если приходится работать в потемках?
- Можно попробовать решить вопрос, сохранит ли зеленый лист свой
цвет в беспросветном мраке.
- С меня достаточно, - заявил Булак и пошел к двери. - Более,
чем достаточно. Остров или океан, а? Да не все ли равно? Пойду-ка я
к Мордэфе. С этими словами он удалился, беспокойно шевеля пальцами,
а на его покрытом шерстью лице содрогался каждый волосок. После его
ухода двое охранников боязливо заглянули в камеру сквозь решетку. У
них был такой вид, будто им поручили присматривать за опасным мань-
яком.
Мордэфе пришел к нему на следующий день после полудня. Это был
пожилой, тощий и какой-то очень уж морщинистый вард с не соответс-
твующими его внешности живыми молодыми глазами. Усевшись, он внима-
тельно оглядел Гилдера и спокойно заговорил, взвешивая каждое сло-
во.
- Исходя из того, что доходило до моих ушей, я вывел основной
закон, касающийся живых существ, которые, по нашим представлениям,
наделены разумом.
- Вы его вывели умозрительно?
- А как же иначе? У меня нет другой возможности. Все живые су-
щества, которых нам пока что удалось обнаружить на других планетах,
не являются понастоящему разумными. Некоторые из них кажутся тако-
выми, но это только видимость. Что касается вас, то вы, безусловно,
обладаете таким запасом знаний, который, быть может, рано или позд-
но накопим и мы, но это время пока не пришло. И если вдуматься, нам
еще повезло, раз мы сознаем, что контакт с вами - дело крайне рис-
кованное. Не предскажешь, чем он может обернуться. - В чем же суть
этого закона?
- В том, что правящая верхушка в любых подобных нашему обществах
в большинстве случаев состоит из властолюбцев, а не специалистов в
той или иной области. - Неужели?
- К сожалению, это так. Места в правительстве захватывают алчу-
щие власти; они не достаются тем, кого интересуют иные проблемы. -
Он немного помолчал. - Однако из этого не следует, что нами правят
дураки. Как организаторы масс, они достаточно умны, но при всем при
том слишком невежественны за пределами этого узкого поля деятель-
ности. Слабое место власти в том, что неуважение к ней ее обессили-
вает. Стоит раструбить о невежестве правителей, и их голос будет
едва слышен.
- Хм! - Гилдер смотрел на него с возрастающим уважением. - Из
всех, с кем я здесь общался, вы первый, кто видит дальше собствен-
ного носа.
- Благодарю, - сказал Мордэфе. - Так вот, сам факт, что вы риск-
нули посадить здесь свой корабль, на котором, кроме вас, никого не
было, а позже вконец заморочили головы нашим высокопоставленным де-
ятелям, - сам этот факт указывает на то, что ваши соплеменники раз-
работали методику поведения в подобной ситуации с учетом комплекса
возможных случайностей или даже целую серию таких методик, каждая
из которых применяется в зависимости от обстоятельств.
- Давайте дальше! - нетерпеливо воскликнул Гилдер. - Такие мето-
дики разрабатываются скорей всего на основе практики, а не теорети-
ческих выкладок, - продолжал Мордэфе. - Иными словами, они - ре-
зультат огромного опыта, многочисленных исправленных и учтенных
ошибок, испытаний на пригодность для тех или иных условий, настой-
чивых попыток добиться максимального успеха при минимальных затра-
тах сил. - Он взглянул на своего собеседника. - Ну как, прав я или
нет? - Пока придраться не к чему.
- К настоящему времени нам удалось прочно утвердить свою власть
на сорока двух планетах, причем без особых трудностей, если не счи-
тать стычек с примитивными формами жизни. Однако мы можем обнару-
жить равного нам по силе врага на сорок третьей планете, когда она
будет открыта. Кто знает? Так вот, ради того, чтобы обосновать одну
идею, давайте допустим, что разумные существа заселяют одну из со-
рока трех обитаемых планет.
- А что нам даст эта посылка? - живо спросил Гилдер. - Лично я
полагаю, - задумчиво проговорил Мордэфе, - что для разработки пра-
вильных методик общения с разумными существами, обитающими в любой
точке Вселенной, необходим опыт, который можно приобрести лишь в
результате контакта по крайней мере с шестью их разновидностями.
Отсюда следует, что ваши соплеменники открыли и обследовали не ме-
нее двухсот пятидесяти планет. И это по скромному подсчету. Истин-
ное же их число (вполне может соответствовать тому, которое вы наз-
вали.
- Так, значит, я не являюсь неисправимым лжецом? - улыбнувшись,
спросил Гилдер.
- Это несущественно, и наши правители, если будут еще какое-то
время в, здравом рассудке, придут к такому же выводу. Быть может,
вы в своих интересах несколько исказили кое-какие факты и кое-что
преувеличили. Если так, не в нашей власти это изменить. Вдобавок,
это все равно не повлияет на истинное положение вещей, а именно:
совершенно очевидно, что вы намного опередили нас в области освое-
ния космоса. Отсюда следует, что ваш род старше нашего, обладает
более развитым интеллектом и превосходит нас численно.
- Звучит достаточно логично, - признал Гилдер. - Пощадите! -
взмолился Мордэфе. - Если вы загоните меня в тупик какими-нибудь
ложными выводами, я не успокоюсь, пока из него не выберусь. А это
не пойдет на пользу ни вам, ни мне.
- Вот как! Значит, вы намерены сделать что-то полезное для меня?
- Кто-то же должен наконец принять то или иное решение, если яс-
но, что правительство на это неспособно. Я собираюсь посоветовать
им освободить вас и отпустить на все четыре стороны, пожелав вам
всех благ.
- Вы считаете, что они прислушаются к вашему совету?
- Разумеется. И вам это известно - вы же рассчитываете именно на
такой исход. - Мордэфе бросил на Гилдера проницательный взгляд. -
Они ухватятся за мое предложение, чтобы вернуть чувство собственно-
го достоинства. Если все обойдется благополучно, они присвоят себе
честь такого мудрого решения. Если же нет - вся вина падет на мою
голову. - Он задумался, затем с искренним любопытством спросил: - А
вам случалось наблюдать подобный расклад где-нибудь еще, у других
разумных существ?
- Везде одно и то же, - заверил его Гилдер. - И у всех всегда
находится свой Мордэфе, который улаживает дело таким же образом,
как вы. Власть имущие и козлы отпущения шагают рука об руку, как
супружеские пары.
- Хотел бы я когда-нибудь встретиться со своим двойникоминопла-
нетянином. - Встав со стула, Мордэфе пошел к двери. - Если б я се-
годня не посетил вас, как долго могли бы вы с вашей сложной психо-
логической структурой пребывать в ожидании, не впадая в депрессию?
- До тех пор, пока в это дело не вмешался бы кто-нибудь другой
вроде вас. Если никто не берет на себя эту роль добровольно, вели-
кие мира сего теряют терпение и кому-нибудь ее навязывают из среды
себе подобных. Власть существует за счет пожирания собственных
внутренностей.
- Это уже похоже на парадокс, - с легким укором заметил Мордэфе
и ушел. Гилдер стоял, глядя сквозь решетку, которая закрывала верх-
нюю половину двери. Два охранника, прислонившись к стене напротив
его камеры, не спускали с него глаз.
Обращаясь к ним, он произнес шутливо-добродушным тоном:
- Ни у какой кошки нет восьми хвостов. У любой кошки на один
хвост больше, чем у кошки несуществующей. Поэтому у каждой из них
по девять хвостов. Охранники сердито насупились.
К космолету он прибыл в сопровождении внушительного эскорта.
Зрелище было впечатляющее: присутствовали все четыреста членов пра-
вительственной комиссии, около ста из них были в роскошных парадных
мундирах, остальные - в своих лучших праздничных одеяниях. Воору-
женный конвой под лай команды прожонглировал винтовками. Кадина
елейным голосом произнес речь, заверив Гилдера в братской любви и
яркими красками расписав, какое их всех ждет лучезарное будущее.
Кто-то преподнес ему букет дурно пахнущих растений, и Гилдер про
себя отметил, что люди и варды воспринимают один и тот же запах
по-разному.
Поднявшись по нейлоновой лестнице на корабль, он посмотрел вниз
с высоты в восемьдесят ярдов. Кадина все еще махал ему на прощанье
рукой. Гилдер высморкался в носовой платок - язвительный жест № 9,
задраил люк и уселся в кресло перед пультом управления.
Из сопел с глухим рокотом вырвалось пламя. Струя пара, ударив в
землю, осыпала толпу провожающих комьями грязи.
1 2 3 4