В обнаружившийся лаз и подорванный колодец спускаем уже два точно таких же спаренных взрывных устройства – всего четыре заряда. Соединяем поверху детонирующим шнуром и подрываем опять-таки одним гранатным запалом. Эффект фантастический – он сразу же получает наименование «квадрофонии».
Затем в каждый колодец летит обычная дымовая шашка. Вентиляция в кяризах хорошая, и как только рассеивается дым, который теплее остального воздуха, это становится сигналом, что внизу уже можно дышать без респираторов.
Спускаются в кяриз по трое или четверо. Двое идут на разведку впереди, один или двое прикрывают от возможного удара в спину. К ноге первого разведчика привязывалась длинная прочная веревка для вытаскивания трофеев или самого разведчика, если его вдруг ранят или убьют. Вооружалась поисковая группа ножами, лопатками, ручными гранатами, пистолетами и автоматами. К цевью автомата приматывали фонарик. Патроны брались с трассирующими пулями. Кроме того, мы начали использовать в замкнутых помещениях и под землей сигнальные мины. Их можно было бросать как ручные гранаты, просто выдернув чеку. Но наиболее потрясающий эффект достигался, когда 3–6 сигнальных мин связывали в один пучок и потом «стреляли» из них, держа в руке перед собой. Яркий сноп огня, жуткий вой в течение девяти секунд, а потом еще девять секунд – фонтан трассеров, летящих на 15–20 метров и беспорядочно отскакивающих от стен. Я не припомню случая, чтобы такое "психическое оружие" выдерживали даже обученные бойцы. Как правило, все валились ничком и инстинктивно закрывали голову руками, хотя трассеры опасны, если только попадут в глаз или за шиворот.
Курсантам школы спецназа довольно скоро пришлось на практике применить полученные знания. Случилось так, что колонна советских автомашин, возивших гравий для строительства, поздно вечером угодила в засаду в самом центре провинции Пагман. 19 безоружных солдат и один прапорщик, имевший при себе только пистолет с двумя обоймами, пропали без вести. Горящую колонну зафиксировали вертолетчики, возвращавшиеся с боевых. Ночью десантники 103-й дивизии высадились с вертолетов на вершины гор и заблокировали район. Утром началась операция по прочесыванию местности. Командующий 40-й армией заявил: "Кто найдет их живыми или мертвыми – получит Героя!"
Почуяв добычу, резво умчалась в поиск на своих бронеходах советская рота спецназа, до того три дня дремавшая в нашем саду. Однако изувеченные и закопанные трупы солдат через несколько часов обнаружили «зеленые», то есть афганцы оперативного полка.
Сами же моджахеды как сквозь землю провалились. Поступила команда взрывать кяризы. Советник афганского полка Стас поднял в ружье моих курсантов. Они забрали для операции почти все учебные пособия, имевшиеся в школе. Через полчаса в Пагмане загрохотали взрывы. Саперы 40-й Армии действовали по своей схеме, закладывая в колодцы тротил ящиками. Мои курсанты – так, как накануне.
По агентурным данным и опросам местных жителей, почти месяц потом расчищавших кяризы, более 250 афганцев нашли смерть под землей в ходе той операции в Пагмане. К сожалению, среди них были не только моджахеды, но и мирные жители.
Борьба с бронетехникой
Демонстрирую афганцам эффективность кумулятивных гранат. Мишенью служит подбитый танк Т-55. Сначала на лобовую броню ставлю итальянскую противотанковую мину. Подрываем ее: страшный удар, отлетает каток! На броне отпечатались рубцы, но серьезных повреждений нет. Теперь прикрепляем боевую часть кумулятивной гранаты РКГ-3М. Хлопок взрыва. В отверстие просовываем автоматный шомпол, он проваливается внутрь. Курсанты удивленно изучают толщину брони, однако похоже, что не всем все понятно. Тогда подрываем ручной противотанковой гранатой огромный валун. Он раскалывается на части. Хорошо виден след, оставленный кумулятивным зарядом: пест вошел вглубь примерно на 60 см. Объясняю, что точно так граната действует и по броне танка. Затем подрываем кумулятивные заряды под днищем танка, расстреливаем его из гранатометов под разными углами в борта и в корму.
Между прочим, вскоре в Пакистане вспыхнуло восстание пуштунских племен. Против них были брошены танки и тогда афганское руководство вспомнило о курсантах Пагманской школы, умеющих воевать с бронетехникой. Полученные ими знания пригодились: братья-пуштуны получили хороших инструкторов!
А вскоре командир оперативного полка начинает пользоваться нашими услугами на добыче строительного камня: теперь каждый день по очереди отправляю на карьер по два курсанта с кумулятивными головками от РПГ-2: трофеев китайского производства у нас предостаточно. И полку выгодно, и курсантам полезно поработать самостоятельно.
Из камня местные дехкане сооружают стену на КПП оперативного полка. Я обратил внимание, как они готовят связующий раствор из песка, гашеной извести и глины. Действительно, никакого цемента в прошлом не было, все крепости и даже Великая китайская стена построены с использованием извести. Появилась идея использовать штатные боеприпасы для ее добычи. Сначала взрывом кумулятивного заряда следует сделать углубление в известняковой или мраморной скале, заполнить ее термитным порошком и поджечь. Термит может гореть без доступа воздуха и развивает температуру 3000 градусов. Затем с безопасного расстояния следует полить это место водой из шланга. Произойдет гашение обожженной извести с взрывообразным эффектом и выделением дополнительного количества тепла. Отверстие значительно увеличится. Нужно опять заполнить ее термитом и поджечь. И так до бесконечности. Никаких печей для обжига известняка с расходом дорогостоящего топлива не требуется. А термит – это смесь аллюминиевого порошка с железной окалиной. Этого бесплатного добра везде навалом. Остается откачать насосами образовавшуюся гашенную известь сметанообразной консистенции и использовать для строительных нужд, а маленькое сначала отверстие в скале постепенно превратится в штольню. Используя эту технологию, можно строить целые подземные города сложной конфигурации.
…Мои боевые приемы, разработанные в Союзе на бумаге, в действительности оказались не очень эффективными: половину пришлось забраковать. А некоторые видоизменились. Осталось десятка-полтора приемов, но с ними тоже возникли проблемы. Когда руководство прознало, что я отрабатываю с афганцами тактику борьбы с бронетехникой и вертолетами, началась тихая паника:
– Пока в Афганистане будет находиться хоть один советский солдат, не смей учить курсантов своим штучкам-дрючкам. Сам посуди, откуда у «духов» может быть бронетехника?
Откуда руководству знать, что я пережил безоружный, в Хосте в 1983 году, ожидая танковой атаки моджахедов?
Наперегонки со смертью
Проводим занятия на тему: "Использование ручных осколочных гранат в качестве противопехотных мин". С курсантами сегодня работает афганский преподаватель-стажер. Я дал ему четыре гранаты РГД-5, а сам уехал на дальний полигон, чтобы уничтожить взрывоопасные предметы, которых скопилось несколько сот килограммов. На сопке ржавеет одинокий остов БТР-60. Метрах в тридцати впереди него глубокая воронка от авиабомбы. В эту яму мы укладываем подпорченные снаряды к «Шилке», сверху обкладываем противотанковыми минами, связываем все детонирующим шнуром. Поджигаю короткий огнепроводный шнур и прячемся в подбитый БТР. Черт возьми! Ржавые бронеплиты окон и люки не закрываются! Ведь достаточно одного паршивого снаряда внутрь и мы все превратимся в фарш! Даю команду покинуть машину и лезем под корму. Мощный взрыв! В воздухе сплошной треск взрывающихся снарядов, часть из них падает и рвется вокруг нас. Мы лежим под днищем бронетранспортера, обхватив головы руками.
Злые как черти возвращаемся обратно. Мои курсанты уже закончили занятия. Стажер бойко докладывает об этом. Я замечаю у него в карманах гранаты и свирепею:
– Что это?
– Мы провели занятия, так сказать, теоретически, – лепечет стажер.
Вбиваю два колышка в землю на расстоянии 5 метров друг от друга, прикручиваю к ним гранаты. К чеке одной из них привязываю прочный шпагат. На другом конце делаю петлю и накидываю на спусковой рычаг второй гранаты и выдергиваю ее кольцо. Объясняю курсантам, что если зацепить ногой шпагат – чека первой гранаты выскочит, одновременно освободится спусковой рычаг второй. Обе гранаты взорвутся. Если перерезать шпагат – освободится спусковой рычаг второй гранаты и она взорвется одна. Это своеобразная ловушка.
– Всем ясно?
– Ну, теперь посмотрим их в действии.
Курсанты отходят метров на 40–50. Я не спеша, начинаю движение в их сторону и цепляю ногой натянутый шпагат: щелчок, второй! Стартую с места и на максимальной скорости несусь вперед. Сзади взрыв, другой! Останавливаюсь возле строя курсантов. Они, сукины дети, аплодируют!
– Кто из вас умеет быстро бегать?
Двое поднимают руки. Одного длинноногого я отвожу к месту минирования.
– Подними ногу!
Выдергиваю кольцо гранаты, приказываю курсанту наступить на нее. Не спеша ухожу от него.
– Ко мне, бегом!
Курсант мчится к нам. Щелчок, через четыре секунды взрыв! Все довольны.
Вытаскиваю из толпы курсанта-раздолбая. Хилый, с водянистыми, равнодушными глазами, он часто демонстративно зевал на занятиях, обнажая щербатую пасть с гнилыми зубами.
Демонстративно выдергиваю перед строем кольцо последней гранаты и вывожу свою жертву. Метрах в сорока поворачиваю его лицом к курсантам, рывком сажаю на гранату! Тут же срываюсь с места! Опешивший было боец, непостижимым образом взвивается в воздух! Щелчок! Когда граната взорвалась, он опережал меня в беге на несколько метров! Народ укатывается. Я про себя сожалею, что ему кое-что не оторвало. Обоим героям я ставлю сразу по две пятерки, за минно-подрывную подготовку, и за рекорды по бегу. Раздолбай с тех пор перестал зевать, а потом признался, что недавно вернулся из Пакистана, где закончил шестимесячные курсы военной подготовки под руководством западных (как он сказал, английских) инструкторов! Наши занятия ему понравились больше.
Разведчик Мухаммед
Один из курсантов-узбеков передает мне привет от какого-то Мухаммеда и загадочно улыбается.
– Какого Мухаммеда? – морщу лоб.
– Того самого, которому вы помогли в 1984 году.
– Не помню.
– Написали рекомендательную записку.
Я схватил собеседника за плечо:
– Как он, жив-здоров?
Дело в том, что в 1984 году у молодого бойца разведгруппы умер отец. Родом Мухаммед был откуда-то из северных провинций. Воевал он уже более двух лет, и за это время ни разу не видел родственников. Он попросил меня походатайствовать перед командиром полка, чтобы дали десятидневный отпуск. Отпуск он получил, но опять стоит передо мной, мнется.
– В чем дело?
– Помогите пожалуйста улететь в Мазари-Шариф советским самолетом. Потому что афганские летчики дерут большие деньги, а у меня их нет.
Помогаю через Олега, получивший прозвище "полковник «Шарп» за то, что вгрохал все свои деньги в японскую стереосистему. Завтра в 8.00 Мухаммед улетит советским бортом.
– Что еще?
– Не могли бы написать записку, что я ваш разведчик? Моджахедов я не боюсь, там все свои. А вот если меня в национальной одежде поймают советские солдаты, будет худо.
Я пишу записку на дикой смеси старославянского и блатного, который понятен любому русскому, но который никогда не сможет подделать афганец. Указываю свои координаты и срок действия записки – один месяц.
Потом я уехал в Союз и след парнишки затерялся. Я даже позабыл об этом эпизоде. И вот теперь привет от него! Оказалось, что с моей запиской он прибыл в Управление ХАДа в Мазари-Шарифе, однако ни один афганский опер не смог толком ее перевести. Обратились к советникам, те долго ржали, а потом объяснили, что, дескать, товарищ Бек головой ручается за этого парнишку.
Не желая терять столь ценного бойца, его оставили на службе в Управлении. Теперь он дослужился до командира роты!
– Мы, узбеки, помним твое добро, – загадочно щурится курсант. Приятно, черт возьми! Однако я также не забыл, как группа узбеков-дезертиров чуть было не уволокла меня к «духам». Спасло то, что они были безоружны.
Взрыв склада боеприпасов
Снится сон, будто еду в поезде. Вагон грохочет и мерно покачивает на стыках рельсов, в купе мерцают всполохи фонарей, пролетающих за окном. Просыпаюсь. Что за черт? Комната действительно озаряется вспышками, раздается отдаленный грохот. Койка напротив пуста. Шарю пистолет, приподнимаюсь. Сосед Александр Иванович стоит у окна. Не оборачиваясь, поясняет:
– Ну, ты и спишь! Уже полчаса рвется крупный склад в расположении афганской 8-й пехотной дивизии.
Взору открылась страшное и удивительно красивое зрелище, сравнимое одновременно с извержением вулкана и праздничным московским фейерверком. Зарево на полнеба, высоко взлетают и взрываются цинки с трассирующими снарядами.
Склад горел и рвался до утра. На следующий день по ящику показали репортаж тележурналиста Михаила Лещинского. Правда, он принял этот фейерверк за ночной бой с душманами, хотя на самом деле в склад случайно угодила вражеская ракета «земля-земля».
Оперативный полк был брошен на оцепление и прочесывание местности. В радиусе нескольких километров от центра взрыва солдаты насобирали целую гору помятых цинков со снарядами от «Шилки». Мне прибавилось хлопот потом их уничтожать.
"Ураганы"
У меня на складе лежат четыре длиннющие ракеты. Я даже пошутил однажды:
– Давайте привяжем их к заднице какого-нибудь душмана и запустим в космос!
Эти ракеты системы «Ураган» с вакуумными боеголовками. Мы обнаружили их в душманском складе. Трофеи нужно уничтожить.
Солдаты нагрузили ГАЗ-66 вровень с бортами, рессоры прогнулись в обратную сторону. На первой скорости, потихоньку уезжаем до самого дальнего поста безопасности. Находим старую воронку от авиабомбы, и укладываем в штабеля ракеты системы «Ураган», сверху – «Град». Засыпаем их всякой мелочевкой. Со всех сторон обкладываем противотанковыми минами, связываем взрывную сеть из детонирующего шнура. Инициирование должно происходить сверху, чтобы не разбросало снаряды. Уничтожение ракет имеет свои особенности: надо добиться того, чтобы пороховая топливная начинка также сдетонировала. Иначе беда! Не дай бог, эта многометровая дура улетит в Кабул! Недельку назад, отрабатывая с курсантами стрельбу китайскими ракетами, нечаянно отправили одну из них в город: ракета без взрывателя ударила в склон горы, отрикошетировала и пролетела над головой часового советской сторожевой заставы. Солдатик лишь варежку разинул. Со мной на полигоне был коллега из КГБ. Проводив задумчивым взглядом ракету, он повернулся ко мне:
– Я никому об этом не расскажу!
Более заковыристый случай, связанный с ракетами, произошел с преподавателем-стажером КУОСа Анатолием Алексеевичем через год в Мазари Шарифе. На складе оперативного батальона ХАДа он обнаружил три ракеты "Ураган," и запустил одну из них в сторону гор. Совершенно случайно она влетела в окно дома, где проходило какое-то крупное душманское совещание. На следующий день в координационной группе афганцы похвастались:
– Вчера ракетным ударом системы «Ураган» нами уничтожено столько-то полевых командиров.
Представители 40-й Армии переполошились:
– Откуда у партнеров «Ураганы»? Мы им эти системы не передавали!
В тот же день на территорию опербатальона, на глазах опешивших афганцев и советников, высадился вертолетный десант. Десантура, совровождаемая угрюмыми офицерами, вынесла из склада две оставшиеся ракеты со сверхсекретными боеголовками, погрузила в вертолеты и растворилась в воздухе…
Пока мы возимся со штабелем ракет и мин, подходят любопытные бойцы поста безопасности. Объясняем, что сейчас будет громкий "Ба-бах!" Они должны спрятаться поглубже и не высовываться еще целую минуту после взрыва, иначе на голову может упасть какая-нибудь железяка. Их лачуга находится от места подрыва метрах в трехстах. Общий вес снарядов и мин более двух тонн. Я сужу по грузоподъемности ГАЗ-66-го. Возились мы долго, солнце на закате. Наконец, все готово. Солдаты и курсанты – в машине с заведенным двигателем. Я поджигаю спаренный огнепроводный шнур, запрыгиваю в кузов. Мчимся до другого поста безопасности, расположенного в 800–900 метрах. Загоняю всех в ДОТ, через амбразуры которого наблюдаем за обстановкой. Услышав шум мотора нашей машины, из землянки вылезает заспанный офицер. Солдаты кричат ему, чтобы он спрятался, сейчас будет взрыв! Офицер спрашивает, насколько далеко? Получив ответ, лишь улыбается и, расстегнув ширинку, демонстративно мочится. Взрыв! Сперва бесшумно возник багровый огненный шар, затем образовался «атомный» гриб высотой более ста метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Затем в каждый колодец летит обычная дымовая шашка. Вентиляция в кяризах хорошая, и как только рассеивается дым, который теплее остального воздуха, это становится сигналом, что внизу уже можно дышать без респираторов.
Спускаются в кяриз по трое или четверо. Двое идут на разведку впереди, один или двое прикрывают от возможного удара в спину. К ноге первого разведчика привязывалась длинная прочная веревка для вытаскивания трофеев или самого разведчика, если его вдруг ранят или убьют. Вооружалась поисковая группа ножами, лопатками, ручными гранатами, пистолетами и автоматами. К цевью автомата приматывали фонарик. Патроны брались с трассирующими пулями. Кроме того, мы начали использовать в замкнутых помещениях и под землей сигнальные мины. Их можно было бросать как ручные гранаты, просто выдернув чеку. Но наиболее потрясающий эффект достигался, когда 3–6 сигнальных мин связывали в один пучок и потом «стреляли» из них, держа в руке перед собой. Яркий сноп огня, жуткий вой в течение девяти секунд, а потом еще девять секунд – фонтан трассеров, летящих на 15–20 метров и беспорядочно отскакивающих от стен. Я не припомню случая, чтобы такое "психическое оружие" выдерживали даже обученные бойцы. Как правило, все валились ничком и инстинктивно закрывали голову руками, хотя трассеры опасны, если только попадут в глаз или за шиворот.
Курсантам школы спецназа довольно скоро пришлось на практике применить полученные знания. Случилось так, что колонна советских автомашин, возивших гравий для строительства, поздно вечером угодила в засаду в самом центре провинции Пагман. 19 безоружных солдат и один прапорщик, имевший при себе только пистолет с двумя обоймами, пропали без вести. Горящую колонну зафиксировали вертолетчики, возвращавшиеся с боевых. Ночью десантники 103-й дивизии высадились с вертолетов на вершины гор и заблокировали район. Утром началась операция по прочесыванию местности. Командующий 40-й армией заявил: "Кто найдет их живыми или мертвыми – получит Героя!"
Почуяв добычу, резво умчалась в поиск на своих бронеходах советская рота спецназа, до того три дня дремавшая в нашем саду. Однако изувеченные и закопанные трупы солдат через несколько часов обнаружили «зеленые», то есть афганцы оперативного полка.
Сами же моджахеды как сквозь землю провалились. Поступила команда взрывать кяризы. Советник афганского полка Стас поднял в ружье моих курсантов. Они забрали для операции почти все учебные пособия, имевшиеся в школе. Через полчаса в Пагмане загрохотали взрывы. Саперы 40-й Армии действовали по своей схеме, закладывая в колодцы тротил ящиками. Мои курсанты – так, как накануне.
По агентурным данным и опросам местных жителей, почти месяц потом расчищавших кяризы, более 250 афганцев нашли смерть под землей в ходе той операции в Пагмане. К сожалению, среди них были не только моджахеды, но и мирные жители.
Борьба с бронетехникой
Демонстрирую афганцам эффективность кумулятивных гранат. Мишенью служит подбитый танк Т-55. Сначала на лобовую броню ставлю итальянскую противотанковую мину. Подрываем ее: страшный удар, отлетает каток! На броне отпечатались рубцы, но серьезных повреждений нет. Теперь прикрепляем боевую часть кумулятивной гранаты РКГ-3М. Хлопок взрыва. В отверстие просовываем автоматный шомпол, он проваливается внутрь. Курсанты удивленно изучают толщину брони, однако похоже, что не всем все понятно. Тогда подрываем ручной противотанковой гранатой огромный валун. Он раскалывается на части. Хорошо виден след, оставленный кумулятивным зарядом: пест вошел вглубь примерно на 60 см. Объясняю, что точно так граната действует и по броне танка. Затем подрываем кумулятивные заряды под днищем танка, расстреливаем его из гранатометов под разными углами в борта и в корму.
Между прочим, вскоре в Пакистане вспыхнуло восстание пуштунских племен. Против них были брошены танки и тогда афганское руководство вспомнило о курсантах Пагманской школы, умеющих воевать с бронетехникой. Полученные ими знания пригодились: братья-пуштуны получили хороших инструкторов!
А вскоре командир оперативного полка начинает пользоваться нашими услугами на добыче строительного камня: теперь каждый день по очереди отправляю на карьер по два курсанта с кумулятивными головками от РПГ-2: трофеев китайского производства у нас предостаточно. И полку выгодно, и курсантам полезно поработать самостоятельно.
Из камня местные дехкане сооружают стену на КПП оперативного полка. Я обратил внимание, как они готовят связующий раствор из песка, гашеной извести и глины. Действительно, никакого цемента в прошлом не было, все крепости и даже Великая китайская стена построены с использованием извести. Появилась идея использовать штатные боеприпасы для ее добычи. Сначала взрывом кумулятивного заряда следует сделать углубление в известняковой или мраморной скале, заполнить ее термитным порошком и поджечь. Термит может гореть без доступа воздуха и развивает температуру 3000 градусов. Затем с безопасного расстояния следует полить это место водой из шланга. Произойдет гашение обожженной извести с взрывообразным эффектом и выделением дополнительного количества тепла. Отверстие значительно увеличится. Нужно опять заполнить ее термитом и поджечь. И так до бесконечности. Никаких печей для обжига известняка с расходом дорогостоящего топлива не требуется. А термит – это смесь аллюминиевого порошка с железной окалиной. Этого бесплатного добра везде навалом. Остается откачать насосами образовавшуюся гашенную известь сметанообразной консистенции и использовать для строительных нужд, а маленькое сначала отверстие в скале постепенно превратится в штольню. Используя эту технологию, можно строить целые подземные города сложной конфигурации.
…Мои боевые приемы, разработанные в Союзе на бумаге, в действительности оказались не очень эффективными: половину пришлось забраковать. А некоторые видоизменились. Осталось десятка-полтора приемов, но с ними тоже возникли проблемы. Когда руководство прознало, что я отрабатываю с афганцами тактику борьбы с бронетехникой и вертолетами, началась тихая паника:
– Пока в Афганистане будет находиться хоть один советский солдат, не смей учить курсантов своим штучкам-дрючкам. Сам посуди, откуда у «духов» может быть бронетехника?
Откуда руководству знать, что я пережил безоружный, в Хосте в 1983 году, ожидая танковой атаки моджахедов?
Наперегонки со смертью
Проводим занятия на тему: "Использование ручных осколочных гранат в качестве противопехотных мин". С курсантами сегодня работает афганский преподаватель-стажер. Я дал ему четыре гранаты РГД-5, а сам уехал на дальний полигон, чтобы уничтожить взрывоопасные предметы, которых скопилось несколько сот килограммов. На сопке ржавеет одинокий остов БТР-60. Метрах в тридцати впереди него глубокая воронка от авиабомбы. В эту яму мы укладываем подпорченные снаряды к «Шилке», сверху обкладываем противотанковыми минами, связываем все детонирующим шнуром. Поджигаю короткий огнепроводный шнур и прячемся в подбитый БТР. Черт возьми! Ржавые бронеплиты окон и люки не закрываются! Ведь достаточно одного паршивого снаряда внутрь и мы все превратимся в фарш! Даю команду покинуть машину и лезем под корму. Мощный взрыв! В воздухе сплошной треск взрывающихся снарядов, часть из них падает и рвется вокруг нас. Мы лежим под днищем бронетранспортера, обхватив головы руками.
Злые как черти возвращаемся обратно. Мои курсанты уже закончили занятия. Стажер бойко докладывает об этом. Я замечаю у него в карманах гранаты и свирепею:
– Что это?
– Мы провели занятия, так сказать, теоретически, – лепечет стажер.
Вбиваю два колышка в землю на расстоянии 5 метров друг от друга, прикручиваю к ним гранаты. К чеке одной из них привязываю прочный шпагат. На другом конце делаю петлю и накидываю на спусковой рычаг второй гранаты и выдергиваю ее кольцо. Объясняю курсантам, что если зацепить ногой шпагат – чека первой гранаты выскочит, одновременно освободится спусковой рычаг второй. Обе гранаты взорвутся. Если перерезать шпагат – освободится спусковой рычаг второй гранаты и она взорвется одна. Это своеобразная ловушка.
– Всем ясно?
– Ну, теперь посмотрим их в действии.
Курсанты отходят метров на 40–50. Я не спеша, начинаю движение в их сторону и цепляю ногой натянутый шпагат: щелчок, второй! Стартую с места и на максимальной скорости несусь вперед. Сзади взрыв, другой! Останавливаюсь возле строя курсантов. Они, сукины дети, аплодируют!
– Кто из вас умеет быстро бегать?
Двое поднимают руки. Одного длинноногого я отвожу к месту минирования.
– Подними ногу!
Выдергиваю кольцо гранаты, приказываю курсанту наступить на нее. Не спеша ухожу от него.
– Ко мне, бегом!
Курсант мчится к нам. Щелчок, через четыре секунды взрыв! Все довольны.
Вытаскиваю из толпы курсанта-раздолбая. Хилый, с водянистыми, равнодушными глазами, он часто демонстративно зевал на занятиях, обнажая щербатую пасть с гнилыми зубами.
Демонстративно выдергиваю перед строем кольцо последней гранаты и вывожу свою жертву. Метрах в сорока поворачиваю его лицом к курсантам, рывком сажаю на гранату! Тут же срываюсь с места! Опешивший было боец, непостижимым образом взвивается в воздух! Щелчок! Когда граната взорвалась, он опережал меня в беге на несколько метров! Народ укатывается. Я про себя сожалею, что ему кое-что не оторвало. Обоим героям я ставлю сразу по две пятерки, за минно-подрывную подготовку, и за рекорды по бегу. Раздолбай с тех пор перестал зевать, а потом признался, что недавно вернулся из Пакистана, где закончил шестимесячные курсы военной подготовки под руководством западных (как он сказал, английских) инструкторов! Наши занятия ему понравились больше.
Разведчик Мухаммед
Один из курсантов-узбеков передает мне привет от какого-то Мухаммеда и загадочно улыбается.
– Какого Мухаммеда? – морщу лоб.
– Того самого, которому вы помогли в 1984 году.
– Не помню.
– Написали рекомендательную записку.
Я схватил собеседника за плечо:
– Как он, жив-здоров?
Дело в том, что в 1984 году у молодого бойца разведгруппы умер отец. Родом Мухаммед был откуда-то из северных провинций. Воевал он уже более двух лет, и за это время ни разу не видел родственников. Он попросил меня походатайствовать перед командиром полка, чтобы дали десятидневный отпуск. Отпуск он получил, но опять стоит передо мной, мнется.
– В чем дело?
– Помогите пожалуйста улететь в Мазари-Шариф советским самолетом. Потому что афганские летчики дерут большие деньги, а у меня их нет.
Помогаю через Олега, получивший прозвище "полковник «Шарп» за то, что вгрохал все свои деньги в японскую стереосистему. Завтра в 8.00 Мухаммед улетит советским бортом.
– Что еще?
– Не могли бы написать записку, что я ваш разведчик? Моджахедов я не боюсь, там все свои. А вот если меня в национальной одежде поймают советские солдаты, будет худо.
Я пишу записку на дикой смеси старославянского и блатного, который понятен любому русскому, но который никогда не сможет подделать афганец. Указываю свои координаты и срок действия записки – один месяц.
Потом я уехал в Союз и след парнишки затерялся. Я даже позабыл об этом эпизоде. И вот теперь привет от него! Оказалось, что с моей запиской он прибыл в Управление ХАДа в Мазари-Шарифе, однако ни один афганский опер не смог толком ее перевести. Обратились к советникам, те долго ржали, а потом объяснили, что, дескать, товарищ Бек головой ручается за этого парнишку.
Не желая терять столь ценного бойца, его оставили на службе в Управлении. Теперь он дослужился до командира роты!
– Мы, узбеки, помним твое добро, – загадочно щурится курсант. Приятно, черт возьми! Однако я также не забыл, как группа узбеков-дезертиров чуть было не уволокла меня к «духам». Спасло то, что они были безоружны.
Взрыв склада боеприпасов
Снится сон, будто еду в поезде. Вагон грохочет и мерно покачивает на стыках рельсов, в купе мерцают всполохи фонарей, пролетающих за окном. Просыпаюсь. Что за черт? Комната действительно озаряется вспышками, раздается отдаленный грохот. Койка напротив пуста. Шарю пистолет, приподнимаюсь. Сосед Александр Иванович стоит у окна. Не оборачиваясь, поясняет:
– Ну, ты и спишь! Уже полчаса рвется крупный склад в расположении афганской 8-й пехотной дивизии.
Взору открылась страшное и удивительно красивое зрелище, сравнимое одновременно с извержением вулкана и праздничным московским фейерверком. Зарево на полнеба, высоко взлетают и взрываются цинки с трассирующими снарядами.
Склад горел и рвался до утра. На следующий день по ящику показали репортаж тележурналиста Михаила Лещинского. Правда, он принял этот фейерверк за ночной бой с душманами, хотя на самом деле в склад случайно угодила вражеская ракета «земля-земля».
Оперативный полк был брошен на оцепление и прочесывание местности. В радиусе нескольких километров от центра взрыва солдаты насобирали целую гору помятых цинков со снарядами от «Шилки». Мне прибавилось хлопот потом их уничтожать.
"Ураганы"
У меня на складе лежат четыре длиннющие ракеты. Я даже пошутил однажды:
– Давайте привяжем их к заднице какого-нибудь душмана и запустим в космос!
Эти ракеты системы «Ураган» с вакуумными боеголовками. Мы обнаружили их в душманском складе. Трофеи нужно уничтожить.
Солдаты нагрузили ГАЗ-66 вровень с бортами, рессоры прогнулись в обратную сторону. На первой скорости, потихоньку уезжаем до самого дальнего поста безопасности. Находим старую воронку от авиабомбы, и укладываем в штабеля ракеты системы «Ураган», сверху – «Град». Засыпаем их всякой мелочевкой. Со всех сторон обкладываем противотанковыми минами, связываем взрывную сеть из детонирующего шнура. Инициирование должно происходить сверху, чтобы не разбросало снаряды. Уничтожение ракет имеет свои особенности: надо добиться того, чтобы пороховая топливная начинка также сдетонировала. Иначе беда! Не дай бог, эта многометровая дура улетит в Кабул! Недельку назад, отрабатывая с курсантами стрельбу китайскими ракетами, нечаянно отправили одну из них в город: ракета без взрывателя ударила в склон горы, отрикошетировала и пролетела над головой часового советской сторожевой заставы. Солдатик лишь варежку разинул. Со мной на полигоне был коллега из КГБ. Проводив задумчивым взглядом ракету, он повернулся ко мне:
– Я никому об этом не расскажу!
Более заковыристый случай, связанный с ракетами, произошел с преподавателем-стажером КУОСа Анатолием Алексеевичем через год в Мазари Шарифе. На складе оперативного батальона ХАДа он обнаружил три ракеты "Ураган," и запустил одну из них в сторону гор. Совершенно случайно она влетела в окно дома, где проходило какое-то крупное душманское совещание. На следующий день в координационной группе афганцы похвастались:
– Вчера ракетным ударом системы «Ураган» нами уничтожено столько-то полевых командиров.
Представители 40-й Армии переполошились:
– Откуда у партнеров «Ураганы»? Мы им эти системы не передавали!
В тот же день на территорию опербатальона, на глазах опешивших афганцев и советников, высадился вертолетный десант. Десантура, совровождаемая угрюмыми офицерами, вынесла из склада две оставшиеся ракеты со сверхсекретными боеголовками, погрузила в вертолеты и растворилась в воздухе…
Пока мы возимся со штабелем ракет и мин, подходят любопытные бойцы поста безопасности. Объясняем, что сейчас будет громкий "Ба-бах!" Они должны спрятаться поглубже и не высовываться еще целую минуту после взрыва, иначе на голову может упасть какая-нибудь железяка. Их лачуга находится от места подрыва метрах в трехстах. Общий вес снарядов и мин более двух тонн. Я сужу по грузоподъемности ГАЗ-66-го. Возились мы долго, солнце на закате. Наконец, все готово. Солдаты и курсанты – в машине с заведенным двигателем. Я поджигаю спаренный огнепроводный шнур, запрыгиваю в кузов. Мчимся до другого поста безопасности, расположенного в 800–900 метрах. Загоняю всех в ДОТ, через амбразуры которого наблюдаем за обстановкой. Услышав шум мотора нашей машины, из землянки вылезает заспанный офицер. Солдаты кричат ему, чтобы он спрятался, сейчас будет взрыв! Офицер спрашивает, насколько далеко? Получив ответ, лишь улыбается и, расстегнув ширинку, демонстративно мочится. Взрыв! Сперва бесшумно возник багровый огненный шар, затем образовался «атомный» гриб высотой более ста метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44