Здесь выложена электронная книга Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 автора по имени Сенкевич Генрик. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Сенкевич Генрик - Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2.
Размер архива с книгой Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 равняется 530.68 KB
Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 - Сенкевич Генрик => скачать бесплатную электронную книгу
Генрик Сенкевич: «Потоп. Том 2»
Генрик Сенкевич
Потоп. Том 2
Огнем и мечом – 2
OCR и редакция: Вадим Ершов
«Потоп. В двух томах. Том 2»: Правда; Москва; 1987
Оригинал: Henryk Sienkiewicz,
“Potop”
Перевод: Е. Егорова
Аннотация Широкую известность польскому писателю Генрику Сенкевичу (1846-1916) принесла трилогия «Огнем и мечом», «Потоп» и «Пан Володыевский», посвященная поворотным событиям в истории его родины. В романе «Потоп» изображена феодальная шляхетская Польша в период, когда на ее территории в жестоких сражениях развертывалась польско-шведская война. Молодой хорунжий, а затем полковник Анджей Кмициц совершает не только ратные подвиги во имя родины, но и находит свою любовь — Александру Белевич. Генрик СенкевичПотоп. Том 2 ЧАСТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА XVIII Что же случилось с паном Анджеем и как удалось ему исполнить свой замысел? Выйдя из крепости, он некоторое время спускался с горы уверенным, хоть и осторожным шагом. У самого подножия приостановился и прислушался. Тихо было кругом, даже слишком тихо, так что снег явственно скрипел под ногою. По мере того как пан Анджей удалялся от стен, он ступал все осторожней. Снова останавливался и снова прислушивался. Боясь поскользнуться и при падении подмочить свою драгоценную ношу, он вынул из ножен рапиру и стал на ходу опираться на ее острие. Идти стало гораздо легче.Нащупывая острием дорогу, он через полчаса услышал прямо перед собой легкий шорох.«Так! Стоят на страже! Вылазка научила их осторожности!» — подумал он.И пошел дальше уже очень медленно. Он рад был, что не сбился с дороги, — темно было так, что он не мог различить острие рапиры.— Тот шанец гораздо дальше, стало быть, я верно иду! — шепнул он про себя.Он надеялся, что впереди шанца людей не застанет, — ведь им там нечего делать, особенно ночью. Разве только часовые стоят в какой-нибудь сотне шагов друг от друга; но он надеялся, что в такой темноте ему легко удастся проскользнуть мимо них.На душе у него было весело.Он был не только отважен, но и дерзок. Мысль о том, что он взорвет мощную кулеврину, радовала его до глубины души не только потому, что это будет подвиг, не только потому, что он окажет памятную услугу осажденным, но и потому, что это будет жестокая шутка, которую он подшутит над шведами. Он представлял себе, как они испугаются, как Миллер будет скрежетать зубами, как беспомощно он будет смотреть на монастырские стены, и минутами его душил злорадный смех.И как сам он уже говорил, не испытывал он никакой тревоги, никакого страха и волнения, ему и в голову не приходило, какой страшной опасности он подвергается. Он шел так, как школяр идет в чужой сад за яблоками. Припомнились ему старые времена, когда он ходил на Хованского и с двумя сотнями таких же, как сам, забияк, прокрадывался ночью в тридцатитысячный стан.Пришли ему на память и друзья: Кокосинский, великан Кульвец-Гиппоцентаврус, рябой Раницкий, который был из сенаторского рода, и другие; с грустью вздохнул он, вспомнив о них.«Пригодились бы сейчас, шельмецы! — подумал он. — За одну ночь мы бы шесть пушек взорвали».Сжалось тут его сердце от чувства одиночества, но лишь на одно короткое мгновение. Он тотчас вспомнил свою Оленьку. С небывалою силой пробудилась в нем любовь. Он растрогался. Если бы Оленька могла его увидеть, как возрадовалось бы ее сердце! Она, может, все еще думает, что он служит шведам. Вот как он им служит! Такое сейчас сотворит, что не поздоровится им! Что-то будет, как дознается она обо всех его дерзких предприятиях? Что она подумает? Подумает, верно: «Сорвиголова, но коль дойдет до дела, такое совершит, чего никто другой не совершит, и туда пойдет, куда никто другой не пойдет! Вот каков он, этот Кмициц!»— Я и не то еще совершу! — сказал про себя пан Анджей и совсем возгордился.Несмотря на все эти мысли, не забыл он, где находится, куда идет, что намерен предпринять, и начал он красться теперь, как волк в ночную пору крадется к стаду. Раз, другой оглянулся. Ни костела, ни монастыря. Все окутала густая, непроглядная темнота. Однако по времени он рассудил, что зашел уже далеко и шанец должен быть совсем близко.«Любопытно мне, стоит ли стража?» — подумал он.Но не успел он сделать и двух шагов, как впереди неожиданно раздался мерный топот шагов и сразу несколько голосов в разных местах спросило:— Кто идет?Пан Анджей остановился как вкопанный. Его бросило в жар.— Свой, — отозвались другие голоса.— Пароль?— Упсала!— Отзыв?— Корона!Пан Анджей сообразил, что это сменяется стража.— Дам я вам и Упсалу и корону! — проворчал он.И обрадовался. Это было очень удачное для него обстоятельство, так как во время смены стражи, когда шаги солдат заглушат его собственный шаг, он легко может миновать сторожевые посты.Так он и сделал без труда и смело дошел за возвращавшимися солдатами до самого шанца. Там солдаты свернули в сторону, чтобы обойти шанец, а он торопливо подобрался ко рву и укрылся в нем.Тем временем немного посветлело. Пан Анджей и за это возблагодарил небеса, потому что ощупью, впотьмах, он не смог бы обнаружить вожделенную кулеврину. Теперь, подняв голову изо рва и напрягая зрение, он увидел над собой черную линию, обозначавшую край шанца, и такие же черные очертания корзин с землей, между которыми стояли пушки.Он мог даже различить пушечные жерла, несколько выдавшиеся надо рвом. Медленно подвигаясь по рву, он обнаружил наконец свою кулеврину. Тогда он остановился и стал прислушиваться.На валу был слышен шорох. Видно, пехота стояла у пушек в боевой готовности. Но вал закрывал пана Анджея, так что шведы могли его услышать, но не могли увидеть. Теперь он думал только о том, сумеет ли снизу достать до жерла пушки, которое высоко поднималось над его головой.По счастью, стенки рва были не очень круты; кроме того, насыпь сделали, видно, недавно или поливали водой, и земля не успела замерзнуть, так как с некоторых пор стояла оттепель.Сообразив это, Кмициц стал осторожно делать в скате рва выемки и медленно подбираться по ним к пушке.Через четверть часа ему удалось ухватиться за жерло, еще через минуту он повис в воздухе. Благодаря необыкновенной силе он продержался так до тех пор, пока не заткнул в жерло пороховой рукав.— На тебе, песик, колбаски! — проворчал он. — Смотри не подавись!С этими словами он снова спустился вниз и стал искать конец шнура, прицепленного к наружному концу рукава и свисавшего в ров.Через минуту он нащупал его рукой. Теперь наступила самая трудная минута: надо было высечь огонь и поджечь шнур.На минуту Кмициц остановился, выжидая, когда солдаты зашумят на шанце.Наконец он стал легонько ударять огнивом о кремень. В ту же минуту над его головой раздался вопрос на немецком языке:— Кто это там во рву?— Это я, Ганс! — не задумываясь, ответил Кмициц. — Шомпол у меня черти в ров унесли, высекаю огонь, поискать надо.— Ладно, ладно! — ответил пушкарь. — Счастье твое, что мы не стреляем, не то бы тебе воздухом голову оторвало.«Эге! — подумал Кмициц. — Стало быть, кулеврина, кроме моего заряда, начинена и своим собственным. Тем лучше!»В эту минуту пропитанный серой шнур загорелся, и легкие искорки побежали вверх по его поверхности.Время было бежать. Не теряя ни минуты, Кмициц стремглав пустился вдоль рва, не обращая больше внимания на шум, который он при этом поднял. Но когда он отбежал на каких-нибудь двадцать шагов, любопытство превозмогло в нем чувство страшной опасности.«А что, если от сырости шнур погас!» — мелькнуло у него в голове.И он остановился. Оглянувшись назад, он увидел искорку на шнуре, но уже гораздо выше.«Ох, не слишком ли близко я?» — сказал он про себя, и страх его объял.Он снова бросился бегом вдоль рва, споткнулся вдруг о камень и упал. Но тут страшный грохот потряс воздух, земля заколебалась, мимо просвистели разметанные взрывом куски дерева и железа, камни, глыбы льда, комья земли, и на этом кончились все его ощущенья.Затем раздались новые взрывы. Это от сотрясения взлетели на воздух пороховые ящики, стоявшие неподалеку от кулеврины.Но этого Кмициц уже не слышал, он лежал во рву недвижимо, как труп.Не слышал он и того, как после минутной немой тишины раздались стоны, крики и призывы на помощь, как к месту происшествия сбежалась половина шведских и союзных польских войск, как затем в сопровождении целого штаба прискакал Миллер.Долго не смолкали шум и смятение, пока из сбивчивых показаний шведский генерал не выяснил, что кто-то умышленно взорвал кулеврину. Было приказано тотчас начать поиски. Под утро солдаты, производившие поиски, обнаружили во рву Кмицица.Оказалось, он был только оглушен и от сотрясения на какое-то время перестал владеть руками и ногами. Весь следующий день длилось у него это недомогание. Лечили его весьма усердно. Вечером он почти совсем оправился.Миллер приказал немедленно его привести.Сам генерал на своей квартире занял за столом главное место, по бокам разместились князь Гессенский, Вжещович, Садовский, все высшие шведские чины, а из поляков Зброжек, Калинский и Куклиновский.Увидев Кмицица, Куклиновский позеленел, глаза его загорелись, как угли, усы встопорщились. Не ожидая, пока генерал начнет допрос, он сказал:— Я эту птицу знаю! Он из ченстоховского гарнизона. Зовут его Бабинич!Кмициц молчал.Он был бледен и, казалось, утомлен; но взор его был тверд и лицо спокойно.— Ты взорвал кулеврину? — спросил Миллер.— Я! — ответил Кмициц.— Как ты это сделал?Кмициц коротко рассказал, ничего не утаив. Офицеры в изумлении переглянулись.— Герой! — шепнул Садовскому князь Гессенский.А Садовский нагнулся к Вжещовичу.— Ну как, граф Вейгард? — спросил он. — Возьмем мы эту крепость при таких защитниках? Как по-вашему, сдадутся они?Но Кмициц сказал:— Не один у нас защитник сыщется, готовый на такой подвиг. Не знаете вы, когда пробьет ваш час!— Но и в нашем стане не одна веревка сыщется! — ответил Миллер.— Это мы знаем. Но не взять вам Ясной Горы, покуда там останется хоть один человек!Наступила минута молчания. Затем Миллер продолжал допрос.— Тебя зовут Бабинич?Пан Анджей подумал, что после того, что он совершил, нет больше надобности скрывать перед лицом близкой смерти свое настоящее имя. Пусть забудут люди грехи и злодеянья, связанные с этим именем, пусть теперь, когда он готов пожертвовать жизнью за родину, воссияет оно в венце славы.— Не Бабинич я, — ответил он с гордостью, — зовут меня Анджей Кмициц, я был полковником собственной хоругви в литовском войске.Едва услышав эти слова, Куклиновский как полоумный сорвался с места и, вытаращив глаза, раскрыв рот, хлопнул себя по ляжкам.— Генерал, — вскочил он, — дайте мне слово сказать! Генерал, дайте мне слово сказать. Сию же минуту! Сию же минуту!Ропот пробежал по рядам польских офицеров, а шведы внимали ему с удивлением, так как имя Кмицица ничего им не говорило. Однако они тотчас сообразили, что перед ними не простой солдат, когда Зброжек встал и, приблизясь к узнику, произнес:— Пан полковник! Я ничем не могу помочь тебе в беде, но прошу, дай мне пожать твою руку!Но Кмициц поднял голову и раздул ноздри.— Я не подаю руки изменникам, которые служат врагам отчизны! — ответил он.Зброжек побагровел.Калинский, который шагнул было за ним, попятился; их тотчас окружили шведские офицеры и стали расспрашивать, что это за Кмициц, чье имя произвело на них такое впечатление.Между тем в соседнем покое Куклиновский, прижав Миллера к окну, решительно к нему приступил:— Генерал, вам имя Кмицица ничего не говорит, а ведь это первый солдат и первый полковник во всей Речи Посполитой Все его знают, всем известно его имя! Когда-то он служил Радзивиллу и шведам, теперь перешел, видно, на сторону Яна Казимира Нет ему равного среди солдат, кроме разве меня. Он только и мог совершить такой подвиг: пойти одному и взорвать пушку. По одному этому можно его узнать. Он такой урон наносил Хованскому, что за его голову назначили цену. После шкловского поражения он один воевал со своим отрядом в две-три сотни солдат, покуда и другие не опомнились и, последовав его примеру, не стали учинять набеги на врага. Это самый опасный человек во всей стране.— Что ты тут славу ему поешь? — прервал Куклиновского Миллер — Что он опасен, в этом я сам убедился, — урон он нам нанес непоправимый— Генерал, что вы думаете с ним делать?— Я бы приказал его повесить, но я сам солдат и умею ценить отвагу и мужество. К тому же он знатный шляхтич. Я прикажу сегодня же его расстрелять.— Генерал! Не мне учить славнейшего воителя и державного мужа новых времен; но я позволю себе заметить, что этот человек снискал себе великую славу. Если вы это сделаете, хоругви Зброжека и Калинского в лучшем случае в тот же день уйдут от вас и встанут на сторону Яна Казимира.— Если так, я прежде велю искрошить их! — крикнул Миллер.— Генерал, за это отвечать придется Трудно будет утаить истребление двух хоругвей, а как только об этом пройдет слух, все польские войска оставят Карла Густава. Вы сами знаете, генерал, они и без того ненадежны. На гетманов и то нельзя положиться А ведь на стороне нашего государя Конецпольский с шестью тысячами отборной конницы. Это не шутка! Избави бог, коль и они обратятся против нас, против его величества. А тут еще эта крепость упорно обороняется, да и нелегкое это дело искрошить хоругви Зброжека и Калинского, ведь тут и Вольф с пехотой. Они могут связаться с гарнизоном крепости…— Сто чертей! — прервал его Миллер. — Чего ты хочешь, Куклиновский? Чтобы я даровал ему жизнь? Не бывать этому!— Я хочу, — ответил Куклиновский, — чтобы вы отдали его мне.— А что ты с ним сделаешь?— Я? С живого шкуру спущу!— Да ты настоящего его имени и то не знал, стало быть, не был знаком с ним. Что ты имеешь против него?— Я с ним только в Ченстохове познакомился, когда вы второй раз послали меня туда.— У тебя есть повод для мести?— Генерал, я хотел склонить его перейти в наш стан. А он воспользовался тем, что я говорил с ним не как посол, а как особа приватная, и оскорбил меня, Куклиновского, так, как никто в жизни меня не оскорблял.— Что он тебе сделал?Куклиновский затрясся и заскрежетал зубами.— Лучше об этом не рассказывать! Отдайте мне его, генерал! Все равно ждет его смерть, а мне бы хотелось прежде потешиться над ним. Тем более что это тот самый Кмициц, перед которым я благоговел и который так мне отплатил. Отдайте мне его, генерал! И для вас это будет лучше! Если я его убью, Зброжек, Калинский, а с ними все польские рыцари не на вас обрушатся, а на меня, ну а уж я как-нибудь с ними справлюсь. Не будет ни зла, ни обиды, ни бунта. Будет мое приватное дельце об шкурке Кмицица, которой я велю обтянуть барабанчик.Миллер задумался; по лицу его пробежала внезапно тень подозрения.— Куклиновский, — сказал он, — уж не хочешь ли ты спасти его?Куклиновский тихо рассмеялся; но так страшен и непритворен был этот смех, что Миллер перестал сомневаться.— Может, это и дельный совет! — сказал он.— За все мои заслуги я прошу только этой награды!— Что ж, бери его!Они пошли в покой, где собрались остальные офицеры.— За заслуги полковника Куклиновского, — обратился к ним Миллер, — я отдаю ему пленника.На минуту воцарилось молчание; затем Зброжек, подбоченясь, спросил с презрением в голосе:— А что пан Куклиновский собирается делать с пленником?Куклиновский, обычно сутуливший спину, выпрямился вдруг, губы его растянулись в зловещей усмешке, ресницы задрожали.— Если кому не понравится, что я сделаю с пленником, он знает, где меня можно найти, — ответил он.И тихо звякнул саблей.— Слово, пан Куклиновский! — сказал Зброжек.— Слово, слово!И Куклиновский подошел к Кмицицу:— Пойдем, золотко, со мной, пойдем, знаменитый солдатик! Ослаб ты, братец, немножко, надо тебя подлечить. Я тебя подлечу!— Ракалия! — ответил Кмициц.— Ладно, ладно, гордая душенька! А покуда пойдем!Офицеры остались в покое, а Куклиновский вышел на улицу и вскочил в седло С ним было трое солдат; одному из них он приказал накинуть Кмицицу на шею аркан, и все они направились в Льготу, где стоял полк Куклиновского.Всю дорогу Кмициц жарко молился. Он видел, что смерть его близка, и предавал душу богу. Он так погрузился в молитву и размышления о своей горькой участи, что не слышал, что говорил ему Куклиновский, не заметил даже, долог ли был путь.Они остановились наконец подле маленькой риги, пустой и полуразрушенной, стоявшей особняком в чистом поле, неподалеку от стоянки полка Куклиновского. Полковник приказал ввести Кмицица в ригу, а сам обратился к одному из солдат.— Езжай в полк за веревками, — распорядился он, — да прихвати лагунку горящей смолы.Солдат поскакал во весь дух и через четверть часа примчался назад еще с одним товарищем. Они привезли все, что требовал полковник.— Раздеть этого молодчика донага, — сказал Куклиновский, — связать веревкой назади руки и ноги и подтянуть к балке!
Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 - Сенкевич Генрик => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 автора Сенкевич Генрик дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Сенкевич Генрик - Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2.
Если после завершения чтения книги Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2 вы захотите почитать и другие книги Сенкевич Генрик, тогда зайдите на страницу писателя Сенкевич Генрик - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Сенкевич Генрик, написавшего книгу Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Огнем и мечом - 2. Потоп. Том 2; Сенкевич Генрик, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн