Ты можешь помочь мне в этом.
— Для этого вы можете привлечь вояк из вооруженных сил Новой Республики. Они знают толк в муштре, — я немного поколебался, затем, потупив взгляд, продолжил: — Дело в том, что я не могу здесь оставаться вместе с Кипом.
— Но он изменился, Кейран, сильно изменился.
— Не сомневаюсь в этом. Убийство миллиардов невинных жертв кого хочешь изменит, — я поднял глаза, но они невольно превратились в узкие щелки. — Я знаю, что Новая Республика предоставила вам право судить его, и вы подвергли его определенного рода испытанию…
— Да, я отвел в храм Экзара Куна…
— Вы… что?! — у меня челюсть отпала. — Вы сами отвели его в цитадель Повелителя Тьмы?
Люк спокойно кивнул:
— И на этом месте — средоточии зла — он смог сойтись врукопашную с темными силами. Он оказался способен оставить темное прошлое позади.
— И все?!
— Нет, он еще загладил свою вину, помогая нам уничтожить «Сокрушитель солнц», — Люк вдруг стал сама серьезность. — Он едва не умер при этом.
Я взял стул, стоявший у стола Люка, и плюхнулся на него:
— Не спорю, это доставило ему массу неприятных моментов, но и мне не по себе рядом с человеком, который уничтожал целые звездные системы и превратился в глазах всей Новой Республики в типичного представителя Ордена джедаев.
Люк фыркнул:
— Ты что, не веришь в его исправление? Ты не веришь в саму возможность того, что люди способны извлекать уроки из своих поступков, чтобы в будущем не повторять ошибок?
— Нет, почему же, верю. Это касается большинства тех преступников, которых я арестовал, работая в КорБезе, но это не означает, что их надо досрочно освобождать из копей Кесселя. С этим я никогда не соглашусь.
— Сила джедая в сочувствии.
— А как быть с сочувствием к друзьям и близким жертв Кипа, которые увидят, что он гуляет на свободе, живой и здоровый.
Мастер-джедай посмотрел на меня усталым взглядом:
— Кровь миллионов и на моих руках. Команда Звезды Смерти. Люди, которых я убил, когда находился на службе у Возрожденного Императора.
Я подался вперед и уперся локтями в колени:
— Звезда Смерти была военной станцией, а самооборона — вещь естественная. Когда вы служили Императору, да, люди погибали, но своим саботажем вы спасли намного больше жизней, чем загубили. Если любой выбор — зло, то выбор наименьшего из них является добродетелью.
Я немного помолчал и продолжил:
— Наказание за преступление преследует множество целей. Оно служит символом неотвратимой ответственности за нарушение тех социальных обязательств, которыми все мы связаны. Кроме того, служит средством сдерживания для всех, кто только задумывается о том, чтобы преступить закон. И последнее, и самое важное: наложение наказаний поддерживает моральные устои социальной группы и авторитет ее лидеров. Это важно понимать, когда вы будете возрождать Орден.
Люк покачал головой.
— А мне кажется, что не менее важно показать всем: зло может быть прощено и любой может стать на путь исправления. Я думаю, тебе следует помнить о том, что Кип, совершая преступления, находился во власти Экзара Куна.
Я энергично запротестовал:
— Не верю! Под его влиянием, но не в его власти.
— Откуда ты знаешь?
— Все очень просто, — я открыто просмотрел ему в глаза. — Если бы Кип находился во власти Экзара Куна, вас бы уже не было в живых.
— Что?
— Посудите сами, мастер Скайуокер. Кун использует Кипа, чтобы выгнать вас из собственного тела, затем последующие десять дней пытается заставить кого-то другого убить вас. Он привлекает к выполнению этой задачи древних монстров и беднягу Стриена, в то время как ему нужно было всего-навсего затащить ваше тело на «Сокрушитель солнц» и вышвырнуть вас в открытый космос. Или, что еще проще, хотя и более кроваво, Кип мог посадить «Сокрушитель» прямо на вашу материальную оболочку, пребывающую в бессознательном состоянии. Почему этого не произошло? Потому что Кип не хотел убивать вас. Вы были не его врагом, а врагом исключительно Экзара Куна. Кип и не думал нападать на вас, разве что в случае, если бы вам вздумалось помешать ему взять «Сокрушитель солнц» и лететь на нем убивать имперцев.
— Нет, это невозможно, — Люк встал и принялся расхаживать по комнате, затем посмотрел на меня: — Я думаю, что служба в КорБезе сделала тебя слишком подозрительным. Ты слишком много думаешь об этом.
— Разве? — я вскинул голову и почувствовал, что внутри у меня вскипает злость — А мне кажется, что вы иногда думаете слишком мало, мастер Скайуокер.
Он остановился как вкопанный:
— Что ты говоришь, — его голубые глаза стали такими же холодными, как и тон его голоса. — Не соизволишь ли просветить меня?
Я откинулся на спинку стула и поднял руки:
— Вы же не хотите, чтобы я делал это.
Люк нетерпеливо махнул рукой:
— Нет, хочу.
— Вы — мастер-джедай. Вам виднее, так что я не буду спорить.
Люк нахмурился:
— Поделись со мной своими мыслями, скажи, где я, по-твоему, ошибся.
— Ну ладно, — набравшись храбрости, я начал ровным и безучастным голосом: — И Оби-Ван Кеноби, и магистр Йода знали, что ваш отец — Анакин Скайуокер, который стал Дартом Вейдером. Вы с вашей сестрой были разлучены с самого рождения и спрятаны от отца для вашего же блага, верно?
Люк согласно кивнул.
— Тогда зачем было посылать вас на Татуин. Разве эта планета не была родным миром Оби-Ван Кеноби? Вам позволили жить под реальной фамилией — Скайуокер. Неужели они думали, будто приспешники Вейдера пройдут мимо такого совпадения? Разве вы не пытались поступить в академию на Кариде? Неужели до слуг Вейдера не дошло бы, чья фамилия написана на бланке заявления о приеме?
Люк, глядя куда-то вдаль, перебил меня:
— Ты хочешь сказать, что меня пытались использовать как приманку, чтобы заманить Дарта Вейдера туда, где Оби-Ван мог одолеть его?
— Не знаю, но с определенной точки зрения это может показаться весьма правдоподобным, согласны? Возможно, все это было сделано с самыми благими намерениями — оставить вам ваше настоящее имя, чтобы у вас было стремление заставить своего отца измениться. Может быть, они отправили вас на Татуин, чтобы было логическое объяснение тому, что там обнаружили следы пребывания Оби-Ван Кеноби (ведь он там жил когда-то), если бы ваш защитник чем-то выдал бы себя, — я внимательно следил за реакцией Люка.Однако, я считаю, что ваше воспитание выработало в вашем сознании определенные стереотипы, и поэтому вам кажется, что и я должен следовать определенным моделям поведения из-за своего воспитания.
— Например?
— Вы все воспринимаете в черно-белом свете, как устоявшиеся непреложные истины. Между тем я считаю, что Йода и Оби-Ван, что бы они там ни замышляли на самом деле, решили, что могут воспитать идеальное орудие против Вейдера и Империи. Почему они не сказали вам, что Вейдер — ваш отец? Они ведь прекрасно знали, что вы, бедный сирота, мечтали узнать, кто были ваши родители. Они не позволили вам узнать это, чтобы вы не были уязвимым. Когда Вейдер сказал вам, кто вы на самом деле, он спутал их планы, но не смог полностью оценить вашу мощь. Вы увидели в этом его признании тайный крик о помощи, просьбу о спасении. Как вы говорите, ваши наставники поставили это под сомнение, как, впрочем, и Император. Вы обвели вокруг пальца их всех и победили. А сейчас вы превратили этот успех в признание правильности всего, чему вас учили, хотя не всегда полученные вами знания помогали вам добиться нужных результатов.
Люк пристально посмотрел на меня:
— Уж не считаешь ли ты, что на свете есть только белое и черное? Если ты уедешь отсюда с такой мыслью в голове, ты останешься уязвимым для темной стороны Силы. Она заманит тебя своими соблазнами.
Я медленно покачал головой:
— У меня нет причин бояться темной стороны.
Люк возразил холодным тоном:
— Тогда ты наверняка попадешься в ее сети. Ты ничего не знаешь о ее могуществе, о том, как она манит тебя к себе. Ты ничего не знаешь об этих соблазнах.
Я резко поднялся, опрокинув стул, и ткнул себя пальцем в грудь:
— Нет, мастер Скайуокер, это вы ничего не знаете о том, что мне довелось пережить. Я встречался лицом к лицу с темной силой чаще, чем вы можете представить. Вы смотрите сверху, наблюдая за битвой добра и зла в космическом масштабе, а я был там, внизу, на той линии, где свет встречается с тьмой. Я прекрасно знаю границу между ними, и если я подходил вплотную к терминатору, я не переступил его ни на микрон.
Я пытался унять гнев, но это было непросто.
— Однажды меня вызвали унять семейную ссору, и я попал в комнату, посреди которой, в луже крови и рвоты, лежала женщина. Ее нос был расплющен. Глаза ее заплыли и превратились в две узкие щелки, настолько они опухли. На горле четко проступали синяки — следы рук и пальцев, и все ее тело было усыпано кровоподтеками. Рядом с ней стояли два зареванных малыша возрастом с ваших племянников. А в соседней комнате валялся на диване обожравшийся спайса муж, с разбитыми в кровь кулаками и с кровавыми пятнами на одежде. Он храпел так громко, что не было слышно, как плачет его жена. После того, что я увидел, мне захотелось проучить этого подонка, это животное так, чтобы он запомнил урок на всю жизнь. Мне захотелось избить его, чтобы он выглядел так, словно его ранкор пожевал, но я не стал этого делать. Я отступил. Однажды я взял спайсового короля с поличным прямо у него на складе. Он открыл чемоданчик и показал, что в нем лежало. Миллион кредитов. Миллион — это даже больше, чем я видел за всю свою жизнь. Он сказал, что это все может стать моим, а мне нужно было всего лишь забрать чемоданчик и уйти домой. И никто ничего бы не узнал, — я прищурился. — Но я бы знал, поэтому я не стал делать этого.
Люк пытался что-то возразить, но я лишь поднял руку и продолжил:
— Мой отец умер у меня на руках. Я не мог попрощаться с ним, у меня не было возможности сказать, как я люблю его. Я должен был держать его, чувствуя, как жизнь угасает в нем. Я так хотел услышать от него, что я не предал его, но я так и не услышал ответа. Я быстро нашел того наемного убийцу, эту мразь, что убила моего отца, и арестовал его. Во всем КорБезе не нашлось бы человека, который хоть слово сказал бы против, если бы я застрелил мерзавца «при попытке к бегству». Я мог бы привести Босска на Корбез-плац, к дому один, и продырявить ему башку прямо в холле, при сотне свидетелей, и все бы подтвердили, что подозреваемый пытался бежать и представлял опасность для других. Я мог бы убить его, чтобы отомстить за смерть отца, но я не сделал этого. И когда офицер имперского надзора отпустил Босска за недостаточностью улик, я не стал охотиться ни на того, ни на другого.
Я снова ударил себя кулаком в грудь:
— Я не знаю, может, вы подумаете, что я показал свою слабость или просто сглупил. Возможно, если я не отомстил за смерть отца, то я не смогу стать истинным (в вашем представлении) джедаем, возможно если я не перешел на темную сторону и не вернулся обратно, то я не могу заслужить ваше доверие. Не знаю, только не говорите мне, что я не знаю темной стороны и ее соблазнов. Я был там, но я отступил назад.
Люк был мертвенно бледен и смотрел куда-то мимо меня.
— Я не считаю тебя слабым или глупым, — задумчиво произнес он. Я думаю, что из тебя получится прекрасный джедай, — он немного поколебался, затем продолжил: — Однако меня беспокоит, что ты считаешь меня законченным идиотом. Тебе не нравится, как я управляю академией, мои решения относительно других студентов и мое видение порядка вещей во Вселенной.
Я медленно покачал головой:
— Нет, просто я считаю, что эти правила ко мне не относятся. Из вас воспитывали рыцаря-джедая, и вы стали мастером-джедаем. Я принимаю это и уважаю вас за ваши поступки и суждения. Вы делаете то, на что я не способен, — я смягчил тон, вдруг сообразив, что ору на него, в то время как он отвечал на все ровным голосом. Хотя у меня были проблемы с академией, Люк не заслуживал такого обращения с моей стороны.
— Но, несмотря на все это, нет никакой гарантии, что вы станете идеальным преподавателем, тем более с первой попытки. Даже собрав в одну кучу Ганториса, меня, Мару, Килгал и Кипа, из первого набора вы потеряли всего трех учеников из пятнадцати. Но это всего лишь двадцать процентов, притом, что я не считаю Мару потерей или неудачей. Как, впрочем, и меня. Так что здесь может быть только одно мнение. Как говаривали у нас в КорБезе, если один, парень назвал тебя хаттом, не реагируй. Если второй назвал тебя хаттом, начни удивляться. Если третий назвал тебя хаттом, утрись и начни продавать спайс.
Магистр улыбнулся, затем его лицо стало серьезным, и он спросил:
— Ты действительно собираешься бросить академию?
— Я вынужден сделать это, — я на секунду закрыл глаза, затем снова открыл их. — И вы, и Тионне, и даже Холокрон, — все в один голос говорили мне, что традиции кореллианских джедаев отличаются от традиций остальных джедаев. Мы дорожим добрым именем и стараемся не покидать нашу родную систему. Вы пригласили меня сюда, чтобы я привез с собой часть этих традиций, но чтобы следовать этим заветам, я должен уехать отсюда и выяснить побольше о себе.
Люк медленно кивнул:
— Я волнуюсь за тебя и твое развитие. В будущем тебе предстоит встретиться лицом к лицу со многими трудностями…
— Знаю, — я пожал плечами. — Я смогу преодолеть их, только сначала нужно их найти.
Он вздохнул.
— Ну ладно, у тебя еще есть время хорошенько подумать. Пока еще сюда прилетит корабль, на котором ты сможешь улететь…
— У меня есть «охотник за головами» Мары.
Люк сдвинул брови:
— А я думал, что у него разбит мотиватор гипердрайва.
— Так оно и есть.
Не успел я закончить объяснять Люку причины своего побега из академии, как в комнату вкатился Р2Д2 и что-то взволнованно забибикал.
— В чем дело, Р2Д2? Да не торопись, объясни все по порядку.
В ответ дроид показал голограмму. Между мною и Люком повисло в воздухе изображение «звездного разрушителя» класса империал-II, который находился как раз над академией.
Мастер-джедай издал удивленный вздох:
— Это еще что такое?
Я похлопал его по плечу:
— Не волнуйтесь, мастер.
— К нам прилетел «звездный разрушитель», а мы не должны волноваться?
— Не-а, — сказал я, ослепительно улыбаясь, — это как раз за мной.
Глава 27
Издалека «Искатель приключений» можно было спутать с обычным имперским «звездным разрушителем». Тот же высокий мостик и клиновидный силуэт корпуса. Его ослепительно-белая окраска и огромные размеры напоминали о тех днях, когда Империя в своем желании навести порядок один за другим строила такие вот чудовища для того, чтобы покарать миры, на которых прятались повстанцы из Альянса. Да, на это стоило посмотреть! Если бы я не знал, что из себя представляет «Искатель приключений», я немедленно улетел бы прочь от него.
Я развернул «охотника за головами» и по широкой петле облетел бывший имперский крейсер в районе средней палубы. Стандартное вооружение было снято, однако оставались два луча захвата, десять ионных пушек и десять батарей тяжелых турболазеров. Это количество вооружения оставило корабль довольно хорошо защищенным, хотя во время облета корабля я заметил, что две батареи лазеров поворачивались настолько медленно, что не успевали следить за моими маневрами, а одна батарея была навечно наведена на одну точку.
Приближаясь к крейсеру сверху, я показал всем следившим за мной бочку и заглушил двигатели. Затем врубил комлинк:
— Говорит «охотник за головами» номер 079. Запрашиваю разрешение на посадку и сход на борт.
— 079, говорит «Искатель приключений». Пожалуйста, охарактеризуйте цель вашего визита.
Я закатил глаза:
— Просто скажи Террику, чтобы он дал мне посадить истребитель на его корабль, или он лишится не только трех батарей турболазеров.
На какое-то время комлинк замолчал, затем из него донесся голос диспетчера, но уже усталый и будничный:
— 079, даю вам разрешение на посадку в посадочном слоте 1127. И проверьте, чтобы ваши орудия не были активированы.
— Что?
— Выполняйте инструкции.
— Вас понял, — я направил «охотника за головами» к створу летной палубы и врубил репульсоры. Сбросив мощность движка до десяти процентов, я аккуратно стал заводить истребитель на посадку в док. Слот 1127 был скрыт за переборкой, поэтому мне, чтобы попасть к Бустеру, нужно было протопать достаточно большое расстояние. Если бы он знал, что у меня нога недавно была сломана, он заставил бы меня сесть на помойке, и плестись к нему через весь корабль.
Когда я подлетел к посадочному слоту, меня насторожила одна необычная деталь: никто не заходил на посадку рядом со мной, а немногие люди, что были на палубе, спешили покинуть ее. Я не придал этому особого внимания — в конце концов, никому неохота оказаться под работающим ионным двигателем. Все внимание я сконцентрировал на том, чтобы посадить истребитель как можно более плавно, что и сделал, лишив Бустера возможности отчитать меня за то, что поцарапал его драгоценную палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Для этого вы можете привлечь вояк из вооруженных сил Новой Республики. Они знают толк в муштре, — я немного поколебался, затем, потупив взгляд, продолжил: — Дело в том, что я не могу здесь оставаться вместе с Кипом.
— Но он изменился, Кейран, сильно изменился.
— Не сомневаюсь в этом. Убийство миллиардов невинных жертв кого хочешь изменит, — я поднял глаза, но они невольно превратились в узкие щелки. — Я знаю, что Новая Республика предоставила вам право судить его, и вы подвергли его определенного рода испытанию…
— Да, я отвел в храм Экзара Куна…
— Вы… что?! — у меня челюсть отпала. — Вы сами отвели его в цитадель Повелителя Тьмы?
Люк спокойно кивнул:
— И на этом месте — средоточии зла — он смог сойтись врукопашную с темными силами. Он оказался способен оставить темное прошлое позади.
— И все?!
— Нет, он еще загладил свою вину, помогая нам уничтожить «Сокрушитель солнц», — Люк вдруг стал сама серьезность. — Он едва не умер при этом.
Я взял стул, стоявший у стола Люка, и плюхнулся на него:
— Не спорю, это доставило ему массу неприятных моментов, но и мне не по себе рядом с человеком, который уничтожал целые звездные системы и превратился в глазах всей Новой Республики в типичного представителя Ордена джедаев.
Люк фыркнул:
— Ты что, не веришь в его исправление? Ты не веришь в саму возможность того, что люди способны извлекать уроки из своих поступков, чтобы в будущем не повторять ошибок?
— Нет, почему же, верю. Это касается большинства тех преступников, которых я арестовал, работая в КорБезе, но это не означает, что их надо досрочно освобождать из копей Кесселя. С этим я никогда не соглашусь.
— Сила джедая в сочувствии.
— А как быть с сочувствием к друзьям и близким жертв Кипа, которые увидят, что он гуляет на свободе, живой и здоровый.
Мастер-джедай посмотрел на меня усталым взглядом:
— Кровь миллионов и на моих руках. Команда Звезды Смерти. Люди, которых я убил, когда находился на службе у Возрожденного Императора.
Я подался вперед и уперся локтями в колени:
— Звезда Смерти была военной станцией, а самооборона — вещь естественная. Когда вы служили Императору, да, люди погибали, но своим саботажем вы спасли намного больше жизней, чем загубили. Если любой выбор — зло, то выбор наименьшего из них является добродетелью.
Я немного помолчал и продолжил:
— Наказание за преступление преследует множество целей. Оно служит символом неотвратимой ответственности за нарушение тех социальных обязательств, которыми все мы связаны. Кроме того, служит средством сдерживания для всех, кто только задумывается о том, чтобы преступить закон. И последнее, и самое важное: наложение наказаний поддерживает моральные устои социальной группы и авторитет ее лидеров. Это важно понимать, когда вы будете возрождать Орден.
Люк покачал головой.
— А мне кажется, что не менее важно показать всем: зло может быть прощено и любой может стать на путь исправления. Я думаю, тебе следует помнить о том, что Кип, совершая преступления, находился во власти Экзара Куна.
Я энергично запротестовал:
— Не верю! Под его влиянием, но не в его власти.
— Откуда ты знаешь?
— Все очень просто, — я открыто просмотрел ему в глаза. — Если бы Кип находился во власти Экзара Куна, вас бы уже не было в живых.
— Что?
— Посудите сами, мастер Скайуокер. Кун использует Кипа, чтобы выгнать вас из собственного тела, затем последующие десять дней пытается заставить кого-то другого убить вас. Он привлекает к выполнению этой задачи древних монстров и беднягу Стриена, в то время как ему нужно было всего-навсего затащить ваше тело на «Сокрушитель солнц» и вышвырнуть вас в открытый космос. Или, что еще проще, хотя и более кроваво, Кип мог посадить «Сокрушитель» прямо на вашу материальную оболочку, пребывающую в бессознательном состоянии. Почему этого не произошло? Потому что Кип не хотел убивать вас. Вы были не его врагом, а врагом исключительно Экзара Куна. Кип и не думал нападать на вас, разве что в случае, если бы вам вздумалось помешать ему взять «Сокрушитель солнц» и лететь на нем убивать имперцев.
— Нет, это невозможно, — Люк встал и принялся расхаживать по комнате, затем посмотрел на меня: — Я думаю, что служба в КорБезе сделала тебя слишком подозрительным. Ты слишком много думаешь об этом.
— Разве? — я вскинул голову и почувствовал, что внутри у меня вскипает злость — А мне кажется, что вы иногда думаете слишком мало, мастер Скайуокер.
Он остановился как вкопанный:
— Что ты говоришь, — его голубые глаза стали такими же холодными, как и тон его голоса. — Не соизволишь ли просветить меня?
Я откинулся на спинку стула и поднял руки:
— Вы же не хотите, чтобы я делал это.
Люк нетерпеливо махнул рукой:
— Нет, хочу.
— Вы — мастер-джедай. Вам виднее, так что я не буду спорить.
Люк нахмурился:
— Поделись со мной своими мыслями, скажи, где я, по-твоему, ошибся.
— Ну ладно, — набравшись храбрости, я начал ровным и безучастным голосом: — И Оби-Ван Кеноби, и магистр Йода знали, что ваш отец — Анакин Скайуокер, который стал Дартом Вейдером. Вы с вашей сестрой были разлучены с самого рождения и спрятаны от отца для вашего же блага, верно?
Люк согласно кивнул.
— Тогда зачем было посылать вас на Татуин. Разве эта планета не была родным миром Оби-Ван Кеноби? Вам позволили жить под реальной фамилией — Скайуокер. Неужели они думали, будто приспешники Вейдера пройдут мимо такого совпадения? Разве вы не пытались поступить в академию на Кариде? Неужели до слуг Вейдера не дошло бы, чья фамилия написана на бланке заявления о приеме?
Люк, глядя куда-то вдаль, перебил меня:
— Ты хочешь сказать, что меня пытались использовать как приманку, чтобы заманить Дарта Вейдера туда, где Оби-Ван мог одолеть его?
— Не знаю, но с определенной точки зрения это может показаться весьма правдоподобным, согласны? Возможно, все это было сделано с самыми благими намерениями — оставить вам ваше настоящее имя, чтобы у вас было стремление заставить своего отца измениться. Может быть, они отправили вас на Татуин, чтобы было логическое объяснение тому, что там обнаружили следы пребывания Оби-Ван Кеноби (ведь он там жил когда-то), если бы ваш защитник чем-то выдал бы себя, — я внимательно следил за реакцией Люка.Однако, я считаю, что ваше воспитание выработало в вашем сознании определенные стереотипы, и поэтому вам кажется, что и я должен следовать определенным моделям поведения из-за своего воспитания.
— Например?
— Вы все воспринимаете в черно-белом свете, как устоявшиеся непреложные истины. Между тем я считаю, что Йода и Оби-Ван, что бы они там ни замышляли на самом деле, решили, что могут воспитать идеальное орудие против Вейдера и Империи. Почему они не сказали вам, что Вейдер — ваш отец? Они ведь прекрасно знали, что вы, бедный сирота, мечтали узнать, кто были ваши родители. Они не позволили вам узнать это, чтобы вы не были уязвимым. Когда Вейдер сказал вам, кто вы на самом деле, он спутал их планы, но не смог полностью оценить вашу мощь. Вы увидели в этом его признании тайный крик о помощи, просьбу о спасении. Как вы говорите, ваши наставники поставили это под сомнение, как, впрочем, и Император. Вы обвели вокруг пальца их всех и победили. А сейчас вы превратили этот успех в признание правильности всего, чему вас учили, хотя не всегда полученные вами знания помогали вам добиться нужных результатов.
Люк пристально посмотрел на меня:
— Уж не считаешь ли ты, что на свете есть только белое и черное? Если ты уедешь отсюда с такой мыслью в голове, ты останешься уязвимым для темной стороны Силы. Она заманит тебя своими соблазнами.
Я медленно покачал головой:
— У меня нет причин бояться темной стороны.
Люк возразил холодным тоном:
— Тогда ты наверняка попадешься в ее сети. Ты ничего не знаешь о ее могуществе, о том, как она манит тебя к себе. Ты ничего не знаешь об этих соблазнах.
Я резко поднялся, опрокинув стул, и ткнул себя пальцем в грудь:
— Нет, мастер Скайуокер, это вы ничего не знаете о том, что мне довелось пережить. Я встречался лицом к лицу с темной силой чаще, чем вы можете представить. Вы смотрите сверху, наблюдая за битвой добра и зла в космическом масштабе, а я был там, внизу, на той линии, где свет встречается с тьмой. Я прекрасно знаю границу между ними, и если я подходил вплотную к терминатору, я не переступил его ни на микрон.
Я пытался унять гнев, но это было непросто.
— Однажды меня вызвали унять семейную ссору, и я попал в комнату, посреди которой, в луже крови и рвоты, лежала женщина. Ее нос был расплющен. Глаза ее заплыли и превратились в две узкие щелки, настолько они опухли. На горле четко проступали синяки — следы рук и пальцев, и все ее тело было усыпано кровоподтеками. Рядом с ней стояли два зареванных малыша возрастом с ваших племянников. А в соседней комнате валялся на диване обожравшийся спайса муж, с разбитыми в кровь кулаками и с кровавыми пятнами на одежде. Он храпел так громко, что не было слышно, как плачет его жена. После того, что я увидел, мне захотелось проучить этого подонка, это животное так, чтобы он запомнил урок на всю жизнь. Мне захотелось избить его, чтобы он выглядел так, словно его ранкор пожевал, но я не стал этого делать. Я отступил. Однажды я взял спайсового короля с поличным прямо у него на складе. Он открыл чемоданчик и показал, что в нем лежало. Миллион кредитов. Миллион — это даже больше, чем я видел за всю свою жизнь. Он сказал, что это все может стать моим, а мне нужно было всего лишь забрать чемоданчик и уйти домой. И никто ничего бы не узнал, — я прищурился. — Но я бы знал, поэтому я не стал делать этого.
Люк пытался что-то возразить, но я лишь поднял руку и продолжил:
— Мой отец умер у меня на руках. Я не мог попрощаться с ним, у меня не было возможности сказать, как я люблю его. Я должен был держать его, чувствуя, как жизнь угасает в нем. Я так хотел услышать от него, что я не предал его, но я так и не услышал ответа. Я быстро нашел того наемного убийцу, эту мразь, что убила моего отца, и арестовал его. Во всем КорБезе не нашлось бы человека, который хоть слово сказал бы против, если бы я застрелил мерзавца «при попытке к бегству». Я мог бы привести Босска на Корбез-плац, к дому один, и продырявить ему башку прямо в холле, при сотне свидетелей, и все бы подтвердили, что подозреваемый пытался бежать и представлял опасность для других. Я мог бы убить его, чтобы отомстить за смерть отца, но я не сделал этого. И когда офицер имперского надзора отпустил Босска за недостаточностью улик, я не стал охотиться ни на того, ни на другого.
Я снова ударил себя кулаком в грудь:
— Я не знаю, может, вы подумаете, что я показал свою слабость или просто сглупил. Возможно, если я не отомстил за смерть отца, то я не смогу стать истинным (в вашем представлении) джедаем, возможно если я не перешел на темную сторону и не вернулся обратно, то я не могу заслужить ваше доверие. Не знаю, только не говорите мне, что я не знаю темной стороны и ее соблазнов. Я был там, но я отступил назад.
Люк был мертвенно бледен и смотрел куда-то мимо меня.
— Я не считаю тебя слабым или глупым, — задумчиво произнес он. Я думаю, что из тебя получится прекрасный джедай, — он немного поколебался, затем продолжил: — Однако меня беспокоит, что ты считаешь меня законченным идиотом. Тебе не нравится, как я управляю академией, мои решения относительно других студентов и мое видение порядка вещей во Вселенной.
Я медленно покачал головой:
— Нет, просто я считаю, что эти правила ко мне не относятся. Из вас воспитывали рыцаря-джедая, и вы стали мастером-джедаем. Я принимаю это и уважаю вас за ваши поступки и суждения. Вы делаете то, на что я не способен, — я смягчил тон, вдруг сообразив, что ору на него, в то время как он отвечал на все ровным голосом. Хотя у меня были проблемы с академией, Люк не заслуживал такого обращения с моей стороны.
— Но, несмотря на все это, нет никакой гарантии, что вы станете идеальным преподавателем, тем более с первой попытки. Даже собрав в одну кучу Ганториса, меня, Мару, Килгал и Кипа, из первого набора вы потеряли всего трех учеников из пятнадцати. Но это всего лишь двадцать процентов, притом, что я не считаю Мару потерей или неудачей. Как, впрочем, и меня. Так что здесь может быть только одно мнение. Как говаривали у нас в КорБезе, если один, парень назвал тебя хаттом, не реагируй. Если второй назвал тебя хаттом, начни удивляться. Если третий назвал тебя хаттом, утрись и начни продавать спайс.
Магистр улыбнулся, затем его лицо стало серьезным, и он спросил:
— Ты действительно собираешься бросить академию?
— Я вынужден сделать это, — я на секунду закрыл глаза, затем снова открыл их. — И вы, и Тионне, и даже Холокрон, — все в один голос говорили мне, что традиции кореллианских джедаев отличаются от традиций остальных джедаев. Мы дорожим добрым именем и стараемся не покидать нашу родную систему. Вы пригласили меня сюда, чтобы я привез с собой часть этих традиций, но чтобы следовать этим заветам, я должен уехать отсюда и выяснить побольше о себе.
Люк медленно кивнул:
— Я волнуюсь за тебя и твое развитие. В будущем тебе предстоит встретиться лицом к лицу со многими трудностями…
— Знаю, — я пожал плечами. — Я смогу преодолеть их, только сначала нужно их найти.
Он вздохнул.
— Ну ладно, у тебя еще есть время хорошенько подумать. Пока еще сюда прилетит корабль, на котором ты сможешь улететь…
— У меня есть «охотник за головами» Мары.
Люк сдвинул брови:
— А я думал, что у него разбит мотиватор гипердрайва.
— Так оно и есть.
Не успел я закончить объяснять Люку причины своего побега из академии, как в комнату вкатился Р2Д2 и что-то взволнованно забибикал.
— В чем дело, Р2Д2? Да не торопись, объясни все по порядку.
В ответ дроид показал голограмму. Между мною и Люком повисло в воздухе изображение «звездного разрушителя» класса империал-II, который находился как раз над академией.
Мастер-джедай издал удивленный вздох:
— Это еще что такое?
Я похлопал его по плечу:
— Не волнуйтесь, мастер.
— К нам прилетел «звездный разрушитель», а мы не должны волноваться?
— Не-а, — сказал я, ослепительно улыбаясь, — это как раз за мной.
Глава 27
Издалека «Искатель приключений» можно было спутать с обычным имперским «звездным разрушителем». Тот же высокий мостик и клиновидный силуэт корпуса. Его ослепительно-белая окраска и огромные размеры напоминали о тех днях, когда Империя в своем желании навести порядок один за другим строила такие вот чудовища для того, чтобы покарать миры, на которых прятались повстанцы из Альянса. Да, на это стоило посмотреть! Если бы я не знал, что из себя представляет «Искатель приключений», я немедленно улетел бы прочь от него.
Я развернул «охотника за головами» и по широкой петле облетел бывший имперский крейсер в районе средней палубы. Стандартное вооружение было снято, однако оставались два луча захвата, десять ионных пушек и десять батарей тяжелых турболазеров. Это количество вооружения оставило корабль довольно хорошо защищенным, хотя во время облета корабля я заметил, что две батареи лазеров поворачивались настолько медленно, что не успевали следить за моими маневрами, а одна батарея была навечно наведена на одну точку.
Приближаясь к крейсеру сверху, я показал всем следившим за мной бочку и заглушил двигатели. Затем врубил комлинк:
— Говорит «охотник за головами» номер 079. Запрашиваю разрешение на посадку и сход на борт.
— 079, говорит «Искатель приключений». Пожалуйста, охарактеризуйте цель вашего визита.
Я закатил глаза:
— Просто скажи Террику, чтобы он дал мне посадить истребитель на его корабль, или он лишится не только трех батарей турболазеров.
На какое-то время комлинк замолчал, затем из него донесся голос диспетчера, но уже усталый и будничный:
— 079, даю вам разрешение на посадку в посадочном слоте 1127. И проверьте, чтобы ваши орудия не были активированы.
— Что?
— Выполняйте инструкции.
— Вас понял, — я направил «охотника за головами» к створу летной палубы и врубил репульсоры. Сбросив мощность движка до десяти процентов, я аккуратно стал заводить истребитель на посадку в док. Слот 1127 был скрыт за переборкой, поэтому мне, чтобы попасть к Бустеру, нужно было протопать достаточно большое расстояние. Если бы он знал, что у меня нога недавно была сломана, он заставил бы меня сесть на помойке, и плестись к нему через весь корабль.
Когда я подлетел к посадочному слоту, меня насторожила одна необычная деталь: никто не заходил на посадку рядом со мной, а немногие люди, что были на палубе, спешили покинуть ее. Я не придал этому особого внимания — в конце концов, никому неохота оказаться под работающим ионным двигателем. Все внимание я сконцентрировал на том, чтобы посадить истребитель как можно более плавно, что и сделал, лишив Бустера возможности отчитать меня за то, что поцарапал его драгоценную палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56