– Именно так вы и оказались здесь? – моментально отреагировала он. – Держу пари, вам было известно, что в саду полно собак. Интересно, как вам удалось отключить сигнализацию?
Он улыбнулся, явно очень довольный собой.
– Я перебрался через стену, прежде чем ее успели включить, – она начинает действовать, только когда наступает ночь. А я оказался в саду еще в сумерках – взобрался на дерево и провел там несколько не вполне приятных часов в ожидании, пока все огни в доме погаснут.
– Но зачем? – Его слова привели ее в крайнее изумление. – Ради чего все это? Чего вы хотите?
Их разделяло всего несколько футов. Ричард резко выбросил руку, его пальцы сомкнулись вокруг ее кисти, и он притянул ее к себе. Сьюзен вздрогнула от неожиданности, оказавшись в его объятиях.
– Нет! Не надо… – сдавленно вскрикнула она, пытаясь оттолкнуть его от себя, и в то же время ощущая силу его тела, вдыхая возбуждающий запах его кожи.
– Ты спросила, чего я добиваюсь, – прошептал он, неясно гладя ее щеку. – Вот этого… – Его губы нежно коснулись ее глаз, и она с глубоким вздохом, от которого стало больно в груди, закрыла их. Его губы медленно скользили по ее лицу, и в ней проснулось желание, такое острое, что ей показалось, будто в нее вонзили нож. Его губы нашли ее губы, нежно коснулись их и опять пробежались по ее щеке, дразня, как мотылек, порхающий вокруг цветка и улетающий прочь.
Почти теряя рассудок, она пробормотала:
– Прекратите! – Она попыталась высвободиться из его объятий, но он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел на нее сверху вниз: его глаза казались миниатюрными зеркалами, в которых отражалась она вся. И она не могла разгадать, что значит этот взгляд.
– Я хочу тебя, – прошептал он. – Вот почему я здесь, Сьюзи. Я хочу тебя, а ты хочешь меня. Здесь не может быть ошибки, такое чувство всегда взаимно.
Услышав эти слова, она дернулась, как от удара.
Он знает! Он знает, что ему достаточно коснуться ее кончиками пальцев, чтобы она затрепетала и была готова упасть в обморок. Ее тело пронзила резкая боль.
– Нет! – Она отпрянула от него, дрожа от страха.
Ричард выпрямился, как готовящаяся к схватке змея.
– Это правда, Сьюзен. И мы оба это знаем.
– Убирайтесь отсюда! – Она не посмела закричать во весь голос – ей вовсе не хотелось, чтобы ее услышали Нагла и Ашраф. Что она скажет им, если они застанут у нее в комнате мужчину? Они будут потрясены. Она не разделяла их религиозных убеждений, но не могла рисковать их добрым мнением о себе. И к тому же Ричард вовсе не является ее любовником, и она не намерена поощрять его наглое поведение.
А он сделал шаг к ней, не отрывая от нее пристального взгляда.
– Не смейте дотрагиваться до меня, – в отчаянии прошептала Сьюзен.
– Но ты же не девственница, правда?
Ее лицо залила краска, и она бросила на него яростный взгляд.
– Это вас не касается! У меня нет ни малейшего желания становиться вашей любовницей, так что вопрос исчерпан! Вы крайне самоуверенны и считаете, что любая женщина готова тут же залезть к вам в постель… Но только не я! Я не хочу этого, понятно?!
Его губы скривились.
– Я тебя прекрасно расслышал, но ты лжешь – и мне и себе.
– Да неужели? Вы самый что ни на есть… – Все подходящие к случаю прилагательные – сумасшедший, наглый, эгоистичный – выскочили из ее памяти.
Она уперлась спиной в стену. Он приблизился вплотную к ней, лишая ее возможности спастись бегством.
– Какой? – спросил он, касаясь указательным пальцем правой руки ее длинной шеи. Это был всего-навсего намек на прикосновение, но ее тело напряглось, как будто ее поразила молния, она чуть не закричала во весь голос, понимая, что он уловил ее реакцию и чувствует каждый удар ее пульса.
Она оттолкнула его руку.
– Оставьте меня в покое!
– Но почему твое сердце так колотится? – пробормотал он.
У нее пересохло в горле.
– Почему ты дышишь так, будто только что пробежала марафон?
Она облизнула вмиг пересохшие губы, и он не отрываясь следил за каждым ее движением; его глаза сверкали от возбуждения.
– Я хочу целовать тебя, – шепотом сказал он. – Мне нравится вкус твоих губ. – И прежде чем она успела остановить его, он пробе жал языком по ее губам. И это движение отозвалось по всему ее телу теплыми волнами.
А в ее глазах отразился ужас.
– Прекратите, пожалуйста, прекратите! Я хочу, чтобы вы ушли. Я едва знаю вас – мы не раз видели друг друга входящими и выходящими из наших домиков, но лицом к лицу мы встречались всего раза три-четыре.
Он кивнул.
– Что правда, то правда. Но при чем тут это? В первый же раз, когда я тебя увидел, ты произвела на меня удивительное впечатление. В моей памяти запечатлелось каждое твое движение – ты так грациозна, и я решил, что ты балерина.
Она стояла не шевелясь, не в силах поверить тому, что он говорит.
– Мне не везло с женщинами, – продолжал он. – Последняя была просто развратной сучкой и в какой-то степени отвратила меня от всех представительниц своего пола. – Он пожал плечами. – Я постоянно пребывал в угрюмом настроении, когда переехал в наши конюшни. Затем меня послали в командировку, и я не видел тебя несколько месяцев. Я не понимал, что ты для меня значишь, до тех самых пор, пока не ворвался к тебе в дом, что бы удостовериться, что ты жива.
Она вздрогнула, вспомнив тот день.
– Не надо об этом!
Наступило непродолжительное молчание, а затем он сказал:
– Хорошо! Давай говорить о будущем. Но я хотел бы узнать о тебе как можно больше – именно за этим я и пришел сюда. Ты не согласилась бы завтра встретиться со мной за ленчем в моей гостинице? Я взял напрокат машину и могу заехать за тобой где-то около одиннадцати…
Сьюзен была согласна на все, лишь бы он ушел. Она кивнула, и ее ресницы прикрыли невероятно зеленые глаза.
Ричард, коснувшись рукой ее подбородка, приподнял ее голову так, что она не могла не встретиться с ним взглядом.
– Дай мне слово, – потребовал он, и она поняла, что он не слишком доверяет ее обещаниям. Под этим тяжелым взглядом она не могла лгать.
– Хорошо, даю вам слово, – неуверенно пробормотала она.
В конце концов нет ничего предосудительного в том, что она примет его приглашение и позавтракает с ним в гостинице, где он остановился. Что в этом дурного? Но она интуитивно ощущала опасность, кроющуюся в будущем свидании. В ней пульсировало лихорадочное возбуждение. Чем больше она его узнает, тем большую тревогу он в ней вызывает.
– Я приду, – заверила она Ричарда, понимая, что он не уйдет, не заручившись ее обещанием.
– Если ты этого не сделаешь, – заявил он, – я обязательно найду тебя, даже если это займет у меня целую вечность.
В воздухе повисло напряженное молчание, они смотрели друг на друга, как будто произнесенные слова для обоих оказались неожиданными, будто в их отношениях что-то резко изменилось, Сьюзен почувствовала, что дрожит. Даже угроза, прозвучавшая в его словах, завораживала.
А он с хрипотцой в голосе добавил:
– Я отвечаю за свои слова, имей это в виду. – И, повернувшись, направился к балкону. Собак не было слышно, должно быть, они убежали за дом.
Он опять натянул на себя маску, надел перчатки, забрался на перила, а затем обернулся и взглянул на девушку. Его глаза сверкнули сквозь прорези:
– Спокойной ночи!
Спустя секунду Сьюзен услышала, как он мягко спрыгнул на землю.
Девушка перегнулась через ограждение балкона. Она двигалась совершенно бесшумно, но Рич, видимо, почувствовал ее присутствие – он обернулся еще раз, посмотрел в ее сторону и, подняв на прощание руку, исчез в темноте.
Сьюзен никогда не страдала от недостатка внимания со стороны представителей сильного пола. Но мужчины относились к ней иначе, чем ей этого хотелось, – им было лестно появляться в ее обществе на вечеринках и обедах, они желали обладать ее телом. Чего они не могли предложить ей, так это той любви, о которой она страстно мечтала. Большинство мужчин, встречавшихся ей на пути, страшились глубоких эмоций. Интересно, а что, если Ричард Харрис…
Сью очнулась от своих размышлений и закусила губу. Перестань! – велела она себе. И думать не смей о том, чтобы влюбиться в него. Ты понятия не имеешь, зачем он сюда притащился.
Он репортер, и нельзя об этом забывать. У него может быть тьма-тьмущая причин, помимо романтической страсти, чтобы последовать за ней хоть на край света. Она работала на телевидении, ее лицо известно многим. Вполне возможно, он просто-напросто хочет сделать о ней сюжет. Репортеры еще не пронюхали о том, что «Голд лайн» порвала с ней контракт. Но Ричу это известно… Вдруг он собирается поведать о ее неудаче всему миру, приправив эту новость рассказом о булимии?..
Понятно одно – об этом постоянно твердила ей интуиция – у Ричарда была какая-то скрытая цель. Она не смела доверять Харрису, и ей приходилось противостоять как ему, так и своим собственным чувствам.
Сьюзен подняла глаза к звездному небу, впитывая в себя красоту ночи и бесконечность пространства, затем, тяжело вздохнув, вернулась в комнату, закрыла жалюзи, легла в кровать и сразу же заснула.
Нагла разбудила ее в восемь утра, внеся в комнату поднос с завтраком, который она съела, сидя на балконе и любуясь утренней природой. Над деревьями порхали птицы, согретые солнцем цветы источали тонкий аромат. Ашраф уже успел полить розы, и они поблескивали капельками влаги на бархатных лепестках.
Завтрак у Сьюзен был легким – кофе, апельсиновый сок, половина булочки, намазанной горько-сладким на вкус мармеладом, который Нагла приготовила из фруктов, сорванных в саду, добавив тертую апельсиновую цедру.
– Потрясающий мармелад! – похвалила Сью, и экономка расцвета от ее слов.
– Возьмите добавки. Съешьте еще одну булочку – вы очень мало едите.
– По утрам я обычно не хочу есть. Ах, я совсем забыла – на ленч я отправлюсь в город.
– В город? – в недоумении переспросила Нагла: она знала, что в Тетуане у Сьюзен практически нет знакомых – только друзья ее матери и отчима, которых она не слишком любила. – Вы хотите, чтобы Ашраф отвез вас куда-нибудь?
– Нет, в одиннадцать за мной заедет один мой английский друг. Его зовут Харрис, Ричард Харрис.
– Английский друг? – Нагла нахмурилась. – Мистер Харрис? А ваша мама его знает? – Ее очень обеспокоило то обстоятельство, что Сьюзен отправится куда-то вдвоем с посторонним мужчиной, хотя она понимала, что в Лондоне девушка вела совершенно иной образ жизни, нежели это принято здесь. Нагла видела множество фильмов про то, как живут люди в Европе и Америке, но в Марокко следовало вести себя гораздо осмотрительнее, и она не уставала напоминать об этом гостье.
Так что волей-неволей Сьюзен приходилось скрытничать, хотя это не доставляло ей никакого удовольствия. Она не хотела обманывать эту замечательную женщину, но прекрасно понимала, что если расскажет правду, то заставит ее волноваться.
– В Лондоне он снимает дом у Питера Островски.
– И одновременно с вами приехал в Тетуан?
Во взгляде Наглы мелькнула догадка. Согласно ее жизненным принципам, раз уж мужчина знаком с членами семьи Сьюзен и, более того, последовал за ней в Тетуан, то он должен быть ее женихом, будущим мужем, которого она от всей души желала девушке, как только та вышла из подросткового возраста.
Сью почувствовала, что краснеет, и поспешила отвернуться.
– Мне надо принять душ и переодеться.
Нагла вышла из комнаты, унося с собой поднос с посудой и улыбаясь про себя. Она не сомневалась, что скоро встретится с будущим мужем Сьюзен. Смущение девушки могло иметь одну-единственную причину!
В ванной комнате Сьюзи, закрыв глаза, стояла под прохладными струями воды, льющимися на ее разгоряченное тело.
Приезд Ричарда Харриса осложнил ее пребывание здесь, обещавшее быть спокойным и безмятежным. Нагла и ее брат не замедлят доложить о визите Рича матери, и Маргарет с Питером забросают ее вопросами.
Черт бы побрал этого Ричарда! – разозлилась она. Зачем все-таки он украл фотографию, где, кроме нее, изображены также мать и отчим? Если он не собирает материал о ней, то, может быть, его интересует Питер?
Питер Островски не мог не привлекать внимание журналистов. Он в некоторой степени представлял собой натуру загадочную. Миллионер, владеющий частной собственностью по всему миру. Кроме того, по его утверждению, он был выходцем из России. Но Сьюзен никогда не верила этому.
По отдельным его высказываниям складывалось впечатление, что он крупный бизнесмен, владеющий большим числом акций и ценных бумаг, а также крупной промышленной компанией где-то в Северной Калифорнии. В разные времена он жил то в Турции, то в Штатах, то в Марокко. И не было никакой возможности уличить его во лжи или хотя бы подробно разузнать о его бизнесе; если ему начинали задавать слишком много вопросов, он тут же замыкался в себе.
Сью некого было расспросить об отчиме. Родственников у него не было, как и настоящих друзей, несмотря на большое число знакомых.
Все это мало беспокоило мать Сьюзен. Маргарет не задумывалась над тем, что представляет собой Питер и как он сколотил свое состояние – ведь тратил он деньги на нее. Подобно кошке, отыскавшей наконец шелковую подушку и полную чашку сливок, она удовлетворенно мурлыкала и не приставала к мужу с ненужными вопросами.
Девушка вышла из душа и вытерлась полотенцем. С ее лица не сходило угрюмое выражение. Ей очень хотелось, чтобы Шадия и Камаль поскорее приехали. Когда они окажутся на вилле, ей будет гораздо легче иметь дело с Ричардом.
Надев белый купальный халат, она начала рыться в шкафу, пытаясь решить, в чем отправиться на ленч, и остановилась на лимонного цвета шелковом костюме с длинными рукавами. Доходящую до бедер тунику украшала золотая вышивка, свободного покроя брюки доходили до лодыжек.
Когда она спустилась вниз, Нагла одобрительно кивнула.
– Очень мило и элегантно!
– Это костюм работы одного араба-модельера, двоюродного брата моей подруги Шадии Тази, которая скоро сюда приедет. – Шадия преподнесла ей костюм в качестве подарка на прошлое Рождество.
– Вы говорили, что она замужем?
Сьюзен кивнула.
– Возможно, ее муж приедет вместе с ней. Выяснилось, что Шадия беременна, и Камаль вряд ли решится отпустить ее одну.
– Это их первый ребенок? – Нагла задумчиво улыбнулась. – Когда я ждала первого ребенка, мой муж вел себя точно так же. Он боялся всего на свете, буквально шагу мне не давал ступить. Свекровь жила с нами и заставляла меня целые дни напролет проводить в постели. И так продолжалось девять месяцев, пока я не родила Анвара. Слава Аллаху, со вторым все было по-другому. Свекровь была слишком занята любимым внуком, ее дорогим Анваром. Мне даже казалось, что она не очень хотела, чтобы появился еще один малыш. И муж вел себя гораздо спокойнее и воспринял второго сына как нечто само собой разумеющееся.
– Ты должна рассказать об этом Шадии, чтобы поддержать ее морально.
Нагла рассмеялась.
– Вы сами когда-нибудь через все это пройдете, если будет на то воля Аллаха.
Сьюзен почувствовала, что опять краснеет.
– Хотите еще кофе? – улыбаясь, спросила Нагла.
Сью покачала головой и прошла в гостиную, где села на один из мягких удобных диванов и начала читать роман, который купила в «Хитроу». Но ей было трудно сосредоточиться на хитроумных перипетиях детективного сюжета: она все время забывала, кто из персонажей подозревается в убийстве и каковы мотивы преступления. То и дело отрывая взгляд от страниц, девушка смотрела на залитый солнцем сад, на птиц, порхавших с дерева на дерево, с куста на куст.
Ровно в одиннадцать белая спортивная машина показалась у ворот виллы. Сьюзен вышла, чтобы встретить Ричарда. На голову она накинула длинный шарф из лимонного шелка с бахромой. Если Рич откроет у машины верх, то ее волосы все же останутся в порядке и она не будет выглядеть растрепой. С другой стороны, Наглу вечно беспокоило, что Сьюзен появляется в городе с непокрытой головой, не говоря уж о чадре, и такой компромиссный вариант очень ее обрадовал.
Ричард вышел из машины. На нем была рубашка с открытым воротом, так что она сразу обратила внимание, какая у него загорелая и красивая шея.
Как всегда при их встрече, в воздухе будто пронесся электрический разряд, и Сьюзен почувствовала, как ее непроизвольно потянуло к нему.
Он стоял и несколько секунд молча смотрел на нее, затем произнес:
– Сегодня ты выглядишь безумно хорошенькой.
– Спасибо! – Ей стоило больших усилий не покраснеть.
Ричард бросил взгляд на виллу – перед парадной дверью стояли Ашраф с сестрой, явно наблюдая за ними.
– Я надеялся, что ты пригласишь меня на чашку кофе и покажешь дом, – сказал Рич, и Сью бросила на него быстрый хмурый взгляд, гадая, зачем ему это нужно.
– Ну, разумеется, – передернула она плечами.
Если его интересует Питер, он будет разочарован. Апартаменты отчима – единственная часть виллы, которая может что-либо рассказать о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15