Здесь царила атмосфера прошлого века. Похоже, в это помещение давно никто не входил.
– Нет, эта женщина вряд ли садится за клавикорды, – пробормотал Маркус.
Подойдя к двери, он долго прислушивался, прежде чем выйти в коридор. Наконец, выскользнув из комнаты, Маркус двинулся вдоль стены, подушечками пальцев гася на ходу свечи, попадавшиеся по дороге. Он предусмотрительно оставил лишь несколько язычков пламени, поскольку этот путь мог понадобиться для отступления.
С чего же начать? Обычно секреты женщины можно обнаружить в ее спальне. «Интересно, в какой сорочке она спит? – подумал Маркус. – Распускает ли волосы на ночь или заплетает их в косу? И какие благовония добавляет в воду, принимая перед сном ванну?»
Маркус замер на мгновение, но тут же, отогнав непрошеные мысли, продолжил свой путь. Он решил начать осмотр дома с кабинета.
Помещение, в которое он прокрался, было просторным. Ничто не свидетельствовало о том, что сюда часто заходит женщина. Стены кабинета были обиты дубовыми панелями, на окнах висели тяжелые бархатные шторы. Огромный письменный стол красного дерева вызвал у Маркуса зависть. Он был бы не прочь иметь такой же в своем доме. Стол казался одновременно роскошным и удобным. Но он, к сожалению, был пуст.
В сейфе Маркус обнаружил только короткую записку. «Дилетант», – прочитал он. Найдя потайной ящик стола, Маркус достал из него еще один листок бумаги и пробежал глазами надпись на нем. «Ступай домой. У тебя отсутствует воображение».
Маркус чуть не расхохотался. У кого-то было изощренное чувство юмора. Вряд ли эти записки написал больной старик, стоявший одной ногой в могиле. Неужели это было проделкой леди Барроуби?
Да, ему не следовало начинать осмотр дома с кабинета. Судя по всему, Джулия редко заходила сюда. Интересно, где же она проводит большую часть дня?
Вернувшись в коридор, Маркус стал по очереди методично обследовать каждую комнату. Вскоре он нашел то, что искал. Это было небольшое уютное помещение, примыкавшее к комнате для музицирования. Из его окна открывался вид на сад. Здесь стояли письменный стол, удобный стул и маленькая скамеечка с мягким сиденьем, на котором Маркус обнаружил корзинку для рукоделия.
В ящиках стола не было ничего, кроме счетов и бухгалтерских книг, исписанных аккуратным почерком. Леди Барроуби, по всей видимости, вела все хозяйственные дела сама, не прибегая к помощи управляющего. Это был колоссальный труд. Странно, что при этом она содержала огромный штат прислуги.
Вскоре внимание Маркуса привлекла корзинка для рукоделия. Он не мог объяснить, почему она так сильно заинтересовала его. Вообще-то леди Барроуби была не из тех женщин, которые много времени проводят за вышиванием или вязанием.
Вряд ли она часто пользовалась этой корзинкой. Впрочем, ее крышка выглядела несколько потертой. Маркус дотронулся до покрытой пылью ручки. Он с трудом мог представить себе, что живая, энергичная Джулия сидит долгими вечерами, склонившись над рукоделием. Откинув крышку и порывшись в корзинке, он обнаружил разноцветные нитки, иглы, крошечные позолоченные ножницы и… двойное дно.
Большинство людей не догадалось бы о существовании двойного дна, но у Маркуса был наметанный глаз. Сравнив размеры корзинки и ее глубину, он пришел к выводу, что в ней есть небольшой тайник. Вытряхнув все содержимое, Маркус долго вертел пустую корзинку в руках. В конце концов ему удалось обнаружить на дне едва заметный небольшой карман, в который можно было с трудом просунуть руку. Там лежал один-единственный предмет – ключ.
Это был не дверной ключ и не ключ от сейфа. То, что нашел Маркус, скорее походило на ювелирное изделие. Ключик был маленький, украшенный крохотным драгоценным камушком. Но где находился замочек, который он отпирал? Маркус решил, что ему надо искать что-то вроде инкрустированной шкатулки из драгоценных пород дерева. В таких роскошных шкатулках дамы обычно хранят засушенные цветы, напоминающие им о тайном свидании, или забытые их возлюбленными носовые платки с вышитыми монограммами.
Маркус вспомнил, что ему на глаза попадалось в этом доме нечто подобное… Но где именно он видел такую шкатулку? В комнате для музицирования? В парадной гостиной? Нет, вряд ли леди Барроуби выставила бы предмет, хранящий ее секреты, на всеобщее обозрение. Она не была столь небрежна.
Хотя… возможно, она намеренно поместила свое сокровище туда, где потенциальный похититель не стал бы его искать. О Боже, кроме коварства, эта женщина обладала еще и изощренным умом!
Он вошел в гостиную, в которой днем леди Барроуби принимала своих поклонников. Шкатулка стояла на краю стола, на ней лежали очки в изящной оправе. Сунув ключ в замочек, Маркус повернул его. Раздался щелчок, и крышка шкатулки приподнялась.
В ней, как и предполагал Маркус, лежали засушенные цветы, морская раковина, выцветшая ленточка и… еще один ключ. В отличие от первого он выглядел солидно. Это, по всей видимости, был ключ от комнаты. Где же находилась та дверь, которая вела в тайное помещение, закрытое не только для гостей, но и для слуг?
Это вряд ли могла быть спальня хозяина или хозяйки поместья.
Маркус задумчиво взглянул на ключ, лежавший у него на ладони, и тут его осенило. Улыбнувшись, он быстро вышел из гостиной.
Маркус долго поднимался по лестнице, стараясь, чтобы под его ногами не скрипели ступеньки. В доме, где было так много обитателей, малейший посторонний шум мог поднять переполох. Достигнув третьего этажа, Маркус двинулся по коридору в поисках нужной ему комнаты.
Помещение детской, в которую он вошел, было сильно запущено. Пустые полки для игрушек покрывал толстый слой пыли, постельное белье в колыбелях было несвежим. Леди Барроуби, по-видимому, не собиралась заводить детей.
В углу комнаты стоял маленький сундучок. Стараясь не оставлять следов на пыльном полу и предметах мебели, Маркус подошел к сундучку и опустился перед ним на колени. Замочная скважина на его крышке была крохотной. Маркус попробовал вставить в нее ключик, которым он открывал шкатулку в гостиной, и был вознагражден за свое усердие. Ключик подошел!
В сундучке он обнаружил несколько тетрадей в кожаных переплетах. Их обычно использовали для дневников и зарисовок. Интересно, о чем леди Барроуби вела записи? Открыв наугад одну из тетрадей, Маркус поднес ее к горевшей свече. Почерк хозяйки дома был очень четким.
«…он с яростной силой входил в меня, его ладони ритмично приподнимали и снова опускали мои бедра…»
Маркус от изумления едва не выронил тетрадь из рук.
– Что за черт? – пробормотал он.
Перед ним были дневниковые записи, но этот дневник оказался довольно странным. В нем страница за страницей описывались откровенные сексуальные сцены и эротические переживания. Маркус углубился в чтение. Постепенно его охватило возбуждение, дыхание участилось. Позабыв обо всем на свете, он упивался соблазнительными картинами неистовой страсти. Когда он заканчивал читать последнюю тетрадь, по его лицу заструился пот.
Чтобы в таком состоянии не заняться рукоблудием, надо бы, держа холодный компресс на затылке, сделать сотню отжиманий от пола.
Поглощенный эротическими фантазиями, Маркус позабыл о времени. Посторонний шум, донесшийся со двора, вернул его к действительности. Бросив взгляд в сторону окна, он ужаснулся. На улице уже светало. Быстро сунув недочитанную тетрадь в сундучок, где уже лежали остальные, он закрыл его и поднялся на ноги.
Единственное открытие, которое сделал Маркус, состояло в том, что у леди Барроуби отсутствовали целомудрие и понятие о супружеской верности. «Она не может вызывать никаких чувств, кроме отвращения», – подумал Маркус, но внутренний голос тут же задал ему каверзный вопрос: «Ты действительно так думаешь? А как же быть с твоим возбуждением? Или это тоже от отвращения?»
Маркус отогнал досужие мысли. Дело было вовсе не в том, что он возбудился. Главное, что ночной рейд в дом Барроуби не принес никаких результатов. Маркус, конечно, мог еще раз наведаться сюда, но ему казалось, что это ни к чему не приведет. Надо было начинать все сначала.
А сейчас следует поторапливаться. В окна уже стучалось утро.
Глава 5
В саду жарко, солнце ярко освещает лепестки и листья роз. Восхитительный сладкий аромат воспламеняет мои чувства, мое тело жаждет прикосновений возлюбленного. Он идет рядом со мной, и я вижу, что благоухание оказывает на него такое же воздействие. Он замедляет шаг и на ходу дотрагивается до нежных цветов, мимо которых мы проходим.
– Чашечки роз похожи на твое лоно, – хрипловатым голосом говорит он. – Они такие же нежные и шелковистые.
Он останавливается, и я, повернувшись, медленно возвращаюсь к нему. Я нарочно оделась так, чтобы возбудить его, и теперь вижу, что его взгляд прикован к моему декольте.
– Ты уверен в этом? – спрашиваю я. – Чтобы делать такие смелые сравнения, мне кажется, необходимо приобрести больше практического опыта.
Он смеется, и тембр его низкого, хрипловатого голоса соответствует пылкому выражению его глаз. Набрав в руку лепестков, он подбрасывает их вверх, и они падают на мою голову и плечи, словнорубиново-красный снег.
– Возможно, ты права. Мне не следовало прибегать к такому сравнению, не проверив еще раз на деле, соответствует ли оно действительности…
Он хватает меня за руку, и мы бежим к руинам античного храма, расположенным в глубине сада. Он втаскивает меня внутрь крохотного полуразрушенного здания через одно из арочных окон, и я вижу, что его пол усеян разноцветными лепестками. Мы падаем на мягкий ковер из лепестков.
– Моя богиня, – шепчет мой возлюбленный. – Моя Артемида, дивная охотница.
– Мой Адонис, – с улыбкой говорю я ему. – А теперь довольно нежностей. Нам предстоит провести важное исследование.
Он смеется и бросает лепестки мне в лицо.
– В таком случае умолкни и дай мужчине приступить к его нелегкой работе.
Я закрываю глаза и отдаюсь на волю чувств…
Джулия открыла глаза и увидела, что в спальне царит полумрак. В окне брезжил рассвет. Она тяжело вдохнула. Привычка рано вставать уже ни к чему.
В доме стояла мертвая тишина. Джулия могла бы поспать еще несколько часов, но сон неизменно уходил вместе с рассветом.
Когда-то эти предрассветные часы она проводила с Олдосом. Джулия вслух читала ему донесения и отчеты, а потом они обменивались мнениями и спорили. После первого удара, когда муж слег, эти часы обсуждений стали для Джулии любимым временем дня. Однако постепенно Олдос начал слабеть, он уже не мог сконцентрировать свое внимание и с трудом говорил.
Вскоре он вообще лишился дара речи, но по выражению его глаз Джулия видела, что Олдос все понимал. Некоторое время он подавал ей знаки движением руки.
Перед смертью Олдос уже плохо воспринимал окружающую действительность и почти не узнавал свою жену. Джулия понимала, что он не слышит ее, но все равно каждое утро садилась на стул рядом с его кроватью, приводила в порядок свои мысли и чувства и начинала говорить с ним о делах так, как будто он мог ответить ей.
Сейчас Джулия ощущала внутри ноющую пустоту. Ей не хватало Лисы, и она тяжело переживала свою утрату. Никто другой не был способен разделить с ней возложенную на нее ответственность. Джулии не у кого было больше спросить совета. Она не могла довериться ни слуге, ни родственнику, ни другу.
Теперь Джулия понимала, почему члены «Королевской четверки» с такой охотой заводили себе учеников. Какое это благо – иметь возможность говорить с кем-нибудь по душам! Она чувствовала, что постепенно может сойти с ума от одиночества.
Внезапно Джулия вспомнила о своих дневниках, которые вела несколько лет назад, и почему-то заволновалась. Честно говоря, она думала, что с подобными записями покончено навсегда. Но сейчас эротические фантазии с новой силой начали одолевать ее.
Джулия отдавала себе отчет в том, что всему виной был мистер Блайт-Гудмен. Он вполне способен соблазнить женщину, заставить ее сердце сладко сжиматься в предвкушении любовных ласк. Джулия не могла забыть зеленые, словно весенний лес, глаза Маркуса. Когда он смотрел на нее, они темнели от страсти, как грозовое небо.
Олдос очень бережно относился к ней. Он едва прикасался к своей жене, словно она была хрупким сосудом, который он боялся разбить. Джулия стеснялась сказать мужу, что тоскует по страстным, неистовым мужским объятиям.
Она вовсе не была хрупкой фарфоровой статуэткой, с которой Олдос сравнивал ее. Джулия по собственному опыту знала, что такое боль и усталость. Жизнь не щадила ее. Ей приходилось много работать и много страдать.
Джулия попала в роскошный дом только после замужества, став леди Барроуби. Свое детство она провела в грубом, беспощадном мире, скитаясь с бродячим цирком, выступавшим на шумных, многолюдных ярмарках. Она многое повидала на своем веку – драки, обман, насилие, жестокость. Правда, хорошего в ее жизни было не меньше, чем плохого. Несмотря на грубость, окружавшие ее люди подчас проявляли истинное великодушие и совершали благородные поступки.
Жизнь Джулии была красочной и пестрой. В детстве ее не приучили к чистоте и опрятности, и матери с трудом удавалось заставить дочь умываться и причесываться по утрам.
Но теперь Джулия была настоящей леди. Об этом-то и мечтала ее мать. Воспоминания о днях, проведенных в бродячем цирке, почти истерлись из ее памяти. Только характер Джулии остался прежним. Она, несмотря на все неприятности и беды, была жизнерадостной и оптимистичной.
Олдос зря опасался причинить ей боль или доставить дискомфорт. Джулия привыкла к трудностям и невзгодам, она была закаленным человеком, прошедшим суровую школу жизни, и могла вынести больше жестоких испытаний, чем многие ее сверстницы.
Джентльмены, которые приезжали к ней с визитами, тоже относились к Джулии так, словно она была эфемерным существом, способным улететь при малейшем дуновении ветерка. Они боялись дотронуться до нее. Джулию это раздражало. И только Эллиот, казалось, был готов залезть к ней в постель. Но к сожалению, теперь Джулия не была уверена, захочется ли ей спать с Эллиотом. Ей не понравилась его первоначальная реакция на предложение пожениться. Похоже, он без особого восторга отнесся к этой идее. Джулии казалось, что Эллиоту не хватает мужественности.
Он во всем уступал Маркусу Блайту-Гудмену, которого Джулия считала настоящим мужчиной.
Джулия поморщилась и тут же попыталась отогнать мысли о Маркусе, словно назойливых комаров. Но это было непросто. Маркус, этот хам и грубиян, не выходил у нее из головы, отвлекая от важных дел. Его образ преследовал ее повсюду. Джулия не могла понять, что с ней.
Этот человек приехал к ней, как и все остальные кавалеры, в надежде обратить на себя ее внимание, но едва произнес несколько фраз. Он не принимал участия в общей беседе, а только наблюдал за Джулией до тех пор, пока она сама не заговорила с ним…
Вспомнив пристальный взгляд его зеленых глаз, она затрепетала. Порой Джулии казалось, что Маркус ненавидит ее, но временами в его взоре вспыхивала подлинная страсть, словно луч солнца в глухих джунглях.
Странно… Почему она постоянно думала о нем? Ведь у нее было множество других проблем, над которыми следовало поразмыслить…
Перед смертью Олдоса Джулия проводила собственное расследование, собирая информацию об одном из членов «Клуба лжецов» по кличке Химера. О «лжецах» было трудно добыть какие-нибудь достоверные сведения. Вообще-то никто не мог проникнуть в эту небольшую неуловимую тайную организацию до тех пор, пока не становился ее членом.
Тем не менее Джулии удалось многое узнать о ее деятельности.
Она создала мощную сеть информаторов, центр которой находился в поместье Барроуби. Отсюда Джулия руководила своими людьми, сюда стекались все добытые ими сведения. Этой сетью была охвачена Англия и другие страны Европы. В этом не было ничего удивительного, ведь бродячие артисты выступают повсюду, их искусство не знает границ. Войны циркачам не были помехой. Их балаганы возводились в каждом городе, в каждом селе.
Свежая информация доходила до Джулии с быстротой молнии, передаваясь из уст в уста, от одной труппы к другой.
Сейчас Джулии оставалось только ждать окончательного решения членов «Королевской четверки». Но она не привыкла сидеть без дела и поэтому вновь взялась за старое расследование.
Она знала, что последний раз Химеру видели в городе Челтнеме графства Дарем. Члены «Клуба лжецов», как и «Королевская четверка», считали, что этот человек погиб – утонул, попав под колесо водяной мельницы. Однако Джулия сомневалась в этом.
Химера не раз ускользал от, казалось бы, смертельной опасности. Однажды он переоделся и, втершись в доверие, был принят в штат прислуги в дом сэра Саймона Рейнза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Нет, эта женщина вряд ли садится за клавикорды, – пробормотал Маркус.
Подойдя к двери, он долго прислушивался, прежде чем выйти в коридор. Наконец, выскользнув из комнаты, Маркус двинулся вдоль стены, подушечками пальцев гася на ходу свечи, попадавшиеся по дороге. Он предусмотрительно оставил лишь несколько язычков пламени, поскольку этот путь мог понадобиться для отступления.
С чего же начать? Обычно секреты женщины можно обнаружить в ее спальне. «Интересно, в какой сорочке она спит? – подумал Маркус. – Распускает ли волосы на ночь или заплетает их в косу? И какие благовония добавляет в воду, принимая перед сном ванну?»
Маркус замер на мгновение, но тут же, отогнав непрошеные мысли, продолжил свой путь. Он решил начать осмотр дома с кабинета.
Помещение, в которое он прокрался, было просторным. Ничто не свидетельствовало о том, что сюда часто заходит женщина. Стены кабинета были обиты дубовыми панелями, на окнах висели тяжелые бархатные шторы. Огромный письменный стол красного дерева вызвал у Маркуса зависть. Он был бы не прочь иметь такой же в своем доме. Стол казался одновременно роскошным и удобным. Но он, к сожалению, был пуст.
В сейфе Маркус обнаружил только короткую записку. «Дилетант», – прочитал он. Найдя потайной ящик стола, Маркус достал из него еще один листок бумаги и пробежал глазами надпись на нем. «Ступай домой. У тебя отсутствует воображение».
Маркус чуть не расхохотался. У кого-то было изощренное чувство юмора. Вряд ли эти записки написал больной старик, стоявший одной ногой в могиле. Неужели это было проделкой леди Барроуби?
Да, ему не следовало начинать осмотр дома с кабинета. Судя по всему, Джулия редко заходила сюда. Интересно, где же она проводит большую часть дня?
Вернувшись в коридор, Маркус стал по очереди методично обследовать каждую комнату. Вскоре он нашел то, что искал. Это было небольшое уютное помещение, примыкавшее к комнате для музицирования. Из его окна открывался вид на сад. Здесь стояли письменный стол, удобный стул и маленькая скамеечка с мягким сиденьем, на котором Маркус обнаружил корзинку для рукоделия.
В ящиках стола не было ничего, кроме счетов и бухгалтерских книг, исписанных аккуратным почерком. Леди Барроуби, по всей видимости, вела все хозяйственные дела сама, не прибегая к помощи управляющего. Это был колоссальный труд. Странно, что при этом она содержала огромный штат прислуги.
Вскоре внимание Маркуса привлекла корзинка для рукоделия. Он не мог объяснить, почему она так сильно заинтересовала его. Вообще-то леди Барроуби была не из тех женщин, которые много времени проводят за вышиванием или вязанием.
Вряд ли она часто пользовалась этой корзинкой. Впрочем, ее крышка выглядела несколько потертой. Маркус дотронулся до покрытой пылью ручки. Он с трудом мог представить себе, что живая, энергичная Джулия сидит долгими вечерами, склонившись над рукоделием. Откинув крышку и порывшись в корзинке, он обнаружил разноцветные нитки, иглы, крошечные позолоченные ножницы и… двойное дно.
Большинство людей не догадалось бы о существовании двойного дна, но у Маркуса был наметанный глаз. Сравнив размеры корзинки и ее глубину, он пришел к выводу, что в ней есть небольшой тайник. Вытряхнув все содержимое, Маркус долго вертел пустую корзинку в руках. В конце концов ему удалось обнаружить на дне едва заметный небольшой карман, в который можно было с трудом просунуть руку. Там лежал один-единственный предмет – ключ.
Это был не дверной ключ и не ключ от сейфа. То, что нашел Маркус, скорее походило на ювелирное изделие. Ключик был маленький, украшенный крохотным драгоценным камушком. Но где находился замочек, который он отпирал? Маркус решил, что ему надо искать что-то вроде инкрустированной шкатулки из драгоценных пород дерева. В таких роскошных шкатулках дамы обычно хранят засушенные цветы, напоминающие им о тайном свидании, или забытые их возлюбленными носовые платки с вышитыми монограммами.
Маркус вспомнил, что ему на глаза попадалось в этом доме нечто подобное… Но где именно он видел такую шкатулку? В комнате для музицирования? В парадной гостиной? Нет, вряд ли леди Барроуби выставила бы предмет, хранящий ее секреты, на всеобщее обозрение. Она не была столь небрежна.
Хотя… возможно, она намеренно поместила свое сокровище туда, где потенциальный похититель не стал бы его искать. О Боже, кроме коварства, эта женщина обладала еще и изощренным умом!
Он вошел в гостиную, в которой днем леди Барроуби принимала своих поклонников. Шкатулка стояла на краю стола, на ней лежали очки в изящной оправе. Сунув ключ в замочек, Маркус повернул его. Раздался щелчок, и крышка шкатулки приподнялась.
В ней, как и предполагал Маркус, лежали засушенные цветы, морская раковина, выцветшая ленточка и… еще один ключ. В отличие от первого он выглядел солидно. Это, по всей видимости, был ключ от комнаты. Где же находилась та дверь, которая вела в тайное помещение, закрытое не только для гостей, но и для слуг?
Это вряд ли могла быть спальня хозяина или хозяйки поместья.
Маркус задумчиво взглянул на ключ, лежавший у него на ладони, и тут его осенило. Улыбнувшись, он быстро вышел из гостиной.
Маркус долго поднимался по лестнице, стараясь, чтобы под его ногами не скрипели ступеньки. В доме, где было так много обитателей, малейший посторонний шум мог поднять переполох. Достигнув третьего этажа, Маркус двинулся по коридору в поисках нужной ему комнаты.
Помещение детской, в которую он вошел, было сильно запущено. Пустые полки для игрушек покрывал толстый слой пыли, постельное белье в колыбелях было несвежим. Леди Барроуби, по-видимому, не собиралась заводить детей.
В углу комнаты стоял маленький сундучок. Стараясь не оставлять следов на пыльном полу и предметах мебели, Маркус подошел к сундучку и опустился перед ним на колени. Замочная скважина на его крышке была крохотной. Маркус попробовал вставить в нее ключик, которым он открывал шкатулку в гостиной, и был вознагражден за свое усердие. Ключик подошел!
В сундучке он обнаружил несколько тетрадей в кожаных переплетах. Их обычно использовали для дневников и зарисовок. Интересно, о чем леди Барроуби вела записи? Открыв наугад одну из тетрадей, Маркус поднес ее к горевшей свече. Почерк хозяйки дома был очень четким.
«…он с яростной силой входил в меня, его ладони ритмично приподнимали и снова опускали мои бедра…»
Маркус от изумления едва не выронил тетрадь из рук.
– Что за черт? – пробормотал он.
Перед ним были дневниковые записи, но этот дневник оказался довольно странным. В нем страница за страницей описывались откровенные сексуальные сцены и эротические переживания. Маркус углубился в чтение. Постепенно его охватило возбуждение, дыхание участилось. Позабыв обо всем на свете, он упивался соблазнительными картинами неистовой страсти. Когда он заканчивал читать последнюю тетрадь, по его лицу заструился пот.
Чтобы в таком состоянии не заняться рукоблудием, надо бы, держа холодный компресс на затылке, сделать сотню отжиманий от пола.
Поглощенный эротическими фантазиями, Маркус позабыл о времени. Посторонний шум, донесшийся со двора, вернул его к действительности. Бросив взгляд в сторону окна, он ужаснулся. На улице уже светало. Быстро сунув недочитанную тетрадь в сундучок, где уже лежали остальные, он закрыл его и поднялся на ноги.
Единственное открытие, которое сделал Маркус, состояло в том, что у леди Барроуби отсутствовали целомудрие и понятие о супружеской верности. «Она не может вызывать никаких чувств, кроме отвращения», – подумал Маркус, но внутренний голос тут же задал ему каверзный вопрос: «Ты действительно так думаешь? А как же быть с твоим возбуждением? Или это тоже от отвращения?»
Маркус отогнал досужие мысли. Дело было вовсе не в том, что он возбудился. Главное, что ночной рейд в дом Барроуби не принес никаких результатов. Маркус, конечно, мог еще раз наведаться сюда, но ему казалось, что это ни к чему не приведет. Надо было начинать все сначала.
А сейчас следует поторапливаться. В окна уже стучалось утро.
Глава 5
В саду жарко, солнце ярко освещает лепестки и листья роз. Восхитительный сладкий аромат воспламеняет мои чувства, мое тело жаждет прикосновений возлюбленного. Он идет рядом со мной, и я вижу, что благоухание оказывает на него такое же воздействие. Он замедляет шаг и на ходу дотрагивается до нежных цветов, мимо которых мы проходим.
– Чашечки роз похожи на твое лоно, – хрипловатым голосом говорит он. – Они такие же нежные и шелковистые.
Он останавливается, и я, повернувшись, медленно возвращаюсь к нему. Я нарочно оделась так, чтобы возбудить его, и теперь вижу, что его взгляд прикован к моему декольте.
– Ты уверен в этом? – спрашиваю я. – Чтобы делать такие смелые сравнения, мне кажется, необходимо приобрести больше практического опыта.
Он смеется, и тембр его низкого, хрипловатого голоса соответствует пылкому выражению его глаз. Набрав в руку лепестков, он подбрасывает их вверх, и они падают на мою голову и плечи, словнорубиново-красный снег.
– Возможно, ты права. Мне не следовало прибегать к такому сравнению, не проверив еще раз на деле, соответствует ли оно действительности…
Он хватает меня за руку, и мы бежим к руинам античного храма, расположенным в глубине сада. Он втаскивает меня внутрь крохотного полуразрушенного здания через одно из арочных окон, и я вижу, что его пол усеян разноцветными лепестками. Мы падаем на мягкий ковер из лепестков.
– Моя богиня, – шепчет мой возлюбленный. – Моя Артемида, дивная охотница.
– Мой Адонис, – с улыбкой говорю я ему. – А теперь довольно нежностей. Нам предстоит провести важное исследование.
Он смеется и бросает лепестки мне в лицо.
– В таком случае умолкни и дай мужчине приступить к его нелегкой работе.
Я закрываю глаза и отдаюсь на волю чувств…
Джулия открыла глаза и увидела, что в спальне царит полумрак. В окне брезжил рассвет. Она тяжело вдохнула. Привычка рано вставать уже ни к чему.
В доме стояла мертвая тишина. Джулия могла бы поспать еще несколько часов, но сон неизменно уходил вместе с рассветом.
Когда-то эти предрассветные часы она проводила с Олдосом. Джулия вслух читала ему донесения и отчеты, а потом они обменивались мнениями и спорили. После первого удара, когда муж слег, эти часы обсуждений стали для Джулии любимым временем дня. Однако постепенно Олдос начал слабеть, он уже не мог сконцентрировать свое внимание и с трудом говорил.
Вскоре он вообще лишился дара речи, но по выражению его глаз Джулия видела, что Олдос все понимал. Некоторое время он подавал ей знаки движением руки.
Перед смертью Олдос уже плохо воспринимал окружающую действительность и почти не узнавал свою жену. Джулия понимала, что он не слышит ее, но все равно каждое утро садилась на стул рядом с его кроватью, приводила в порядок свои мысли и чувства и начинала говорить с ним о делах так, как будто он мог ответить ей.
Сейчас Джулия ощущала внутри ноющую пустоту. Ей не хватало Лисы, и она тяжело переживала свою утрату. Никто другой не был способен разделить с ней возложенную на нее ответственность. Джулии не у кого было больше спросить совета. Она не могла довериться ни слуге, ни родственнику, ни другу.
Теперь Джулия понимала, почему члены «Королевской четверки» с такой охотой заводили себе учеников. Какое это благо – иметь возможность говорить с кем-нибудь по душам! Она чувствовала, что постепенно может сойти с ума от одиночества.
Внезапно Джулия вспомнила о своих дневниках, которые вела несколько лет назад, и почему-то заволновалась. Честно говоря, она думала, что с подобными записями покончено навсегда. Но сейчас эротические фантазии с новой силой начали одолевать ее.
Джулия отдавала себе отчет в том, что всему виной был мистер Блайт-Гудмен. Он вполне способен соблазнить женщину, заставить ее сердце сладко сжиматься в предвкушении любовных ласк. Джулия не могла забыть зеленые, словно весенний лес, глаза Маркуса. Когда он смотрел на нее, они темнели от страсти, как грозовое небо.
Олдос очень бережно относился к ней. Он едва прикасался к своей жене, словно она была хрупким сосудом, который он боялся разбить. Джулия стеснялась сказать мужу, что тоскует по страстным, неистовым мужским объятиям.
Она вовсе не была хрупкой фарфоровой статуэткой, с которой Олдос сравнивал ее. Джулия по собственному опыту знала, что такое боль и усталость. Жизнь не щадила ее. Ей приходилось много работать и много страдать.
Джулия попала в роскошный дом только после замужества, став леди Барроуби. Свое детство она провела в грубом, беспощадном мире, скитаясь с бродячим цирком, выступавшим на шумных, многолюдных ярмарках. Она многое повидала на своем веку – драки, обман, насилие, жестокость. Правда, хорошего в ее жизни было не меньше, чем плохого. Несмотря на грубость, окружавшие ее люди подчас проявляли истинное великодушие и совершали благородные поступки.
Жизнь Джулии была красочной и пестрой. В детстве ее не приучили к чистоте и опрятности, и матери с трудом удавалось заставить дочь умываться и причесываться по утрам.
Но теперь Джулия была настоящей леди. Об этом-то и мечтала ее мать. Воспоминания о днях, проведенных в бродячем цирке, почти истерлись из ее памяти. Только характер Джулии остался прежним. Она, несмотря на все неприятности и беды, была жизнерадостной и оптимистичной.
Олдос зря опасался причинить ей боль или доставить дискомфорт. Джулия привыкла к трудностям и невзгодам, она была закаленным человеком, прошедшим суровую школу жизни, и могла вынести больше жестоких испытаний, чем многие ее сверстницы.
Джентльмены, которые приезжали к ней с визитами, тоже относились к Джулии так, словно она была эфемерным существом, способным улететь при малейшем дуновении ветерка. Они боялись дотронуться до нее. Джулию это раздражало. И только Эллиот, казалось, был готов залезть к ней в постель. Но к сожалению, теперь Джулия не была уверена, захочется ли ей спать с Эллиотом. Ей не понравилась его первоначальная реакция на предложение пожениться. Похоже, он без особого восторга отнесся к этой идее. Джулии казалось, что Эллиоту не хватает мужественности.
Он во всем уступал Маркусу Блайту-Гудмену, которого Джулия считала настоящим мужчиной.
Джулия поморщилась и тут же попыталась отогнать мысли о Маркусе, словно назойливых комаров. Но это было непросто. Маркус, этот хам и грубиян, не выходил у нее из головы, отвлекая от важных дел. Его образ преследовал ее повсюду. Джулия не могла понять, что с ней.
Этот человек приехал к ней, как и все остальные кавалеры, в надежде обратить на себя ее внимание, но едва произнес несколько фраз. Он не принимал участия в общей беседе, а только наблюдал за Джулией до тех пор, пока она сама не заговорила с ним…
Вспомнив пристальный взгляд его зеленых глаз, она затрепетала. Порой Джулии казалось, что Маркус ненавидит ее, но временами в его взоре вспыхивала подлинная страсть, словно луч солнца в глухих джунглях.
Странно… Почему она постоянно думала о нем? Ведь у нее было множество других проблем, над которыми следовало поразмыслить…
Перед смертью Олдоса Джулия проводила собственное расследование, собирая информацию об одном из членов «Клуба лжецов» по кличке Химера. О «лжецах» было трудно добыть какие-нибудь достоверные сведения. Вообще-то никто не мог проникнуть в эту небольшую неуловимую тайную организацию до тех пор, пока не становился ее членом.
Тем не менее Джулии удалось многое узнать о ее деятельности.
Она создала мощную сеть информаторов, центр которой находился в поместье Барроуби. Отсюда Джулия руководила своими людьми, сюда стекались все добытые ими сведения. Этой сетью была охвачена Англия и другие страны Европы. В этом не было ничего удивительного, ведь бродячие артисты выступают повсюду, их искусство не знает границ. Войны циркачам не были помехой. Их балаганы возводились в каждом городе, в каждом селе.
Свежая информация доходила до Джулии с быстротой молнии, передаваясь из уст в уста, от одной труппы к другой.
Сейчас Джулии оставалось только ждать окончательного решения членов «Королевской четверки». Но она не привыкла сидеть без дела и поэтому вновь взялась за старое расследование.
Она знала, что последний раз Химеру видели в городе Челтнеме графства Дарем. Члены «Клуба лжецов», как и «Королевская четверка», считали, что этот человек погиб – утонул, попав под колесо водяной мельницы. Однако Джулия сомневалась в этом.
Химера не раз ускользал от, казалось бы, смертельной опасности. Однажды он переоделся и, втершись в доверие, был принят в штат прислуги в дом сэра Саймона Рейнза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30