Вероятно, рождение последнего ребенка четыре месяца назад оказало пагубное воздействие на рассудительность Вайолет. Возможно, если он правильно сформулирует свои аргументы, она образумится и откажется, от этого смехотворного замысла.
Вайолет повернулась к Элизе:
– Ну, ну, не сердись. Ты же знаешь, я не хотела тебя обидеть, и никто из нас не собирался тебя опекать, верно, Кит? – она пригвоздила его взглядом, не терпящим возражений.
– Конечно, нет, – в тон ей отозвался он.
– Если я неправильно выразилась, прощу прощения, – продолжала Вайолет, – но, Элиза, ты же сама признаешь, что ты слишком робка и чувствуешь себя скованно в обществе. В таком поведении, разумеется, нет ничего постыдного, но оно не позволяет другим увидеть твою истинную красоту. В особенности джентльменам, которые – давайте уж начистоту – склонны идти на поводу у своих глаз и других, не могущих быть упомянутыми, частей тела.
– Мозгов, ты имеешь в виду? – заметил Кит, не в силах удержаться от колкости.
Чуть заметная улыбка изогнула красивые губы герцогини, в глазах заблестели смешинки.
– Гм-м… точно так, ибо все мы прекрасно знаем, что это именно то, чем мужчины думают, когда находятся рядом с привлекательной женщиной.
В этом-то, подумал Кит, и состоит проблема.
Элизу Хэммонд никак не назовешь потрясающей красавицей. Но она отнюдь не дурнушка, скорее наоборот, если только присмотреться к ней повнимательнее, – просто она не делает ничего, чтобы подчеркнуть те достоинства, которыми обладает.
Вместо того чтобы спадать густыми и блестящими волнами, ее каштановые волосы, туго стянутые в скучный узел на затылке, кажутся обыкновенными. Не тронутая солнцем белая кожа часто выглядит болезненно бледной. Вполне возможно, что у нее неплохая фигура, но кто заметит это, если она прячет свое тело под бесформенными платьями. Впрочем, за убогое состояние ее гардероба, он полагал, следует винить главным образом ее тетку-скупердяйку. Вдобавок ко всему сейчас она в трауре и носит черное.
Кит еще раз внимательно осмотрел ее. Глаза у нее невольно красивые, яркие и блестящие, как серые агаты, мягкий овал лица с классически очерченными скулами, аккуратный прямой носик. Боясь смутить девушку, он отвел взгляд.
И все равно превращение Элизы из плохо одетого чучела в «модную картинку» потребует воистину колоссальных усилий. При этой мысли он чуть не вздохнул вслух.
Этот замысел обречен на провал.
Это неосуществимо, мысленно сокрушалась Элиза.
О чем Вайолет думала, предлагая такую нелепость? Нет, вы только вообразите! Свести их с Китом как наставника и ученицу! Она не может согласиться на это. Она не пойдет на это, даже если он когда-то помог самой Вайолет переступить через себя и войти в роль жены одного из наиболее влиятельных аристократов Англии. Кроме того Кит, совершенно очевидно, не очень-то и желает помогать ей. Она видит это по его глазам. В них сомнение и жалость, хоть он и отрицает это.
– Пожалуйста, Вайолет, – взмолилась она. – Уверена, у лорда Кристофера найдется масса других, более важных дел, чем тратить время на меня.
– Не представляю, что это может быть. Кит только вчера говорил мне, как ему наскучили одни и те же занятия, тем более что в городе еще так мало людей. Разве не так, Кит?
– Я признался, что мне немного тоскливо, но это не значит, что мне нечего делать. Так или иначе, мне удается превосходно заполнить свои дни.
– Но только подумай, насколько превосходнее ты их заполнишь, помогая Элизе. Учитывая то, что она живет здесь, тебе будет очень легко обучать ее.
Кит вытер пальцы о полотняную салфетку, стирая крошки.
– Как ты знаешь, я сейчас как раз подыскиваю холостяцкое жилье и собираюсь перебраться туда. Если я не сделаю это в скором времени, то не останется ничего приличного.
– Возможно, тебе лучше подождать пока с этим переездом. Я хочу сказать, разве будет так уж плохо, если ты еще немного поживешь здесь, со своей семьей? Ты упоминал, что уже почти израсходовал свое квартальное содержание, а я знаю, как тебе претит обращаться к Адриану за дополнительными суммами.
– В будущем я вряд ли стану тебе что-то рассказывать, Ви. Ты запоминаешь слишком много и слишком хорошо.
Вайолет с сочувствием улыбнулась ему:
– Еще я помню, что ты будешь иметь собственные деньги после дня рождения в августе, когда получишь наследство своего дедушки. А до тех пор почему бы тебе просто не пожить здесь, в Рейберн-Хаусе, и не сэкономить немного? Только подумай, как легко будет вам с Элизой работать вместе. Всего несколько часов утром, а потом каждый может отправляться по своим обычным делам. Ты и не заметишь разницы.
Зато она сама заметит разницу, подумала Элиза. До сих пор проживание в одном месте с Китом было терпимым благодаря огромным размерам городского дома. Их с Китом дороги почти не пересекались, за исключением редких семейных трапез и его нечастых дневных визитов к Вайолет, таких как сегодняшний. Но находиться каждый день в его обществе? Чтобы именно Кит учил ее преодолевать свою застенчивость… Это казалось слишком интимным, слишком личным.
Даже зная, что ее страстная увлеченность им прошла, она была уверена, что будет чувствовать себя неловко, находясь рядом с ним так часто. И все же не глупо ли с ее стороны отказываться от его помощи? Предполагая, разумеется, что он согласится помочь и что она этого захочет.
Он откинулся на спинку кресла, пытаясь преодолеть сомнения и задумчиво потирая костяшкой пальца свои выразительные губы.
– Полагаю, я могу остаться и помочь мисс Хэммонд. Вайолет радостно захлопала в ладоши:
– О, я знала, что ты оценишь мой план по достоинству!
– Но только если она хочет, чтобы я это делал, – добавил он.
Глаза Элизы и Кита встретились. Его ясные ореховые радужки казались сегодня скорее зелеными, чем золотистыми, благодаря бутылочно-зеленому сюртуку элегантного покроя, который был на нем.
Пульс Элизы зачастил под его испытующим взглядом. Что она могла сказать? Как могла она отказаться, учитывая обстоятельства? Она опустила глаза.
– Как вам будет угодно, милорд.
– Что ж, прекрасно. Но если мы приступим к осуществлению этого плана, я должен сказать вам обеим откровенно, что понадобится отнюдь не несколько уроков светских манер, чтобы достичь желаемого результата. Мисс Хэммонд должна будет полностью довериться мне и делать, как ей велено, а это подразумевает и изменение внешности.
Она подняла голову:
– Изменение в-внешности? – Она прекрасно понимала, что не является красавицей, и тем не менее, было неприятно слышать это от Кита.
– Гм-м… Если вы хотите получать предложения о браке не только от охотников за приданым и мошенников, полумерами не обойтись.
– Что конкретно у тебя на уме? – поинтересовалась Вайолет.
– Полное перевоплощение с головы до ног, начиная с прически и одежды…
– Но я еще в трауре, – запротестовала Элиза. Она подергала свои черные юбки, зная, как сурово они выглядят. Хотя сейчас они смотрелись лучше, чем те неприглядных оттенков платья, которые тетя имела обыкновение выбирать для нее. Когда долг потребовал от нее перекрасить все свои старые платья в черный цвет, это не стало большой потерей.
– Но вы же не вечно будете в трауре, – сказал Кит, – и тогда вам понадобится новый гардероб. Полученное от тетки наследство теперь вполне позволяет вам это.
Насчет этого он прав, размышляла Элиза. Хотя даже сейчас, полтора месяца спустя, она все еще никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что тетя Дорис, которая, казалось, ни разу в жизни не проявила к ней ничего, кроме пренебрежения и неодобрения, сделала Элизу единственной наследницей огромного состояния.
Целых двести тысяч фунтов!
Элиза даже и не догадывалась, что ее тетя настолько богата. Да и как она могла, когда Дорис вынуждала их влачить фактически нищенское существование? Какой бы суровой ни была зима, они не тратились на покупку дополнительных дров для камина, кутаясь вместо этого в шерстяные жакеты и шали. Новые носовые платки и перчатки не покупались до тех пор, пока старые не изнашивались до такой степени, что начинали походить на швейцарский сыр. Тетя не тратилась на приобретение надежной лошадиной упряжки, считая, что пара взятых напрокат старых кляч может вполне удовлетворительно выполнить ту же работу.
Очевидно, даже сын тети Дорис, Филипп Петтигру, был не в курсе размеров материнского состояния, ибо при чтении завещания он выглядел таким же потрясенным, как и Элиза. Он был явно ошеломлен как величиной суммы, так и тем фактом, что мать исключила его из завещания.
Она как сейчас помнила ту болезненную бледность, которая проступила на лице кузена, как только поверенный закончил чтение. Элизе также никогда не забыть той мимолетной вспышки жгучей ненависти, которая промелькнула в холодных черных глазах Филиппа, прежде чем он усилием воли взял себя в руки.
Поежившись при этом воспоминании, она поспешила отодвинуть его в прошлое.
С тех пор Элиза очень мало истратила из завещанных ей средств, и ничего на себя. Она дала всем тетиным слугам значительную долгожданную прибавку к жалованью. Она также распорядилась, чтобы управляющий тети Дорис оплатил крайне необходимый ремонт тетиного городского дома. Этот дом тоже был теперь ее собственностью. Но приличия не позволяли ей, незамужней девушке, жить одной в доме, да, по правде говоря, ей и не хотелось жить ни одной, ни с нанятой компаньонкой.
Спасибо Вайолет и Адриану. Благослови их Господь, подумала Элиза, за их любезное приглашение пожить у них в доме.
Она полагала, что в данных обстоятельствах будет только разумно истратить часть своего наследства. Взглянув на Вайолет, она поняла, что подруга близко к сердцу принимает ее положение. И, учитывая душевную доброту Вайолет и ее искреннее желание помочь, как могла она отказаться?
– Новый гардероб будет нелишним, – согласилась она.
– Хорошо, – кивнул Кит, сверкнув быстрой улыбкой, затем достал из жилетного кармана золотые часы, открыл крышку и взглянул, который час. – Что касается остального, почему бы нам не обговорить это завтра? У меня запланированы кое-какие дела на вечер, и я не намерен опаздывать.
Он поднялся.
– Ну конечно, иди. – Вайолет дружески сжала руки Кита на прощание. – Ты не пожалеешь, что согласился помочь.
– Гм-м… Время покажет, – пробормотал он. – Мисс Хэммонд, до завтра.
Элиза кивнула:
– Милорд.
Она ждала, когда он выйдет из комнаты, и только потом осознала, с какой силой она стиснула руки на коленях. Кровь вновь устремилась к побелевшим пальцам, когда она ослабила хватку. Сконфуженная, она вздохнула: «Милостивый Боже, что я наделала?!»
Глава 2
– Держите удар левой, милорд. Вот так. Отлично.
Столкновение его боксерских перчаток с твердой, мускулистой грудью противника отзывалось в руках Кита, словно удар о камень. Раз, два, три, затем отход. Он развернулся и едва не получил резкий удар в голову, но вовремя успел поднырнуть и уклониться. Капли пота блестели на его груди, усеивали лоб и, медленно стекая, щекотали виски.
Его противник кружил, своими темными глазами пытаясь отыскать незащищенное для атаки место. Кит делал то же самое, оценивая ситуацию, понимая, что его реакция должна быть молниеносной, почти инстинктивной, если он хочет одержать верх. Партнер на его сегодняшней тренировке был крепким как дуб, огромным и таким же сильным.
Никаких послаблений и поблажек.
Но с другой стороны, Джентльмен Джексон никогда не выставлял против него менее слабых боксеров, зная, что Кит предпочитает сильных и что он не из тех, кто станет жаловаться, заработав парочку синяков.
Внезапно здоровяк пригнулся и ринулся на него в попытке заставить Кита опустить перчатки и пасть жертвой ложной атаки. Но Кит разгадал его тактику и держался твердо, не обращая внимания на вспышку боли в боку, когда получил ощутимый удар.
Не давая противнику прийти в себя и ринуться в атаку, он нанес удар справа по косой в челюсть, за которым последовали быстрые удары в ребра. Мужчина отступил на несколько шагов. Кит нагнал его и снова атаковал, нанося серию чистых, мощных ударов.
Здоровяк покачнулся и полетел навзничь. Деревянный пол под ногами Кита вздрогнул, когда его противник рухнул на землю. Секундой позже тренер бросился вперед, чтобы помочь сесть повергнутому боксеру, который тряс головой, приходя в себя.
Удовлетворение от победы волной омыло Кита. Он наклонился вперед и уперся перчатками в бедра, стараясь отдышаться.
Несколько джентльменов, собравшихся посмотреть на схватку, захлопали, выражая свое одобрение.
– Отличная работа, милорд, – заявил Джентльмен Джексон, выступая вперед. – Не многие могут одолеть Финка, который когда-то победил самого Тома Крибба. Если бы вы не были лордом, сэр, я выставил бы вас на профессиональные состязания и сделал ставку на вашу победу. Боюсь, однако, что ваш высокочтимый брат этого не одобрит.
Да, молча согласился Кит, принимая помощь от мальчика-слуги, который подбежал, чтобы развязать ему перчатки. Адриан решительно не одобрил бы его участие в публичных кулачных боях, так популярных в эти дни. Джентльмен может боксировать ради спортивного интереса или улаживать дело чести посредством дуэли на шпагах или пистолетах, но он никогда не дерется ради денег или славы и уж определенно не на публике.
Сняв перчатки, Кит взял у мальчика полотенце и стал вытирать пот с лица и груди.
– Благодарю за доверие, Джон. Услышать похвалу от вас – дорогого стоит. Неплохой был раунд. Я даже проголодался.
Джексон рассмеялся. О непомерном аппетите Кита было хорошо известно и здесь.
– Рад слышать это, милорд. Мы увидим вас на следующей неделе в обычное время?
Кит открыл было рот, чтобы согласиться, но потом остановился. Ведь он не знает. Возможно, на следующей неделе в это время придется обучать мисс Хэммонд.
– Пока не знаю. Еще не определился со своими планами, – сказал он Джексону. – Я дам вам знать.
– Хорошо, милорд. Добро пожаловать в любое удобное для вас время.
Джексон отошел, направившись к группе других джентльменов, обучающихся боксерскому мастерству. Кит же подошел к своему партнеру в этой схватке, который уже достаточно оправился, чтобы стоять на ногах Кит пожал руку здоровику, поблагодарив его за матч, после чего покинул ринг.
Память тут же услужливо подсунула ему воспоминание о глупости, которую он вчера совершил, и он мысленно застонал. Ну как, скажите на милость, его угораздило согласиться сыграть роль свахи для Элизы Хэммонд? Ибо, как бы Вайолет это ни называла, по сути, так оно и есть. К счастью, ему не придется подбирать для Элизы мужчин, но ему вменяется в обязанность подвергать их проверке, чтобы, попросту говоря, отделить зерна от плевел.
Хуже того, он согласился преобразить ее внешне, сделать из невзрачной старой девы очаровательную светскую красавицу. Превращение, которое потребует чуда, никак не меньше.
«Матерь Божья, о чем я думал?»
Он уже намеревался мягко, но решительно отказать Вайолет в нелепой просьбе и дать тягу, и вот тебе раз! И глазом не успел моргнуть, как уже сидел и болтал с ними обеими строя планы по улучшению гардероба и прически Элизы.
Верно, на него нашло какое-то умопомрачение, не иначе. Да, он умеет расположить к себе людей, но он не какой то там жеманный щеголь. Он боксирует. Он фехтует. Он занимается греблей. Он ездит верхом и правит лошадьми. Он даже до сих пор время от времени принимает участие в состязаниях по ходьбе.
Но он же не умеет делать женские прически и выбирать одежду.
А теперь, похоже, именно этим он и собирается заниматься, начиная с сегодняшнего дня. Дьявол побери, если кто-то из его приятелей прослышит об этом, его же поднимут на смех. Он станет посмешищем всего Лондона.
Но что делать, он уже влип в эту историю. По крайней мере, это будет для него освежающей пробой сил. Быть может, это занятие поможет ему спастись от сильнейшей скуки, которая охватила его со времени возвращения из-за границы. Ему нравилось жить на континенте, встречаться с новыми людьми, знакомиться с новыми местами. Будь его воля, он бы еще попутешествовал, поехал бы в Индию, на Восток, может, даже в Америку. Но Адриан написал, что мама скучает по нему и хочет, чтобы он вернулся домой. Спрашивал, когда он намерен остепениться; заняться каким-нибудь серьезным делом, жениться и обзавестись семьей.
Он не хотел обзаводиться семьей, по крайней мере пока.
Ему только двадцать пять, и он еще слишком молод, в конце концов, чтобы принять на себя брачные обязательства. Даже Адриан, единственный в семье, кто никогда не уклонялся от своего долга, позволил себя заарканить, только в тридцать два. Но Адриану повезло. Он нашел чудесную женщину, которую полюбил. Женщину, которая любит его так же, горячо. Жену, которая превращает каждый его день в праздник, и подарила ему прелестных детей, за которых он будет благодарен ей по гроб жизни.
1 2 3 4 5