А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Я буду ненавидеть вас всю оставшуюся жизнь.– Как знать. – Он по очереди поцеловал ей обе руки, после чего оживленно произнес:– Сегодня у меня очень много дел. Вы останетесь дома. Уверен, что это отвечает и вашим желаниям. Вы… – Вдруг он замолчал и, пристально заглянув ей в глаза, спросил:– Когда вы вернулись домой вчера, вам пришлось несладко?Дженнифер усмехнулась.– Мой отец – суровый человек. Вы навлекли на него большой позор.Гейб нахмурился.– Он вас… трогал?– Рукой – нет, – все с той же усмешкой ответила Дженнифер. – Он использовал розги.Торнхилл на миг закрыл глаза.– Я оставлю распоряжения, – сказал он, – чтобы с вами обращались как подобает до завтрашнего утра. А завтра вы будете уже под моим покровительством.– Вы тоже держите дома розги? Или трость? Очень эффективное орудие для поддержания дисциплины, милорд. У меня до сих пор все тело болит.– Даю слово чести, то, что с вами случилось, было в последний раз.– Вы меня успокоили, – с горьким смехом ответила она. – Как вы сказали, милорд, – слово чести?Гейб несколько секунд кряду пристально смотрел на нее, после чего поклонился с подчеркнутой вежливостью.– До завтрашнего утра, – сказал он и вышел, закрыв за собой дверь.«Вот так, – повторяла Дженнифер, – вот так». Ни одной мысли в голове. Она продолжала стоять посреди комнаты, тупо уставившись на дверь, когда в комнату вошли тетя Агата, а следом отец.– Итак, мисс, – сказал отец, – кажется, всеобщего позора удалось избежать. Хотя как мне сегодня смотреть людям в глаза, я не знаю.– Ну, Дженнифер, – довольно натянуто улыбаясь, сказала тетя, – у нас впереди довольно напряженный день. Надо готовиться к свадьбе.К свадьбе. Она выходит замуж. Не через месяц, как планировалось, не в соборе Святого Георгия, в присутствии чуть ли hp всего лондонского света. Завтра их обвенчают в какой-нибудь маленькой церквушке. И выходит она не за Лайонела, которому была обещана вот уже пять лет, кого любила пять лет, а за графа Торнхилла.Ей предстояло стать графиней Торнхилл.Его женой.– Да, тетя, – сказала Дженнифер и вслед за леди Брилл вышла из гостиной. * * * Явившись к Рашфордам, граф Торнхилл встретил примерно такой же «дружественный» прием, что и у Нордала, с той лишь разницей, что, получив отказ, тут же последовал за дворецким наверх и вместе со слугой вошел к хозяину.– Нет, – решительно заявил Торнхилл, – вам не удастся меня выставить.Керзи, которому случилось в это время находиться в доме отца, и граф Рашфорд, онемевшие от такой наглости, взирали на гостя.– Я пришел, – как ни в чем не бывало продолжал Торнхилл, – за тем, что принадлежит мисс Уинвуд.– За чем вы пришли? – не веря своим ушам, переспросил лорд Рашфорд.– По-моему, – протянул Керзи, – он спрашивает о письме. Но с какой стати вы, Торнхилл, предъявляете права на собственность этой, с позволения сказать, шлюхи?– Я имею честь являться женихом дамы, – с каменным лицом заявил Торнхилл, – и, как вам, несомненно, известно, Керзи, мне не хотелось бы вызывать вас на дуэль – в противном случае я бы давно это сделал. Но если вы будете продолжать оскорблять мою даму, и так перенесшую из-за вас немало страданий, вы не оставите мне выбора: придется вас убить. А теперь дайте мне письмо.– Письмо, – вступил в разговор граф, шипя от ярости, – уже давно превращено в пепел. Даже зола, оставшаяся после эдакой мерзости, способна осквернить мое жилище.– Так значит, вы решили на ней жениться, – с усмешкой констатировал Керзи и прищелкнул языком, но, почувствовав на себе суровый взгляд отца, поспешил принять скорбное выражение.– Да-а, – разочарованно протянул Торнхилл, опустив протянутую руку, – именно этого я и боялся. Если бы письмо не было уничтожено, нашлось бы немало людей, которые могли бы под присягой подтвердить, что оно было написано не мной.– Вы не так глупы, чтобы не догадаться продиктовать его кому-нибудь из слуг, – сказал лорд Керзи. – Как бы там ни было, отрицать вашу причастность бесполезно. Кому еще понадобилось бы писать это письмо и ставить под ним вашу подпись? Вы разрушили мое счастье, Торнхилл, и чуть было не обесчестили мое имя. Только благородный поступок моего отца вызвал сочувствие к моей персоне, и вместо презрения я получил симпатию общества. Но вы могли бы покрыть позором не только меня, но и моего отца. А этого я уже не могу вам простить.– Благородный поступок вашего отца обесчестил имя невинной девушки. Он подставил ее, чтобы выгородить вас. Теперь это у нас называется благородством. Вы не просто испортили ей репутацию – вы сделали это так грубо и жестоко, как, наверное, никто до вас не посмел бы поступить. Трудно поверить, что такой способ защиты собственной чести приемлем для того, кто влюблен. Будь я на вашем месте, я бы подольше выдержал скорбную мину. Слишком уж вы быстро оправились после столь тяжелого потрясения. Должен сказать, что для меня – и, наверное, не для одного меня – очевидно, что вы рады вновь обретенной свободе, и это наводит меня на мысль, что вы сами все и подстроили.Глаза Керзи засверкали от праведного гнева.– Не стоит применять к другим то, что вы считаете приемлемым для себя, Торнхилл. Видимо, вы именно так и поступили бы. Впрочем, к чему эмоции? Я просто предлагаю вам подумать, чье слово имеет для света больший вес: мое или ваше? Ответ, наверное, очевиден.– Я должен попросить вас удалиться, Торнхилл, – сказал лорд Рашфорд. – Мой сын перенес из-за вас глубокое потрясение, так как был тяжко оскорблен женщиной, чье имя я не хочу произносить вслух. Моя жена и я оскорблены и разочарованы. Если вы посмеете вернуться сюда, мне придется выставить вас за дверь в буквальном смысле слова. Надеюсь, я понятно изъяснился?– Полагаю, вопрос риторический, – с поклоном ответил Торнхилл, – и посему я оставляю его без ответа. Доброго вам дня.Надежда с самого начала была весьма хрупкой, Торнхилл полагал, что, раздобыв письмо, он сможет посеять сомнения в правоте Керзи и, таким образом, облегчит для Дженнифер возвращение в свет. Хотя он все равно не смог бы отрицать, что мужчиной, поцеловавшим мисс Уинвуд на глазах у всего бала, был именно он, Торнхилл, а той женщиной, которую он поцеловал, была мисс Уинвуд.Да уж, будь он на месте Рашфорда, он тоже сжег бы письмо. А будь он на месте Керзи, то заодно с письмом и весь дом – так, для пущей предосторожности.Собственно, он нанес Рашфорду визит по другой причине. Он хотел, чтобы Керзи знал, что Дженнифер Уинвуд будет его, Торнхилла, женой и что ему придется иметь дело с ним, Торнхиллом, если он задумает очередную кампанию, направленную против Дженнифер. И еще он хотел, чтобы Керзи знал: игра еще не закончена.Керзи выиграл. Сомнений в этом не было. Вместо того чтобы страдать от потери своей невесты и уязвленного мужского самолюбия, он все устроил так, чтобы освободиться от тягостных обязательств. Более того, вместо него пострадал его соперник. Пострадал от унижения за себя и за нее. У Торнхилла все еще звучало в голове то бранное слово, которым назвал ее Рашфорд. Она была совершенно невинна: она стала жертвой жестокости Керзи, пешкой в игре, которую вел Керзи и… он сам, Торнхилл.Когда он сказал Дженнифер, что намерен посвятить свою жизнь тому, чтобы она смогла наконец сказать, что поступила правильно, решив выйти за него, он действительно так думал. Торнхилл намеревался позаботиться о том, чтобы репутация ее была восстановлена и до конца дней она имела бы все, чего ее душа ни пожелает. Возможно, таким образом он сможет хоть отчасти искупить свою вину перед ней.Но с Керзи игра не была закончена. Граф должен был отомстить негодяю. И месть теперь уже не должна ограничиться созерцанием унижения Керзи. Торнхилл собирался его уничтожить.А тем временем он должен был получить специальное разрешение на брак и сделать все необходимые приготовления.«Господи, – вдруг подумал Торнхилл, остановившись посреди тротуара, – завтра в это время я уже буду женатым человеком?»Но в этой мысли было нечто пугающее, и он поскорее отогнал ее прочь. * * * Саманта осмелилась постучать к кузине лишь после ленча. Несмотря на то что Дженнифер не ела в столовой со всеми, Саманта была в курсе, что ее кузина избавлена от наказания и одиночное заключение отменено. Более того, ей сказали, что Дженнифер готовится к свадьбе с графом Торнхиллом.– Можно мне войти? – боязливо озираясь, спросила Саманта. – Или ты предпочла бы, чтоб я ушла?– Заходи, Саманта, – с трудом улыбнувшись, ответила Дженнифер. Она сидела, свернувшись клубочком, в кресле, прижимая к груди подушку.Саманта вошла в гостиную сестры и взглянула в сторону полуприкрытой двери в гардеробную. Там работа шла полным ходом.– Твои вещи все же решили упаковать?– Вещи упаковывают, чтобы завтра отправить на Гросвенор-сквер, – объяснила Дженнифер. – Я должна выйти замуж, Сэм. Большая победа, настоящий триумф, не так ли? Мне предстоит стать первой в этом сезоне представленной ко двору замужней дамой. К тому же я стану ни много ни мало графиней.Дженнифер склонила голову, уткнувшись лбом в подушку.– О, Дженни, – в некоторой растерянности глядя на сестру, сказала Саманта, – так все же лучше, чем если бы все было сделано по воле отца.– Именно это он и подчеркивал, – невесело усмехнувшись, сказала Дженнифер. – Ты знаешь, почему я сказала «да», Сэм? О, у меня была на то весьма существенная причина. Папа собирался наголо остричь меня сегодня, перед тем как отправить домой. Я сказала «да», потому что не захотела, чтобы меня обрили.Дженнифер снова зарылась лицом в подушку. Саманта не понимала, плачет она или смеется.Саманта не знала, что сказать своей кузине. Едва ли чем-нибудь можно было ее утешить. Сидя на диване и глядя на склоненную голову Дженнифер, Саманта терзалась чувством вины за ту радость, что испытала вчера вечером и продолжала испытывать сегодня. Нет, Саманта не была счастлива в полном смысле этого слова. Конечно, нет. Ей было больно видеть страдания Дженнифер и знать о тех обстоятельствах, которые привели к ним. Дженнифер была так неосторожна… Возможно, была. Саманте не давал покоя один вопрос.– Дженни, – кусая губу, сказала Саманта, догадываясь, что Дженнифер меньше всего хочет сейчас говорить на эту тему. – Когда у тебя были с ним все эти тайные свидания? Мы ведь все время были вместе. И тетя Агата с нами.Дженнифер вскинула голову.– Что?!– В письме… – начала было Саманта, но, встретив враждебный взгляд, осеклась.– Письмо – это жестокая мистификация. Он одержимый, Саманта. Он бесчестный, лживый негодяй. Все, что он говорил, – ложь. Он все устроил так, чтобы моя помолвка была разорвана самым скандальным образом, репутация навек разрушена и у меня не было бы иного выхода, кроме как выйти за него замуж. Да, завтра я выйду за него. Но я сказала ему, что буду ненавидеть его до конца дней. Хотя для этого человека моя ненависть мало что значит. Он хочет получить мое тело, и он его получит.Саманта смотрела на Дженнифер во все глаза.– Не могу поверить, что он способен на такую жестокость.– Зато я верю.Она снова спряталась в подушку.– Он отрицал то, что написал это письмо, – возмущенно заговорила Дженнифер. – Ты можешь представить, Сэм? Если не он, то кто же, хотела бы я знать? Кто еще мог бы желать разрушить мое счастье?– Никто, – откликнулась Саманта, глядя на склоненную голову кузины, – никто, Дженни.Никто, кроме нее, Саманты. Не в том смысле, что она желала Дженнифер страдания, но все же она мечтала о том, чтобы каким-то образом свадьба Дженнифер и Лайонела расстроилась. И Лайонел сказал, что, если бы он вначале встретил Саманту, а не Дженнифер…И он тоже мечтал о том, чтобы помолвка была разорвана. Он чувствовал, будто попал в ловушку. Он хотел быть свободным, чтобы ухаживать за Самантой. Но ведь и Лайонел не желал Дженнифер зла. Лайонел был честным человеком. И тут Саманта нахмурилась.Дженнифер уныло взглянула на свою подругу.– Сегодня со мной совсем не весело, да? Отчего ты не завидуешь мне, Сэм? Завтра в это время я буду уже графиней Торнхилл.– Дженни, – горячо заговорила Саманта, – возможно, все будет не так плохо. Он красив и богат. Ты можешь по крайней мере утешаться тем, что он готов был пойти на все, чтобы обладать тобой. Я верю, что он глубоко тебя любит.– Если ты кого-нибудь любишь, ты не станешь доставлять страдания предмету своей страсти. Не станешь делать это намеренно.– Я и не говорю, что он само совершенство, – с улыбкой сказала Саманта. – Я просто пытаюсь помочь тебе увидеть во всем этом и светлую сторону. Я понимаю, что сейчас ты едва ли можешь разглядеть что-то радостное в перспективе. Но все же подумай об этом. Лайонел, лорд Керзи, был назначен тебе в мужья много лет назад, когда он был совсем молод. Много ли стараний он приложил, чтобы почаще видеться с тобой в течение этих лет? Пытался ли он ускорить вашу помолвку? Проявлял ли он к тебе глубокое чувство сейчас, настаивал ли на том, чтобы свадьба состоялась раньше того срока, о котором условились его родители и твой отец?– Что ты хочешь этим сказать?Дженнифер была рассержена, и Саманта видела это.– Только то, что по-своему граф Торнхилл любит тебя сильнее, чем лорд Керзи, – сказала Саманта. – Только то, что жизнь не обратилась бы в сказку, если бы ты вышла за виконта, и она не обратится в кошмар, когда ты станешь женой графа.Дженнифер больше не сердилась.– Саманта, – с улыбкой сказала она, – ты так добра. Хотя, согласись, к чему уговоры, когда все и так уже решено? Я все равно никогда не узнаю, какой была бы наша жизнь с лордом Керзи. И лучше мне об этом не думать, иначе я снова начну плакать и не смогу остановиться. Тетя Агата велела мне держаться, чтобы завтра, в день свадьбы, выглядеть как можно лучше.Дженнифер попробовала улыбнуться, но сразу же закрыла лицо руками и начала всхлипывать.– О, Дженни! – воскликнула Саманта.И вдруг у нее мелькнула предательская мысль о том, что теперь Лайонел свободен. Когда, хотелось бы знать, виконт Керзи сочтет приличным начать ухаживать за ней, Самантой?И тут же отчитала себя за то, что осмеливается думать о себе, когда самая близкая подруга в таком горе.Взрослеть оказалось не просто и не весело, как ей представлялось вначале. Иногда взрослая жизнь оборачивалась своей жуткой, пугающей стороной. Глава 13 Их свадьба была первой в сезоне. Собственно, сезон имел своей изначальной целью знакомство и соединение узами брака детей из строго ограниченного круга, так называемого светского общества. Первая свадьба была целым событием и являла собой настоящий триумф для семьи невесты. Как правило, можно было тешить свое тщеславие до конца сезона, поглядывая на менее удачливых родителей с чувством превосходства.Но эта свадьба, хотя и связала пэра королевства с дочерью виконта, проходила скромно. Венчание состоялось не в соборе Святого Георгия или в какой-нибудь другой роскошной церкви города, а в маленькой церквушке в пригороде, где согласились совершить обряд, не будучи извещенными заранее. И гостей было немного: два друга жениха – сэр Альберт Бойл и лорд Фрэнсис Неллер, – отец невесты, ее тетя и кузина.Дженнифер, подходя к алтарю в пустой, прохладной церкви, в которой гулким эхом отдавался каждый шаг, старалась просто ни о чем не думать, и в особенности о той свадьбе, которая должна была бы состояться через месяц.Она не поднимала глаз на жениха, отметив про себя, что на нем были безупречные туфли. Он был одет так, как одеваются на праздник, на бал к примеру. На ней тоже было нарядное платье. Тетя Агата настояла на белом платье из тонкого шелка, в кружевах и оборках. Так, словно эта свадьба была настоящей.Но она и была самой что ни на есть настоящей.Рука его, сжимавшая ее руку, была теплой. И еще она была большой и сильной, с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Дженнифер видела тонкое кружево его манжет и синий атласный рукав.Он пожал ей руку со значением. Должно быть, то был какой-то символ, часть ритуала, о смысле и значении которого она намеренно не желала задумываться. Она положила свою руку на его ладонь и тем самым дала понять, что навек вручает ему себя. Вручает себя человеку, который соблазнил собственную мачеху, а затем бросил ее одну с ребенком. Человеку, который мог, не испытывая угрызений совести, пойти на все, чтобы заполучить в пожизненную собственность объект своей страсти. И она отдала себя этому человеку в основном потому, что не захотела, чтобы ей отрезали волосы.Он произносил какие-то слова, повторяя их за священником. Он говорил, что будет любить ее душой и телом, а Дженнифер хотелось забиться в истерике, и она невольно крепче сжимала его руку.И она повторяла сакраментальные фразы. Словно со стороны, Дженнифер слышала свой голос, слышала, как обещала любить его, почитать его и повиноваться ему. Повиноваться ему. Да, это походило на полную капитуляцию. Он заставил ее пойти на это, и за это она будет ненавидеть его до конца дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25