Отлично; это немного снимет напряжение.
– Второе, о чем я хотел бы, чтобы вы помнили – то, что вскорости вас ждет встреча с тридцатью насмерть перепуганными работорговцами, и все они будут знать, что на них напали, понимать, что вы не намерены брать их в плен – и ни Уолтеру, ни Чаку, ни мне до дрожи в коленках их не напугать.
Он кивнул Словотскому. Пусть лучше они услышат, что и как, из первых рук – от Уолтера, чем от него – из вторых.
Уолтер Словотский встал на колени и в свете потайного фонаря разровнял грязь.
– Их лагерь вот тут, прямо посреди луга, к востоку от развилки. – Он поставил на земле крестик. – Три фургона – тут, тут и тут. Этот – самый разукрашенный; думаю, там-то и есть маг. Наша троица заходит с юго-востока, вдоль главного тракта.
Значит, остаются еще двое часовых. Они… хм-м… здесь и вот здесь. У всех часовых – ружья. У нас нет возможности выяснить, имеются ли еще ружья за кругом фургонов и в самих фургонах. – Он пожал плечами. – Поскольку едут они из Пандатавэя, ясное дело, рабов с ними нет; значит, в фургонах у них припасы. Может быть и просто еда; но я бы считал, что они нагружены порохом и ружьями. Так что будьте поосторожней.
– Слыхали, ребята? – спросил Карл. – Бочонок пороха может так рвануть – никому мало не покажется. Так что – глядите в оба. Если заметите, что огонь бежит к фургону, орите «пожар!». Если услышали, что кто-то кричит «пожар!» – попробуйте найти, где спрятаться. Все поняли? Отлично. Гвеллин – твой черед.
Гном встал.
– Мое отделение держится за вами как можно ближе – но так, чтобы нас не увидали и не услыхали. Если на вас нападут – я пускаю ракету. Потом мы поддерживаем вас залпом по маговому фургону, переходим на арбалеты и выпускаем второй, третий и четвертый залп. После этого атакуем с палицами, молотами и топорами. Если вас не засекли – ждем вашего сигнала, потом делаем то же самое.
– Хорошо. Пейлл?
Эльф кивнул:
– Моя группа держится за гномами и становится второй волной. Наша цель – заставить работорговцев бежать на отделение Чака… Веллема. Если это не удается – я пускаю свою ракету. Так?
– Так. Тэннети?
– Я, как ты говоришь, действую по обстоятельствам. Мое отделение – в резерве; ждем на дороге с лошадьми в поводу так, чтобы нас никто не услышал – до тех пор, пока бой не разгорится всерьез. Тогда – в седло; если враги бегут – мы помогаем загнать их под ружья отделения стрелков, если укрепились и держатся – стараемся вышибить из укрытий и убираем отставших. Мы также должны убрать двух часовых, если ребята Чака или Гвеллина не сделают этого раньше. Это дело простое: если они побегут, мы их порубим. Если нет – заставим побежать, а потом порубим.
– Еще что?
Она вздохнула.
– Если дело пойдет плохо, мы спасаем и вывозим тех, кого сможем. Подбираем раненых, увозим от опасности, пользуем целительными бальзамами, потом, как болваны, поднимаемся сюда и ждем Эллегона. Я бы лучше…
– …полезла в самое пекло. – Карл подавил вздох. Тэннети пробыла в рабстве десять лет; ничто не доставляло ей большей радости, чем пускать работорговцам кровь. Леди, вы маньяк. Но, к счастью для нас обоих, маньяк востребованный и на своем месте.
Он обвел взглядом лица.
– Довольно болтать, ребята. К делу.
Впереди, за дорогой, лагерный костер бросал в ночь рыжие блики. Чак замыкал цепочку, а Карл, пригнувшись, шел в двух ярдах позади Уолтера – шел, как и тот, стараясь как можно бесшумней ступать по влажной лесной подстилке. В руке у него был натянутый, но незаряженный арбалет. Время от времени он касался рукой привешенного у правого бедра колчана.
О левое бедро в такт шагам бился кожаный кошель; меч в ножнах успокоительно лежал за плечами. Карл коснулся ладонью двух завернутых в промасленные тряпицы кремневых пистолетов, крест-накрест заткнутых за пояс.
Я – чертов ходячий арсенал, вот кто я такой, подумал он. Но так уж…
– Ложись! – прошипел Словотский; шепот его можно было расслышать разве что в дюжине футов.
Карл шагнул за дерево и опустился наземь. Позади рухнул как подкошенный Чак – и, недвижимый, застыл на месте.
Напрягая слух, Карл старался услышать, что встревожило Словотского.
Ничто не изменилось. Все так же шелестел листвой ветер, и в костре все так же потрескивали дрова… Или то были приглушенные голоса? Возможно.
Словотский поманил вперед Чака и сам подполз к ним, приблизил губы к их ушам.
– Что-то не так. Подождите немного, – сказал он. – Я осмотрюсь.
– Осложнения?
– Может быть. Я быстро. Присмотрите за моим добром. – Уолтер положил свои пистолеты на корни, пристроил рядом ятаган и пополз прочь.
Его не было довольно долго. На трехсотом ударе Карл перестал считать удары собственного сердца и просто лежал, дожидаясь.
Черт возьми, Уолтер, поторопись, думал он.
Чак коснулся его плеча.
– Ты слишком волнуешься, кемо сабе.
– Это моя работа, – шепотом отозвался Карл. Он не мог ждать вечно. В дело вовлечены слишком многие. Тэннети, Веллем или Гвеллин могут попросту устать ждать – и кинутся в бой. Если Уолтер или Карл до тех пор не покончат с магом – удача быстро перекинется на сторону работорговцев. Несмотря на преимущество внезапности, несмотря на перевес в людях… – И не зови меня «кемо сабе».
– Как скажешь, кемо сабе.
Больше всего в Чаке Карл ценил его непоколебимую надежность, когда дело доходило до чего-то серьезного; больше всего любил в нем нежелание принимать всерьез ничего, кроме самого необходимого. Смуглый невысокий воин любил пошутить перед боем; он говорил – это остужает его голову и делает гибкой кисть.
– Карл, – голосом Уолтера прошептала темнота, – это я.
– Что…
– Расслабься – нам повезло. Для почина. Маг отошел и от огня, и от фургонов. Они там устроили себе небольшую вечеринку, и, полагаю, это задело его тонкую душу. Он отправился приходить в себя в лес, зашел футов так на сто, ну и..
– Что ты сделал?
– Перерезал ему горло. Тело запрятал у корней старого дуба. Что-то я на старости лет кровожадным становлюсь, а?
– Забей. Что там о вечеринке?
– А, ну да. У них там несколько женщин. Развлекаются с ними – по очереди. Странно, нет?
– Да – и еще как.
Эти работорговцы двигались из Пандатавэя. Работорговцы Гильдии обычно везли рабов туда, а не оттуда. Вывозить рабов – значило тратить дополнительные деньги на их прокорм, рискуя потерять всякую прибыль от продажи.
– Что вы об этом думаете? – спросил Уолтер. – По мне – так сущая бессмыслица.
Чак помотал головой.
– Да нет – смысл тут есть. Если они отправились не в набег, а по какому другому делу. Если они не собираются везти обратно рабов – почему бы не захватить с собой кого-нибудь удовольствия ради? А может, они намерены вернуться с богатой добычей – тогда, опять же, можно позволить себе свозить туда-обратно нескольких женщин, чтоб не скучно было в дороге. Может, они вообще их купили…
Покупка? Значит, у работорговцев должно быть полно денег. Если только…
Ружья. Возможно, они везут их куда-то, намереваясь продать. Но – куда? Зачем? Теперь им еще больше нужен «язык» для допроса…
– Планы меняются, – сказал Карл. – Мы не убьем часового – мы захватим его.
Чак закатил глаза к небу.
– Любишь ты все усложнять!..
Уолтер затряс головой.
– Не нравится мне это. Часовой стоит, где и стоял, – ярдах в ста отсюда, но от нас – за дорогой.
– Куда лицом?
– Вниз по дороге, смотрит чуть вбок.
– Отлично. Давай назад – скажи Гвеллину, пусть подводит своих поближе, до самого поворота дороги. И пусть пришлет сюда с тобой Даэррина.
– Никуда не годится. Столько народу нельзя провести бесшумно, Карл. Часовой услышит нас.
– К тому времени мы его свяжем. Когда приведешь Гвеллина с людьми, вместе с Даэррином иди туда, где стоял часовой. И поторопись. Мы будем там. Даэррин унесет часового, тогда мы трое подберемся поближе к костру – до того, как они что-то заподозрят. Надо попытаться вытащить рабынь.
– Я так и знал, – Чак умудренным оком взглянул на Уолтера. – Вот из-за чего изменились планы. – Он пожал плечами. – Знаешь, по-моему, лишние годы жизни мне уже не понадобятся… А тебе?
– Прекратить треп! – прошипел Карл. – Если мы нападем с ходу – возможности спасти их не будет. Согласны?
Чак пожал плечами.
– По мне – звучит неплохо.
– А мне не нравится, Карл. Позади него – гуща каких-то колючек; вам, чтобы до него добраться, придется заходить с дороги. Я хожу тише тебя. Я мог бы захватить часового, а…
– Нет. – Может, Уолтер и ходит тише, чем Карл, но Карл сильнее. Это может оказаться важным. – А вдруг кто-нибудь поинтересуется, где маг? Не спорь.
Словотский хлопнул Карла по плечу.
– Что ж – удачи.
– Спасибо.
– Она тебе пригодится.
Карл скрючился за кустом, наблюдая за часовым, а тот сидел на средних размеров валуне и слепо пялился в ночь.
Чтобы захватить одного часового, надо перемахнуть через дорогу на виду у другого. И придется двигаться быстро, чтобы работорговец не успел поднять тревогу.
М-да… Не очень удачный вариант. Разъезженный грязный тракт был здесь всего пяти ярдов шириной – но это будут длинные пять ярдов.
Быть может – слишком длинные.
В подобные минуты он как наяву слышал насмешливый голос Энди-Энди: Похоже, снова твой язык довел тебя до беды. Ладно, герой, как бы тут поступил Конан?
Ну… Конан скорее всего ползком подобрался бы к часовому и оглушил того дубинкой.
Тогда почему бы тебе не поступить так же?
Потому что я – не Конан, а Карл Куллинан. Потому что это просто не получится. Даже если бы он смог подобраться на расстояние удара дубиной, таким ударом он скорей уж заставит часового завопить – или, более вероятно, просто разнесет ему череп.
Ну так придумай что-нибудь другое. Карл отступил в лес, пальцы его шарили по земле, пока не наткнулись на маленький – с виноградину – камешек. Медленно вернувшись к Чаку, он осторожно сложил на землю арбалет, колчан и пистолеты, отвязал манрики-гузари и осторожно повесил ее себе на шею, потом поднял руку и проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч. Из сумки у пояса он достал тряпичный кляп и несколько ремешков.
– Вот, – прошептал Карл, протягивая Чаку камешек. – Медленно досчитай до пятидесяти, потом бросай камень через его голову – и подальше.
Чак кивнул.
– Один… два… три…
Попав в ритм счета, Карл пополз к дороге и притаился в ожидании.
… тридцать три… тридцать четыре…
Часовой привстал, потянулся и уселся опять.
… тридцать пять… тридцать шесть…
Карл подобрался, сжав челюсти, чтобы не лязгнули зубы, и взял манрики-гузари.
… сорок два… со…
Камень пролетел сквозь кусты. Часовой вскочил, резко повернулся, поднял ружье…
Карл рванулся с земли, прыжок и бросок манрики-гузари слились в одно мгновенное, плавное движение. Метровая цепь рассекла ночной воздух, обмоталась вокруг шеи часового, потянула его назад… Ружье отлетело в кусты. Карл вытащил меч и шагнул в врагу, плашмя врезав тому клинком по рукам, когда работорговец потянулся к ножу.
Карл приставил острие меча к горлу под вражеским подбородком.
– Если крикнешь, – прошептал он, – умрешь. Смолчишь – останешься жить. Даю тебе слово.
– Кто…
– Куллинан. Карл Куллинан.
Глаза работорговца расширились. Карл врезал ему в солнечное сплетение, потом – пока тот ловил воздух – сунул в рот кляп.
– Я не обещал, что не будет больно, – пояснил он. – Только что будешь жить.
Глава 2
ПОЛЕ БОЯ
Сперва скажи себе, кем хочешь ты быть;
после – действуй, как должно.
Эпиктет

С возрастом Карл научился подавлять страх. Пришлось научиться.
Подавлять, да – но не уничтожать совсем. Требовать такого от себя самого было бы перебором. Двадцать один год из своих двадцати девяти Карл Куллинан прожил средним американцем в безопасном благополучии двадцатого века. В глубине души он до сих пор не свыкся с потерей той безопасности, того уюта. Единственным способом, которым он мог справиться с этим, было отбросить страх, хотя бы и только на время.
Мгновенья затишья перед боем всегда бывали самыми жуткими. Слишком много мыслей лезло в голову; слишком много оставалось времени для испуга.
С колотящимся сердцем Карл проверил путы и кляп работорговца и отдал того Даэррину.
– Захвати и это. – Карл передал гному ружье и кошель. Странное какое-то ружье: замок, если таковой и имелся, был внутри ложа; спусковой крючок более всего походил на миниатюрный ручной насос.
Впрочем, изучать все это внимательно не было ни времени, ни места – да и света тоже не хватало. Изучение придется отложить на потом.
Карл сжал кулаки. Нельзя, чтобы Уолтер, Чак или Тэннети заметили, что у него дрожат руки.
Гном схватил работорговца за грудки, взбросил себе на плечи, пристроил поровней, потом принял в огромную ручищу ружье и пороховой картуз. Гномы не просто ниже и кряжистее людей: суставы у них крепче, а мышцы – плотней, и потому они более могучи.
– И запомни, – сказал ему на прощание Словотский. – Пусть даже весь мир здесь встанет дыбом и пойдет вокруг нас кувырком, этот груз…
– …надо доставить в Приют, – договорил Даэррин. – Его доставят.
Гном повернулся и зашагал прочь.
Карл развернул пистолеты, засыпал на полки порох. По том, убрав промасленные тряпки и рожок с порохом в сумку, сунул пистолеты назад за пояс – убедившись, разумеется, что дула сморят не на его ноги.
Чак сделал со своими пистолетами то же самое; похлопав их изогнутые приклады, он одарил Карла быстрой улыбкой.
– У Гвеллина были лишние. – Уолтер подал им по дробовику из тех трех, что он принес, возвратившись с Даэррином.
– Надеюсь, вы не будете против такого пополнения арсенала.
Чак легко взял дробовик.
– Я точно не буду, – проговорил он.
– А я, что ли, буду? – Карл опустил приклад наземь, пристроил стрелу в ложбинке арбалета и вжал ее туда привычным движением пальца. – Ружье заряжено?
– Стандартный заряд. Все, кроме пороха. Заряжал Гвеллин – у меня на глазах.
– Хорошо. – Карл передал арбалет Чаку и поднял дробовик. Снова вынул рожок и насыпал на полку порох. Потом передал рожок Чаку – чтобы маленький воин тоже окончательно зарядил ружье.
Дробовики тешили тщеславие Карла: это была его идея. Обычно, когда внутренняя поверхность ствола стиралась, нарезку приходилось делать заново, что изменяло калибр оружия, делая бесполезными стандартные пули. Карл предложил стачивать нарезку до конца – это расширяло ствол до размеров большого пальца, а потом его слегка укорачивали, превращая ружье в гладкоствольный дробовик.
Уолтер возвратил арбалет Карлу и хлопнул его по плечу.
– Задачка легче не стала, а? Мне сходить глянуть?
– Нет. Давай с этим кончать. – Он кинул быстрый взгляд на дорогу. Пять воинов-гномов ждали поодаль, у поворота дороги на стороне Карла.
Взмахом руки он позвал их за собой и пошел по дороге; с одной стороны от него шагал Уолтер, с другой – Чак. С каждым шагом костер становился все ближе.
– Нам туда, – сообщил Карл.
Чак, не разжимая зубов, втянул воздух; Уолтер поднял дробовик.
Впереди возникла развилка. В темноте вокруг костра стояли три дощатых фургона. С дюжину человек спали, завернувшись в одеяла, десяток стариков, болтая и напиваясь, сидели кругом костра – а позади них кое-кто стоял вокруг большого одеяла, на котором простерлись тела двух стонущих женщин. Дожидаясь своей очереди, мужчины ехидно подбадривали приятелей.
Уолтер обернулся поманить гномов. За стоящим в лагере шумом их не должны были заметить еще с полминуты.
– Как приготовитесь – пли. – Голос Уолтера на миг дрогнул.
Чак поднял дробовик к плечу.
Карл крепче сжал ложе арбалета. Поднес его к плечу, сомкнул пальцы на спусковом крючке, нацелился в ближайшего работорговца подле костра – и спустил тетиву.
Ффух! Работорговец рухнул вперед, хватаясь за перья, которые одни только и торчали из его груди.
Треск Чакова дробовика вспорол ночь. Целых трое работорговцев завопили от боли, получив свою долю дроби; четвертый прижимал ладони к тому, что мгновенье назад было лицом.
Когда другие работорговцы повскакивали на ноги, Карл отшвырнул арбалет, перекинул дробовик в правую руку, прижал его к бедру и выстрелил.
Один из врагов потянулся за ружьем – но от выстрела дробовика Словотского живот его лопнул, как перезрелая дыня. Захлебнувшись кровью, он повалился в траву.
Другие бросились через луг, к дороге. Чак поднял пистолет и пристроил его на руке.
– Нет! – крикнул Карл. – Оставь их стрелкам! Вы – за мной! – Бросив дробовик, он помчался к одеялу, на бегу выхватывая из-за пояса пистолеты и взводя их.
Работорговцы наконец среагировали на атаку. Несколько уже бежало к фургонам – но их сразили ружейные залпы. Тьму со свистом прорезала ракета Пейлла.
– Ложись! – Карл прикрыл глаза рукой и отвел взгляд – и тут ракета взорвалась, белой слепящей вспышкой озарив луг.
Девятеро работорговцев вокруг Карла, Чака и Уолтера готовы к этому не были.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29