– Решит? Иначе говоря, я вправе выбирать? – едко спросила Клодия.
Ее сарказм несколько озадачил Саймона, заговорил же Морган.
– Конечно, – пожал он плечами, – если, по-вашему, это вам не по силам…
Понятно: Морган рассчитывал, что она клюнет на удочку! Видимо, считает ее дурой.
– Я знаю, что мне по силам, – холодно возразила она, решив доказать ему, что страсть и порыв больше не главенствуют над ее рассудком. Последний раз Клодия дала волю эмоциям два года назад – и вот куда это привело! Сейчас она держала экзамен на зрелость за минувшие шесть лет. Теперь она ждала от жизни совсем не того, чего ждала та наивная, бесшабашная девочка, считавшая, что любовь дороже всей вселенной. – И что я себе докажу, если отважусь на ненужный риск…
– Риск? Интересное слово в ваших устах, – глаза его, безмятежные как небо, широко распахнулись. – Какой риск вы имеете в виду? Я ведь не требую, чтобы вы сами вели одну из машин…
– Э-э-э… Морган, – осторожно откашлялся Саймон, – а вы знаете, что Крис Нэш?..
– Да, мне все известно о жизни Клодии, но она меня уверила, что травма от гибели возлюбленного для нее теперь в прошлом. – Морган выражался не очень точно и до того тяжеловесно, что казался не просто дерзким, но абсолютно наглым. – Если бы я ей не поверил, то и не пришел бы сюда. Тем не менее не думаю, что риск, о котором говорит Клодия, то есть попасть в катастрофу во время гонок…
– А!..
Саймон редко терялся, но сейчас наступил именно такой редкий момент.
Клодия в отчаянии перевела взгляд с него на холодно-решительное лицо Моргана, зная, что больше не сможет противостоять ему и при этом сохранять достоинство. Ясно, что карты подтасованы с самого начала, но тем труднее признать себя побежденной. Если бы знать, каким именно образом отступить с оборонительных позиций и в то же время не казаться капризной дурой еще больше, чем теперь….
– Ну, я…
– Может быть, нам лучше пойти, и я бы объяснил ей некоторые мои замыслы – подобно тому, как объяснял вам, – надеюсь, это умерит ее тревоги…
И опять Морган ее опередил! Саймон как будто почувствовал облегчение.
– Разумно, Морган.
– Умерять тревоги не потребуется, – ровным голосом произнесла Клодия, и Саймон был благодарен ей за поддержку. Она заставила себя ослепительно улыбнуться своему недоумевающему начальнику. – По всему, адвокат дьявола – не моя роль. В общем-то я вижу, что здесь есть некоторые хорошие возможности, причем не только для отеля «Харбор-Пойнт», но и для всех его филиалов. Почему бы вам не предоставить мне возможность разработать некоторые идеи…
– Нам.
– Простите? – она заговорила с Морганом, старательно смотря на верхнюю пуговицу его рубашки.
– Не вам, а нам. Вам и мне. И вновь она отказывалась смотреть ему в лицо, пытаясь сохранить присутствие духа.
– Разумеется, мне надо будет обсудить требования, о которых вы говорили, с вашим рекламным агентством, прежде чем…
– Необязательно. Они займутся другим. Как я уже говорил Саймону, я хотел бы ведать этим сам. Лично, – добавил он после секундной паузы, и Клодия не могла не почувствовать угрозу в его словах.
Он резко подался вперед, и лицо его, как она ни старалась, все-таки попало в поле ее зрения и озарилось сардонической ухмылкой. У нее возникло страстное желание влепить ему пощечину.
– По-моему, в наш технический век личная инициатива все-таки многое значит – а по-вашему?
– О, но ведь, наверное, ваше агентство захочет взять инициативу в свои руки? То есть ум хорошо и так далее… – неуверенно проговорила Клодия, стараясь не думать о том, что именно может повлечь за собой его личная инициатива. А чем больше будет задействовано людей, тем лучше. Если бы это от нее зависело, она пригласила бы всех жителей Веллингтона, и они заслонили бы ее от Моргана.
– Демократия – прекрасна, но в данном случае я склонен к единоначалию, – ответил он с непринужденным высокомерием обладателя абсолютной власти. – До гонок осталось всего два месяца, так что вам будет гораздо удобнее общаться непосредственно со мной. Я уверен, что мы вдвоем придумаем что-то настолько необычное, что… что ваше легкое любопытство перерастет в нечто более плодотворное для нас обоих…
Не будь Клодия так взвинченна, она бы расхохоталась. По части ехидных двусмысленностей он прямо-таки гений. Но ее чувство юмора подвергалось последние дни чрезмерным испытаниям, и в обществе Моргана Стоуна она так часто и непредсказуемо теряла присутствие духа, что сама еле себя узнавала.
– Естественно, я пойду вам навстречу как клиенту, – отпарировала она, а затем не удержалась и добавила:
– Даже если сейчас и думаю, что вы ошибаетесь.
– Не клиенту – партнеру, – спокойно и удовлетворенно сказал он, протягивая руку безупречно по-джентльменски. – По рукам?
Она взяла руку, скрыв, до чего ей это неприятно, от Саймона, но не от Моргана. Глаза Клодии, потускневшие от утомления, когда она входила в кабинет, засверкали от сдерживаемой ярости. Она бы не удивилась, если бы Морган попытался ошарашить ее и, пуще того, поцеловал ей руку, как в тот момент, когда Марк их знакомил, но рукопожатие его оказалось твердым и недвусмысленным, как обещание. Он обхватил ее изящные пальцы, и ощущение ловушки усилилось. Клодия тщетно пыталась понять, в какую западню угодила, пока высвобождалась, умственно и физически, от жесткой реальности его уверенного пожатия.
– Вот и прекрасно! – Саймону не терпелось скрепить их союз. – Разрабатывать детали предоставляю вам двоим. Но вы будете полностью держать меня в курсе, хорошо, Клодия? Нам необходимо одобрение главной конторы, поскольку оно скажется на нашем имидже за рубежом, но трудности в этом я не вижу, ведь дело – престижное.
– А тем временем я последую вашему предложению и введу Клодию в суть дела. – Морган встал и повернулся к Клодии. – У вас в кабинете или у меня?
– Боюсь, день у меня сегодня загружен до отказа, – Клодия обрадовалась, что может сказать чистую правду. Ей необходимо время осознать неожиданный поворот событий, рассмотреть быстро уменьшающуюся возможность выбора…
Он возвысился над ней, и синие глаза его стали насмешливо-скептичны.
– Я сам довольно-таки занятой человек. Быть может, вы уделите мне сейчас минуту-другую из вашего крайне загруженного дня?..
Сознавая, как занервничал Саймон, Клодия сдалась. Уж лучше отделаться как можно скорее! Если хорошо работать, можно свести их встречи до абсолютного минимума.
– Моя первая встреча – только через двадцать минут, – чопорно призналась она, стараясь быть сухой и деловитой. Даже на высоких каблуках она была куда ниже его: глаза ее едва доходили ему до подбородка, до упрямого, агрессивного подбородка, нехотя признала она. – Если вы не возражаете против спешки, мы, пожалуй, успеем для начала договориться о том, чтобы я принялась за составление плана.
– Двадцать минут вполне хватит на то, что я задумал, – безмятежно сказал Морган, а у нее по спине поползли мурашки, пока он вслед за нею выходил из кабинета.
Она шла по короткому коридору, ощущая, как Морган крадется за нею по пятам. Когда они вошли в ее маленький кабинет, ей внезапно сделалось до ужаса тесно, и Клодия поспешно пригласила Стоуна сесть, надеясь, что ее широкий стол послужит достаточной защитой против пугающей ауры его надменной мужественности.
Но пока она пыталась проскользнуть мимо него, он обманчиво нежными пальцами ухватил ее за локоть и круто повернул лицом к себе.
– Голова болит?
Он был так близко, что Клодия чувствовала тепло его кожи, ощущала его силу, поразительно не гармонирующую с его мягким грудным голосом. Пока она неуверенно смотрела на него, тупоконечный жесткий палец погладил ей переносицу, и не успела она опомниться, как большим пальцем он провел по едва заметным кругам под ее глазами.
– Я знаю, что вчера вечером вы никуда не ходили, значит, причина – иная. Совесть не давала спать?
– Я… нет… вообще-то я спала как младенец, – свирепо отрубила она, стараясь не задрожать от его прикосновения. Ее проклятая совесть и без того крайне отягчена – так много ли значит еще одна ложь?
Последовал убийственный ответ.
– Младенцы по ночам порой просыпаются и плачут, – произнес он с горько-сладким родительским всеведением, и его большой палец задвигался нежно, как бы утирая воображаемые слезы с синяков под ее горящими вызовом глазами. – Вы иногда плачете по вашему потерянному ребенку в тишине долгих, одиноких ночей, Клодия?
Он как будто поразил Клодию в самое сердце. Она отдернула лицо от его тревожаще нежного касания, но ладонь, опустившаяся на ее локоть, смягчила резкость движения.
– Вы не имеете права…
На ее придушенный шепот он ответил тоже шепотом:
– А у кого больше прав? Кто еще знает о вашем ребенке? У нас общее горе, Клодия, тайная скорбь. Вы ее забыли не больше моего. Просто упрятали поглубже, чтобы посторонние не увидели, не причинили вам боль небрежным состраданием или же любопытством. Но мы с вами знаем, что делим горе пополам. И когда-нибудь нам придется об этом поговорить, разрешить конфликт…
– Нет… – Охваченная паникой, она пыталась вырваться. Высказывая свое презрение, она стремилась показать, что сострадание его притворное, что это новая ловушка, дабы лишить ее разума.
Он легко пресек ее сопротивление: прижал к своему могучему телу.
– Не надо… – мольба прозвучала приглушенно, лицо ее было прижато к его груди, разгоряченный лоб уткнулся в теплый уголок пониже горла.
– Так перестаньте бороться сама с собой. Я сказал – когда-нибудь… а не сегодня. Мы еще не установили правила.
Ей не хватило смелости осмыслить эту загадочную фразу.
– Пустите!
– Успокоитесь – пущу. Вы дрожите, а сердце ваше трепещет, как дикий зверек.
И она с ужасом осознала, что грудь ее прижимается к его твердым ребрам, что где-то чуть ниже ее уха медленно, размеренно, полно стучит его сердце. Странное, томительное напряжение охватило ее и усилило страх. Зверек. Вот какой он заставил ее ощутить себя. Затравленной и пойманной. И в безопасности, внушающей страх.
Одна рука Моргана обнимала ее за талию, другая обхватила затылок. Он сжимал ее даже сильнее, чем во время танца. И эта заурядная интимность позволяла ему, к досаде Клодии, наслаждаться ее женским обаянием. Почти три года никто ее так не обнимал. Не изведала Клодия нежной ласки, даже когда была беременна. А Крис, на треке или нет, жил на предельной скорости, и хотя Клодия любила его, но все-таки порой чувствовала себя как бы на обочине. За все время своей бешеной гонки по жизни Крис так и не нашел времени обнять ее – просто чтобы находиться рядом. В его кругу объятия и поцелуи – мелкая разменная монета для приятелей и знакомых. Если же он когда-либо нежно обнимал Клодию, то или потому, что рядом щелкали затворы фотоаппаратов, или в виде пролога к занятиям любовью.
Опасное направление мыслей вернуло ее к жизни. А что бы решил посторонний, если бы сейчас вошел? – подумала Клодия. Она сделала глубокий, неровный вдох, во рту пересохло от соленого запаха мужчины; от его ошеломляющего напора она задохнулась.
– Теперь я в порядке, – она вынудила себя казаться спокойной, лишь бы не дать ему почувствовать тонкую перемену в ее настроении.
Рука его соскользнула с ее затылка, приподняла подбородок, и он всмотрелся в ее узкое лицо и большие, виноватые карие глаза. Ресницы скрывали направление его взгляда, но Клодия почувствовала, как взор его словно бы дотронулся до ее сжатого рта и задержался, пока губы ее не заныли от странной теплоты, а шея не залилась краской.
Тогда он отпустил ее и сел, с бесстыдным удовольствием наблюдая, как она отступает за стол, уже совсем не та, властная, надменная.
– Я… Откуда вы знаете… что я вчера не выходила? – запинаясь, выдавила она и мысленно выругала себя за то, что не перешла сразу к делу.
– Я спросил, – очень просто ответил он.
– Кого? Почему? Да как вы смеете за мной шпионить? – К своей досаде, она обнаружила, что задыхается, а хотела говорить твердо и строго. От волнения у нее сели голосовые связки и голос звучал слабо, точно у котенка. Рычащей львицы не получилось.
– Полегче, Клодия, вы ведь знаете, что я не в силах противостоять никакому вызову, – подзадорил он. – Может быть, нетактично, но потому, что мне не безразлично. У вас возмущенной гораздо более человечный вид, чем когда вы напускаете на себя холодное равнодушие. Я же говорил вам, что мы часто будем видеться. Следовало поверить. И отныне верьте. Я не вру.
– А я уже говорила, что ни вам, ни Марку не угрожаю, – с усилием проговорила Клодия. – Вероятно, ваши шпионы доложили, что после того ужина мы не виделись…
На столе зазвонил телефон, и Клодия с излишней нетерпеливостью схватила трубку.
Когда она узнала голос, лицо ее оледенело. Она до упора повернула кресло, так что сидящему напротив был виден только ее острый, четкий профиль. Отвечала она односложно, осмотрительно и отрывисто.
– Я знаю, что вы ищете хорошую квартирку. Так вот, есть одна, идеально расположенная, если у жильца нет машины, до центра на автобусе всего пятнадцать минут. Что скажете? А если встретиться во время обеденного перерыва и я свезу вас посмотреть – или вечером, после работы? Только надо поспешить, а то, если ее разрекламируют, охотники живо найдутся.
Внезапно Клодия поняла, почему голос Марка так странно вибрирует у нее в ушах. Она рывком повернула голову и увидела, что Морган нажимает кнопку громкоговорителя на консоли ее телефона. В его скрипучем приказном тоне не было и тени вежливости:
– Скажите: нет.
Клодия зажала трубку ладонью.
– Я сама этим займусь, если ничего не имеете против.
– Имею. Вы, по всему, совсем не возражаете, если дело касается моего сына, – что он хочет, то вы и выполняете, и плевать на последствия. Если вы не можете ему возражать, то могу я. Скажите, что на сей раз вы отказываетесь. Вы не позволите ему поселить вас в удобной квартирке…
– Да как вы смеете…
– Я предупредил вас не говорить мне эти слова, Клодия, – мрачно произнес Морган. И наклонился к микрофону:
– Извини, Марк, у дамы на сегодня другие планы, и относительно ее будущего местожительства – тоже. Она в дополнительной помощи не нуждается. Ты ей еще не говорил, что на той неделе едешь в Италию? Нет? – Он отвел сыну секунду для ответа. – Ну, не беспокойся, я приму меры, и Клодия будет полностью информирована обо всех твоих обязательствах.
Последний, добивающий удар он нанес быстрым, как ртуть, переходом к чувственно теплым интонациям, пока ловко выхватывал трубку из омертвелой руки Клодии.
– Что вы сказали, милая? Ax – она хочет тебе передать, Марк, что загружена работой выше головы, так что, по всему, до твоего отъезда вы увидеться не сможете. Да, кстати: домой меня не жди. Заночую в отеле… Да – опять… Нет, по-моему, тебе незачем спрашивать, почему: правильные выводы ты, бесспорно, сделал… Да, привет ей, конечно, передам, спасибо за доброе отношение, но пойми, что если ты к ней относишься платонически, то я – нет. До свидания, Марк.
И положил трубку.
Клодия застонала.
Глава 5
– Вам помочь?
Ладонь Клодии задержалась на глянцевитой крыше автомобиля, она повернулась и сухо улыбнулась аккуратному молодому продавцу, подошедшему к ней.
– Я таких не видела, – пробормотала она, все еще любуясь покатыми линиями агрессивного на вид спортивного автомобиля.
– А ведь красивый, – ухмыльнулся молодой человек, не сводя глаз с Клодии. – Это – «бриклин». Мотор – «форд-В8», предельная скорость – 187 км/час. И под цвет ваших ногтей.
Клодию позабавила и его наблюдательность, и его лесть. Она даже не заметила, что броский оранжево-красный цвет автомобиля – точь-в-точь как у ее тщательно наманикюренных ногтей.
– По-вашему, мне следует его купить из соображений косметики?
– А почему бы и нет? Однако я, в общем-то, не считаю, что эта машина по-настоящему в вашем стиле. – Продавец – молодой, от силы двадцати лет, и, как ей показалось, на этой службе недавно.
– Вот как? – подыгрывая ему, Клодия подняла брови. Поскольку она была единственной покупательницей в просторном мраморном выставочном зале, он, видимо, пытался развеять скуку праздного дня. А быть может, ее белая полосатая блузка под коралловым жакетом и ярко-белая пикейная юбка выглядели настолько шикарно, что казались дорогими. Видимо, впечатлению способствовала и залихватская широкополая коралловая шляпа, которую, войдя, она сняла.
Будь она в униформе, которую носила в отеле, он бы немедленно понял, что это – не клиент.
– А что, по-вашему, в моем стиле?
– Может быть, что-нибудь побыстрее? Глаза его скользнули ниже волнистого края ее короткой юбки, и Клодия остро ощутила обнаженность своих ног. Хорошо еще, что достаточно загорели до того и кажутся обтянутыми колготками. На этот несильный загар ушло без малого все лето. У Клодии были такие черные волосы и светлая кожа, что она много лет назад отказалась от скучной процедуры загорания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19