Не ошибается ли Хобото
в, утверждая до вскрытия, что мы имеем дело с предумышленным убийством?
Мысли мои растекались, как ртуть. Я ощутил потрясающую беспомощность, от
которой тоскливо сжималось сердце. Дело представлялось мне неразрешим
ой загадкой.
В это время дверь открылась и вошел Безродный.
Ц Здравствуйте, товарищ лейтенант! Ц сухо и официально приветствовал
он меня.
Я встал.
Ц Здравствуйте, товарищ старший лейтенант!
Безродный обвел нетерпеливым взглядом комнату, снял с себя шинель, шапку
(он был в форме) и, пододвинув к горящей печи стул, сел на него.
Он молчал, потирая озябшие руки, и смотрел, как в открытом жерле печи перег
орают и с легким шуршанием распадаются березовые поленья.
Странное дело! Скажу откровенно: приезд Геннадия обрадовал меня. Тут, вид
но, сказалась застарелая болезнь, свойственная многим людям, Ц скрытое
преклонение перед начальством. Страдал, оказывается, этим недугом в изве
стной мере и я. Мне думалось: Геннадий не лейтенант, а старший лейтенант, н
е начальник отделения, а начальник отдела. То, что для меня составляет неп
реодолимую трудность, для него, возможно, пустяк. Значит, в нем есть что-то
такое, что позволяет ему руководить большим коллективом. А Дим-Димыч и я н
е замечаем у него этого самого «что-то такое». Наконец, его терпят и держа
т в занимаемой должности. Значит, он оправдывает себя, значит, он умнее и с
пособнее, чем мы думаем. Если я не вижу звена, за которое сейчас следует ух
ватиться, то он, возможно, увидит. Большому кораблю Ц большое плавание…

После продолжительного молчания Геннадий повернулся ко мне и спросил:

Ц Как дела?
Ц Плохи.
Ц Где лейтенант Брагин?
Я ответил.
Ц Та-а-к… Ц протянул Геннадий. Ц Ну-ка, введите меня в курс событий.
Я рассказал все, что знал, и не скрыл своих сомнений; выкладки и доводы про
иллюстрировал показаниями уже допрошенных свидетелей, актами осмотра,
приобщенными к делу вещественными доказательствами. В заключение счел
нужным подчеркнуть, что личность убитой, как и личность убийцы, окутывае
т непроницаемый мрак.
Ц Стало быть, мы имеем дело с убийством? Ц проговорил Геннадий.
Ц Да… Так утверждает Хоботов.
Ц А ваша точка зрения? Ц поинтересовался Геннадий.
Ц Она не совпадает с точкой зрения Хоботова. Я склонен полагать, что здес
ь или внезапная естественная смерть, или самоубийство.
Ц Хм… Сомнительно, Ц возразил Геннадий. Ц И в том, и в другом случае пар
тнеру, сопровождавшему покойную, не имело никакого смысла скрываться.
Ц Пожалуй, да, Ц вынужден был я согласиться с резонным доводом.
Геннадий громко откашлялся, встал со стула, прошелся по комнате и нравоу
чительно заметил:
Ц Вообще, товарищ лейтенант, никогда не надо ничего усложнять и преувел
ичивать… Ц Он умолк на мгновение и, посмотрев в замерзшее окно, добавил:
Ц От нас требуется объяснить необъяснимое, так вы, кажется, считаете? Что
ж… мы попытаемся это сделать.
В его тоне мне почудилась уверенность, будто следствие напало по меньшей
мере на горячий след преступника. Настроение мгновенно улучшилось.
Появление Геннадия и наш короткий разговор послужили для меня бодрящей
разрядкой.
Ц Первым долгом я хочу прочитать все сам, Ц сказал он между тем и занял з
а столом место, которое я предупредительно освободил.
Геннадий только раскрыл папку, как дверь без шума открылась и в кабинет в
ошел шофер райотделения. Не зная Безродного, но видя в нем старшего по зва
нию, он испросил у него разрешения обратиться ко мне и сказал, что приехал
за мной от доктора Хоботова.
Я перевел взгляд на Геннадия.
Ц Вместе поедем, Ц сказал он без колебаний и начал одеваться…
В тылах большого больничного двора, в мрачном каменном помещении с низки
м потолком и влажными стенами, мы нашли Хоботова и Брагина.
Доктор, облаченный в клеенчатый фартук, сидел на табуретке. Рядом стоял Д
им-Димыч. Оба они курили.
Посреди комнаты на высоком железном тонконогом столе, прикрытая не совс
ем чистой бязевой простыней, лежала та, которая неожиданно покончила рас
четы с жизнью в доме на Старолужской улице. Видны были только ее свисающи
е распущенные волосы и ступни с пожелтевшими пятками.
Кроме нее, на голых топчанах вдоль стены лежали еще три ничем не прикрыты
х трупа.
Я представил Хоботову Безродного. Доктор поклонился, но руки не подал Ц
она была в резиновой перчатке.
Неистребимый, всюду проникающий сладко-удушливый запах разложения чел
овеческих тел мгновенно вошел в меня и тугим комком застрял в носоглотке
.
Ц Закурите, так лучше будет! Ц заметив мое состояние, посоветовал Хобот
ов и показал на пачку папирос, лежавшую на подоконнике.
Ц Вы уже в курсе дела? Ц спросил он Безродного.
Ц Примерно.
Ц Отлично! Сейчас мы выясним, ошибся я или нет. Прошу сюда!
Доктор подошел к тумбочке, на которой стояла большая стеклянная банка с
широким горлом, наполненная водой, и в ней плавало что-то.
Ц Так вот… Ц вновь заговорил Хоботов. Ц Что эта милая особа к моменту с
мерти была в состоянии сильного опьянения Ц установленный факт. Не так
ли, товарищ Брагин?
Ц Да-да… Ц подтвердил Дим-Димыч немного возбужденным, как мне показал
ось, голосом.
Ц Что ее умертвили, Ц продолжал Хоботов, Ц тоже факт. А сейчас мы попыта
емся получить ответ на главный вопрос: как ее умертвили? Что это, по-вашем
у? Ц Доктор ткнул пальцем в горловину банки, освещенной яркой двухсотсв
ечовой электрической лампой.
Я приблизился к тумбочке, наклонился и увидел плавающий синевато-красны
й ком.
Ц Сердце!
Ц Отлично! Ц подтвердил Хоботов. Ц Хорошее, молодое, совершенно здоро
вое и уже никому не нужное сердце. Оно-то, надеюсь я, и сослужит нам последн
юю службу. Теперь внимание! Сейчас я вскрою сердце в воде, а вы наблюдайте.
Это очень важно и, главное, неповторимо. Если вверх побегут пузырьки, шари
ки воздуха, Ц я окажусь прав в своем предположении.
Смотрите!..
Я отвел назад руку с дымящейся папиросой и стал ждать. Напряжение я подме
тил и во взглядах Безродного и Брагина.
Доктор просунул, не без усилий, свою левую руку в банку, захватил крепко се
рдце, а правой сильным надрезом полоснул его чуть не надвое. И тут же кверх
у цепочкой устремились один за другим прозрачные воздушные шарики…
Ц Вот-вот! Ц воскликнул Дим-Димыч.
Ц Прекрасно видно, Ц добавил Безродный.
Ц Фу! Ц облегченно и шумно вздохнул доктор. Ц Что и требовалось доказа
ть. Задача решена. Ответ найден.
Он бросил на тумбочку нож, отряхнул с рук воду и начал стаскивать перчатк
и.
Ц Теперь я могу сказать точно, что покойной, когда она после выпитого был
а в полуобморочном состоянии, при помощи обычного шприца и очень тонкой
иглы пустили в просвет вены несколько кубиков обычного воздуха. И все. Эт
ого более чем достаточно для мгновенной смерти. Сердце не терпит воздуха
.
Произошла эм-бо-ли-я. Слышали?
Мы переглянулись, Для нас это медицинское слово было внове.
Ц Это отнюдь не изобретение, Ц пояснил Хоботов. Ц Старо как мир.
Ц А как вы догадались? Ц заинтересовался Дим-Димыч. Ц Что вас натолкну
ло на первоначальную мысль?
Доктор пригласил нас к высокому столу, извлек из кармана свою лупу, подал
ее Дим-Димычу и сказал:
Ц Смотрите сюда. Внимательно, Ц он указал на локтевой изгиб покойницы.

Ц Что видите?
Ц Малюсенькую, едва приметную точку, Ц ответил мой друг.
Ц Вот-вот. Скоро она совсем исчезнет. Тут и вошла игла. Если бы я появился
на свет божий не пятьдесят семь лет назад, если бы мне не довелось повидат
ь на своем веку такие и им подобные штучки, я бы тоже не заметил точки.
Он задернул простыню, подошел к крану с водой и стал тщательно намыливат
ь руки…
Полчаса спустя, проводив Хоботова на станцию, я и Дим-Димыч направились в
райотделение. В коридоре мы увидели взволнованных свидетелей.
На ходу я сказал другу:
Ц Безродный уверен. Это меня радует. Мозги у него все-таки есть.
Ц Боюсь, что у него их больше в костях, нежели в голове, Ц отпарировал Дим
-Димыч.
Мы прошли в кабинет, где Безродный сосредоточенно изучал материалы дела.

Ц Свидетели давно уже здесь, Ц напомнил я.
Геннадий оторвался от бумаг и сказал:
Ц Точнее, обвиняемые, а не свидетели.
Я и Дим-Димыч переглянулись. Такое заключение нас несколько озадачило.
Оно было неожиданным и, пожалуй, смелым.
Спустя несколько минут я впустил в кабинет костлявое и нескладное сущес
тво с решительным, если не наглым, выражением лица.
Ц Я Кулькова, Ц представилось оно. Ц Олимпиада Гавриловна.
Ц Садитесь! Ц сказал Безродный.
Кулькова села не сразу, она попросила разрешения снять пальто и прошла к
стенной вешалке в углу.
Это была плоская спереди и сзади женщина, высокого роста, с несоразмерно
тонкими ногами, оканчивавшимися удивительно большими ступнями.
Ноги ее жалко болтались в полах короткого платья, из-под которого торчал
конец нижней юбки. Чулки с вывернутыми швами напомнили мне крученые ножк
и гостиного столика. Удлиненную, расширяющуюся книзу голову украшала ре
дкая растительность, сквозь которую просвечивала белая кожа. На одной ще
ке, у ноздри, и под ухом красовались две крупные и совершенно черные бород
авки.
Наконец она села и положила руки на стол.
Ц Вам предоставляется возможность сказать всю правду, Ц начал Геннад
ий с холодным и глубоким презрением в глазах. Ц Если вы этой возможность
ю не воспользуетесь сейчас, больше уже никогда ее не получите.
Ц Вы это о чем? Ц осведомилась Кулькова.
Геннадий нахмурил брови.
Ц Не валяйте дурака! Мы люди русские и обязаны понимать друг друга.
Кулькова часто-часто заморгала глазами.
Ц Поняли? Ц спросил ее Геннадий.
Она решительно тряхнула своей лошадиной головой.
Ц Вы должны говорить только правду, Ц напомнил Геннадий.
Ц Я и говорю правду… только правду.
Ц Пока вы ничего не говорите. На первом допросе вы заявили следующее, я п
ривожу дословно ваши показания: «Убедившись, что дверь комнаты заперта и
знутри и на мой стук никто не отзывается, я перепугалась и побежала звать
участкового уполномоченного милиции». Так?
Ц Сущая правда. Так и было.
Ц В котором часу это произошло?
Ц Совсем рано.
Ц Точнее.
Ц Ну, совсем рано… Часов, однако, в семь.
Ц А что заставило вас чуть свет стучать в дверь ваших квартирантов?
Ц Кошка, Ц последовал ответ.
Ц Что? Ц блеснул глазами Геннадий.
Ц Кошка. Моя кошка.
Я, честно говоря, начал сомневаться в умственных способностях свидетель
ницы.
Ц При чем здесь кошка? Ц сдерживая раздражение, громко произнес Геннад
ий.
Ц При всем, Ц ответила Кулькова. Ц Она с вечера осталась в комнате, а по
том размяукалась так, что у меня мурашки по спине забегали. Я потрогала дв
ерь и крикнула: «Кошку выпустите! Нагадит она». А никто не отозвался. Я нач
ала стучать, а квартиранты не подают голоса. Я перепужалась: обокрали, дум
аю, мене ночные гости, сами утекли, а кошку заперли! И подалась за участков
ым. Ну, потом дверь долой и увидели ее, сердешную. Лежит себе одна, а его и сл
ед простыл…
Ц А кто же мог изнутри запереть дверь? Ц попытался уточнить Геннадий.
Ц Никто изнутри не запирал. Я так думала поначалу, Это ее хлюст запер две
рь снаружи на ключ…
Ц И вы не слышали, когда он ушел?
Кулькова опять тряхнула головой.
Ц Вот что, гражданка Кулькова, Ц растягивая слова, проговорил Геннадий.

Ц Не стройте из себя казанскую сироту. Бесполезно… Мы вас хорошо знаем. В
ы сектантка-вербовщица. В тридцать первом году по заданию «хлыстов» сож
гли семь гектаров пшеницы на. Кубани. В том же году утопили в реке Челбас д
вух новорожденных близнецов и были приговорены к пяти годам заключения.
Вы преступница! И если думаете, что мы верим в ваше перерождение, то глубок
о ошибаетесь. Выбирайте: или опять тюрьма, или душу наизнанку! Эта особа за
крыла глаза не без вашей помощи. Это так же точно, как и то, что сейчас день.
Выкладывайте все начистоту!..
Кулькова вытаращенными глазами уставилась на Безродного. Язык отказал
ся повиноваться ей. Она молчала, застыв в каком-то оцепенении, видимо, пер
еваривая длинную фразу.
Дим-Димыч, исполнявший обязанности секретаря, записал вопрос и ждал отв
ета.
Кулькова продолжала молчать и смотрела почти не мигая глазами.
Прошла минута, две. Дим-Димыч нацарапал на листке бумаги несколько слов и
подсунул мне.
Я прочел: «Через женщину продолжается человеческая жизнь. И через эту то
же. Представляешь?» Ц Ну?! Ц нетерпеливо крикнул Геннадий. Ц Я вызвал ва
с не для того, чтобы любоваться вашей красотой. Отвечайте! Как звали убиту
ю? Где сейчас скрывается ее попутчик? Фамилия его? Нам все это известно, но
мы ждем подтверждения от вас.
Я содрогнулся.
Это был ненужный, дешевый прием, ставящий следствие в нелепое положение.
Умный свидетель мог бы ответить: если вам все известно, так зачем же спраш
ивать? Но Кулькова умом не блистала. Она в отчаянии замахала руками и заго
лосила:
Ц Да что же такое творится?.. Что вы от меня хотите? Никакая я не злодейка…
Что было, то было и прошло, а тут чиста я, как росинка. Не знаю я никого и рук н
е прикладывала… Что хотите, то и делайте.
Геннадий пристукнул кулаком по столу:
Ц Не морочьте мне голову! Я хочу знать фамилии ваших ночных гостей…
Одного хотения, увы, было недостаточно. Кулькова не знала своих гостей.
Она божилась, крестилась, клялась и под конец разревелась. И хотя весь обл
ик Кульковой вызывал во мне глухую и все возраставшую антипатию, я был гл
убоко убежден, что она и в самом деле непричастна к преступлению.
Дим-Димыч вторично подсунул мне клочок бумаги, и я прочел: «Стрельба из пу
шки по воробьям. Она ни при чем».
Мы потратили на разговор с ней два с лишним часа и к допросу, снятому сотру
дником угрозыска, не прибавили ни одной подробности, если не считать эпи
зода с кошкой.
Вслед за Кульковой вызвали шофера Мигалкина. Это был очень смышленый мол
одой человек, отлично понимавший, что его короткая, но трудная биография
обязывает его быть особенно разборчивым в выборе средств к достижению с
воей цели. А жизненная цель его предельно ясна. Он изложил ее доходчиво и к
ратко.
Сейчас он шофер второго класса, а к концу года получит первый. Через год по
пытается поступить в институт, хочет стать инженером-автомобилистом, во
зможно Ц конструктором. И только. Ни больше ни меньше. Что отец его эмигра
нт, враг советского строя Ц он не скрывал и не намерен скрывать. Они расст
ались навсегда. Подобно отцу, он мог стать чиновником, или коммерсантом, и
ли переводчиком у японцев. Японским языком он владеет почти так же, как ру
сским. Он мог, наконец, остаться на той стороне. Хотя в Россию его никто не п
риглашал, но и из Харбина не выгоняли. Он уехал по собственной воле и счита
ет, что это был первый действительно верный шаг в его самостоятельной жи
зни. Был ли отец против его отъезда? Нет! Больше того, именно отец первый по
дал ему эту мысль. Он сказал: «Ты, Серафим, русский, родился в России, должен
жить и умереть там». За эти слова ему превеликое спасибо. Сам отец не собир
ается возвращаться на родину. У него свои счеты с Советской властью. До ре
волюции он был видным чиновником, состоятельным человеком, имел трехэта
жный дом в Воронеже, прекрасную дачу в Ялте, приличный счет в банке. В шест
надцатом году он перебрался в Москву, купил скромный домик из девяти ком
нат с чудесным садом и, главное, автомобиль.
Автомобиль французской марки, о котором мечтал долгие годы. И все это чер
ез год вылетело в трубу. А тут еще политические разногласия… Помирить ка
детов и большевиков было невозможно, а старик был активным членом партии
кадетов.
Вот так… Значит, с отцом у Мигалкина дороги разошлись…
Если следствие хочет знать, почему он остановился на профессии шофера, о
тветить нетрудно: еще мальчишкой тянулся к ней, любил ее и не думал ни о че
м другом.
Знает ли он о том, что школа в Харбине, которую он окончил, готовила диверс
антов и террористов? Точно не знает. Ходили слухи. Но ему лично никто и ник
огда никаких предложений не делал.
По делу, которое интересует следствие, готов сообщить все без утайки.
Да, он действительно подвез на своей трехтонке со станции в город в ночь с
двенадцатого на тринадцатое февраля двух пассажиров: мужчину и женщину
Нет, сам он не набивался. Наоборот, они напросились. Встретился с ними на п
ерроне часа три спустя после прохода поезда возле багажного склада, где
получал четыре ящика с запасными частями.
Мужчина спросил его, где можно остановиться приезжим Мигалкин ответил, ч
то гостиницы в городе нет, приезжие устраиваются кто как может, но он знае
т одну квартирную хозяйку, у которой раньше жил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9