А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Пловец был весьма искусен, о чем можно было судить по размеренным, почти ленивым ударам о воду и отсутствию шумных всплесков воды.
Потянувшись на своих шелковых простынях с запахом роз, Джесси зажгла светильник над кроватью и протерла свои уставшие глаза, чтобы они привыкли к свету. Был час ночи. Кому-то явно не спалось. Вставая и надевая кимоно, Джесси спрашивала себя, кто бы это мог быть. Роджер любил это дело, да и Шелби в свое время была хорошей пловчихой. Когда-то в детстве она даже была членом сборной округа по плаванию. Она участвовала в соревнованиях, но рутина каждодневных занятий быстро утомила ее.
«Люблю я принимать желаемое за действительное», – думала Джесси, вглядываясь в темноту через тройное окно, выходящее на бассейн и сад. Это был не Роджер и не Шелби. Мокрые черные волосы пловца блестели под луной. Мускулистый и худощавый, он плавал взад-вперед по бассейну с изяществом, которого мог достичь только в воде. Он был обречен прихрамывать, но плавал классно. Боже мой, как он плавал!
Рассеянно и почти бессознательно Джесси накручивала лямку своей крепдешиновой ночной сорочки на палец, почти не замечая, что кимоно сползло с одного плеча. Рука, прикасавшаяся к ее разгоряченной коже, казалась ей ледяной. Перед тем как уснуть, она пыталась прорепетировать свою неизбежную схватку с Люком и теперь чувствовала, что, если не сделать этого сейчас, ей все равно уже не уснуть до утра. Сейчас удобный момент – не менее и не более удобный, чем всегда, решила она. Колебаться нельзя…
Но Джесси нервничала, и напряжение было почти непереносимым. Терракотовые плитки террасы холодили ее голые ноги. Около окружавших патио фонарей роилась мошкара, в воздухе пахло прибрежными кострами и влажным туманом. Джесси пересекла площадку, на которой стоял обеденный стол, и приблизилась к бассейну и кабинкам для переодевания.
– Люк? – тихо позвала она в надежде привлечь его внимание, не разбудив при этом весь дом.
Он поднял голову, но плавать не прекратил. Джесси не была уверена в том, что он ее заметил, и не хотела развеивать его сомнения, пока не осознала, что он смотрит на нее всякий раз, когда его голова поднимается над водой. Она подошла к краю бассейна, но, вместо того чтобы обратить внимание на ее присутствие, Люк перевернулся на спину и медленно поплыл прочь.
Был только один способ заставить этого болвана посмотреть на нее – если память ее не обманывала. Джесси взяла один из спасательных кругов, прицелилась и швырнула его в Люка, как летающую тарелку. Она надеялась попасть ему в голову, но круг прошел прямо за ним и преспокойно закачался на воде примерно в метре от него, однако своей цели Джесси добилась – он заметил ее и сделал неприличный жест, умудрившись не сбиться с ритма.
Когда Люк наконец вышел из воды, Джесси ждала его у лестницы.
– Я хочу поговорить с тобой, – коротко сказала она. – Есть вещи, которые мы должны выяснить раз и навсегда.
Люк встал обеими ногами на кафельную плитку и выпрямился во весь рост. Джесси отступила назад. Вода, стекавшая по его мощному торсу, притягивала взгляд как магнит. Хотя ей меньше всего этого хотелось, она понимала, что невозможно не проследить глазами за струйкой воды, которая пробиралась через мягкие волосы на его груди к животу и месту соединения бедер. Все его мышцы были видны в лунном свете, каждый черный волосок на его напрягшейся плоти был четко различим.
Он обладал завораживающей мужественностью. Многих женщин это бы устрашило. Джесси немедленно насторожилась. Она как-то ж подумала о том, что во время разговора он будет мокрым и почти обнаженным. Если бы поблизости был халат, она бы не задумываясь протянула его Люку. Но халата не было, а его плавки были совсем крошечными. Угольно-черная материя обтягивала его сверкавшие от воды бедра, и Джесси поняла, что оторвать от его тела взгляд ей будет очень трудно.
Как ни странно, в ее памяти немедленно всплыл тот вечер, когда они впервые предстали друг перед другом обнаженными. Она тогда поеживалась в волнах залива, с восхищением юной девочки и любопытством девственницы наблюдая за тем, как Люк медленно раздевается в лунном свете. Тогда ему было четырнадцать, и его тело вполне созрело – или же ей так казалось.
Но теперь она поняла, что ошибалась. Сейчас перед ней стоял зрелый мужчина с великолепно развитой мускулатурой. Мышцы таза сжались под действием холодного ночного воздуха, выпятив обтянутый черной тканью символ его мужественности. Какой огромный, подумала Джесси, охваченная внезапной тревогой. Нет, Люк не был возбужден, просто природа сделала его член таким большим. К внутренней стороне бедра был приклеен лейкопластырь, но Джесси этого не заметила.
Он еще не сказал ни слова, вдруг подумала она. Ее сердце ухнуло куда-то вниз, и, подняв глаза, Джесси встретилась с его испытующим взглядом. Рот Люка искривился в улыбке, а одна бровь была саркастически поднята. «Ну, посмотри, посмотри», – как будто говорил он.
– Ты что-то задумала? – поинтересовался он.
– Я много чего задумала, – ответила Джесси, покраснев от неожиданного смысла, который приобрели ее слова, и от его забавной реакции. – Итак, я хочу предложить тебе следующие условия, – продолжала она, взяв себя в руки. – Брак будет фиктивным. Никакой физической близости между нами не будет. Никогда. У нас будут отдельные спальни и отдельная жизнь. Конечно, мы выждем некоторое время, прежде чем…
Она запнулась, потому что Люк приблизился к ней.
– Ты понимаешь меня? – спросила она, отступая. – Таковы мои условия!
Он наступал на нее, он безжалостно сокращал пространство между ними.
– Что ты делаешь? – воскликнула Джесси, хотя было совершенно ясно, что делает Люк. Он хотел прижать ее к стене. Протянув руки назад, чтобы убедиться, что она ни на что не наткнется, Джесси отступила еще, пытаясь сохранить дистанцию между ними.
– Остановись, – наконец прошептала она. Но Люк и не думал останавливаться. Он продолжал наступать на нее, пока она не очутилась около стены беседки. И потом он приблизился к ней настолько, что Джесси пришлось прижаться к холодному ребристому камню и плотно запахнуть кимоно.
– В чем дело? Это что – патетическая попытка напугать меня?
Люк прижал ладони к стене по обе стороны от ее головы и наклонился над ней. Хлорированная вода из бассейна капала прямо на ее шелковую рубашку.
– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия, – сказал он. – У нас с тобой будет брачный союз во всех смыслах этого слова. А что касается соответствующего приличиям срока, то неотложные дела вынуждают меня уехать на две недели. Когда я вернусь, мы поженимся.
Джесси молча смотрела на Люка, чувствуя, как яростно бьется ее сердце. Вонзив ногти в ладони, она изо всех сил сопротивлялась желанию обозвать или ударить его.
– Посмотрим, – сказала она дрожащим от гнева голосом. Люк наклонился – как будто для того, чтобы поцеловать ее, – и, к своему удивлению, Джесси не стала ему сопротивляться.
Когда его губы коснулись ее рта, она словно обмякла, прижатая к стене, а руки сами собой разжались. Они вдруг стали захватывающе близки, а гнев сам собой улетучился. Словно из самой сердцевины ее существа, из самого центра земли шла какая-то мощная волна. Воздух с шумом вырывался из ее легких, силы покинули тело, лишив ее воли и былой целеустремленности. Ноги подогнулись, и Джесси поняла, что сейчас упадет. Вся ее энергия куда-то испарилась. Лишь пальцы, которыми она отчаянно цеплялась за выступы каменной стены, помогали ей держаться на ногах.
Люк так и стоял над ней, согнувшись в дугу и обеими руками держа ее голову. Он бы позволил ей упасть, рассеянно подумала Джесси. Он хотел, чтобы она упала. Ему нравилось видеть ее слабой и покорной, безропотной и беспомощной женщиной. Он хотел держать ее в своей власти одним только прикосновением губ, зубов и языка.
И, как ни странно, Джесси в этот момент не волновало, что он был ее врагом и что целью его было уничтожить ее, поставить на колени. Запрокинув голову, она полностью растворилась в этом поцелуе, затрагивавшем самую ее сущность. Она дрожала, как девочка. Ничего более изысканного, чем губы Люка, блуждавшие по ее губам, лишая ее последних остатков энергии, она никогда не пробовала. Люк оторвался от нее, тяжело дыша.
– Таковы мои условия, Джесси. Я намерен жениться на тебе. И я намерен тебя трахнуть. Но я не настаиваю на такой последовательности событий.
externat Нет!
Неровная поверхность стены больно царапала Джесси спину. Ее сотрясали совершенно противоположные чувства – отвращение и такой бьющий через край восторг, что она едва могла дышать. Джесси поняла, что не вырвется. «Господи, помоги!» – взмолилась она. В Люке было что-то мрачное и угрюмое, и то же было внутри нее, потому что помимо своей воли она отвечала на его слова и на его прикосновения.
Он снова наклонился и поцеловал ее, на этот раз более сладострастно, вонзая зубы в ее рот, как пчела, вонзающая жало в цветущий клевер. Его горячее дыхание обожгло горло Джесси, а его слова вспыхивали в ее сознании, как лучи лазера. Если бы он только дал ей перевести дыхание.
Но нет, этого он не сделает. Люк сгреб в кулак прядь ее волос, чтобы она не могла пошевелить головой. Так она и стояла перед ним, высоко подняв подбородок и до предела выгнув шею.
– Ты чувствуешь меня? – спросил он, глядя ей в глаза. Свободной рукой он спустил бретельку ее рубашки и взял в ладонь ее обнаженную грудь. Его голос прерывался от страсти, от электрического тока влечения. – Я хочу содрать с тебя эти тряпки и прижать тебя к этой стене, Джесси. Я хочу поцеловать твою грудь и попробовать то, что у тебя между ног…
Нет!
Он снова поцеловал ее, и на этот раз, как только их губы соприкоснулись, Джесси со злостью укусила его, ощутив на губах вкус его крови. Присвистнув от удивления. Люк выпустил ее и дотронулся до ранки на нижней губе пальцами, словно не веря в то, что произошло.
– А ты чувствуешь меня. Люк? – прошептала она дрожащим от ярости голосом. Прежде чем он ответил, Джесси оттолкнула его и убежала к себе.
@Роджер Мэткалф отступил в тень кустов, наблюдая за тем, как Джесси, на бегу поправляя лямку сорочки, пронеслась через террасу, взметнулось платье черного шелка, и она скрылась в спальне. Тяжелые двери захлопнулись за ней с оглушительным треском, лязгнули запоры.
«Ну и сиськи», – подумал Роджер, запоминая вид обнаженной груди Джесси, – скорее, для себя, чем для Мэтта Сэндаски.
Роджер не стал покидать укрытие, желая узнать, что делает Люк.
Махровое банное полотенце висело на спинке стула, стоявшего около бассейна. Глядя на запертую дверь в комнату Джесси, Люк уголком полотенца протер укушенную губу. Он не знал, что делать дальше – то ли попробовать постучать в дверь, то ли успокоиться и отправиться спать. Роджер усмехнулся про себя. Люк и Джесси Уорнек представляли собой интересную пару.
Шпион Мэтта не мог дождаться момента, когда он скажет своему хозяину о том, что на уме у Уорнека. Это была действительно замечательная новость. Вместо того чтобы попытаться вторгнуться в компанию, Люк решил на ней жениться. Тем не менее, учитывая то, как вел себя Люк с момента своего появления, у новобрачных получится весьма странный медовый месяц – неизвестно даже, переживут ли они его.
Закутавшись в полотенце. Люк ушел с террасы. Когда Роджер тоже собрался уносить ноги, он вдруг понял, что шпионит за Джесси и Люком не он один. В открытом окне спальни на втором этаже виднелся силуэт женщины, смотревшей в сторону бассейна. Ее лицо было скрыто занавесками, но по тому, как она выгнула свое полуобнаженное тело, было видно, что она скорее, восхищена, чем шокирована происходящим.
На женщине была серебристая ночная рубашка, и она стояла в такой интересной позе, что Роджер не мог оторвать от нее глаз. Одну руку она прижала к бедру, нагнувшись вперед, так что были видны ее обнаженные плечи и грудь. «М-м-м, – подумал Роджер, – я бы с удовольствием к ней поднялся». Худое, немного кошачье тело незнакомки не отличалось такой роскошью форм, как тело Джесси, но было не менее чувственным. Это была либо Шелби, либо Джина.
Роджер считал, что это скорее Шелби. Его рука сама собой скользнула в карман штанов – восхищение незнакомкой росло, и играть на собственных нервах было весьма приятно.
Шелби потянулась и раздвинула занавески впуская ароматы ночи в свою комнату. Наполненный запахами сирени и глициний ветерок приятно холодил кожу. Нервы ее вибрировали плоть была напряжена, но мысли были далеки от секса. Она думала о другой материи, которая заставляла кипеть ее кровь, о самом сильном афродизиаке, деньгах.
Положение вещей в Хаф Мун Бэе заметно изменилось со времени ее отъезда. Для начала Люк Уорнек окончательно вырос. Он стал сексуальным, как черт, и явно жаждал ее сестру. Это доставляло бы Шелби гораздо больше беспокойства, если бы она не понимала, что именно руководит его действиями. У Джесси были деньги Уорнека, а Люк хотел получить их обратно. Жизнь становится удивительно простой, если ты не усложняешь ее тем, что принимаешь желаемое за действительное.
Шелби лучше многих знала, что материальное благополучие – это великий двигатель, американская мечта, скрученная в толстую большую сигару. Как только ты становишься богатым, можешь позволить себе превратиться в альтруиста и помогать ближнему своему. Деньги не были корнем всякого зла. Это, как она поняла много лет назад, было совершенно абсурдное наблюдение. Деньги делают людей щедрыми, великодушными и справедливыми. Только босяки, у которых их нет и которые вечно озабочены мыслью, где бы их достать, имеют предрасположенность ко злу. Иногда Шелби спрашивала себя, есть ли кроме нее еще хоть один человек, который это понимает.
Она отвернулась от окна, оглядывая роскошную спальню скорее с иронией, чем с завистью. Как Джесси это удалось? Шелби начинала думать о своей сестре с возраставшей гордостью. Как ее странной и отчаянной сестренке досталось то, к чему Шелби стремится всю свою сознательную жизнь, – подпрыгнуть вверх и сорвать хороший куш.
Шелби опустилась на кровать, вытянувшись на ней наискосок поверх покрывала из атласного плюша. Пальцы ног касались спинки кровати, пальцы рук – изголовья. Она втихомолку улыбнулась, поздравляя себя с тем, как она правильно рассчитала время. Действительно, в Хаф Мун Бэе все изменилось. Нищие Флады подпрыгнули так высоко, как будто кто-то за шкирку вытащил их из грязи, и Шелби собиралась извлечь из этой ситуации всю возможную выгоду.
Глава 15
Пальцы Джесси замерли над клавиатурой ее компьютера. Она была так напряжена, что реагировала на любое, даже самое мелкое изменение. Услышанный ею шум напоминал звук открывающейся двери в кабинет. Перед глазами немедленно возник единственный человек, которому хватило бы наглости побеспокоить ее здесь.
– Убирайся к черту из моего кабинета! – завопила она, поворачиваясь и вскакивая со стула.
Шелби даже подпрыгнула.
– Господи, Джесси, что с тобой!
– Шелби… – раздраженно вздохнула Джесси. – Ты напугала меня до полусмерти.
– Ничего, взаимно. – Шелби встряхнула своей прической пажа, как холеная черная кошка, которую погладили против шерсти. Отработанным движением руки она поправила подплечики своего розового джемпера, надетого поверх леггинсов подходящего цвета. – У тебя сегодня не очень хорошее настроение?
Джесси тяжело уселась, и колесики ее стула заскрежетали по пластиковой платформе.
– Что тебе нужно, Шелби? Мне надо срочно написать заметку для первой полосы. Мэтт заедет, чтобы забрать ее.
– Считай, что меня здесь нет, – ответила ее сестра, окидывая комнату таким взглядом, как будто она уже придумала, как обставить ее по-новому.
– Нет, Шелби, – терпеливо сказала Джесси. – Это работа. Мне нужно сосредоточиться, подумать.
– Конечно, давай, – великодушно разрешила Шелби. Распространяя вокруг себя пикантный аромат своих любимых духов, она начала рыться на книжных полках, просматривая документальные и художественные книги о газетном бизнесе и справочники по всем возможным темам – от фитотерапии на Амазонке до сексуальных извращений у женщин. – Сочиняй, – пробормотала она. – Ты мне не помешаешь.
Джесси снова повернулась к компьютеру, решив игнорировать свою сестру, насколько это было возможно. После бессонной ночи она решила, что единственным способом отвлечься от надвигающейся катастрофы с Люком было заняться чем-нибудь, что не касается ее лично. Местные власти уже неоднократно пытались запретить ношение купальников без верха. Эта проблема заинтересовала Джесси из-за трудностей, связанных с Первой поправкой. Она намеревалась писать большинство редакционных статей, касающихся тех или иных пунктов Билля о правах. Но ей только сейчас удалось прийти в рабочее настроение, а статью для завтрашнего номера нужно было во что бы то ни стало сдать сегодня днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42