Она содрогалась при одной мысли, что надо одеваться и готовиться к вечеру.
– Тебе там станет лучше, – подбодряла ее Лиз около половины восьмого. – Ты на взводе. Тебе нужно расслабиться.
Вряд ли ей удастся это сделать на такой вечеринке, о какой ей рассказал Райан. На самом деле ей просто нужно пораньше лечь, иначе завтра от нее не будет толку.
– Лиз, – сказала она, – я просто не могу видеть сегодня этих людей. Ничего, если я не пойду?
– Конечно, ничего, если ты плохо себя чувствуешь. – Лиз тщательно накладывала тени перед зеркалом. Неожиданно выражение ее лица изменилось:
– А как же Адриан?
– О Боже, я о нем и забыла. – Керри начала было подниматься. – Придется мне, наверное, сделать над собой усилие.
– Нет необходимости, – твердо сказала Лиз. – Я пойду с ним вместо тебя.
– Правда? – отозвалась Керри с благодарностью. – А ты не против?
– Против? Да на меня все девицы там будут глаза таращить от зависти, – засмеялась Лиз. – Конечно, нет. Быть может, без тебя он даже соизволит заметить мое существование.
Если только он возле тебя останется, подумала Керри. Ей не верилось, что можно удержать внимание Адриана, если вокруг будет много хорошеньких девушек. Но Лиз, вероятно, это и так хорошо известно. Она просто пошутила.
Керри приняла ванну и была уже в постели, когда в восемь часов явился Адриан. Она слышала, как Лиз объясняла ему причину ее отсутствия. Минуту спустя дверь в спальню распахнулась, и Лиз вошла к ней.
– Андриан надеется, что тебе скоро станет лучше, – сказала она вполголоса.
– Я слышала, – Керри слегка улыбнулась, – не похоже, чтобы он был очень огорчен.
– Ну что ты хочешь от Адриана? Он не теряет время на бесполезные сожаления. – Глаза у Лиз блестели. – Неплохо я выгляжу?
– Ты же знаешь, что выглядишь замечательно, – сказала Керри искренне, рассматривая стройную красивую девушку в брючном костюме из белого кружева. Блестящие темные волосы падали ей на плечи. – Желаю тебе хорошо развлечься.
– И развлекусь, не сомневайся, – кинув последний взгляд в зеркало, та направилась к двери. – Тебе что-нибудь нужно? Заглянуть примерно через часок и приготовить какого-нибудь горячего питья?
– Нет, спасибо, я скорее всего засну. – В подтверждение своих слов Керри уютнее устроилась под одеялом. – Потуши только свет.
После того как Лиз и Адриан ушли, она действительно попыталась заснуть, но музыка и звуки веселья, доносившиеся сверху, не позволили ей достичь этого блаженного состояния. Когда в половине девятого зазвонил телефон, она не спала, голова у нее снова начала болеть.
Когда она сказала «алло», последовала небольшая пауза, а затем строгий голос Райана спросил:
– Почему вы не в постели?
– Я лежу, – отвечала она, – в спальне есть другой аппарат.
– Вы хотите сказать, что Лиз ушла и оставила вас одну?
– Ну, мне от ее присутствия не было бы легче. Во всяком случае, – добавила Керри поспешно, – мне нужно только выспаться. Я не больна, просто устала.
– Будем надеяться. Вы нам нужны. – Он помолчал немного, как будто ожидая, что она что-нибудь скажет, но так как девушка молчала, он спросил немного резко: – Я что, разбудил вас?
– Нет, я не спала.
– Могу себе представить, когда там такой гам. Даже мне слышно. Страшно подумать, каково вам. – После еще одной короткой паузы Райан спросил уже немного другим тоном: – Почему вы так быстро ушли сегодня из театра, Керри? Я хотел нас отвезти, но вы уже исчезли.
– Не пойдут ли разговоры, если вы вдруг решите подвозить двух второстепенных исполнительниц? – спросила она. – Вы с Лиз очень похожи. Будет нетрудно сообразить, в чем тут дело.
– Я не говорил о Лиз, – ответил он спокойно.
Керри уставилась в темноту в ногах постели:
– Что передать вашей племяннице, мистер Максвелл?
– Только то, что я хотел бы обсудить с ней кое-что при первой возможности. – Судя по голосу, он улыбался. – Приятных снов. Мы продолжим этот разговор, когда вы будете в состоянии воспринимать то, что я говорю.
Она медленно положила трубку и улеглась, со странным равнодушием прислушиваясь к глухим ударам своего сердца. Испытывать терпение женщины – вторая натура людей типа Райана Максвелла. Для него они ровно ничего не значат. Ей следует повторять себе это снова и снова.
4
В последующие дни некогда было думать ни о чем, кроме пьесы и премьеры, до которой осталось очень мало времени. Для Керри эти дни были исполнены неуверенности в себе. Она все время боролась с внутренним убеждением, что у нее ничего не получится. Что бы она ни делала, все казалось ей не так, и она была не в состоянии ничего поправить. И вдруг что-то стало выкристаллизовываться, образ начал, наконец, приобретать определенные черты. Суровый критик, Уоррен оказался щедрым и на похвалы.
– Чудесно, милочка, чудесно! – вскрикивал он со своего места в партере. – Чуть больше подчеркнуть последние слова, быть может, но в остальном – прекрасно.
– Каково быть любимицей Уоррена? – дразнила ее Лиз, когда они в один солнечный день возвращались домой. – Продолжай в том же духе, и он пригласит тебя на главную роль в своем следующем спектакле.
Керри засмеялась:
– В «Алисе в стране чудес»? Это бы я смогла. Сейчас я в милости, но завтра или послезавтра у меня наверняка что-нибудь опять не получится.
– Единственно, что может быть не так, – это если ты забудешь слова, что с твоей памятью маловероятно. Адриан слышал, как Уоррен говорил сегодня утром Говарду Уинстону, что в тебе ощущается настоящий драматический талант, и Говард с ним согласился. А ведь он без причины в восторг не приходит.
– Да, говорят. – Несмотря на удовольствие от комплимента, Керри не смогла побороть озабоченность: – После вечеринки у Ноэля ты довольно часто стала встречаться с Адрианом, – сказала она.
– И в самом деле, – улыбнулась Лиз. – Не жалеешь об упущенной возможности?
– Нет, только немного беспокоюсь о тебе.
– Ты хочешь сказать, что рано или поздно он попытается соблазнить меня, а я или поддамся его роковому обаянию, или разобью себе сердце, расставшись с ним? – Лиз рассмеялась. – Керри, милая, твоя беда в том, что ты видишь проблемы гам, где их нет. Адриан мне нравится, это правда, и меня задевало, что он предпочитал мне тебя. Но я не собираюсь в него влюбляться.
Керри наблюдала за идущей впереди молодой парочкой. Они шли рука об руку, явно не замечая ничего вокруг себя.
– Иногда, – медленно проговорила она, – влюбленность не имеет никакого отношения к намерениям. Это просто случается, – и ты ничего не можешь с этим поделать.
– Ты судишь по себе? – спросила Лиз с неожиданным любопытством.
Керри опомнилась.
– Нет, я рассуждаю теоретически, – попыталась она превратить все в шутку. – Райан знает, что ты встречаешься с Адрианом?
– Нет. Он бы сказал то же самое, что и ты, только более откровенно. Адриан ему так же мало нравится, как и он Адриану. Они просто видят друг в друге свои недостатки. Ведь во многом они очень схожи.
Только на первый взгляд, подумала Керри. Целостность натуры Райана не вызывала у нее ни малейших сомнений. В Адриане она не была так уверена. У него не было даже чувства подлинности своего призвания, ничего, кроме желания преуспеть. Но если Лиз нужен только веселый неутомимый спутник, лучшего ей не найти. Если, конечно, это действительно все, что ей нужно.
Остальную дорогу до дома девушки обсуждали события дня. Когда они пришли, была уже половина шестого. Чай они пить не стали, и Керри, надев передник, принялась за ужин. Сегодня была ее очередь, хотя слово «очередь» мало что значило в их обиходе. Лиз терпеть не могла готовить, Керри это было в радость, так что чаще всего готовила она, с удовольствием угощая довольную подругу всякими вкусными вещами. Сегодня она поджарила свиные котлеты с кусочками ананаса, отварила молодую картошку, которую почистила перед уходом в театр, и добавила в каждое аппетитно выглядевшее блюдо еще немного зеленого горошка. На десерт Керри подала приготовленный накануне вечером фруктовый пирог, положив сверху взбитых сливок.
– Ты меня балуешь, – сказала Лиз за чашкой кофе с удовлетворенным вздохом. – До тебя я жила на закусках или ела в кафе. Это довольно дорогой способ ведения домашнего хозяйства, скажу я тебе. Может быть, на этот раз моего содержания действительно хватит на целый месяц. То-то папа удивится, если я не попрошу у него чек еще до конца месяца.
Керри улыбнулась, глядя на нее. Милая Лиз не знает цены деньгам. Даже когда после премьеры они станут получать зарплату полностью, она будет удивляться, куда деваются деньги к концу недели. Удивляться, но не беспокоиться. Об этом позаботится ее отец.
– А чем занимаются твои родители? – спросила Керри.
Лиз усмехнулась:
– Отец сказал бы, что работает, не покладая рук, чтобы содержать экстравагантную дочь. Он – издатель и, благодарение Богу, преуспевающий. У меня замечательные родители. Мама, помимо прочего, еще и художница.
– Профессиональная? – удивилась Керри.
– О Господи, нет, конечно, хотя некоторые ее работы вполне на уровне. Она занимается живописью для собственного удовольствия. Это поддерживает, как она говорит, активность мозга. На самом челе просто не может сидеть без дела. Она всегда должна быть чем-то занята.
Керри наклонилась налить себе еще чашку кофе.
– У тебя очень талантливая семья, – сказала она сквозь водопад блестящих волос. – Твои родители были довольны, когда ты выбрала театр?
– Если и не были, то не возражали. Я думаю, они понимали, что это неизбежно. Я с самого детства боготворила Райана. Говорят, что в восемь лет я заявила, что намерена вырасти как можно быстрее, чтобы выйти за него замуж и быть всегда его партнершей. Первое стремление, естественно, отпало, но второе закрепилось в какой-то мере. Мне нравится такая жизнь, хотя я знаю, что великой актрисы из меня не получится.
– Почему ты так говоришь? – горячо возразила Керри. – Ты ведь получила эту роль исключительно благодаря своим заслугам!
– Пусть будет так, – Лиз перекинула длинные стройные ноги через ручку дивана и с удобством устроилась на подушках. – Но будем говорить откровенно. Я вполне удовлетворительная Ира, но не более того. Мне никогда не удастся выдать такие эмоции, как тебе сегодня со своей Хармианой. Тебе нужно время, чтобы вжиться в роль, зато потом ты всех поражаешь. Ты далеко пойдешь, Керри, это точно. – Она поднесла было чашку ко рту, но взглянула на часы и тут же поспешно поставила ее обратно. – Ты смотри, который час! А я еще не начинала собираться. Ну, я лечу! – она искательно улыбнулась подруге. – Будь добренькой, помой за меня посуду сегодня! Я знаю, очередь моя, но я потом целую неделю буду мыть.
«Если не забудешь», – подумала Керри снисходительно. Она ничего не имела против, все равно ей сегодня нечего было делать.
* * *
Лиз еще не была готова, когда в семь часов явился Адриан. Ему открыла Керри, сказав, что Лиз сейчас выйдет.
– Ситуация изменилась, – сказал он, проходя за ней в гостиную. – Когда я пришел сюда в первый раз, Лиз встретила меня у двери с таким же сообщением. – Он удобно расположился в кресле, следя за ней взглядом. Керри без всякой необходимости взбила подушки и переложила на столе журналы. – Должен признаться, не могу вас понять, – продолжал он. – Все при вас, а вы не хотите даже дать себе труд этим воспользоваться. Чем вы живы, Керри?
– Как насчет честолюбия? – высказалась она ему в тон. – Моя цель – успех на сцене, все просто и ясно.
– Совсем не просто и отнюдь не ясно. – Он достал сигарету и закурил. – Стремление к успеху не означает отказ от всего, чем хороша жизнь. Роман был бы вам на пользу.
Керри стиснула в руке журнал, который держала.
– Вы даете этот совет всем знакомым женщинам? – спросила она наконец.
Адриан засмеялся:
– Зависит от женщины, милочка. С некоторыми дела говорят громче слов.
– А с Лиз? – спросила Керри.
– Лиз? – Его тон и выражение чуть заметно изменились. – Лиз… она совсем другая. – Глядя на дымок своей сигареты, он прибавил: – И достаточно взрослая, чтобы не нуждаться в ангеле-хранителе.
Керри знала, что такой ответ был ею заслужен, и уже раскаивалась в своем необдуманном вопросе. Адриан прав, Лиз – взрослая и достаточно разумна, чтобы устраивать свою жизнь, не прибегая к советам тех, кто сам с трудом справлялся с такой же задачей.
Когда они ушли, Керри пошла в спальню и собрала кое-какие вещи для стирки. Большинство из них принадлежало Лиз. У нее была привычка накапливать белье, пока не набиралась целая гора. Наполнив мойку теплой мыльной пеной, Керри выстирала вещи, выполоскала и повесила над ванной. Было еще только начало девятого. Она беспокойно бродила из комнаты в комнату, садилась на диван, пытаясь читать, но через десять минут бросала, не в силах понять ни единого слова. Наконец девушка взяла пылесос и принялась убирать квартиру. В этом не было необходимости, поскольку не прошло и двух дней после тщательной уборки, но это все-таки было хоть какое-то занятие.
В девять часов она приняла ванну и в пижаме и халате пошла на кухню согреть себе молока. Когда она вынимала бутылку из холодильника, раздался звонок в дверь. Впоследствии Керри говорила себе, что интуитивно ощутила, кто стоит за дверью на площадке, и это заставило ее руку дрогнуть, так что бутылка, ударившись об острый край, разбилась. Керри стояла неподвижно, глядя на обильно струившуюся из глубокой раны кровь, когда в комнату быстро вошел Райан.
Тонкими пальцами он обхватил кисть ее руки, внимательно рассматривая рану.
– Не думаю, что туда могло попасть стекло, – решил он. – У вас есть аптечка?
– Да, в ванной, – голос девушки звучал как-то странно. Райан пристально на нее посмотрел. – Чувствуете дурноту? Ничего, это естественно. Многие не выносят вида собственной крови. Пошли, мы сейчас что-нибудь с этим сделаем.
В ванной он усадил ее на табурет, нашел, что ему было нужно, в аптечке и вскоре, остановив кровотечение, перевязал руку. После этого он заставил ее сесть у камина в гостиной и сам убирал кухню. Вскоре он вернулся с кофейником.
– Лучше? – спросил Райан, передавая ей чашку.
– Совсем прошло. – Она не могла заставить себя взглянуть на него. – Я обычно не веду себя так по-дурацки.
– «Так чувствительно», мне кажется, звучит лучше, – возразил он, садясь напротив. – Дурой вас никто бы не назвал.
– Вы как-то назвали, – Керри постаралась улыбнуться.
– Это было совсем другое дело. Я подумал, что вы опять куда-нибудь полезли, когда услышал шум, поэтому и поспешил войти. Вы всегда оставляете дверь незапертой, когда одна в квартире?
– Нет. Я забыла запереть, когда Лиз вышла.
– Так в другой раз не забывайте. Мало ли кому взбредет в голову заглянуть. А где Лиз, кстати?
– Она… она говорила что-то про какой-то дискуссионный клуб.
К ее величайшему облегчению, вместо того, чтобы задать вопрос, которого она опасалась, Райан спросил:
– А почему вы не пошли с ней? У вас должно быть полно интересных идей.
– Это зависит от темы дискуссии. – Впервые с момента его появления Керри сообразила, как она одета, или, вернее, раздета, и ее охватило ужасное смущение. Не так давно она бы, не задумываясь, выпила кофе с Филипом в таком виде, но при Райане все было по-другому. Дело было в том, что Райана она воспринимала как мужчину, тогда как Филип был просто… Филип. Заметив насмешливый блеск в серых глазах, она поспешно сказала: – Политику следует предоставить экспертам.
– Есть и другие области. Если бы все их предоставили экспертам, остальным в мире мало что осталось бы делать. – Он уселся удобнее, положив ногу на ногу. – Кстати, вы сегодня прекрасно играли. Я знал, что в вас что-то есть.
Удовольствие, теплое и сладкое как вино, волной окатило ее.
– Я рада, что не разочаровала вас, – сказала девушка тихо.
– Раз-другой я испытал некоторое беспокойство, когда вы никак не могли пробиться к цели, но вы, очевидно, из тех, кому необходимо пробовать разные подходы к образу, пока не найдете то, что вам нужно.
– Вы помогли мне, – призналась она, – дали бесценный совет.
– Рад служить. Не премину потребовать вознаграждения, когда критики провозгласят вас новой звездой шекспировских спектаклей. – Райан посмотрел на нее задумчиво. – Еще пять дней. Волнуетесь?
– Очень. Для вас, я думаю, это уже пройденный этап?
– Актер, утверждающий, что ждет премьеры без страха, или лжец, или бездарность. Настанет вторник, и я стану трепетать так же, как и все. Заговорите со мной за полчаса до поднятия занавеса, и я могу ответить что-нибудь неподобающее. – Он поднял бровь. – Вы смотрите на меня недоверчиво. Вы считаете, что обычные человеческие переживания мне не свойственны?
– Нет… я… – Керри запнулась, пожала плечами и улыбнулась. – Вы всегда так… сами по себе, что никогда не знаешь, о чем вы думаете, когда не на сцене.
– Я рад, что вы добавили эти последние слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Тебе там станет лучше, – подбодряла ее Лиз около половины восьмого. – Ты на взводе. Тебе нужно расслабиться.
Вряд ли ей удастся это сделать на такой вечеринке, о какой ей рассказал Райан. На самом деле ей просто нужно пораньше лечь, иначе завтра от нее не будет толку.
– Лиз, – сказала она, – я просто не могу видеть сегодня этих людей. Ничего, если я не пойду?
– Конечно, ничего, если ты плохо себя чувствуешь. – Лиз тщательно накладывала тени перед зеркалом. Неожиданно выражение ее лица изменилось:
– А как же Адриан?
– О Боже, я о нем и забыла. – Керри начала было подниматься. – Придется мне, наверное, сделать над собой усилие.
– Нет необходимости, – твердо сказала Лиз. – Я пойду с ним вместо тебя.
– Правда? – отозвалась Керри с благодарностью. – А ты не против?
– Против? Да на меня все девицы там будут глаза таращить от зависти, – засмеялась Лиз. – Конечно, нет. Быть может, без тебя он даже соизволит заметить мое существование.
Если только он возле тебя останется, подумала Керри. Ей не верилось, что можно удержать внимание Адриана, если вокруг будет много хорошеньких девушек. Но Лиз, вероятно, это и так хорошо известно. Она просто пошутила.
Керри приняла ванну и была уже в постели, когда в восемь часов явился Адриан. Она слышала, как Лиз объясняла ему причину ее отсутствия. Минуту спустя дверь в спальню распахнулась, и Лиз вошла к ней.
– Андриан надеется, что тебе скоро станет лучше, – сказала она вполголоса.
– Я слышала, – Керри слегка улыбнулась, – не похоже, чтобы он был очень огорчен.
– Ну что ты хочешь от Адриана? Он не теряет время на бесполезные сожаления. – Глаза у Лиз блестели. – Неплохо я выгляжу?
– Ты же знаешь, что выглядишь замечательно, – сказала Керри искренне, рассматривая стройную красивую девушку в брючном костюме из белого кружева. Блестящие темные волосы падали ей на плечи. – Желаю тебе хорошо развлечься.
– И развлекусь, не сомневайся, – кинув последний взгляд в зеркало, та направилась к двери. – Тебе что-нибудь нужно? Заглянуть примерно через часок и приготовить какого-нибудь горячего питья?
– Нет, спасибо, я скорее всего засну. – В подтверждение своих слов Керри уютнее устроилась под одеялом. – Потуши только свет.
После того как Лиз и Адриан ушли, она действительно попыталась заснуть, но музыка и звуки веселья, доносившиеся сверху, не позволили ей достичь этого блаженного состояния. Когда в половине девятого зазвонил телефон, она не спала, голова у нее снова начала болеть.
Когда она сказала «алло», последовала небольшая пауза, а затем строгий голос Райана спросил:
– Почему вы не в постели?
– Я лежу, – отвечала она, – в спальне есть другой аппарат.
– Вы хотите сказать, что Лиз ушла и оставила вас одну?
– Ну, мне от ее присутствия не было бы легче. Во всяком случае, – добавила Керри поспешно, – мне нужно только выспаться. Я не больна, просто устала.
– Будем надеяться. Вы нам нужны. – Он помолчал немного, как будто ожидая, что она что-нибудь скажет, но так как девушка молчала, он спросил немного резко: – Я что, разбудил вас?
– Нет, я не спала.
– Могу себе представить, когда там такой гам. Даже мне слышно. Страшно подумать, каково вам. – После еще одной короткой паузы Райан спросил уже немного другим тоном: – Почему вы так быстро ушли сегодня из театра, Керри? Я хотел нас отвезти, но вы уже исчезли.
– Не пойдут ли разговоры, если вы вдруг решите подвозить двух второстепенных исполнительниц? – спросила она. – Вы с Лиз очень похожи. Будет нетрудно сообразить, в чем тут дело.
– Я не говорил о Лиз, – ответил он спокойно.
Керри уставилась в темноту в ногах постели:
– Что передать вашей племяннице, мистер Максвелл?
– Только то, что я хотел бы обсудить с ней кое-что при первой возможности. – Судя по голосу, он улыбался. – Приятных снов. Мы продолжим этот разговор, когда вы будете в состоянии воспринимать то, что я говорю.
Она медленно положила трубку и улеглась, со странным равнодушием прислушиваясь к глухим ударам своего сердца. Испытывать терпение женщины – вторая натура людей типа Райана Максвелла. Для него они ровно ничего не значат. Ей следует повторять себе это снова и снова.
4
В последующие дни некогда было думать ни о чем, кроме пьесы и премьеры, до которой осталось очень мало времени. Для Керри эти дни были исполнены неуверенности в себе. Она все время боролась с внутренним убеждением, что у нее ничего не получится. Что бы она ни делала, все казалось ей не так, и она была не в состоянии ничего поправить. И вдруг что-то стало выкристаллизовываться, образ начал, наконец, приобретать определенные черты. Суровый критик, Уоррен оказался щедрым и на похвалы.
– Чудесно, милочка, чудесно! – вскрикивал он со своего места в партере. – Чуть больше подчеркнуть последние слова, быть может, но в остальном – прекрасно.
– Каково быть любимицей Уоррена? – дразнила ее Лиз, когда они в один солнечный день возвращались домой. – Продолжай в том же духе, и он пригласит тебя на главную роль в своем следующем спектакле.
Керри засмеялась:
– В «Алисе в стране чудес»? Это бы я смогла. Сейчас я в милости, но завтра или послезавтра у меня наверняка что-нибудь опять не получится.
– Единственно, что может быть не так, – это если ты забудешь слова, что с твоей памятью маловероятно. Адриан слышал, как Уоррен говорил сегодня утром Говарду Уинстону, что в тебе ощущается настоящий драматический талант, и Говард с ним согласился. А ведь он без причины в восторг не приходит.
– Да, говорят. – Несмотря на удовольствие от комплимента, Керри не смогла побороть озабоченность: – После вечеринки у Ноэля ты довольно часто стала встречаться с Адрианом, – сказала она.
– И в самом деле, – улыбнулась Лиз. – Не жалеешь об упущенной возможности?
– Нет, только немного беспокоюсь о тебе.
– Ты хочешь сказать, что рано или поздно он попытается соблазнить меня, а я или поддамся его роковому обаянию, или разобью себе сердце, расставшись с ним? – Лиз рассмеялась. – Керри, милая, твоя беда в том, что ты видишь проблемы гам, где их нет. Адриан мне нравится, это правда, и меня задевало, что он предпочитал мне тебя. Но я не собираюсь в него влюбляться.
Керри наблюдала за идущей впереди молодой парочкой. Они шли рука об руку, явно не замечая ничего вокруг себя.
– Иногда, – медленно проговорила она, – влюбленность не имеет никакого отношения к намерениям. Это просто случается, – и ты ничего не можешь с этим поделать.
– Ты судишь по себе? – спросила Лиз с неожиданным любопытством.
Керри опомнилась.
– Нет, я рассуждаю теоретически, – попыталась она превратить все в шутку. – Райан знает, что ты встречаешься с Адрианом?
– Нет. Он бы сказал то же самое, что и ты, только более откровенно. Адриан ему так же мало нравится, как и он Адриану. Они просто видят друг в друге свои недостатки. Ведь во многом они очень схожи.
Только на первый взгляд, подумала Керри. Целостность натуры Райана не вызывала у нее ни малейших сомнений. В Адриане она не была так уверена. У него не было даже чувства подлинности своего призвания, ничего, кроме желания преуспеть. Но если Лиз нужен только веселый неутомимый спутник, лучшего ей не найти. Если, конечно, это действительно все, что ей нужно.
Остальную дорогу до дома девушки обсуждали события дня. Когда они пришли, была уже половина шестого. Чай они пить не стали, и Керри, надев передник, принялась за ужин. Сегодня была ее очередь, хотя слово «очередь» мало что значило в их обиходе. Лиз терпеть не могла готовить, Керри это было в радость, так что чаще всего готовила она, с удовольствием угощая довольную подругу всякими вкусными вещами. Сегодня она поджарила свиные котлеты с кусочками ананаса, отварила молодую картошку, которую почистила перед уходом в театр, и добавила в каждое аппетитно выглядевшее блюдо еще немного зеленого горошка. На десерт Керри подала приготовленный накануне вечером фруктовый пирог, положив сверху взбитых сливок.
– Ты меня балуешь, – сказала Лиз за чашкой кофе с удовлетворенным вздохом. – До тебя я жила на закусках или ела в кафе. Это довольно дорогой способ ведения домашнего хозяйства, скажу я тебе. Может быть, на этот раз моего содержания действительно хватит на целый месяц. То-то папа удивится, если я не попрошу у него чек еще до конца месяца.
Керри улыбнулась, глядя на нее. Милая Лиз не знает цены деньгам. Даже когда после премьеры они станут получать зарплату полностью, она будет удивляться, куда деваются деньги к концу недели. Удивляться, но не беспокоиться. Об этом позаботится ее отец.
– А чем занимаются твои родители? – спросила Керри.
Лиз усмехнулась:
– Отец сказал бы, что работает, не покладая рук, чтобы содержать экстравагантную дочь. Он – издатель и, благодарение Богу, преуспевающий. У меня замечательные родители. Мама, помимо прочего, еще и художница.
– Профессиональная? – удивилась Керри.
– О Господи, нет, конечно, хотя некоторые ее работы вполне на уровне. Она занимается живописью для собственного удовольствия. Это поддерживает, как она говорит, активность мозга. На самом челе просто не может сидеть без дела. Она всегда должна быть чем-то занята.
Керри наклонилась налить себе еще чашку кофе.
– У тебя очень талантливая семья, – сказала она сквозь водопад блестящих волос. – Твои родители были довольны, когда ты выбрала театр?
– Если и не были, то не возражали. Я думаю, они понимали, что это неизбежно. Я с самого детства боготворила Райана. Говорят, что в восемь лет я заявила, что намерена вырасти как можно быстрее, чтобы выйти за него замуж и быть всегда его партнершей. Первое стремление, естественно, отпало, но второе закрепилось в какой-то мере. Мне нравится такая жизнь, хотя я знаю, что великой актрисы из меня не получится.
– Почему ты так говоришь? – горячо возразила Керри. – Ты ведь получила эту роль исключительно благодаря своим заслугам!
– Пусть будет так, – Лиз перекинула длинные стройные ноги через ручку дивана и с удобством устроилась на подушках. – Но будем говорить откровенно. Я вполне удовлетворительная Ира, но не более того. Мне никогда не удастся выдать такие эмоции, как тебе сегодня со своей Хармианой. Тебе нужно время, чтобы вжиться в роль, зато потом ты всех поражаешь. Ты далеко пойдешь, Керри, это точно. – Она поднесла было чашку ко рту, но взглянула на часы и тут же поспешно поставила ее обратно. – Ты смотри, который час! А я еще не начинала собираться. Ну, я лечу! – она искательно улыбнулась подруге. – Будь добренькой, помой за меня посуду сегодня! Я знаю, очередь моя, но я потом целую неделю буду мыть.
«Если не забудешь», – подумала Керри снисходительно. Она ничего не имела против, все равно ей сегодня нечего было делать.
* * *
Лиз еще не была готова, когда в семь часов явился Адриан. Ему открыла Керри, сказав, что Лиз сейчас выйдет.
– Ситуация изменилась, – сказал он, проходя за ней в гостиную. – Когда я пришел сюда в первый раз, Лиз встретила меня у двери с таким же сообщением. – Он удобно расположился в кресле, следя за ней взглядом. Керри без всякой необходимости взбила подушки и переложила на столе журналы. – Должен признаться, не могу вас понять, – продолжал он. – Все при вас, а вы не хотите даже дать себе труд этим воспользоваться. Чем вы живы, Керри?
– Как насчет честолюбия? – высказалась она ему в тон. – Моя цель – успех на сцене, все просто и ясно.
– Совсем не просто и отнюдь не ясно. – Он достал сигарету и закурил. – Стремление к успеху не означает отказ от всего, чем хороша жизнь. Роман был бы вам на пользу.
Керри стиснула в руке журнал, который держала.
– Вы даете этот совет всем знакомым женщинам? – спросила она наконец.
Адриан засмеялся:
– Зависит от женщины, милочка. С некоторыми дела говорят громче слов.
– А с Лиз? – спросила Керри.
– Лиз? – Его тон и выражение чуть заметно изменились. – Лиз… она совсем другая. – Глядя на дымок своей сигареты, он прибавил: – И достаточно взрослая, чтобы не нуждаться в ангеле-хранителе.
Керри знала, что такой ответ был ею заслужен, и уже раскаивалась в своем необдуманном вопросе. Адриан прав, Лиз – взрослая и достаточно разумна, чтобы устраивать свою жизнь, не прибегая к советам тех, кто сам с трудом справлялся с такой же задачей.
Когда они ушли, Керри пошла в спальню и собрала кое-какие вещи для стирки. Большинство из них принадлежало Лиз. У нее была привычка накапливать белье, пока не набиралась целая гора. Наполнив мойку теплой мыльной пеной, Керри выстирала вещи, выполоскала и повесила над ванной. Было еще только начало девятого. Она беспокойно бродила из комнаты в комнату, садилась на диван, пытаясь читать, но через десять минут бросала, не в силах понять ни единого слова. Наконец девушка взяла пылесос и принялась убирать квартиру. В этом не было необходимости, поскольку не прошло и двух дней после тщательной уборки, но это все-таки было хоть какое-то занятие.
В девять часов она приняла ванну и в пижаме и халате пошла на кухню согреть себе молока. Когда она вынимала бутылку из холодильника, раздался звонок в дверь. Впоследствии Керри говорила себе, что интуитивно ощутила, кто стоит за дверью на площадке, и это заставило ее руку дрогнуть, так что бутылка, ударившись об острый край, разбилась. Керри стояла неподвижно, глядя на обильно струившуюся из глубокой раны кровь, когда в комнату быстро вошел Райан.
Тонкими пальцами он обхватил кисть ее руки, внимательно рассматривая рану.
– Не думаю, что туда могло попасть стекло, – решил он. – У вас есть аптечка?
– Да, в ванной, – голос девушки звучал как-то странно. Райан пристально на нее посмотрел. – Чувствуете дурноту? Ничего, это естественно. Многие не выносят вида собственной крови. Пошли, мы сейчас что-нибудь с этим сделаем.
В ванной он усадил ее на табурет, нашел, что ему было нужно, в аптечке и вскоре, остановив кровотечение, перевязал руку. После этого он заставил ее сесть у камина в гостиной и сам убирал кухню. Вскоре он вернулся с кофейником.
– Лучше? – спросил Райан, передавая ей чашку.
– Совсем прошло. – Она не могла заставить себя взглянуть на него. – Я обычно не веду себя так по-дурацки.
– «Так чувствительно», мне кажется, звучит лучше, – возразил он, садясь напротив. – Дурой вас никто бы не назвал.
– Вы как-то назвали, – Керри постаралась улыбнуться.
– Это было совсем другое дело. Я подумал, что вы опять куда-нибудь полезли, когда услышал шум, поэтому и поспешил войти. Вы всегда оставляете дверь незапертой, когда одна в квартире?
– Нет. Я забыла запереть, когда Лиз вышла.
– Так в другой раз не забывайте. Мало ли кому взбредет в голову заглянуть. А где Лиз, кстати?
– Она… она говорила что-то про какой-то дискуссионный клуб.
К ее величайшему облегчению, вместо того, чтобы задать вопрос, которого она опасалась, Райан спросил:
– А почему вы не пошли с ней? У вас должно быть полно интересных идей.
– Это зависит от темы дискуссии. – Впервые с момента его появления Керри сообразила, как она одета, или, вернее, раздета, и ее охватило ужасное смущение. Не так давно она бы, не задумываясь, выпила кофе с Филипом в таком виде, но при Райане все было по-другому. Дело было в том, что Райана она воспринимала как мужчину, тогда как Филип был просто… Филип. Заметив насмешливый блеск в серых глазах, она поспешно сказала: – Политику следует предоставить экспертам.
– Есть и другие области. Если бы все их предоставили экспертам, остальным в мире мало что осталось бы делать. – Он уселся удобнее, положив ногу на ногу. – Кстати, вы сегодня прекрасно играли. Я знал, что в вас что-то есть.
Удовольствие, теплое и сладкое как вино, волной окатило ее.
– Я рада, что не разочаровала вас, – сказала девушка тихо.
– Раз-другой я испытал некоторое беспокойство, когда вы никак не могли пробиться к цели, но вы, очевидно, из тех, кому необходимо пробовать разные подходы к образу, пока не найдете то, что вам нужно.
– Вы помогли мне, – призналась она, – дали бесценный совет.
– Рад служить. Не премину потребовать вознаграждения, когда критики провозгласят вас новой звездой шекспировских спектаклей. – Райан посмотрел на нее задумчиво. – Еще пять дней. Волнуетесь?
– Очень. Для вас, я думаю, это уже пройденный этап?
– Актер, утверждающий, что ждет премьеры без страха, или лжец, или бездарность. Настанет вторник, и я стану трепетать так же, как и все. Заговорите со мной за полчаса до поднятия занавеса, и я могу ответить что-нибудь неподобающее. – Он поднял бровь. – Вы смотрите на меня недоверчиво. Вы считаете, что обычные человеческие переживания мне не свойственны?
– Нет… я… – Керри запнулась, пожала плечами и улыбнулась. – Вы всегда так… сами по себе, что никогда не знаешь, о чем вы думаете, когда не на сцене.
– Я рад, что вы добавили эти последние слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16