Мальтрейверса в хозяевах этого дома не устраивало лишь одно — они обитали слишком далеко от Лондона, и он не имел возможности достаточно часто пользоваться их приглашением приезжать, когда захочется. Мальтрейверс впервые встретил Малькольма Стэплтона во время журналистской деятельности последнего в качестве репортера манчестерского отделения «Дейли мейл». Малькольму не раз предлагали работу на Флит-стрит, но тот предпочел остаться на своем родном севере, став редактором еженедельника «Камбриан кроникл», издающемся в Кендале. Плотно скроенный, с гривой густых, жестких, как на новой щетке, волос, он обожал пешие прогулки в горах, и его квадратное добродушное лицо постоянно носило на себе следы долгого пребывания на свежем воздухе. Мальтрейверс знал, что его друг в то же время был одним из самых одаренных пианистов-непрофессионалов. У него с Люсиндой было двое взрослых сыновей: подающий надежды умелец Адриан изучал в колледже проблемы конструирования мебели, а Саймон готовился стать менеджером в строительном деле.
— Я рад снова оказаться у вас. — Мальтрейверс пригубил напиток и встал у камина. — Хотя у меня были и более приятные путешествия.
— Забавно, что тебе пришлось зайти в Карвелтон-холл, — сказал Малькольм. — Чарльз говорил что-нибудь о завтрашнем вечере?
— Да. Но ты никогда не упоминал о нем, а я полагал, что знаю всех твоих местных друзей.
— Мы знакомы с Чарльзом и Дженнифер всего лишь около года.
На верхней ступеньке невысокой лестницы, ведущей в гостиную из кухни, появилась Люсинда (она заканчивала приготовление тушенного в горшочке мяса по-ланкаширски) и спросила:
— Ты, наверное, заметил, что они отличаются от среднестатистической семейной пары?
Мальтрейверс ухмыльнулся, уловив в тоне, которым были произнесены эти слова, несколько необычный оттенок. Дочь преуспевающего манчестерского бизнесмена, Люсинда Стэплтон сочетала в своем характере изощренность городского воспитания со здравым смыслом, приобретенным во время деревенской жизни в Брук-коттедже. Работа в школе (неполный рабочий день), участие в бесконечной общественной деятельности поселка, неизбежные для супруги редактора светские обязанности могли совершенно измотать более слабую женщину. Однако Люсинда, с ее пепельными гладко зачесанными назад волосами над сухим умным лицом, в своей вельветовой юбке и цветной блузке, казалось, была готова немедленно отправиться в десятимильную прогулку по горам или тут же организовать ужин для дюжины нежданных гостей.
— Не только заметил, но и боюсь, что не мог скрыть этого, — ответил Мальтрейверс. — Она, должно быть… что… по меньшей мере лет на тридцать моложе его.
— Плюс еще немного… — добавила Люсинда. — Пойдемте, ужин готов. Мы тебе все расскажем во время еды.
Мальтрейверсу показалось, что в горшочке содержалось по меньшей мере половина коровы и урожай с небольшого огорода. Мощный аппетит северян всегда поражал его. Он отказался от добавки, с трудом одолев свою первую порцию. За это время ему удалось обогатить свои знания о Чарльзе Каррингтоне. Первая жена Чарльза умерла несколько лет тому назад, и это был всего лишь первый акт его личной драмы. Сын погиб при восхождении в горах меньше чем через год после смерти матери, а дочь уехала в Манчестер, где стала жертвой наркотической субкультуры. Девушка дважды оказывалась на скамье подсудимых по мере того, как катилась по наклонной от марихуаны к кокаину и от того к героину. Она умерла от избыточной дозы, и ее пропитанный ядом труп гнил целую неделю в какой-то норе в заброшенном доме на Мосс-стрит.
Каррингтон привез дочь домой после того, как ее в первый раз выпустили из тюрьмы. Но когда она опять сбежала и вернулась к своему занятию, он отказался иметь с ней дело. В последний раз отец увидел дочь лишь при опознании трупа. Даже в глубине души он не чувствовал, что тело, которое ему пришлось разглядывать в морге, принадлежало Джиллиан — его когда-то любимой дочурке. Используя свой вес в юридическом мире, Каррингтон убедил коронера принять от него показания в письменном виде, он не хотел присутствовать на расследовании в качестве родственника погибшей. Больше того, отец так и не поинтересовался официальным заключением о причинах смерти дочери. Это событие, последовавшее за двумя другими несчастьями, окончательно сломило Чарльза. Он полностью погрузился в юридическую деятельность и практически не покидал дома. Затем в его жизни появилась молодая особа по имени Дженнифер Ллойд.
— Что, естественно, произошло еще до нашего с ним знакомства, — пояснила Люсинда и предложила гостю десерт — меренги или торт, на выбор. У Мальтрейверса не оставалось сил даже поразмыслить над этим предложением. — Чарли говорит, что Дженнифер проявила изумительное понимание и сочувствие. Через месяц они сочетались браком.
— Весьма романтическая история, — произнес Мальтрейверс, — но насколько способны ужиться под одной крышей брюзгливая старость и радостная юность?
— Ну, Чарльз не так уж и стар, — ответила Люсинда. — Во всяком случае, он великолепно сохранился для человека шестидесяти с лишним лет. Правда… ходят кое-какие слухи.
— Еще бы, — ядовито сказал Мальтрейверс, — без слухов нельзя. Вопрос в том, имеют ли они под собой хоть какую-нибудь почву.
— Боюсь, что в данном случае имеют. — Люсинда повернулась к мужу и спросила:
— Ты согласен?
— К сожалению, да. У Дженнифер определенно роман.
— Неужели? — Мальтрейверс саркастически поднял брови. — Как это предсказуемо и как скучно. И вам известно с кем?
— С человеком по имени Дагги Лидден. У него собственное дело в Кендале — дизайн интерьеров. Кажется, бизнес не очень процветает, что, впрочем, не удивительно. Дагги занимается делами в свободное от подружек время. Он не пропускает ни одной юбки.
— В таком случае, ему всеми силами следует избегать Шотландии, — заметил Мальтрейверс. — И как долго продолжается этот роман?
— Я узнала об их связи месяца три тому назад, но думаю, что все началось гораздо раньше. Как утверждает один наш знакомый, вскоре после женитьбы. — Люсинда поднялась из-за стола. — Кофе мы выпьем в другой комнате.
Пока все переходили в гостиную, Мальтрейверс успел подумать о том, что с первого взгляда Каррингтон производил впечатление весьма порядочного человека. После всех своих страданий он заслуживал явно лучшей участи, нежели брак с девицей, которая при первой же возможности прыгнула в постель к любовнику.
— Сам Каррингтон догадывается о происходящем?
Люсинда поставила перед гостем чашку, а тот приступил к дегустации мятного торта по-кендальски.
— Не уверена. — Хозяйка опустилась на диван рядом с Мальтрейверсом, сбросила туфли и устроилась поудобнее, поджав под себя ноги. — Мужья, как правило, слепы в делах такого рода. Одна из связей Дагги тянется уже целую вечность.
Мальтрейверс глотнул кофе и мрачно произнес:
— Ты истребила мою веру в целомудренность деревенского образа жизни. Понятно, когда такое происходит в Лондоне, но чтобы столичные нравы докатились сюда…
— Брось валять дурака, — прервал его тираду Малькольм. — Бьюсь об заклад, ты можешь по памяти процитировать какие-нибудь слова Холмса, произнесенные по этому поводу.
— «На основе собственного опыта, Ватсон, я полагаю, что даже в самых гнусных закоулках Лондона вам не удастся обнаружить тех ужасных пороков, которые могут встретиться в прекрасной и улыбчивой сельской местности», — выпалил Мальтрейверс в ответ на реплику друга. — Эти бессмертные строки, кстати, мне кое-что напомнили. Чарльз, высаживая меня из машины, упомянул о книге Конан Дойла, которую я не мог прочитать. Ты знаешь, что он имел в виду?
— Да, — ответил Малькольм, — ты просто не поверишь. Рассказ относится к тому периоду, когда Дойл на некоторое время прикончил Холмса. Ты наверняка помнишь точную дату.
— Рассказ о том, как Шерлок и профессор Мориарти, сцепившись в смертельных объятиях, сверзились в Рейхенбахский водопад, увидел свет в 1893 году. Не помню точно временных рамок, но, кажется, Конан Дойл поднял Холмса из могилы лет через десять. Но ты пока не ответил на мой вопрос.
— Постарайся избежать потрясения, — предупредил гостя Малькольм. — Конан Дойл был близким другом доктора Самуэля Каррингтона, деда Чарльза. Они встретились в свою бытность студентами-медиками, и с тех пор Дойл частенько гостил в Карвелтон-холле. В 1894 году он стал крестным отцом сына доктора — будущего отца Чарльза. Подарком крестнику явился новый рассказ о приключениях Шерлока Холмса — десять отдельно переплетенных копий. Рассказ никогда не публиковался.
— Что?! — прошипел Мальтрейверс. Он поперхнулся горячим кофе.
Малькольм насмешливо поглядывал на пытающегося продохнуть друга. У того было такое выражение лица, словно он услышал о том, что на церковной распродаже всякой рухляди был обнаружен подлинник «Подсолнухов» кисти Ван Гога, а известный всем японец потратил двадцать три миллиона фунтов на простую литографию, сделанную с картины.
— Стукнула бы ты его по спине, — сказал Малькольм, обращаясь к жене.
Люсинда поднялась с дивана и хлопнула Мальтрейверса между лопаток. Удар такой силы мог оставить заметную вмятину на металле.
— Достаточно, — выдавил он, хватая воздух открытым ртом. — Вы что, подрядились прикончить меня — один шоком, вызванным сенсацией, другая — сломав хребет? — Он рухнул в кресло и, немного прийдя в себя, сумел сглотнуть. — Итак, давайте уточним: человек, спасший мне сегодня жизнь, является владельцем ранее неизвестной книги о Шерлоке Холмсе, написанной не кем-нибудь, а самим Конан Дойлом. Господи, да вы понимаете, узнать такое — это все равно что услышать о том, что в порту Нью-Йорка сию минуту швартуется «Титаник» — целый и невредимый.
— Брось, Гас, — не согласилась Люсинда, — речь всего-навсего идет о какой-то книге, и при этом очень небольшой.
— Конечно, можно сказать, что это какая-то книга, точно так же, как Эверест можно назвать всего лишь большим холмом, — съязвил он. — Да издатели пойдут на убийство ради того, чтобы опубликовать ее! Она стоит… Господи, да ей просто нет цены! Почему же книга до сей поры не увидела свет?
— Такова была воля Дойла, — объяснил Малькольм. — Дед Чарльза предлагал автору издать труд, но тот ответил, что книга — личный подарок крестнику и его будущей семье.
— Каррингтон способен доказать ее подлинность?
— Каждая копия подписана Дойлом, и, кроме того, на первом экземпляре имеется рукописное обращение крестного к крестнику. Сохранилась и переписка, в которой обсуждается вопрос о возможности издания книги. Каррингтон предлагает, а Конан Дойл отказывается сделать это. Удивительная история, правда?
— Просто чудо, — с чувством произнес Мальтрейверс. — Но Дойл умер в 1930 году, и Чарльз видел его, если вообще видел, когда был совсем маленьким. Почему он до настоящего времени считает себя связанным словом, данным без малого сто лет тому назад?
— Чарльз видел писателя. Это точно. Он показывал фотографию, на которой совсем малышом сидит на коленях у Дойла. Говорит, что в памяти остался только очень старый человек с густыми усами. Но писатель не хотел, чтобы книгу публиковали, а его воля для Чарльза свята.
Мальтрейверс уставился на огонь камина, в задумчивости покачивая головой. У него не хватало слов для того, чтобы прокомментировать услышанное. В том доме, который он оставил всего лишь пару часов назад, хранится детективное произведение, эквивалентом которого в музыке могла бы быть только новая неизвестная симфония Моцарта. Владелец хранит его не из тщеславия собственника, а повинуясь чувству глубокого уважения к человеку, скончавшемуся более полустолетия тому назад. Правда, жена владельца, кажется, руководствуется совсем иным кодексом чести.
Глава 2
Поздняя осень уже начала подмораживать Камбрию. Видимо, недалек тот день, когда зима укроет головы холмов белоснежными чепцами монахинь. Плотные группы хвойных деревьев выглядели островами цвета бутылочного стекла в море их лиственных собратьев, кроны которых собрали в себе все оттенки хереса и пива. Значительно ниже, там, где стоял, прислонившись к деревянной калитке, Мальтрейверс, набухшие еще не выпавшим дождем рваные облака отражались в водах Уиндермера. Холодная гладь поблескивала, как пластина из сыроватого сланца, брошенная в долину к подножию холмов. До Мальтрейверса доносился единственный звук — дрожащее блеяние овцы на склоне позади него. Газета, горластая редакция которой располагалась на шумной Сити-роуд, оплатила его приезд в это райское место для того, чтобы он взял одно из самых интересных интервью в своей журналистской жизни. Мальтрейверс, решил со своей стороны, отблагодарить редакцию и, нарушив первую заповедь командированного, показать в своем финансовом отчете лишь то, что реально затратил.
Гас провел замечательное утро в обществе Кавалерственной Дамы — неистовой гранд-дамы английского театра Этель Симистер. Сохранив на седьмом десятке лет прекрасную память и язвительность ума, она обитала в крошечном отеле. Этель одарила его серией скандальных анекдотов о жизни кулис, сопроводив их ядовитыми комментариями. Значительная часть ее рассказов нарушала все законы о диффамации, но и того, что было приемлемо, вполне хватило Мальтрейверсу для статьи. Впрочем, и остальные можно с удовольствием употребить во время бесед в гостиных, решил Гас. Он громко рассмеялся, припоминая одну из историй и одновременно наблюдая за парящей над расстилавшимся перед ним полем пустельгой. Что же, он зарабатывает себе на жизнь вовсе не худшим способом. Порыв ветра бросил ему в лицо горсть капель, и Мальтрейверс направился к машине, чтобы возвратиться в Брук-коттедж. Возникшие прошлым вечером проблемы, как ему сказали, явились следствием повреждения то ли «прокладки», то ли «подкладки», одним словом, того, что, по его непросвещенному мнению, могло отразиться лишь на работе портного.
Отъезжая, он успел заметить, как пустельга, нацелив клюв, бесшумно устремилась вниз… кто-то умер там, в высокой траве.
Они прибыли в Карвелтон-холл последними. Мальтрейверс поставил автомобиль в самом конце за другими машинами, запаркованными на подъездной аллее перед фасадом дома. Чарльз Каррингтон встретил их у дверей и проводил в холл, где уже собрались остальные гости. Мальтрейверс услыхал, как Люсинда, входя в комнату, коротко вздохнула.
— Думаю, что вы двое знакомы со всеми, — сказал Каррингтон. — Но вас я должен представить… Гас, не так ли? Прекрасно. — Он обратился к расположившейся у камина группе: — Знакомьтесь, Гас Мальтрейверс, писатель, о котором я вам говорил. А это мой деловой партнер Стивен Кэмпбелл и его жена Софи, Шарлотта Куинн, Алан Моррис, викарий нашего прихода, и Дагги Лидден.
Мальтрейверс понял причину странной реакции Люсинды. Каррингтон между тем продолжал:
— Джеффри Ховард, старый друг Дженнифер. Он только что вернулся из Нигерии.
Кэмпбелл был абсолютно лыс, кожа на его лице была такой же гладкой, как и на черепе. Когда Кэмпбелл поднимал брови — а делал это он довольно часто, — на лбу возникала сеть глубоких морщин. Адвокат был одет чересчур формально для такого рода домашнего мероприятия — золотистые запонки на манжетах сорочки, у живота ниже жилетки поблескивала цепочка карманных часов. Его супруга с подкрашенными хной завитыми волосами над густо покрытом румянами хитроватым лицом смахивала на официантку, удачно выскочившую замуж. Ховард был высоким, крепкого сложения человеком, с черной шкиперской бородой и густыми усами. Над его правым глазом виднелся серповидный шрам, судя по всему, давнего происхождения. Преподобный Алан Моррис отнюдь не выглядел нищей церковной крысой. Об этом кричал каждый стежок сшитой на заказ у классного портного одежды. У викария было удлиненное лицо аскета, проницательные, чуть прищуренные глаза, зачесанные назад редковатые волосы над высоким лбом. Он выглядел моложе своих пятидесяти лет и казался младшим отпрыском титулованной английской семьи XIX века, по традиции посчитавшей служение церкви подходящей для джентльмена деятельностью. Другое, более полезное, занятие отвергалось как недостойное. Шарлотта Куинн выглядела очень мило и элегантно в коктейльном платье цвета бургундского вина, черных с узором колготках и в туфлях отличной кожи, невысокие каблуки которых были украшены металлом. Мальтрейверс сделал общий поклон и, усаживаясь, внимательно посмотрел на Лиддена.
По его внешности никак нельзя было догадаться, что он пользуется таким успехом у женщин. Невысокий рост подчеркивался некоторым избыточным жирком, частично скрытым под двубортным серым с перламутровым отливом пиджаком. Ярко-зеленый галстук нелепо контрастировал с рубашкой синего цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24