— Да, но у меня не было выхода. Он засвидетельствовал, что видел ее, и я…— Я понимаю, — прервал его Мейсон.— Давайте просто изменим порядок вопросов. Взглянем на события немножко по-другому.— Боюсь, я не совсем понимаю…— Постараюсь показать вам. Представьте: вы — Гарри Боулс. Отвечайте мне его словами. Если не помните, придумывайте что угодно, лишь бы опорочить подсудимую. Ну как, попробуем?— Да, думаю, это будет нетрудно. Мне так надоело сегодня утром задавать вопросы, что я не прочь побыть чуть-чуть в роли отвечающего.— Тогда начнем. Вы готовы? Нили кивнул.— Итак, — проговорил Мейсон, подняв указательный палец, — вы утверждаете, что видели, как подсудимая вынула чемоданчик из багажника, поставила его на землю и наклонилась?— Именно, — сказал Нили и мстительно добавил: — Это она была наверняка.— Только что вы показали нам, как подсудимая наклонилась, — продолжал Мейсон, — вы согнулись в талии, оставляя прямые ноги.— Вот-вот, так оно и было.— У вас не было причин заметить ее именно в тот момент, не так ли?— В каком смысле?— Девушка достает чемодан из машины. Ничего необычного, правда? Такое случается каждый день.— Ну и что?— Вы не можете утверждать, что заметили ее именно тогда?Нили торжествующе ухмыльнулся:— Да нет, почему же. Я вам говорю, я даже остановился — и все из-за ее ножек.— Вы их видели?— Видел.— И остановились?— Конечно.— Хорошенькие ножки?— Очень.— Вы их увидели, когда она наклонилась?— Именно. Юбка задралась и… В общем, мне было видно.— Юбка задралась достаточно высоко, чтобы вас привлечь?— Почти до колен.— Так вы говорите, она вытаскивала что-то из чемоданчика?— Совершенно верно.— А что она делала с вещами, которые вынимала?— Рассовывала по карманам.— Карманы были у нее на юбке? Или, может быть, на пальто?— На пальто. Да вот же оно, висит у доски.— Значит, на ней было это длинное пальто, и она доставала вещи из чемоданчика и убирала их в боковые карманы?— Так оно и было. В боковые карманы пальто. Потом она закрыла чемоданчик и положила его обратно в машину.— Я попросил бы подсудимую, — продолжал Мейсон, — встать и надеть пальто. Я попросил бы ее затем повернуться спиной к присяжным и наклониться так, как показал нам свидетель Боулс. Как вам кажется, увидим ли мы ее ноги?Глаза Нили расширились от изумления.— Боже мой, — проговорил он, — об этом я не подумал.— И Боулс тоже, — сказал Мейсон. — Но продолжим. Я хотел бы узнать у вас еще кое-что. Итак, вы уверены, что тогда видели именно подсудимую. А когда произошла следующая ваша встреча?— Я опознал ее в участке в Короне.— Мы знаем, но вы не ответили на мой вопрос. Опишите вашу следующую встречу. Вы думаете, что это подсудимая вынимала чемоданчик из машины; скажите теперь: когда вы видели ее в следующий раз?— В следующий раз? Во время опознания в полиции…— Вы уверены?Нили нерешительно кивнул. Мейсон рассмеялся.— Похоже, вы сомневаетесь, Нили?— Видите ли, честно говоря, я ни разу не задавал вопрос Боулсу именно в этой форме.— Почему же?— Я не думал, что это важно. Свидетель сказал, что видел ее у автомобиля, а потом опознал в полиции…— Разве он утверждал, что это была их вторая встреча?— Нет. Это подразумевалось, но впрямую он такого не говорил.— Так выясните, каким образом он смог опознать ее. Возможно, полицейские, арестовав девушку, позвали Боулса, дали рассмотреть ее, и только когда он подтвердил, что это та самая, привели на опознание.— Но это было бы равносильно нарушению свидетельской клятвы — он ведь все время делает вид, что после того раза видел ее только однажды в полиции.— Это ничего не значит. Вытягивайте из него признание за признанием, не давайте ни секунды на размышление.— Но я не в состоянии так быстро находить нужный вопрос. Я целое утро старался что-нибудь придумать, и все без толку.— Попробуйте еще раз. Вопросы могут быть любыми. Узнайте у него, какая была погода. Поговорите про шины на автомобиле. Спросите, где стояла машина: в скольких футах от угла, в скольких дюймах от тротуара. Пусть объяснит, как он туда попал. Если он остановился, заметив девушку, узнайте, когда он это сделал и почему. Сколько пробыл там, где был сначала, куда пошел потом. Налетайте на него как коршун, не давайте расслабиться ни на минуту. Запоминайте всякое выражение лица, взгляд, слово, ищите его слабые места…— Господи, мистер Мейсон, да разве можно держать в голове столько вещей одновременно?— Если вы хотите быть настоящим адвокатом, вам не только придется держать все эти вещи в голове, но еще и следить краем глаза за присяжными. Надо знать, что производит на них впечатление и что им неинтересно. Надо знать, когда они начинают скучать. Надо время от времени развлекать их каким-нибудь ловким трюком. Надо заботиться о своей речи. Надо избегать стилистических ошибок. Надо помнить о судье. Надо составлять фразы так, чтобы к ним невозможно было придраться и чтобы противная сторона не опротестовала ваш вопрос.— Но, Боже праведный, разве можно помнить обо всем этом?— Вот увидите, — улыбнулся Мейсон, — у вас не иссякнут вопросы, и вы успеете решить не только эти проблемы, но и дюжину других, не менее важных. А теперь я возвращаюсь в свою контору. Идите в зал и покажите, на что вы способны.— Как вы думаете, мистер Мейсон, свидетель лжет?Мейсон пожал плечами.— Может быть, лжет. Может быть, говорит правду. Может быть, думает, что говорит правду. Одно очевидно — он не видел ног этой девушки, когда она наклонилась, по крайней мере, если на ней было это пальто.— Это мне не приходило в голову, — сказал Нили. — Зато теперь, когда вы объяснили, все кажется ясным как день.Мейсон взглянул на часы и пожал Нили руку.— Идите, — произнес он, — и делайте свое дело. Помните — это ваше дело. Не рассказывайте никому о нашем коротком свидании. Глава 3 Сидя у себя в конторе, Мейсон пролистывал утренние газеты.— Что-нибудь ищете, мистер Мейсон?— Да, Делла, меня заинтересовало одно дело в Риверсайде, и я… ага, вот оно. Прочитай-ка.Мейсон протянул газету секретарше.— «Нам сообщают, что молодой адвокат по фамилии Нили, — начала Делла Стрит, — блестяще провел перекрестный допрос во время разбирательства дела об украденных драгоценностях Элен Чейни и ее подруги. Опознание, произведенное ранее свидетелем, признано недействительным, показания свидетеля опровергнуты. Подсудимая Эвелин Багби заявила, что драгоценности были ей подкинуты. Суд напомнил присяжным, что обладание краденым само по себе не является достаточным доказательством виновности, что необходимо учитывать все остальные обстоятельства и что, если объяснения обвиняемой не могут быть опровергнуты, она должна быть освобождена из-под стражи».Мейсон удовлетворенно кивнул.— Что это вы так улыбаетесь, мистер Чеширский Кот?— Видишь ли, — проговорил Мейсон, — я случайно попал на разбирательство, просидел там минут десять — пятнадцать, и теперь интересно, чем все это кончилось.— И только? — Делла проницательно взглянула на патрона.— Кажется, молодой человек, который вел это дело, очень неплохо поработал.— И это все?— Разумеется.Делла взяла со стола счета.— Я вижу, на обед вы кого-то приглашали. Можно узнать кого?— Был в провинции, встретил знакомых.— Налоговая инспекция любит более подробные отчеты, — напомнила Делла.Мейсон засмеялся.— Нет, нет, это мои личные расходы, я оплачу сам. Один молодой человек, его зовут Фрэнк Нили, со своей будущей женой…— Так я и думала, — проговорила Делла и вышла из комнаты.Через несколько минут она снова появилась в конторе.— Похоже, господин Добрый Самаритянин, что вы раздаете милостыню направо и налево, и теперь все нуждающиеся и убогие толпятся у ваших дверей.— В чем дело, Делла?— В приемной сидит рыжеволосая девица, которая, мечтательно глядя в пространство, заявляет, что… я цитирую: «Мне просто необходимо лично поблагодарить мистера Мейсона…» — конец цитаты.Мейсон нахмурился.— Она не должна была знать, что я имею какое-либо отношение к делу.— Да, но она знает.— Веди ее сюда, Делла, — проговорил Мейсон, — мы примем благодарности и сразу же отошлем мисс Багби обратно.— Сегодня пришла целая куча писем, я положила их вон там слева, — многозначительно произнесла секретарша.— Да, да, я знаю. Разберу в течение дня. Позови девушку, Делла.Стоя сейчас рядом с Деллой Стрит, Эвелин Багби выглядела намного выше, чем казалась в зале суда.— Спасибо. — Она сильно сжала руку Мейсона.— За что?— Можно подумать, вы не знаете.— А вы знаете?— Конечно.— Откуда?— Мистер Нили сказал мне. Мейсон сдвинул брови.— Он не должен был.— Он сказал, что хочет быть со мной откровенным. Я… понимаете, я была ужасно признательна, и мне было страшно интересно.— Что именно?— Почему после обеда он стал так разговаривать со свидетелем. Похоже было, что у него совершенно изменились методы. С утра он только ходил вокруг да около, а после перерыва начал сразу же так уверенно, как будто провел уже сотню дел. Вопроса через четыре этот Боулс совершенно запутался. Я потом спросила у Нили, как ему это удалось, и он все мне рассказал.— Садитесь, — пригласил Мейсон. Она покачала головой.— Вы слишком заняты. Я даже не была уверена, что вы меня примете. Клиенты, наверное, заранее договариваются, чтобы заглянуть к вам хоть на минутку. Я просто очень хотела сказать, что знаю и ценю.— Весьма признателен, — произнес Мейсон. — Нили говорил, вы ищете работу?Девушка кивнула.— Думаете, найдете что-нибудь?— Наверняка. Устроюсь.— Как вам кажется, почему свидетель смог узнать вас?— Не знаю, — она пожала плечами, — он отказался от своих показаний после обеда, но утром, по-видимому, был совершенно уверен в себе. С такими, как он, всегда так: страшно самонадеянны, пока дела идут хорошо, а чуть что не так — сразу в кусты. Разбираться в людях очень быстро учишься, если живешь одна и некому заступиться… Я только жалею, что у них есть мои отпечатки пальцев. Теперь, если кто-нибудь захочет разузнать обо мне, вот, пожалуйста, «арестована, но освобождена» — можно подумать, что это просто ошибка присяжных.— Ваш адвокат говорил вам о возможности выплаты компенсации за все эти неприятности и шумиху?— Нет, что вы. Все выглядело так, как будто они мне делают величайшее одолжение, выпуская на свободу. Мои пару долларов и то с трудом вернули.Мейсон повернулся к секретарше:— Соедини меня с Фрэнком Нили, Делла, он адвокат в Риверсайде. Присядьте, мисс Багби, это займет всего несколько минут.Устроившись в кресле, Эвелин задумчиво разглядывала Мейсона.— Вы полагаете, я имею право на компенсацию? Тогда я попросила бы об одной вещи. Да, только об одной.— О чем же?— Вы будете смеяться и выгоните меня вон.— Не выгоню, мисс Багби, говорите.— Мне не нужны деньги — то есть нужны, конечно, но их я бы не стала просить.— Тогда что же?— Не смейтесь. Я хочу сниматься в кино. Мейсон критически оглядел ее и медленно кивнул.— Возможно, у вас получится, но не думайте, что…— О, я знаю, — быстро заговорила девушка, — вы скажете, что сниматься совсем не просто и что даже если я пройду пробы, это еще ничего не значит. В Голливуде слишком много желающих. Нужны способности, удача, мозги, внешность, фигура, связи, и даже это не всегда помогает.— Вы угадали, — улыбнулся Мейсон.— Я знаю, я это много раз слышала. Я все это читала. Я семь лет уже добиваюсь.Мейсон удивленно вскинул брови. В разговор вмешалась Делла Стрит:— Линия занята, мистер Мейсон. Придется подождать несколько минут.Не отрывая взгляда от посетительницы, Мейсон произнес:— Скажи Герти, чтобы она попробовала еще раз. Вы добиваетесь семь лет, мисс Багби?— Семь лет назад мне было восемнадцать. Хорошенькая молоденькая девочка, даже без веснушек, хотя и рыжая. Симпатичное личико, отличная фигура.— Действительно, отличная.— Теперь уже не то, мистер Мейсон. Семь лет работы, ожидание у столиков, нехватка денег — я сильно сдала. Мне казалось, со всеми мечтами покончено, но вы сейчас сказали, и я как будто снова ожила.— Что я сказал?— Что я имею право просить.— Я говорил о денежной компенсации. Вероятность ее получить не слишком велика, но мы могли бы попробовать.— Но вы же знаете, в этом деле замешаны знаменитости из Голливуда. Элен Чейни послушали бы.— Если бы она захотела что-нибудь сказать…— Пожалуй, я расскажу, что я придумала. Видите ли, в восемнадцать лет я была очень самоуверенной и решительной. Мать умерла, когда мне было десять, в семнадцать похоронила отца. Я взяла все свои деньги и собралась в Голливуд. И вот тогда я встретила одного человека. Его звали Гладей. Стонтон Вестер Гладей.— Кто это?— О, это было солнце, озарявшее мою юную жизнь. Он был близок со всеми великими и почти великими в Голливуде. Он готовил их к сцене. Он дышал атмосферой театра. Его великий гений воспитал полдюжины выдающихся актеров и актрис. Он звал всех голливудских знаменитостей просто по имени. Он был…— Я никогда о нем не слышал, — удивленно проговорил Мейсон.— Еще бы, о нем никто не слышал. — Смех девушки прозвучал невесело. — Он такой же дилетант, как и я. Только отъявленный мошенник в придачу. Тогда, разумеется, я этого не знала, я была наивным восемнадцатилетним созданием, почерпнувшим все свои знания о жизни из журналов и кинофильмов. Где уж тут было своими куриными мозгами противостоять такому натиску.— Что же произошло?— Да ничего особенного. Пожалуй, не стоит занимать ваше время такой ерундой.— Мы же все равно ждем звонка, мисс Багби, а ваша история мне интересна. В конце концов, адвокату всегда любопытны человеческие характеры, и к тому же, если вы хотите с моей помощью попасть на экран, мне кажется, вы должны хоть что-нибудь о себе рассказать.— В общем, Гладей высмеял мои притязания. Он сказал, что у меня нет ни малейшего шанса попасть в Голливуд с такой бесхитростностью и детской наивностью. Он сказал, что я должна стать изысканной молодой женщиной. Нетрудно догадаться, что было дальше. Во всем мире только один человек знал, что такое настоящая изысканность, и этот человек, разумеется, Стонтон Вестер Гладей. Он три месяца занимался со мной. К концу обучения я много чего потеряла. Зато приобрела некоторый лоск и наконец-то стала умнее. Он исчез со всеми моими сбережениями, а я пошла устраиваться официанткой.— Вы обратились в полицию?— Да, конечно, — произнесла она, — я обратилась в полицию. Само собой, я не стала говорить им всего. Рассказала в общих чертах, как он прикарманил мои деньги и сбежал. Он очень ловко все это проделал. Сначала уверял, что деньги вообще не понадобятся, потом сказал, что согласен быть моим постоянным агентом. Он хотел двадцать процентов от прибыли, когда у меня все наладится. Он собирался стать моим менеджером, агентом, консультантом и всем на свете. Первое время он смеялся надо мной, потом удивлялся «огромному природному таланту», потом пел дифирамбы «неисчерпаемым возможностям». Он совершенно вскружил мне голову. Разумеется, я развивала свое актерское дарование — не стоит повторять, мистер Мейсон, что все это под его умелым руководством. Я стала женщиной. Я поняла, что такое чувство. Я созрела для Голливуда. Потом у него появилась блестящая идея. Есть возможность войти в правление одной из больших студий. Потребуется немного денег. Но я стану держательницей акций. Это будет кратчайший путь. Это прямиком приведет меня к славе. Я дала ему денег, чтобы вложить их в дело. А потом он пропал. Разумеется, полиция вмешалась. Выяснилось, что о Стонтоне Вестере Гладене в Голливуде никто не слышал. Люди, которых он звал по имени, понятия не имели о его существовании. В полиции мне сказали, что это не слишком новый трюк.— И вы перестали мечтать о Голливуде?— Почти перестала. Стояла у столиков. Занималась черной работой. Я очень изменилась: сравнить бы ту свеженькую девушку, строившую воздушные замки и бредившую кино, с видавшей виды официанткой. Но я все никак не могла успокоиться. Переезжала с места на место. Скиталась по стране и в конце концов решила: почему бы и правда не съездить в Голливуд? Я добиралась туда в два приема.— В два приема? — переспросил Мейсон.— Я поехала сначала в Нидлс, — продолжала девушка, — работала там, скопила немного на дорогу, а потом вдруг заболела. Когда разделалась со всеми счетами от врачей, оказалось, что денег опять нет. Осталась полуразвалившаяся машина — если быть очень настойчивой и терпеливой, ее, пожалуй, можно заставить сдвинуться с места, кое-какая одежда и больше ничего. Я должна была понять тогда. Я должна была понять, что Голливуд приносит несчастье. Но я подумала, что стоит рискнуть, и все-таки поехала. Я добралась только до Короны, потом в этой старой развалюхе что-то сломалось, и пришлось ждать, пока они пошлют в Лос-Анджелес за запчастями. Так я попала в этот мотель. А остальное вы знаете.Мейсон задумчиво посмотрел на нее.— У вас в вещах нашли одно из украденных украшений?— Вы должны понять, — продолжала девушка, — положение было отчаянное.
1 2 3 4