как только кто-нибудь поднимется к Наттоллу, подашь мне знак. Помни: ты просто капризная покупательница. У этих продавцов наметанный глаз. Малейший промах — и тебя вычислят.— Не вычислят. Я знаю, как с ними разговаривать, — прервала меня Берта, вышла из машины и направилась к магазину. Я переставил машину поближе к его дверям и стал ждать…Минут через десять в магазин вошел мужчина. Вообще-то я предполагал увидеть женщину, но незнакомец заинтересовал меня.Вскоре появилась Берта. Достав из сумочки носовой платок, она вытерла нос.Я завел мотор.Незнакомец вышел из магазина не сразу. Он был сильно взволнован. Попытался поймать такси, но свободных не было видно, и он отправился пешком. Я ехал за ним на небольшом расстоянии; к счастью, он ни разу не обернулся. Наконец, он зашел в какую-то контору. «Питер Джеррет, посредник» — гласила табличка на двери.Минут через двадцать у этих дверей появился великолепно одетый мужчина лет за пятьдесят. От него веяло уверенностью и каким-то особым спокойствием. Недолго побыв в конторе, он вышел и сел в роскошный синий «бьюик». Я записал номер — 4—Е—4704. Можно было поехать за ним, но я решил не рисковать. Да и зачем? Такие господа не ездят на угнанных машинах. Я вернулся в нашу контору и посмотрел списки автовладельцев. «Бьюик» с номером 4—Е—4704 был зарегистрирован на имя Роберта Кеймерона, проживающего по адресу: 2904, Гризвелл-Драйв. Имя оказалось мне знакомым: это был второй опекун наследства Коры Хендрикс. Глава 3 У нотариуса я получил краткую справку о наследстве Коры Хендрикс. Умерла она в 1924 году. Над ее имуществом была установлена опека. Опекунами стали Гарри Шарплз и Роберт Кеймерон. Все это я уже знал от Шарплза. Но при разговоре со мной он упустил одну деталь: срок опеки мог истечь и до того, как младший из наследников достигнет двадцати пяти лет, — в случае смерти обоих опекунов. «Это несколько меняет дело», — подумал я.Когда я вернулся в наше агентство, Элси Бранд оторвалась от машинки и улыбнулась мне.— Берта на месте? — спросил я.Элси кивнула.— У нее кто-нибудь есть?— Новый клиент.— Шарплз?— Да.— Не знаешь, почему он пришел?— Не знаю. Он здесь минут двадцать. Берта как раз обедала, и он ее ждал.— Он чем-то недоволен?— Похоже.— Ладно, разберемся, — сказал я и, посмотрев на Элси, добавил: — По-моему, ты слишком серьезно относишься к своим обязанностям.Элси рассмеялась:— С тех пор как ты настоял на прибавке моего жалованья, стоит на минутку оторваться от машинки и Берта буквально испепеляет меня взглядом.— Не бойся. Она только кажется строгой, сердце у нее золотое.Я открыл дверь кабинета.Поскольку Шарплз уплатил аванс, Берта уже не улыбалась ему и вообще была весьма сдержанна. Увидев меня, она прервала очередную фразу и воскликнула:— А вот и Дональд! Спросите у него.— Слушаю вас, мистер Шарплз, — сказал я, закрывая дверь.— Что вы там наговорили Наттоллу? — мрачно спросил Шарплз.— А что случилось?— Наттолл позвонил мне. Как я понял, он был очень взволнован. Спрашивал, не рассказал ли я кому-нибудь о той подвеске.— И что вы ему ответили? Что никому не рассказывал.Что ж, тогда не о чем беспокоиться.— Нет, мне кажется, Наттолл что-то заподозрил.— Я выяснил, кто продал ему подвеску, — бросил я.— Что?— Я выяснил, кто продал Наттоллу подвеску, — повторил я.— Не может быть… Чтобы владелец такого магазина…— Подвеску продал Роберт Кеймерон.— О Боже! Да вы с ума сошли!— Кеймерон действовал через посредника, и посредник этот — Питер Джеррет.— Господи, с чего вы взяли?!— У нас свои методы, мистер Шарплз, — вмешалась Берта. — Уж не думаете ли вы, что мы даром едим свой хлеб?— Поймите, это абсурд, — стал убеждать Шарплз. — Во-первых, я хорошо знаю Наттолла. Это человек определенных правил, и он будет хранить тайну сделки, ни за что не расскажет, у кого купил подвеску. Для владельца столь респектабельного магазина такое просто невозможно. Во-вторых, я хорошо знаю Боба Кеймерона — это мой старый приятель. В любом случае он обязательно посоветовался бы со мной. И, наконец, в третьих, я очень хорошо знаю Ширли Брюс. Она доверяет мне. Я для нее словно родственник. Она даже называет меня «дядя Гарри», и действительно она мне как племянница. А вот у Кеймерона с Ширли отношения весьма прохладные. Нет, я вовсе не хочу сказать, что она его невзлюбила, просто между ними соблюдается некая дистанция. Если бы Ширли понадобилась помощь, она обратилась бы ко мне.— Вы, кажется, собирались познакомить меня с ней, — заметил я. — Когда же?— Не раньше, чем поговорю с Бобом. Уверен, тогда вы поймете, как сильно ошиблись!— Его адрес: 2904, Гризвелл-Драйв. Когда вы к нему поедете?Шарплз посмотрел на часы и встал.— Прямо сейчас. И если окажется, что вы совершили ошибку — а я уверен, что Боб здесь ни при чем, — вы не получите ни цента по моему счету.Берта захотела было что-то сказать, даже рот раскрыла, но передумала. Я знал, что едва Шарплз успел подписать чек, как она уже отослала его в банк.— Готов поехать с вами, мистер Шарплз. — Я тоже встал. Глава 4 Едва машина тронулась с места, я обратился к Шарплзу:— Как вам кажется, не лучше ли спросить у самой Ширли Брюс об этой подвеске? Если, конечно, эта подвеска принадлежала ей.— Только не сейчас, — отрезал Шарплз.Я ждал, что он объяснит, почему не сейчас, но он не стал продолжать. Некоторое время мы ехали молча.— Еще не было случая, чтобы Боб сделал что-то, не посоветовавшись со мной… — вдруг сказал Шарплз.Я никак не отреагировал на эти слова.— Ширли — очень хорошая девушка. И мне не хотелось бы ее беспокоить. Может быть, это и не понадобится? К тому же я не хочу, чтобы она думала, что я вмешиваюсь в ее личную жизнь.— Насколько я понял, вы стремитесь узнать, почему она продала подвеску?— Да.— И вы говорите, что не намерены вмешиваться в ее личную жизнь?— Я не хочу вмешиваться. Я хочу знать. И этим должны заниматься вы. Именно за это я вам плачу.— Понятно, — сухо заметил я.— До чего же я кажусь нелепым! — воскликнул Шарплз с раздражением.Подождав, пока он немного успокоится, я сказал:— В конце концов, если она решила обратиться за помощью к Кеймерону, стоит ли волноваться? Он ведь порядочный человек.— Боюсь, что за этим что-то кроется. Иначе она бы мне все рассказала. Ведь кто ей Кеймерон? Совершенно чужой человек. Она должна была, понимаете, должна была сначала посоветоваться со мной.Мы проехали кварталов восемь — десять, пока я прервал молчание:— Может быть, расскажете мне подробнее о Кеймероне?— Нет. Я хочу, чтобы вы были свидетелем нашего с ним разговора. И вы сами все поймете.— Вы ставите себя в неловкое положение, — заметил я. — Вдруг вы поссоритесь. Зачем вам свидетель? Да и я буду чувствовать свое присутствие неуместным.— К черту вашу дипломатию! Плевать я хотел на ваши чувства! Надо покончить со всем этим поскорее.— Не уверен, что ваша прямота поможет прояснить ситуацию. Как бы то ни было, мне надо знать хоть кое-что о Кеймероне.— Ладно, слушайте, — согласился Шарплз. — Бобу Кеймерону пятьдесят семь лет. Начинал он на Клондайке, потом старательствовал в пустыне, скитался по Юкатану, Гватемале, Панаме. Наконец, застолбил себе местечко в Колумбии. В Медельине познакомился с Корой Хендрикс. Вы были в Медельине?— Я сыщик, а не турист.— Чудесный город. Хороший климат — перепад температур никогда не превышает пяти-шести градусов, будь то день или ночь, лето или зима. Круглый год в среднем семьдесят пять градусов по Фаренгейту. Замечательные люди — гостеприимные, приветливые, воспитанные. Красивые здания, уютные зеленые дворики…— Вы тоже там бывали?— Конечно, мы с Бобом работали там. Вот и познакомились с Корой Хендрикс. Не в самом Медельине — на одном из приисков.— А Ширли Брюс?— Она выросла там. Кажется, будто я впервые увидел ее только вчера, хотя прошло уже… Да, если не ошибаюсь, прошло двадцать два года с тех пор. Кора поехала по делам в Штаты. И как раз в это время в автокатастрофе погибла ее двоюродная сестра. А муж сестры — отец Ширли — умер от сердечного приступа за несколько месяцев до этого. Сама Кора никогда не была замужем. Осиротевшую Ширли она привезла в Колумбию, воспитывать ее помогала жена управляющего прииском. Для всех нас девочка стала родной.— Вы все работали на одном прииске?— И да, и нет. Мы с Бобом занимались гидравликой на соседних шахтах.— А когда умерла Кора Хендрикс?— Месяца через три-четыре после того, как привезла из Штатов крошку Ширли.— После ее смерти управление прииском перешло к вам?— Не сразу. Мы с Бобом поехали в Штаты уладить дела с наследством. Вернулись примерно через год — путешествовать было не так просто, как теперь, — и были изумлены, когда узнали, что в своем завещании Кора назначила нас опекунами. Что можно сказать о нас тогдашних? Молодые искатели приключений, и только. Кора была гораздо старше нас. Этакая высушенная временем старая дева. Очень хитрая, скрытная, никогда о себе не рассказывала. Иногда я начинал думать, что Ширли — ее дочь. Как иначе объяснить такую любовь к девочке? Впрочем, не стоит об этом. Если Ширли заподозрит что-либо, это будет для нее потрясением. Черт возьми, я, кажется, рассуждаю вслух, старый дурак! Надеюсь, Лэм, у вас хватит порядочности не болтать обо всем этом? Знайте, если до Ширли дойдут какие-то слухи, я проломлю вам голову.— Вы не пытались разыскать родственников по линии той самой двоюродной сестры?— Честно говоря, нет. Коры не было в Колумбии около года. Вернулась она с ребенком. Мы с Бобом заподозрили было неладное, но Кора рассеяла наши подозрения, рассказав о своей трагически погибшей родственнице, — кажется, это была даже не двоюродная, а троюродная сестра. Вы думаете, что объявился кто-то из родственников по той линии и стал шантажировать Ширли? Едва ли. Как это все же странно: Ширли понадобились деньги и она мне ничего не сказала!— Так что же Кеймерон? Вы так ничего и не рассказали о нем…— Не хочу я о нем говорить. И вообще, Лэм, я не уверен, что ваше присутствие при нашей встрече необходимо. Не знаю, получится ли у нас с Бобом разговор начистоту…— Дело ваше. Но Кеймерон спросит, откуда вам известно, что подвеска попала к Наттоллу через него. Что вы ответите?— Вы правы. Что ж, раз уж вы влезли в это дело, вам его и распутывать…— Как вам угодно.— Придумайте что-нибудь. Например будто вы работаете на какую-нибудь ассоциацию ювелиров, которая прослеживает путь некоторых драгоценностей к прилавку. У вас получится убедительно. Только, ради Бога, не проговоритесь, что я вас нанял.— Клянусь головой, все будет о’кей.— Ну что ж, рисковать головой — ваша профессия, — улыбнулся Шарплз. — За риск я вам и плачу. И еще: если уж вам придется иметь дело с Бобом Кеймероном, будьте осторожны с Панчо.— С Панчо? Это собака?— Нет, ворона.— Зачем она ему?— Не представляю. Никогда не мог понять, почему Боб приручил эту птицу. От нее столько беспокойства и шума, да к тому же грязи. Конечно, я стараюсь не подавать виду, что она мне противна. Ну вот мы и приехали, мистер Лэм. Признаться, мне как-то не по себе — ведь я шпионю за старым приятелем. Но надо все-таки разобраться. Не скажу, что это приятно, да никуда не денешься.Машина остановилась у белого оштукатуренного дома под красной черепичной крышей. Вокруг зеленая лужайка, обсаженная аккуратно подстриженными кустами. Чуть поодаль — гараж на три машины. Судя по всему, владелец — человек весьма обеспеченный.Шарплз поспешно вышел из машины, поднялся на крыльцо, привычным жестом нажал кнопку звонка, потом дернул ручку двери. Она была не заперта, и он предложил мне пройти вперед.— Лучше будет, если сперва войдете вы, мистер Шарплз. Я ведь не знаком с хозяином.— Да-да, вы правы, Боб наверху, в мансарде. Он проводит там все свое время. Под коньком крыши сделано отверстие, так что эта чертова ворона может свободно летать куда ей хочется. Сюда, Лэм, здесь лестница.— Кеймерон женат?— Нет. Живет один-одинешенек, если не считать прислугу-колумбийку. Она служит у него много лет. Интересно, дома ли она? Эй, Мария! — крикнул он. — Мария! Да есть тут кто-нибудь?В ответ мы услышали только эхо.— Наверное, пошла в магазин, — сказал Шарплз. — Ну что ж, поднимемся.Вдруг откуда-то сверху раздалось пронзительно и скрипуче:— Вор-р-р! Вор-р-р! Вр-р-рун!Шарплз чуть не подпрыгнул.— Проклятая ворона! Голову ей оторвать! Угораздило Боба завести себе такую подружку.Мы поднялись в мансарду. Шарплз шел впереди.Я услышал, как хлопают крылья, и снова раздалось хриплое карканье — мимо пронеслась черная тень птицы. Она улетела куда-то за стропила, но шум крыльев не смолкал.Шарплз шагнул вперед и замер.— О Боже! — воскликнул он.На полу лежал человек. Тот самый респектабельный господин, которого я видел у конторы Джеррета. Он лежал в луже крови, сжимая в левой руке телефонную трубку, а сам аппарат свисал со стола на проводе.— О Боже! — снова простонал Шарплз.Лицо его стало белым, губы дрожали. Видно было, что он пытается, но никак не может совладать с собой.— Это Кеймерон? — спросил я.Шарплз вдруг выскочил из комнаты, добежал до лестницы и рухнул на верхнюю ступеньку.— Да, это он. Поищите что-нибудь выпить, Лэм, прошу вас. Я сойду с ума.— Опустите голову к коленям, — посоветовал я. — Это улучшит кровообращение. Постарайтесь не потерять сознание.Последовав моему совету, Шарплз глубоко задышал. Я вернулся в мансарду.Судя по всему, смерть настигла Кеймерона, когда он, сидя за столом, говорил по телефону. Падая на пол, он не выпустил трубку, хотя не исключено, что ее вложили ему в руку уже после убийства. Я огляделся. На столе лежали какие-то письма. Вертящийся стул, на котором, очевидно, сидел Кеймерон, валялся поодаль.Тут в комнату вернулась ворона. Села на подсвечник, склонила голову набок и уставилась на меня блестящими бесстыжими глазами.— Вор-р-р, — каркнула она.— Вр-р-рун, — прокаркал я в ответ.Ворона раскрыла крылья, и из ее горла вырвалось нечто, похожее на хохот.В углу комнаты висела стальная клетка. Большая — в ней, наверное, уместился бы орел. Дверка клетки была отворена и прикручена проволокой к прутьям.На столе что-то блеснуло. Подойдя к нему, я увидел точь-в-точь такую подвеску, как та, которую нарисовал Шарплз, но без изумрудов — их вынули из золотой оправы.Здесь же, на столе, лежал пистолет двадцать второго калибра, а пустая коробка из-под патронов — на полу. Я наклонился, понюхал ствол и ощутил запах пороха, — значит, стреляли совсем недавно.В поле моего зрения вдруг попало нечто захватившее меня — какое-то необычное сияние. Его излучал большой изумруд удивительной чистоты. Никогда прежде я не видел такой сказочной красоты камня. Очень хотелось его потрогать, но я сдержался.Еще на столе лежали тонкие кожаные перчатки. Должно быть, Кеймерона. Когда он выходил от Джеррета, я заметил, что его руки были в перчатках.Причина смерти не вызывала сомнений — Кеймерона закололи, ударив в спину чем-то острым, по всей вероятности кинжалом. Лезвие прошло под левой лопаткой прямо в сердце. Орудия убийства я не обнаружил.Шарплз по-прежнему сидел на верхней ступеньке, раскачиваясь из стороны в сторону.— Что же теперь делать? — застонал он, увидев меня.Я положил руку ему на плечо.— У вас есть два пути.Он тупо уставился на меня. Казалось, мышцы его лица полностью утратили упругость. Оно походило на свежий хлеб — ткнешь пальцем, останется след.— У вас есть два пути, — повторил я. — Или вы сообщаете в полицию об убийстве, или исчезаете отсюда и ничего никому не говорите. Если вся ваша скорбь притворна, лучше поскорее уйти, а если убийство друга действительно потрясло вас, звоните в полицию.— А вы разве не обязаны сообщать в полицию о событиях такого рода?— Обязан.— Так в чем же дело? Звоните. Можете считать, что вам повезло: наверное, вас наградят за сообщение.— Не наградят. Позвонить-то я позвоню, но называть свое имя, а также имя того, кто здесь со мной, я вовсе не обязан.И тут Шарплз сразу перестал трястись. Передо мной снова был уравновешенный, сдержанный и уверенный в себе бизнесмен.— Как вы полагаете, меня вызовут в полицию?— Возможно.— И спросят, где я был в то время, когда произошло убийство?— Скорее всего.— Ладно. Сообщим в полицию. Думаю, сейчас мне лучше убраться отсюда, чтобы не добавлять отпечатков своих пальцев.— Добавлять?— Ну мало ли что… Вдруг я случайно до чего-нибудь дотронулся…— Если это так, то я вам не завидую. Он мрачно взглянул на меня.— Тут неподалеку аптека. Можно позвонить оттуда, — предложил я.— Вы помните, что в течение последнего часа я все время был с вами, Лэм?— В течение последних двадцати минут, — поправил я.— Но до этого я был у мисс Кул.— Об этом пусть помнит она. Глава 5 Мне нравилось, как работает сержант Сэм Бьюда. Я прекрасно знал, что, едва Шарплз выйдет, Бьюда, вооружившись увеличительным стеклом, примется рассматривать отпечатки его пальцев, изучать почерк. Но пока что сержант являл собой воплощенную учтивость.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Дональд Лэм и Берта Кул - 10. Вороны не умеют считать'


1 2 3