Не знаю, сэр.
– Понятно. Вы ничего ни о чем не знаете, однако ваша жена имеет прекрасное представление о происходящем. Пожалуйста, передайте ей, что если она хочет, чтобы наша сделка состоялась, ОНА ДОЛЖНА ВЫЯСНИТЬ, КТО ПЕРЕВЕЛ СПИДОМЕТР НАЗАД.
– Вы имеете в виду, кто брал машину, сэр?
– Нет, – ответил Мейсон. – Меня совершенно не интересует, кто ее брал. Меня бы больше устроило, чтобы полиция считала, что это была мисс Челейн. Я хочу доказать, что спидометр был отведен назад, и выяснить, кто это сделал. Вы меня поняли?
– Думаю, да, сэр. Теперь понял.
– Когда ваша жена должна вернуться?
– Не знаю. Приехали люди из окружной прокуратуры. Они с ней о чем-то говорили, потом сказали, что хотят, чтобы она вместе с ними поехала в контору и сделала заявление.
– Понятно. Вы передадите ей все, что я просил?
– Да, сэр.
– Прекрасно. А теперь у меня к вам есть еще один вопрос. Где находились лично вы, когда совершалось преступление?
– Я? – переспросил садовник. – Спал.
– Вы уверены?
– Конечно. Я проснулся от этой суматохи, которая началась в доме.
– Ваша жена не спала, – заметил Мейсон.
– Кто это сказал? – спросил Мейфилд. В его угрюмых глазах промелькнули какие-то эмоции.
– Я. Ваша жена бродила по дому. Она еще не ложилась спать, когда было совершено преступление. Вы это прекрасно знаете.
– Ну и что?
– Просто в кабинете Нортона находилась какая-то женщина, когда мужчина наносил удар, – почти шепотом, многозначительно ответил Мейсон. Ваша жена намекнула, что это была мисс Челейн, или могла быть мисс Челейн. Передайте вашей жене, что теперь у меня имеются доказательства, которые наводят меня на мысль, что именно ваша жена находилась в той комнате в момент убийства.
– Вы что, – рассердился садовник, – обвиняете мою жену в убийстве?
– Я утверждаю, – продолжал Мейсон, глядя прямо в глаза садовнику, что теперь у меня имеются доказательства, показывающие, что именно ваша жена была той женщиной, которая находилась в кабинете Нортона, когда ему нанесли смертельный удар. Это не означает, что она сама наносила этот удар. Это не означает, что она знала, что удар должны нанести. Но это означает, что она находилась в кабинете в момент нанесения удара.
– Вы хотите, чтобы я это ей передал?
– Да, – кивнул Мейсон.
– Хорошо, я передам, только ей это не понравится.
– Меня совершенно не интересует, понравится ей это или нет, – ответил Мейсон. – Просто передайте, что я прошу.
– Ладно. Что-нибудь еще?
– Нет, – ответил Мейсон. – Кстати, проверьте, когда будете все это ей передавать, чтобы никто не подслушивал. Другими словами, мне бы очень не хотелось, чтобы представители окружной прокуратуры узнали о нашем разговоре.
– О, естественно, я об этом позабочусь.
– Прекрасно.
Мейсон сел в машину и поехал обратно по бульвару. Он остановился у маленького ресторанчика, где, не торопясь, поужинал. Когда он вышел и закурил, разносчики газет уже начали предлагать вечерние выпуски. Мейсон купил газету, сел в машину, откинулся на сиденье и стал читать заголовки, напечатанные крупным шрифтом:
«Еще одна тайна в убийстве миллионера... Женщина в комнате во время совершения преступления... Полиция находит купюры, украденные у миллионера, по номерам, записанным в банке... Наследница тайно выходит замуж, а мужа разыскивают, как важного свидетеля... Очаровательная племянница таинственно исчезает после визита к известному адвокату.»
Мейсон прочитал весь сенсационный отчет, следовавший за заголовками. Репортеры старались между строк сказать столько, сколько могли. Они не делали фактических обвинений, но читатели могли сразу же догадаться, что полиция совсем не удовлетворена признанием Питера Девоэ, шофера, обвиненного в совершении преступления. Полиция предполагает, что, возможно, в самом ближайшем будущем в дело будут вовлечены богатые люди, занимающие определенное положение в обществе.
Мейсон аккуратно сложил газету и убрал в бардачок, потом отправился не в свою холостяцкую квартиру, а в гостиницу, где взял номер под вымышленным именем. Там он и провел эту ночь.
14
Мейсон вошел в свой офис, поздоровался с Деллой Стрит и сразу же направился в кабинет, где на столе были разложены утренние газеты.
Делла распахнула дверь и проследовала за ним.
– Кто-то вломился к нам ночью и обыскал...
Адвокат резко повернулся и приложил палец к губам. Затем, когда она замолчала, он внимательно осмотрел офис. Он отодвигал картины, заглядывал за них, открывал книжные шкафы, исследовал стены, затем забрался под письменный стол. В конце концов он выпрямился, улыбнулся и сообщил:
– Искал потайной микрофон. Они могли его оставить.
Делла Стрит кивнула.
– Кто-то вломился к нам сегодня ночью, – повторила она. – Все осмотрели, даже сейф открывали.
– Разбили его?
– Нет, взломщик оказался опытный, видимо, не с первым подобным замком работал: ни одного следа. Я поняла, потому что бумаги сейчас лежат по другому.
– Ладно, забудь. Есть еще какие-нибудь новости?
– Никаких, – ответила секретарша, – если не считать трех полицейских, которые следят за нашим офисом. Я думаю, они кого-то поджидают.
Адвокат многозначительно улыбнулся и заявил:
– Пусть подождут. Им давно пора научиться терпению.
– Ты читал газеты?
– Утренние пока нет.
– В последних изданиях говорится, что идентифицировали трость, которой убили Нортона.
– Правда?
– Она принадлежит Робу Глиасону, мужу нашей клиентки.
– Это означает, что ему предъявят обвинение в предумышленном убийстве первой степени, а с Девоэ обвинения снимут.
– Они и ей предъявят обвинение, если уже этого не сделали, высказала свое мнение Делла.
– Как так?
– Секретарь, Дон Грейвс, представил дополнительную информацию, которая, в общем-то, изменила весь подход к делу, как можно судить из отчета «Стар». Грейвс пытался кого-то защищать, но полиция надавила на него и он в чем-то признался.
– Да, дело становится интересным. Если кто-то придет к нам, задержи их, не впускай сразу же.
– Ты собираешься сам впутаться в это дело?
– Зачем мне впутываться?
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Ты слишком много делаешь для клиентов, собственную шею готов подставить.
– Ну, знаешь...
– Не притворяйся. С чего бы это вдруг у мисс Челейн ни с того, ни с сего у тебя в кабинете случился нервный срыв и ты куда-то отправил ее на «скорой»?
– И что здесь такого? – улыбнулся Мейсон.
– А разве не считается преступлением сокрытие лица, которое разыскивает полиция? – ответила Делла вопросом на вопрос.
– Ее тогда разыскивала полиция?
– Нет, – с сомнением в голосе сказала Делла. – Тогда нет.
– Более того, – продолжал Мейсон, – я не врач. Я могу сделать неверный диагноз. Мне показалось, что у нее нервный срыв, так что я вызвал врача, чтобы подтвердить сложившееся у меня впечатление.
Делла Стрит нахмурилась и покачала головой.
– Не нравится мне все это, – сказала она.
– Что тебе не нравится?
– Как ты всегда сам впутываешься. Почему ты не в состоянии спокойно работать в своем кабинете, а потом выступать в зале суда?
– Не могу тебе ответить, – улыбнулся Мейсон. – Возможно, это болезнь.
– Не притворяйся идиотом, шеф. Другие адвокаты просто приходят в зал суда, допрашивают свидетелей, а потом представляют дело присяжным. А ты вечно в самой гуще событий.
– У других адвокатов клиентов иногда вешают, – заметил Мейсон.
– И иногда они этого заслуживают, – парировала она.
– Не исключено. Но из моих клиентов пока еще никого не повесили, и не было ни одного, кто бы этого заслуживал.
Она с минуту неотрывно смотрела на него, затем улыбнулась материнской улыбкой.
– Значит, _в_с_е_ твои клиенты невиновны? – спросила она.
– Это говорят присяжные. Ведь, в конечном счете, решать им.
Она вздохнула и пожала плечами.
– Ты выиграл.
Делла Стрит вернулась в приемную.
Когда дверь за ней захлопнулась, адвокат сел за свой стол и раскрыл газету. Он, не отрываясь, читал минут пятнадцать, пока не распахнулась дверь к нему в кабинет.
– В приемной ждет некая мисс Мейфилд, – сообщила Делла. – Я думаю, стоит ее принять, пока она не разнесла нашу контору на мелкие кусочки.
Мейсон кивнул.
– Приглашай ее. Возможно, за ней следят полицейские. Если кто-то из них появится, задержи их как можно дольше.
Делла кивнула, открыла дверь и пригласила женщину, ожидавшую в приемной.
Полные формы миссис Мейфилд практически заполнили весь дверной проем, но Мейсон все равно увидел, как секретарша старается закрыть собой оставшуюся часть и говорит кому-то:
– Мне очень жаль, но у мистера Мейсона в настоящий момент важное совещание. Его нельзя беспокоить.
– Доброе утро, миссис Мейфилд, – кивнул ей Мейсон. Затем он встал, пересек кабинет и закрыл дверь на замок.
– Доброе утро! – рявкнула в ответ экономка. Вид у нее был весьма воинственный.
Адвокат показал на большое черное кожаное кресло и посетительница опустилась в него. Ее спина осталась прямой, подбородок был вздернут кверху.
– Что там с переводом показаний спидометра на бьюике? – спросила она.
Из приемной послышался шум, кто-то пытался толкнуть дверь кабинета, дергали ручку. Замок держал хорошо, а Мейсон не отводил взгляда от миссис Мейфилд, не давая ей оглянуться назад.
– Мистер Нортон сообщил в полицию, что бьюик украден, – начал адвокат. – Тогда мы думали, что его взяла мисс Челейн. Теперь похоже, что она этого не делала. Но бьюика явно не было в гараже, когда мистер Нортон звонил в полицию. Однако, спидометр показывает то количество миль, что и при возвращении мистера Нортона из банка. Это означает, что тот человек, который брал бьюик в ночь убийства, или перевел показания спидометра назад, или вообще отключал его, когда ездил на машине.
Миссис Мейфилд покачала головой.
– Машину никто не брал, – сказала она.
– Вы уверены?
– Пуркетт, дворецкий, живет над гаражом. Он не спал тогда, читал книгу, и точно слышал бы, если бы кто-то завел мотор. Он утверждает, что двери гаража оставались закрытыми и ни одна из машин не выезжала.
– А он не мог ошибиться?
– Нет. Дверь создает очень много шума. Звук отдается в комнате дворецкого. Пуркетт бы, несомненно, его услышал. И еще я хочу выяснить, что вы там наговорили моему мужу, что я находилась в кабинете во время убийства...
– Забудем об этом на какое-то время, – прервал ее Мейсон. – Пока мы говорим о машине и времени у нас мало. Я не могу пойти на сделку с вами, пока не докажу, что спидометр отвели назад.
Она неистово закачала головой.
– Мы в любом случае ни до чего не договоримся, – заявила она. – Вы все испортили и запутали.
– Что вы хотите сказать?
– Вы неправильно взялись за это дело, и теперь полиция втянула в него Фрэнсис Челейн.
Черные глазки с негодованием уставились на адвоката и неожиданно наполнились слезами.
– Вы хотите сказать, что _в_ы_ втянули Фрэнсис Челейн в это дело, заметил Мейсон, вставая и осуждающе посмотрел на экономку. – Вы начали с того, что стали шантажировать ее в связи с замужеством, а затем требовали денег, чтобы не втягивать ее в дело об убийстве.
В блестящих темных глазах появилось еще больше влаги.
– Я хотела денег, – сказала миссис Мейфилд, потеряв свой воинственный вид. – Я знала, что это легкий способ их заполучить. Я знала, что Фрэнсис ждет огромное наследство. Я не видела причины, почему бы мне не поиметь хоть сколько-то. Когда она наняла вас, я поняла, что и вы на этом деле неплохо заработаете. Мне тоже хотелось! Я всю жизнь трудилась, как проклятая. Я вышла замуж за тупого, глупого человека, за болвана, у которого напрочь отсутствуют амбиции. Всю жизнь я брала ответственность на себя. Еще девочкой мне приходилось содержать семью. После замужества опять все свалилось на меня, я работала за двоих. Я уже много лет прислуживаю Фрэнсис. Я смотрю, как она бездельничает. Это избалованная кукла. Я вынуждена до костей стирать пальцы, выполняя работу по дому, а она завтракает в постели. Я устала от этого. Почему бы и мне не получить часть этих денег? Я всегда хотела много денег и чтобы мне кто-то прислуживал. Я готова была на все, чтобы заполучить их, только не вовлекая Фрэнсис в беду. Теперь я ничего не могу поделать. Полиция загнала меня в угол и заставила говорить. Они собираются арестовать Фрэнсис и обвинить ее в убийстве. В убийстве! Вы понимаете? – Она почти перешла на крик.
В дверь кабинета громко постучали.
– Откройте! – приказал грубый голос.
Мейсон не обращал никакого внимания на шум в приемной, продолжая неотрывно смотреть на миссис Мейфилд.
– Если это поможет разобраться с делом, вы найдете кого-то, кто поклянется, что машину брали из гаража, а спидометр был отключен или отведен назад? – спросил адвокат.
– Нет, – покачала головой экономка. – Машины оставались в гараже.
Мейсон принялся расхаживать из угла в угол.
В дверь кабинета стали стучать в два раза громче.
– Это полиция! – закричали в приемной. – Открывайте немедленно.
Внезапно Мейсон расхохотался.
– Ну я и идиот! – воскликнул он.
Экономка сморгнула слезы и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Естественно, машину не брали из гаража. Ни одна из них не покидала гараж. – Он ударил кулаком в ладонь и резко повернулся к экономке. – Если вы хотите что-то сделать для Фрэнсис Челейн, опять поговорите с Пуркеттом. Подробно все обсудите. Снова вспомните все детали, чтобы при любых обстоятельствах он не изменил своих показаний.
– Вы хотите, чтобы он заявил, что машина оставалась в гараже? спросила миссис Мейфилд.
– Я хочу, чтобы он сказал правду, но говорил ее уверенно, так, чтобы никто не смог поколебать его, когда он окажется на месте дачи свидетельских показаний в зале суда. Пусть он заявляет, что машина не покидала гараж ни разу за всю ночь, что двери гаража были закрыты и что никто не смог бы выехать на машине из гаража таким образом, чтобы он не услышал.
– Это правда. Он говорил именно это.
– Так вот, если вы хотите помочь Фрэнсис, отправляйтесь к Пуркетту и проследите, чтобы ничто на свете не могло поколебать его.
– Я сделаю все, что нужно, – пообещала она.
– Вы сказали полиции что-нибудь о получении денег от Фрэнсис Челейн? – быстро спросил Мейсон.
– Нет. Я сказала им, что она дала вам деньги, но я не знаю, сколько и в каких купюрах.
Дверь в кабинет жалобно заскрипела – ее явно хотели выломать. Мейсон подошел и открыл замок.
– Какого черта вы ломитесь в мой кабинет? – спросил он суровым тоном.
В комнату влетел коренастый, широкоплечий мужчина с толстой шеей и страшно недовольным видом.
– Я сказал вам, кто я. Я из полиции.
– Мне плевать, будь вы сам Муссолини, – ответил Мейсон. – Вы не имеете права вламываться ко мне.
– Черта с два! Я беру эту женщину под охрану.
Миссис Мейфилд вскрикнула.
– На каких основаниях? – попытался выяснить Мейсон.
– Как важную свидетельницу, показания которой имеют существенное значение в деле об убийстве, – ответил полицейский.
– Почему-то вы ее не брали под охрану как свидетельницу, пока она не зашла ко мне в кабинет, – заметил Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– То, что говорю, – ответил Мейсон. – Вы сидели перед входом в мой офис и следили за ним, пока не пришла миссис Мейфилд. Как только она появилась, вы бросились звонить начальству и вам приказали взять ее, как важную свидетельницу, пока она еще не успела поговорить со мной.
– Вы очень умны, не так ли? – съязвил полицейский.
Миссис Мейфилд переводила взгляд с одного на другого и наконец сказала:
– Но я ведь ничего такого не сделала.
– Вопрос не в этом, – ответил ей полицейский. – Мы просто хотим, чтобы вы, как важная свидетельница по делу об убийстве, находились там, где вас никто не станет беспокоить и надоедать вам.
– И там, где у вас не будет возможности говорить с кем-либо, кроме представителей окружной прокуратуры, – добавил Мейсон.
Полицейский злобно посмотрел в сторону адвоката.
– Насколько мне известно, вы получили десять тысяч долларов в тысячедолларовых купюрах, которые украли с тела Эдварда Нортона, – заявил полицейский.
– Правда?
– Правда, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
– Понятно. Вы ничего ни о чем не знаете, однако ваша жена имеет прекрасное представление о происходящем. Пожалуйста, передайте ей, что если она хочет, чтобы наша сделка состоялась, ОНА ДОЛЖНА ВЫЯСНИТЬ, КТО ПЕРЕВЕЛ СПИДОМЕТР НАЗАД.
– Вы имеете в виду, кто брал машину, сэр?
– Нет, – ответил Мейсон. – Меня совершенно не интересует, кто ее брал. Меня бы больше устроило, чтобы полиция считала, что это была мисс Челейн. Я хочу доказать, что спидометр был отведен назад, и выяснить, кто это сделал. Вы меня поняли?
– Думаю, да, сэр. Теперь понял.
– Когда ваша жена должна вернуться?
– Не знаю. Приехали люди из окружной прокуратуры. Они с ней о чем-то говорили, потом сказали, что хотят, чтобы она вместе с ними поехала в контору и сделала заявление.
– Понятно. Вы передадите ей все, что я просил?
– Да, сэр.
– Прекрасно. А теперь у меня к вам есть еще один вопрос. Где находились лично вы, когда совершалось преступление?
– Я? – переспросил садовник. – Спал.
– Вы уверены?
– Конечно. Я проснулся от этой суматохи, которая началась в доме.
– Ваша жена не спала, – заметил Мейсон.
– Кто это сказал? – спросил Мейфилд. В его угрюмых глазах промелькнули какие-то эмоции.
– Я. Ваша жена бродила по дому. Она еще не ложилась спать, когда было совершено преступление. Вы это прекрасно знаете.
– Ну и что?
– Просто в кабинете Нортона находилась какая-то женщина, когда мужчина наносил удар, – почти шепотом, многозначительно ответил Мейсон. Ваша жена намекнула, что это была мисс Челейн, или могла быть мисс Челейн. Передайте вашей жене, что теперь у меня имеются доказательства, которые наводят меня на мысль, что именно ваша жена находилась в той комнате в момент убийства.
– Вы что, – рассердился садовник, – обвиняете мою жену в убийстве?
– Я утверждаю, – продолжал Мейсон, глядя прямо в глаза садовнику, что теперь у меня имеются доказательства, показывающие, что именно ваша жена была той женщиной, которая находилась в кабинете Нортона, когда ему нанесли смертельный удар. Это не означает, что она сама наносила этот удар. Это не означает, что она знала, что удар должны нанести. Но это означает, что она находилась в кабинете в момент нанесения удара.
– Вы хотите, чтобы я это ей передал?
– Да, – кивнул Мейсон.
– Хорошо, я передам, только ей это не понравится.
– Меня совершенно не интересует, понравится ей это или нет, – ответил Мейсон. – Просто передайте, что я прошу.
– Ладно. Что-нибудь еще?
– Нет, – ответил Мейсон. – Кстати, проверьте, когда будете все это ей передавать, чтобы никто не подслушивал. Другими словами, мне бы очень не хотелось, чтобы представители окружной прокуратуры узнали о нашем разговоре.
– О, естественно, я об этом позабочусь.
– Прекрасно.
Мейсон сел в машину и поехал обратно по бульвару. Он остановился у маленького ресторанчика, где, не торопясь, поужинал. Когда он вышел и закурил, разносчики газет уже начали предлагать вечерние выпуски. Мейсон купил газету, сел в машину, откинулся на сиденье и стал читать заголовки, напечатанные крупным шрифтом:
«Еще одна тайна в убийстве миллионера... Женщина в комнате во время совершения преступления... Полиция находит купюры, украденные у миллионера, по номерам, записанным в банке... Наследница тайно выходит замуж, а мужа разыскивают, как важного свидетеля... Очаровательная племянница таинственно исчезает после визита к известному адвокату.»
Мейсон прочитал весь сенсационный отчет, следовавший за заголовками. Репортеры старались между строк сказать столько, сколько могли. Они не делали фактических обвинений, но читатели могли сразу же догадаться, что полиция совсем не удовлетворена признанием Питера Девоэ, шофера, обвиненного в совершении преступления. Полиция предполагает, что, возможно, в самом ближайшем будущем в дело будут вовлечены богатые люди, занимающие определенное положение в обществе.
Мейсон аккуратно сложил газету и убрал в бардачок, потом отправился не в свою холостяцкую квартиру, а в гостиницу, где взял номер под вымышленным именем. Там он и провел эту ночь.
14
Мейсон вошел в свой офис, поздоровался с Деллой Стрит и сразу же направился в кабинет, где на столе были разложены утренние газеты.
Делла распахнула дверь и проследовала за ним.
– Кто-то вломился к нам ночью и обыскал...
Адвокат резко повернулся и приложил палец к губам. Затем, когда она замолчала, он внимательно осмотрел офис. Он отодвигал картины, заглядывал за них, открывал книжные шкафы, исследовал стены, затем забрался под письменный стол. В конце концов он выпрямился, улыбнулся и сообщил:
– Искал потайной микрофон. Они могли его оставить.
Делла Стрит кивнула.
– Кто-то вломился к нам сегодня ночью, – повторила она. – Все осмотрели, даже сейф открывали.
– Разбили его?
– Нет, взломщик оказался опытный, видимо, не с первым подобным замком работал: ни одного следа. Я поняла, потому что бумаги сейчас лежат по другому.
– Ладно, забудь. Есть еще какие-нибудь новости?
– Никаких, – ответила секретарша, – если не считать трех полицейских, которые следят за нашим офисом. Я думаю, они кого-то поджидают.
Адвокат многозначительно улыбнулся и заявил:
– Пусть подождут. Им давно пора научиться терпению.
– Ты читал газеты?
– Утренние пока нет.
– В последних изданиях говорится, что идентифицировали трость, которой убили Нортона.
– Правда?
– Она принадлежит Робу Глиасону, мужу нашей клиентки.
– Это означает, что ему предъявят обвинение в предумышленном убийстве первой степени, а с Девоэ обвинения снимут.
– Они и ей предъявят обвинение, если уже этого не сделали, высказала свое мнение Делла.
– Как так?
– Секретарь, Дон Грейвс, представил дополнительную информацию, которая, в общем-то, изменила весь подход к делу, как можно судить из отчета «Стар». Грейвс пытался кого-то защищать, но полиция надавила на него и он в чем-то признался.
– Да, дело становится интересным. Если кто-то придет к нам, задержи их, не впускай сразу же.
– Ты собираешься сам впутаться в это дело?
– Зачем мне впутываться?
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Ты слишком много делаешь для клиентов, собственную шею готов подставить.
– Ну, знаешь...
– Не притворяйся. С чего бы это вдруг у мисс Челейн ни с того, ни с сего у тебя в кабинете случился нервный срыв и ты куда-то отправил ее на «скорой»?
– И что здесь такого? – улыбнулся Мейсон.
– А разве не считается преступлением сокрытие лица, которое разыскивает полиция? – ответила Делла вопросом на вопрос.
– Ее тогда разыскивала полиция?
– Нет, – с сомнением в голосе сказала Делла. – Тогда нет.
– Более того, – продолжал Мейсон, – я не врач. Я могу сделать неверный диагноз. Мне показалось, что у нее нервный срыв, так что я вызвал врача, чтобы подтвердить сложившееся у меня впечатление.
Делла Стрит нахмурилась и покачала головой.
– Не нравится мне все это, – сказала она.
– Что тебе не нравится?
– Как ты всегда сам впутываешься. Почему ты не в состоянии спокойно работать в своем кабинете, а потом выступать в зале суда?
– Не могу тебе ответить, – улыбнулся Мейсон. – Возможно, это болезнь.
– Не притворяйся идиотом, шеф. Другие адвокаты просто приходят в зал суда, допрашивают свидетелей, а потом представляют дело присяжным. А ты вечно в самой гуще событий.
– У других адвокатов клиентов иногда вешают, – заметил Мейсон.
– И иногда они этого заслуживают, – парировала она.
– Не исключено. Но из моих клиентов пока еще никого не повесили, и не было ни одного, кто бы этого заслуживал.
Она с минуту неотрывно смотрела на него, затем улыбнулась материнской улыбкой.
– Значит, _в_с_е_ твои клиенты невиновны? – спросила она.
– Это говорят присяжные. Ведь, в конечном счете, решать им.
Она вздохнула и пожала плечами.
– Ты выиграл.
Делла Стрит вернулась в приемную.
Когда дверь за ней захлопнулась, адвокат сел за свой стол и раскрыл газету. Он, не отрываясь, читал минут пятнадцать, пока не распахнулась дверь к нему в кабинет.
– В приемной ждет некая мисс Мейфилд, – сообщила Делла. – Я думаю, стоит ее принять, пока она не разнесла нашу контору на мелкие кусочки.
Мейсон кивнул.
– Приглашай ее. Возможно, за ней следят полицейские. Если кто-то из них появится, задержи их как можно дольше.
Делла кивнула, открыла дверь и пригласила женщину, ожидавшую в приемной.
Полные формы миссис Мейфилд практически заполнили весь дверной проем, но Мейсон все равно увидел, как секретарша старается закрыть собой оставшуюся часть и говорит кому-то:
– Мне очень жаль, но у мистера Мейсона в настоящий момент важное совещание. Его нельзя беспокоить.
– Доброе утро, миссис Мейфилд, – кивнул ей Мейсон. Затем он встал, пересек кабинет и закрыл дверь на замок.
– Доброе утро! – рявкнула в ответ экономка. Вид у нее был весьма воинственный.
Адвокат показал на большое черное кожаное кресло и посетительница опустилась в него. Ее спина осталась прямой, подбородок был вздернут кверху.
– Что там с переводом показаний спидометра на бьюике? – спросила она.
Из приемной послышался шум, кто-то пытался толкнуть дверь кабинета, дергали ручку. Замок держал хорошо, а Мейсон не отводил взгляда от миссис Мейфилд, не давая ей оглянуться назад.
– Мистер Нортон сообщил в полицию, что бьюик украден, – начал адвокат. – Тогда мы думали, что его взяла мисс Челейн. Теперь похоже, что она этого не делала. Но бьюика явно не было в гараже, когда мистер Нортон звонил в полицию. Однако, спидометр показывает то количество миль, что и при возвращении мистера Нортона из банка. Это означает, что тот человек, который брал бьюик в ночь убийства, или перевел показания спидометра назад, или вообще отключал его, когда ездил на машине.
Миссис Мейфилд покачала головой.
– Машину никто не брал, – сказала она.
– Вы уверены?
– Пуркетт, дворецкий, живет над гаражом. Он не спал тогда, читал книгу, и точно слышал бы, если бы кто-то завел мотор. Он утверждает, что двери гаража оставались закрытыми и ни одна из машин не выезжала.
– А он не мог ошибиться?
– Нет. Дверь создает очень много шума. Звук отдается в комнате дворецкого. Пуркетт бы, несомненно, его услышал. И еще я хочу выяснить, что вы там наговорили моему мужу, что я находилась в кабинете во время убийства...
– Забудем об этом на какое-то время, – прервал ее Мейсон. – Пока мы говорим о машине и времени у нас мало. Я не могу пойти на сделку с вами, пока не докажу, что спидометр отвели назад.
Она неистово закачала головой.
– Мы в любом случае ни до чего не договоримся, – заявила она. – Вы все испортили и запутали.
– Что вы хотите сказать?
– Вы неправильно взялись за это дело, и теперь полиция втянула в него Фрэнсис Челейн.
Черные глазки с негодованием уставились на адвоката и неожиданно наполнились слезами.
– Вы хотите сказать, что _в_ы_ втянули Фрэнсис Челейн в это дело, заметил Мейсон, вставая и осуждающе посмотрел на экономку. – Вы начали с того, что стали шантажировать ее в связи с замужеством, а затем требовали денег, чтобы не втягивать ее в дело об убийстве.
В блестящих темных глазах появилось еще больше влаги.
– Я хотела денег, – сказала миссис Мейфилд, потеряв свой воинственный вид. – Я знала, что это легкий способ их заполучить. Я знала, что Фрэнсис ждет огромное наследство. Я не видела причины, почему бы мне не поиметь хоть сколько-то. Когда она наняла вас, я поняла, что и вы на этом деле неплохо заработаете. Мне тоже хотелось! Я всю жизнь трудилась, как проклятая. Я вышла замуж за тупого, глупого человека, за болвана, у которого напрочь отсутствуют амбиции. Всю жизнь я брала ответственность на себя. Еще девочкой мне приходилось содержать семью. После замужества опять все свалилось на меня, я работала за двоих. Я уже много лет прислуживаю Фрэнсис. Я смотрю, как она бездельничает. Это избалованная кукла. Я вынуждена до костей стирать пальцы, выполняя работу по дому, а она завтракает в постели. Я устала от этого. Почему бы и мне не получить часть этих денег? Я всегда хотела много денег и чтобы мне кто-то прислуживал. Я готова была на все, чтобы заполучить их, только не вовлекая Фрэнсис в беду. Теперь я ничего не могу поделать. Полиция загнала меня в угол и заставила говорить. Они собираются арестовать Фрэнсис и обвинить ее в убийстве. В убийстве! Вы понимаете? – Она почти перешла на крик.
В дверь кабинета громко постучали.
– Откройте! – приказал грубый голос.
Мейсон не обращал никакого внимания на шум в приемной, продолжая неотрывно смотреть на миссис Мейфилд.
– Если это поможет разобраться с делом, вы найдете кого-то, кто поклянется, что машину брали из гаража, а спидометр был отключен или отведен назад? – спросил адвокат.
– Нет, – покачала головой экономка. – Машины оставались в гараже.
Мейсон принялся расхаживать из угла в угол.
В дверь кабинета стали стучать в два раза громче.
– Это полиция! – закричали в приемной. – Открывайте немедленно.
Внезапно Мейсон расхохотался.
– Ну я и идиот! – воскликнул он.
Экономка сморгнула слезы и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Естественно, машину не брали из гаража. Ни одна из них не покидала гараж. – Он ударил кулаком в ладонь и резко повернулся к экономке. – Если вы хотите что-то сделать для Фрэнсис Челейн, опять поговорите с Пуркеттом. Подробно все обсудите. Снова вспомните все детали, чтобы при любых обстоятельствах он не изменил своих показаний.
– Вы хотите, чтобы он заявил, что машина оставалась в гараже? спросила миссис Мейфилд.
– Я хочу, чтобы он сказал правду, но говорил ее уверенно, так, чтобы никто не смог поколебать его, когда он окажется на месте дачи свидетельских показаний в зале суда. Пусть он заявляет, что машина не покидала гараж ни разу за всю ночь, что двери гаража были закрыты и что никто не смог бы выехать на машине из гаража таким образом, чтобы он не услышал.
– Это правда. Он говорил именно это.
– Так вот, если вы хотите помочь Фрэнсис, отправляйтесь к Пуркетту и проследите, чтобы ничто на свете не могло поколебать его.
– Я сделаю все, что нужно, – пообещала она.
– Вы сказали полиции что-нибудь о получении денег от Фрэнсис Челейн? – быстро спросил Мейсон.
– Нет. Я сказала им, что она дала вам деньги, но я не знаю, сколько и в каких купюрах.
Дверь в кабинет жалобно заскрипела – ее явно хотели выломать. Мейсон подошел и открыл замок.
– Какого черта вы ломитесь в мой кабинет? – спросил он суровым тоном.
В комнату влетел коренастый, широкоплечий мужчина с толстой шеей и страшно недовольным видом.
– Я сказал вам, кто я. Я из полиции.
– Мне плевать, будь вы сам Муссолини, – ответил Мейсон. – Вы не имеете права вламываться ко мне.
– Черта с два! Я беру эту женщину под охрану.
Миссис Мейфилд вскрикнула.
– На каких основаниях? – попытался выяснить Мейсон.
– Как важную свидетельницу, показания которой имеют существенное значение в деле об убийстве, – ответил полицейский.
– Почему-то вы ее не брали под охрану как свидетельницу, пока она не зашла ко мне в кабинет, – заметил Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– То, что говорю, – ответил Мейсон. – Вы сидели перед входом в мой офис и следили за ним, пока не пришла миссис Мейфилд. Как только она появилась, вы бросились звонить начальству и вам приказали взять ее, как важную свидетельницу, пока она еще не успела поговорить со мной.
– Вы очень умны, не так ли? – съязвил полицейский.
Миссис Мейфилд переводила взгляд с одного на другого и наконец сказала:
– Но я ведь ничего такого не сделала.
– Вопрос не в этом, – ответил ей полицейский. – Мы просто хотим, чтобы вы, как важная свидетельница по делу об убийстве, находились там, где вас никто не станет беспокоить и надоедать вам.
– И там, где у вас не будет возможности говорить с кем-либо, кроме представителей окружной прокуратуры, – добавил Мейсон.
Полицейский злобно посмотрел в сторону адвоката.
– Насколько мне известно, вы получили десять тысяч долларов в тысячедолларовых купюрах, которые украли с тела Эдварда Нортона, – заявил полицейский.
– Правда?
– Правда, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23