Мьюла промолчала. Он ответил сам:
– Да потому, что, если бы ты сказала «нет», мне пришлось бы убить тебя.
– Убить меня?! – Мьюла расхохоталась и обвела сумасшедшим взглядом следы побоища. – Убить? Ты что, еще не понял? Я УЖЕ МЕРТВА!
– Мьюла, я понимаю, у тебя страшное горе, и только время способно залечить его. Пойдем со мной, и я сделаю для тебя все что захочешь. Я помогу тебе забыть смерть твоих близких. Ты будешь жить в моем доме как королева…
Мьюла усмехнулась и поглядела на него странным взглядом – веселым и отчаянным одновременно. Талат осекся, смутился и торопливо сказал:
– Мы будем жить в одном доме, но не беспокойся, я не стану принуждать тебя к близости, пока ты сама не будешь готова к этому. Я буду терпелив, я дам тебе столько времени, сколько потребуется…
– А я уже готова, – перебила Мьюла. В ее раскосых глазах раскаленным золотом плескалось веселье… или… безумие?
Талат растерялся:
– Готова? Ты… уверена?
– Конечно! Не будем откладывать. Сделаем все прямо сейчас.
– Сейчас?!
– Да, дорогой, – промурлыкала Мьюла и прикоснулась губами к его губам. Талат в первый момент замер, а потом стал жадно целовать ее, позабыв и про Вайреса, и про окружающие их следы побоища.
Повелитель Иллюзий напомнил о себе деликатным кашлем.
– Ну не буду вам мешать, – с легким смешком сказал он. – Я ухожу.
– Погоди! – Мьюла высвободилась из объятий Талата и подошла к Вайресу: – Останься. Я хочу сейчас подарить вам обоим то, что вы желаете больше всего на свете.
– Обоим? – нахмурился Талат.
– И чего же, по-твоему, мы желаем? – игриво откликнулся Вайрес.
– Боя, чего ж еще, – усмехнулась Мьюла. – Вы любите смотреть, как сражаются и умирают другие. Вы любите сражаться сами, зная, что противник почти наверняка слабее вас. Что вы, девять шансов из десяти, останетесь в живых в любой схватке. Ну а теперь вам придется испытать на себе этот крохотный единственный шанс – шанс быть убитыми. Вы разделите судьбу тех, кого могли, но не пожелали спасти.
– А ты не много ли берешь на себя, девочка? – прищурился Вайрес.
– В самый раз, – улыбнулась Мьюла.
– Погодите! – взмолился Талат. – Я ничего не понимаю! Мьюла, мы же с тобой только что… Ты же сказала, что…
– Тот поцелуй был ответом на твои чувства ко мне, а бой будет расплатой за равнодушие к ним. – Она обвела рукой трупы дарианцев.
– Я не буду драться с тобой, – покачал головой Талат.
– Тогда я просто убью тебя.
– Это вряд ли, – процедил Вайрес.

22

Открывающий Порталы был глуп, но любопытен. Испугавшись Талата, он некоторое время просидел в норке за камнями, а потом осмелел и вылез наружу. Он увидел яркую зарницу, заинтересовался и пошел взглянуть. Увиденное потрясло его.
Тяжелые жгуты молний щупальцами обвивались вокруг огненных колец. Узкое пространство между горами и морем сотрясалось от падающих с неба острых игл мрака. Прямо в воздухе распускались невообразимо прекрасные цветы изо льда, рассыпались лепестками острейших лезвий и злыми осами летели к танцующей с мечами женщине. Но на пути ледяного роя внезапно встал плотный черный щит тьмы, и призрачные лезвия раскрошились, растеклись по щиту холодными капельками дождя, а женщина выписала в воздухе мечами замысловатую фигуру. Раздался стон, на клинках появилась кровь, а на женщину двинулась плотная стена огня. Внезапно море всколыхнулось, прибрежная волна встала на дыбы и покатилась по камням навстречу огню.
Открывающий Порталы взвизгнул от восторга и приблизился, боясь упустить хоть мгновение столь захватывающего зрелища. Но внезапно камни под ним зашевелились, задрожали, он потерял равновесие и кубарем вкатился прямиком в эпицентр бушующей схватки. Огненный язык жадно лизнул его тело.
– Бигу больно! – взревел Открывающий и отпрянул в сторону, но там его встретил жалящий частокол молний. Биг заплакал от ужаса и начал поспешно открывать портал. Он торопливо нащупал связь с первым попавшимся миром и протянул невидимый тоннель, но тут его магия вошла в соприкосновение с магией дейвов, образовав горючую смесь, а детонатором послужило Дыхание Звезды Мьюлы.
Чудовищной силы взрыв потряс округу. Часть острова срезало будто ножом, искрошило в пыль и разметало в пространстве. Вода у берега закипела и отступила, выдавленная небывалой силы воздушной волной. Ураганный ветер пронесся над островом, разбрасывая камни будто пушинки и вырывая с корнем сосны, как травинки.
Вайрес и Талат оказались как раз на пути урагана. Будучи в облике Огня, Талат умер мгновенно – воздушный вихрь за считаные мгновения разметал его на мельчайшие искорки, а Вайресу повезло меньше. Жесткая рука ветра подхватила его и бросила на острый обломок скалы. Каменный зуб пронзил тело Повелителя Иллюзий, и он еще долго дергался в агонии, словно гигантская, насаженная на иглу бабочка.
А Мьюлу утащило в портал. Огненная волна взрыва подхватила ее, закрутила бешеной юлой и втянула в тоннель межреальности.
Пламя выплеснулось из воронки в морозную зиму. Перед глазами Мьюлы мелькнули заснеженные ветки дубов и сосен, белые пушистые охапки кустов и синие вершины гор. Несмотря на снег, пожар занялся резко и сразу, жадно набрасываясь на кусты и деревья. Взрывной волной Мьюлу отбросило немного в сторону от основного пожара. Она влетела спиной в мягкую снежную перину, несколько снежинок осело на лице, и их холодное прикосновение оказалось чрезвычайно приятным. Мьюла не сделала попытки подняться на ноги. Она лежала в сугробе там, где упала, а вокруг бушевал пожар. Его пламя постепенно подбиралось к толстому, полумертвому стволу лиственницы, возле которой лежала Мьюла. Вероятно, некогда в дерево ударила молния – его ствол раскололся возле самой верхушки, и ветви больше не росли. Дерево засыхало, умирало и являлось лакомой добычей для бушующего вокруг огня.
Мьюла лежала неподвижно и не отрываясь смотрела на лиственницу. Девушка не умела предсказывать будущее, но сейчас точно знала, что произойдет уже через несколько мгновений: пламя доберется-таки до дерева, раскаленными ручейками пробежит по засохшей древесине, подтачивая изнутри, пока наконец лиственница не рухнет, погребая ее под собой.
«Дважды коснешься Огня… Если не сгоришь, познаешь счастье…» Она сгорела. Счастье не для нее.
Мьюла смотрела на лиственницу и ждала. Уже скоро. Огонь вот-вот сделает то, что так и не сумел сделать Талат.
С громким треском оторвалась подточенная огнем пылающая ветка и рухнула рядом с Мьюлой, огненной крупой обжигая левую кисть и щеку. Мьюла не шевельнулась, у нее не осталось ни единого чувства, ни боли, ни страха, ни ненависти. Только ожидание – сейчас, уже скоро, вот-вот… осталось подождать совсем немного… еще чуть-чуть…
Лиственница заскрипела, наклоняясь…
Внезапно чьи-то руки выдернули девушку из-под падающего огня и отбросили в сторону.
– Зачем? – слабо удивилась Мьюла. – Не надо…
– Еще как надо, дура! – злобно откликнулся незнакомый мужской голос. – Ты совсем спятила, да? Лежишь как бревно! Ослепла или оглохла? Я кричу тебе, кричу… Еле успел… Уф! В жизни так быстро не бегал!
Мьюла молча зарылась лицом в снег и свернулась клубком, обхватив колени ладонями. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Чтобы она могла просто остаться здесь, в снегу, и уснуть. Но у нежданного спасителя были на ее счет другие планы. Он грубо перекинул девушку через плечо и потащил куда-то в глубь леса, обходя стороной бушующий пожар. Висящая вниз головой Мьюла невольно уткнулась носом в белый мех его дохи. Мех приятно пах домашним теплом и уютом. Домашним – тем, чего у нее уже никогда больше не будет…
Непоправимое горе обожгло ее почище огня.
– Отпусти меня, придурок! – зашипела Мьюла. Она ненавидела его. Если б не он, для нее уже все было бы позади. И боль, и страдания, и жизнь.
– Помолчи, а, – раздраженно откликнулся спаситель. – Думаешь, мне легко бежать по снегу, да еще с тобой на плече?
– Отпусти, иначе я ударю тебя!
Он выругался и поставил девушку на ноги. Только теперь Мьюла смогла как следует рассмотреть его. Молодой – ее ровесник или чуть постарше. Огромный – высокая Мьюла едва доставала ему до плеча. Широкоплечий. С грубыми, словно вырубленными из камня чертами лица и маленькими, глубоко посаженными темными глазками. Словом, кем-кем, а красавцем он точно не был. А с точки зрения дарианки, представительницы самой красивой расы вселенной, он был просто уродлив. Самым привлекательным в нем была его доха из белоснежного с темными вкраплениями меха и такая же шапка. Девушку передернуло от отвращения, а спаситель, напротив, впился в нее восхищенным взглядом.
– Уходи! – процедила сквозь зубы Мьюла. – Оставь меня в покое! Убирайся прочь!
Он сморгнул, приходя в себя, и сердито прищурился:
– Ты что, не видишь? Пожар вокруг. Лес старый, сухостоя много. А мы в лощине. Нас, того и гляди, отрежет. Погибнем. Надо идти. Быстро идти. Ты не сможешь. Давай я понесу тебя, так получится гораздо быстрее.
– Уходи! Оставь меня! – повторила девушка. – Я хочу остаться здесь!
Он покачал головой и сделал движение к ней. Мьюла ударила призрачным клинком, распоров рукав на его дохе. Он отскочил:
– Ты совсем обалдела?!
– Убирайся! – заплакала Мьюла. – Ну что ж ты ко мне привязался-то, а?
Он снова шагнул к ней. Мьюла угрожающе вскинула руку. На этот раз она шутить не станет. Если он не оставит ее в покое, она его убьет. Он запнулся на мгновение, словно понял ее намерение, но все же сделал еще шаг. И еще.
Что ж… Она его предупреждала! Мьюла взмахнула рукой, которая вновь обернулась призрачным разящим клинком. Но тут ей навстречу полетел огромный кулак, и тотчас перед глазами закрутился хоровод из припорошенных снегом, еще не тронутых огнем деревьев, а потом земля и небо поменялись местами.

23

Огонь… Он был повсюду. Он лез в глаза, вызывая резь и слезы. Он обжигал душу, вырывая из ее сведенного судорогой рта сухие, беззвучные рыдания.
Мьюла из последних сил боролась с Огнем, гасила его Водяной Чашей, била молнией, но он загорался вновь и вновь, и Мьюла снова гасила его, пока были силы, а потом, когда сил не стало, с облегчением нырнула в блаженное, студеное забытье.
Пришла в себя она от холода. Ее трясло, зубы колотились друг о дружку так, что отлетала эмаль. А вокруг была враждебная хищная темнота без единого огонька. Мьюла испытала ужас и облегчение одновременно: она все-таки победила Огонь, а что до остального – будь что будет. Да и чем теперь ее можно напугать? Смертью? Болью? Мьюла презрительно скривила трясущиеся губы. Трудно представить себе боль сильнее той, которую она уже пережила, а смерть… Смерть теперь для нее желанна… Но до чего же холодно! Холод мучил ее пострашнее любого палача, и она встала, пошатываясь, с заледеневшей кровати и пошла босиком по нестерпимо холодному полу в дальний угол комнаты – туда, где едва заметно белело в темноте меховое пятно уюта и спокойствия.
Пятно шевельнулось. Засветились в темноте зеленые огоньки звериных глаз. Барс настороженно прижал уши, с беспокойством наблюдая за приближающейся девушкой. Мьюла подхалимски забормотала:
– Хорошая кошечка, добрая, – и улеглась на теплой подстилке, крепко прижавшись всем телом к сильному, горячему зверю.
Проснулась она на кровати. Было тепло, даже жарко. В очаге горел огонь, а ее губ касался ковшик с горячим питьем. Мьюла выпила нечто, оказавшееся густым мясным бульоном. Напоивший ее мужчина отставил ковшик на стол и присел на край кровати.
– Послушай, – сказал он. – Ты больна. У тебя лихорадка, бред и леший знает что еще. Я постараюсь выходить тебя, но и ты должна мне помочь… Ты понимаешь, что я говорю?
Мьюла кивнула, разглядывая мужчину. Она узнала его – это он вытащил ее из-под падающей лиственницы. Теперь он показался ей еще уродливее. Хороши у него были только волосы – светло-русые, вьющиеся и на вид очень мягкие, будто льняные. Мьюле захотелось дотронуться до его головы. Она протянула руку. Он недоуменно отпрянул и нахмурился.
– Ты точно понимаешь, что я тебе говорю? – с сомнением переспросил он.
– Понимаю, – раздраженно буркнула Мьюла, злясь на себя за внезапный порыв.
– Понимаешь – это хорошо. Тогда слушай. Перестань гасить огонь в очаге. Сейчас зима. Таких морозов не было уже много зим. Без огня изба выстужается за считаные мгновения и… В общем, перестань гасить огонь в очаге, поняла?
Мьюла нахмурилась и недовольно посмотрела на него. Он принимает ее за идиотку! Она понимает, что огонь огню рознь. Огонь в очаге полезен, и она не гасила его. Она расправлялась совсем с другим огнем – обманчиво милым и смертельно опасным своим безразличием. С тем, имя которому Талат…
Согретая бульоном Мьюла заснула, а когда проснулась, вокруг снова бушевал Огонь. Он подбирался к беззащитному дарианскому поселению, грозя затопить спящих горняков, и только Мьюла могла защитить их. И девушка раз за разом гасила Огонь и била молнией в его источник – в Талата.
Раздавшийся вдруг стон на миг заставил ее смутиться. Вроде это не Талат, кто-то другой… Мьюла немного полежала в темноте, вспоминая, но так и не вспомнила, кто бы это мог быть. А потом ей стало не до воспоминаний – холод с голодным остервенением набросился на нее, и она, лязгая зубами, поспешно встала и пошла туда, где едва заметно белел в темноте островок теплоты и спокойствия…
Сквозь сон Мьюла почувствовала, как барс осторожно вытягивает из-под ее головы свою лапу и пытается встать. Девушка изо всех сил вцепилась в теплую, мягкую шкуру.
– Не уходи! Мне плохо без тебя!
Барс вздохнул совсем по-человечески, помедлил, но лег, бережно подгребая к себе лапами Мьюлу.
– Спасибо, – благодарно выдохнула она, засыпая.
Проснулась она на кровати, а у губ снова был ковшик с бульоном.
– Как тебя зовут? – спросил мужчина.
– Мьюла. А тебя?
– Айвах. Я урмак. А ты кто?
– Дарианка. А где твой барс? Почему он приходит только по ночам?
Мужчина несколько мгновений непонимающе смотрел на нее, а потом удивленно спросил:
– Ты не знаешь, кто такие урмаки?
– Не знаю, – отмахнулась Мьюла и повторила: – Почему твой барс приходит только по ночам?
– Потому что днем ты не гасишь очаг, – улыбнулся Айват, – а ночью мне холодно без огня… потому и барс…
Мьюла почти ничего не поняла из его слов. К тому же дарианка сильно удивилась: о чем это он? Она и ночью не гасит очаг… Что она, дура, что ли! Но развивать данную тему не хотелось, у нее появилась проблема посерьезнее – настоятельная потребность посетить туалет. Мьюла озабоченно осмотрела комнату. Крашенный черной краской очаг. Деревянная, явно самодельная мебель. Стол без скатерти. На полу у очага какая-то шкура, похожая на медвежью. Видимо, это именно на ней спала Мьюла в обнимку с ручным барсом. На полках в углу немногочисленная посуда: какие-то глиняные горшочки, жестяной кубок, чугунная сковорода. В другом углу этажерка с маленькими деревянными фигурками правящих Богов. Мьюла хмыкнула – примитив! В Дарии статуэтки Богов вырезали из мрамора и украшали бисером и стразами. А здесь сплошное убожество и примитив! И вообще, ее спаситель жил очень бедно. Так не жили даже тавагцы. Так в Дарии не жил никто. Мьюла поморщилась. Ладно, какое ей дело, богат он или беден. Ей за него не замуж выходить. Сейчас главное – найти туалет. Может, спросить? Мьюла замялась, как-то неудобно.
– В сенях ведро, – внезапно сказал наблюдающий за ней Айват.
– Какое ведро?
– Ну… Для этого дела… Сама дойдешь?
Мьюла кивнула и неуверенно встала на ноги. Айват подсунул ей под ноги короткие разношенные сапоги.
– Холодно, что ж ты все босиком-то скачешь…
Мьюла утонула в огромных сапожищах и неуклюже заковыляла к двери, только сейчас заметив, что она одета в чистую полотняную мужскую рубаху. Мьюла нахмурилась и остановилась.
– Это ты переодел меня? – спросила она Айвата.
– Конечно. – Он напрягся, явно ожидая от нее криков негодования. – Твоя одежда была вся в засохшей крови. Впрочем, как и ты сама. Извини, но мне пришлось тебя раздеть и помыть. Не буду врать, что я делал это с закрытыми глазами. Да, я видел тебя обнаженной и даже прикасался к тебе, но куда мне было деваться? Я вымыл тебя, перевязал раны и переодел. Надеюсь, ты не будешь на меня за это в претензии?
– Не буду, – кивнула Мьюла. – Спасибо.
Айват с облегчением перевел дух.
Когда она вернулась в комнату, Айват как раз ставил на стол чугунок с чем-то пахнущим так вкусно, что Мьюла едва не захлебнулась слюной. Она подошла к столу, села на широкую деревянную скамью:
– Что это?
– Суп. – Айват протянул ей простую деревянную ложку. – Ешь, пока не остыл.
– А ты?
– А я потом. – Он замялся. – У меня нет мисок и ложка всего одна.
– Сколько тебе лет? – приступила к допросу Мьюла. Она лучше всех знала, что внешность бывает обманчивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53