А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

«Не ругайся, Илюша, а то будешь как русские». Кроме чиновников, матом думают все военные и военизированные образования, все правоохранительные органы. Значительная часть пролетариата и трудового крестьянства, не говоря уже о заключенных. То есть матом думают практически все сознательные и полезные члены общества, за исключением горстки гнилых интеллектуалов. Мат есть наш главный язык, и, удерживая его в подполье, мы ежесекундно наносим ущерб нашей великой Родине и самих себя ставим в положение языкового меньшинства, в то время как мы подавляющее большинство.
— Вы что, суки, совсем охуели!
Такими словами может начинаться первый сюжет в программе новостей на государственном телеканале, слова могут принадлежать главе государства и должны быть адресованы собравшимся членам кабинета министров. Когда наши программы новостей будут начинаться так, половина проблем великой страны отпадет сама собой, потому что исчезнут искажения некачественного перевода. Никто не будет мямлить, нудеть, заикаться. Сигнал сверху от царя пойдет вниз к боярам в незамутненной форме: что царь думал, то и сказал. И каждый министр тогда начнет свои важные указания у себя в министерстве с правильного тона: «Вы что, суки…» —далее по первоисточнику.
Почему важно узаконить матерный язык? Потому что обращение «Вы что, суки…» содержит в себе огромный заряд энергии, которую жалко просто так, бессмысленно, выплескивать в пространство. Как, впрочем, любая фраза матерного языка, сказанная его природным носителем. Мощная энергетика, как любят говорить сегодня наши голубые, хилые и безголосые попзвезды, есть сущность матерной речи.
Снова сравним два высказывания: «Нет, ты ничего не получишь!» и «Хуй тебе моржовый в розовые губки!». Любой, даже не думающий матом читатель не может не признать, что мы сравниваем две совершенно разные величины. Это все равно, что сравнивать упрятанную в московскую канализацию речонку Неглинку и матушку-Волгу в ее нижнем течении.
Нашему матерному наречию невозможно научиться, если его музыку человек не впитал в детские и юношеские годы. Как невозможно научиться уникальному кубинскому бормотанию с использованием испанских слов, которое кубинцы называют «языком улицы» и о котором с гордостью говорят, что на этом языке их не может понять даже родная мама.
Я знаком с чехами и словаками, проведшими многие годы в сталинских лагерях, великолепно овладевшими там литературным русским, но при этом даже не пытавшимися активно овладеть матом. Они всё понимали, но даже не пытались воспроизвести. Когда я спрашивал почему — ведь это красиво, сильно, — один из них сказал: да, но русские надо мной бы смеялись, если бы я говорил это.
Словачка тетя Эмма, водившая когда-то по Братиславе русских туристов, на вопрос, какое первое русское слово она услышала, расплылась от счастья и громогласно пропела: «Еб твою мать!». Тетя Эмма была в то время пятилетней девчонкой и русский язык еще не изучала, но наш национальный пароль запомнила на всю жизнь. Это было первое и главное, что сообщили наши солдаты словацкому населению, освобождая его от фашистского гнета. Это был их «месседж».
Тетя Эмма не только запомнила месседж, она пыталась воспроизвести его музыку, напев, с которым пришли солдаты армии Конева, но конечно же не могла. Зато с ней случилась истерика от смеха, когда я научил ее выражению «пизда с ушами». И если словаки знают сегодня о том, в каких неожиданных местах могут вырастать иногда уши, то наверняка от тети Эммы.
Еще у меня был однокурсник по Московскому университету по кличке индеец Джо, сын индийского коммуниста, выросший в Москве, который совершенно точно фонетически, без малейшего акцента говорил матом, вернее, повторял услышанное от других, но нашей энергетики у него так и не появилось. Зато, когда нужно было сдавать экзамены и говорить нормативным языком, у него прорезывался ужасный акцент и его никто не понимал. Что объективно помогало сдавать экзамены.
В нашем мате содержится запас энергии, которого хватило бы на все человечество, и с этим запасом надо учиться правильно обращаться. Думая и говоря на родном матерном языке, мы разогреваемся, как атомные реакторы, и выплескиваем свою энергию, вместо того чтобы направлять ее в полезное русло. Мы учимся продавать нефть и газ, которые рано или поздно кончатся. А вот наш мат не кончится никогда, если мы не дадим ему умереть сами. Это неисчерпаемый, самообновляющийся ресурс энергии великого народа, и с апломбом филолога я утверждаю — ни один другой язык таким ресурсом не обладает.
В нашем мате содержится магия, уходящая в глубину тысячелетий, прямо в недра первобытной орды с ее строгим и неутомимым Отцом. Сегодня мы не знаем, что на самом деле говорим друг другу, начиная любую важную тему национальным паролем «Ну, еб твою мать!». Однако магия этой древней фразы не делается слабее от нашего незнания.
«Я еб твою мать» значит, что «я, может быть, твой родной Отец, и ты меня будешь слушаться». Это первый смысл — повелительный. Есть второй смысл — просительный, когда говорящий слабее собеседника: «Может быть, я твой отец, пожалей меня или хотя бы не убивай». Есть третий — оскорбительный: «Твоя мать потаскуха, я один из многих, кто ее еб, и ты сам непонятно чей и непонятно кто». Есть еще тысячи и тысячи смыслов, зависящие от того, какая музыка звучит вместе со звуками нашего национального пароля, который имеет прямой смысл положить на торжественную музыку и петь, вместо того чтобы нудно тянуть про «союз нерушимый».
Терминаторы народов
Один из смыслов этой книги — наглядно показать опасное извращение человеческой природы, в котором они упорствуют, оставляя нам, нашим братьям и себе самим все меньше шансов пожить еще хотя бы тысячу лет на нашей перенаселенной планете.
Извращение в том, что они хотят убивать всех подряд, но отказываются быть убитыми сами. Хотят убивать безопасно, с комфортом, как у себя в кино или у телевизора — попкорн с одной стороны, кока-кола с другой. Пульт управления в руке — дави себе на кнопку.
Кажется, они хотят отказаться даже просто умирать. Для этого всех остальных им придется превратить в своих доноров, в самообновляющийся склад живых органов и тканей. Износилась печень — взяли у донора, заменили. Донор, правда, без печени долго не проживет, поэтому у него логично отберут всё, что можно отобрать. Разберут на запчасти. Контуры таких питомников людей на запчасти уже сейчас отчетливо вырисовываются на горизонте. Но до этого прекрасного будущего предстоит еще дожить.
Они объявили себя шерифами, судьями и палачами в одном лице. Терминаторами народов с правом на убийство и гарантией безнаказанного осуществления этого права. «Лайсенс ту килл» (лицензия на убийство) применительно ко всем сразу. Стада джеймсов бондов — все с ровными зубами, все солнечно улыбаются.
Вскоре после их «Бури в пустыне» я смотрел документальный фильм, в котором американский генерал четверть часа очень душевно проповедовал о том, что жизнь одного их солдата стоит больше, чем жизни тысячи арабов.
Говорилось это на фоне демонстрации специального танка-бульдозера, который они изобрели, чтобы бороться с засевшими в окопах арабами. Танк-бульдозер закапывает солдат в окопах и тщательно их утрамбовывает. Вместо того чтобы с ними перестреливаться.
Их генерал говорил о том, какое гуманное оружие этот новый бульдозер, как он сберегает жизни их солдат: «Мы не входим в контакт с неприятелем, мы его сразу закапываем».
Когда автор фильма поинтересовался, а каково тем, кого закапывают живыми, генерал добродушно объяснил: мы так и так их убьем — какая им разница? К тому же некоторых танк сначала великодушно задавит, а уж только потом закопает. Конечно, те, кого закопают живыми, помучаются дольше, чем если бы их просто пристрелили. Но не откапывать же их, в самом деле! Зачем тогда придумали такой замечательный бульдозер? И вообще, так им и надо, зачем в окопы полезли, как смели с нами воевать? Сдаваться нужно было.
Они не могут выносить своих потерь, уже одни разговоры о потерях приводят их в депрессию. Даже безопасное и комфортное превращение Ирака в стрельбище для своей новой техники они поняли как смертельную угрозу.
— Ты понимаешь, весь цвет нашей нации был тогда под угрозой! — с надрывом говорил мне один из них после войны в Персидском заливе, где они потеряли сотню человек и разбомбили сотни тысяч арабов. То есть соблюли пропорцию: тысяча арабов за одного янки.
— В каком смысле под угрозой? — заинтересовался я, догадавшись, что цветом нации мой собеседник считает их солдат. — Вы всей толпой пошли на одинокого Саддама и устроили ему темную под одеялом. Где опасность? Ваши солдаты сидели в палатках при кондиционерах и пили пиво.
— Но если бы ваша проклятая ракета «Скад» попала в палатку, наши парни погибли бы! — горячо возразил он, забыв о том, что наши проклятые ракеты Саддам берег для Израиля.
Когда янки превратили в новое стрельбище Югославию и стало ясно, что победить в этом случае значит разбомбить всю страну, возник вопрос о сухопутной операции. Их президент тогда раскричался на весь мир: мы просчитали — наши будущие потери не менее четырехсот человек. Это для нас неприемлемая цена.
Тот, кто ему насчитал всего четыресто мертвых за сухопутную войну с югославской армией, был большой оптимист. Но даже четыресто оказалось невыносимо много.
Интересно, если бы нам или нашим братьям-китайцам предложили ценой потерь в четыресто солдат опустить еще не рожденную европейскую валюту, а вместе с ней и всю Европу, заработав при этом много миллиардов зеленых нулей, сколько секунд бы мы думали? И о чем?
Бомбить Югославию до кондиции Дрездена образца 1945 года американцы не стали, это было бы слишком некрасиво. Европа все-таки не Ирак. Пока еще. И потом, с началом бомбежек трусливые европейские деньги покатились к ним так резво, что они не успевали считать и укладывать. Цель «хай-тек вор шоу» над ночным Белградом была тем самым достигнута. Европа наделала под себя уже в самом начале спектакля, но нужно было заканчивать представление.
Недавний просвещенный демократ Милошевич по их простой схеме уже превратился в плохого парня, «бэдгая». Как Покемон. Из Пикачу в Чукапи. У них все рано или поздно становятся «бэдгаями» — такова основа нового порядка. «Бэдгаев» обязательно нужно наказывать. Чтобы наказать Милошевича, заплатили югославским предателям. Найти предателей нетрудно, предатели есть везде, и у нас в том числе. Но еще больше будет у них, и время это не за горами.
Платить югославским предателям очень не хотелось. Янки привыкли за каждую сброшенную бомбу, за каждый вылет самолета класть деньги из одного своего кармана в другой свой же карман. А тут пришлось дать чужим, хотя и полезным предателям, но чужим. Потосковали, но дали.
Впрочем, предатели сейчас на редкость дешевы и простодушны. За Милошевича сербам пообещали миллиард долларов. Получив товар с доставкой в Гаагу, об обещании забыли. Урок тем, кто в будущем будет продавать им своих Милошевичей — только с предоплатой, иначе кинут.
Интересны отзывы наших солдат о том, как янки воюют в Косове. У янки там есть всё, что нужно для успешных боевых действий — фитнессы с сауной, четырехразовое питание со свежими фруктами и ресторанным выбором блюд, дешевые бордели. И очень много самой передовой и самой дорогой в мире военной техники.
Но вот когда начинается стрельба, янки принципиально и организованно покидают свои посты и прячутся у себя на базе где-то между фитнессом и сауной. За что наши солдаты прозвали их «пиндосами». Слово непонятное, но им подходит.
Когда взбесившиеся от избытка демократии и бурно растущей героиновой торговли албанцы в Косово начинают стрелять в воздух — просто от полноты чувств и изобилия патронов, — урезонивают их только наши солдаты, которые в воздух стрелять не любят.
Своей тактике современной войны — бежать от любой опасности на самом дорогом в мире танке со спутниковой навигацией — янки научили и наших упитанных европейских братьев. Доходит до смешного. Кучка перепившихся албанцев на двух старых «фиатах» случайно оказалась вблизи дислокации немецкого танкового полка в Македонии. Полк немедленно подняли по тревоге, полк снялся с позиции и, гремя огнем, сверкая блеском башен, отступил на пятьдесят километров под защиту македонской полиции, вооруженной пистолетами Макарова.
Немцы срочно собрали бундестаг и выступили с угрожающим заявлением: «Если эти головорезы-албанцы еще раз посмеют пугать наш танковый полк, мы уйдем из Македонии раз и навсегда!». В Германии чуть не ушло в отставку правительство. Страна испытала бурю массового негодования: наших мальчиков там могли убить! Они разве за этим туда на танках поехали?
Глядя на это, никак не верится, что деды этих мальчиков воевали в промерзших окопах Сталинграда. И хорошо воевали.
Чего хотят уроды
Они хотят нашей смерти, но без войны с нами и нашими братьями. Хотят остаться на нашей планете сами.
Они, хорошие парни — «гудгайз», уже решили судьбу остальных, плохих парней — «бэдгайз», и уничтожают их с воздуха, забрасывают бомбами и поливают напалмом, как вредных жуков.
Что-то похожее в Европе было недавно в более дешевой режиссуре — тогдашних плохих парней евреев и славян тогдашние хорошие парни немцы водили в газовые камеры, а потом сжигали в крематориях. А из пепла делали минеральные удобрения.
Они желают всем смерти, но без войны — и в этом их неискоренимое заблуждение. Они забыли, что прежде чем водить всех в газовые камеры, немцы воевали.
Их несбыточная, инфантильная мечта — чтобы мы устранились сами по себе, повинуясь воле наших предателей, которые заиграют на дудочке, и мы, как зачарованные крысы, строем уйдем под воду.
Или чтобы мы и наши братья сцепились между собой по-настоящему и устранили друг друга еще до того, как разгорится последний бой за каждый глоток воздуха и каждую каплю воды на нашей планете. Загадили которую в основном они.
Желание их в принципе понятное. Ты умри сегодня —я завтра. Натравливай и созерцай. Но примерно то же самое хотят и планируют все остальные. В том числе и мы. И хотя опыта в таких делах у нас маловато, зато мы быстро учимся и всех догоним. Под нашим присмотром азербайджанцы напрягают армян, абхазцы — грузин, а наши русские скоро сильно напрягут латышей и эстонцев.
Нездорово другое: они вбили себе в голову, и вбили давно, что все всё будут делать по их планам. А в планах этих написано примерно следующее.
Первыми — мусульман.
Вторыми — индусов.
Потом на очереди мы или Европа. А может быть, мы с Европой одновременно.
И они остаются визави с нашими желтыми братьями, на которых иной управы, как водородные бомбы, нет и быть не может.
Не съеденные СПИДом негры к этому времени сосредоточатся в районе Монмартра в Париже, освободив от себя Африку, которая имеет шансы избежать атомных бомбежек. Там, в Африке, и соберутся немногие выжившие гомо сапиенс.
План как план. Немного, правда, напоминает анекдот про слона в зоопарке, который может съесть пятьдесят килограмм бананов. «Съесть то он съесть, да кто ж ему дасть?». Таких планов наш веселый Жирик может навалять на тысячу лет вперед.
Но план, какой бы крутой он ни был, еще не есть извращение. Он может быть заблуждением, ошибкой, как большинство человеческих планов. Извращение в том, что они сами признали свой план божественным, себя богами и о существовании других богов и других планов отказываются даже думать. То есть у них есть план насчет нас, а у нас на их счет плана якобы нет и быть не может.
Это их самое больное и слабое место. Это бред, формула которого звучит так: «Мы тут посовещались и решили ликвидировать сначала арабов ради их нефти, потом индусов, чтобы не успели переселиться и размножиться —далее по плану. И у нас все обязательно получится, потому что это мы. И никто нас не только не убьет — никто пальцем не тронет. И плевать мы хотели на чью-то тысячелетнюю государственность, на чьи-то религии, мифологии и аристократии. Мы на все это будем плевать, потому что у нас ничего такого не было и нет. Ни государства, ни религии, ни благородного сословия — у нас есть наш бред и много зеленых нулей в компьютерах».
Изращение в том, что они всему этому верят. Наш Жирик такого бреда может наговорить еще больше, особенно если ему заплатить, но будет при этом смеяться в душе. А они верят.
Я много лет ломал себе голову, откуда это у них. Ответ прост: от невежества. Они не знают и не хотят знать ничего, кроме своего магазинного рая, в котором их местная, разжиревшая от безделья сволочь заправляется чизбургерами, как грузовик соляркой.
Они просто невежды, в отличие от нас, весьма любознательных и смекалистых от природы.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'МЫ… их!'



1 2 3 4