Эмансипация не проникла в среду вервольфов. Самка, у которой есть самец, занимает положение в соответствии с рангом своего самца, а независимые самки всегда ниже самцов – если только эти самцы не склонны к покорности, что бывает очень редко. Это обстоятельство причинило мне много горя, так как я росла в стае вервольфов. Если рядом нет никого более доминантного, Мак не сможет справиться с волком в себе. Адам еще не прибыл, так что придется мне.
Я посмотрела на него, изо всех сил подражая приемному отцу, и подняла бровь.
– Мак, ради бога, оставь этого мертвеца и иди сюда. Он медленно встал, вся его фигура выражала угрозу.
Но вот он покачал головой и потер лицо, чуть покачиваясь.
– Это помогает, – заметил он. – Можешь так сделать еще?
Я попыталась.
– Мак. Немедленно иди сюда.
Чуть пошатываясь, он подошел ко мне и сел.
– Когда Адам придет, – решительно произнесла я, – что бы ты ни делал, не смотри ему в глаза больше чем на одну-две секунды. Надеюсь, в тебе сработает инстинкт. Не нужно укрываться – помни, ты ничего плохого не сделал. Говорить буду я. Нам нужно, чтобы Адам взял тебя к себе домой.
– Я вполне проживу один, – возразил Мак. Он почти пришел в себя, но все же невольно поворачивал голову в сторону мертвого тела.
– Нет, не проживешь, – твердо сказала я. – Не будь здесь стаи, может, и выжил бы. Но если ты встретишься с любым волком из стаи, и стая о тебе не знает, тебя убьют. К тому же скоро полнолуние. Адам поможет тебе до этого времени контролировать твоего волка.
– Я смогу контролировать чудовище? – спросил Мак, застывая.
– Полностью, – ответила я. – И это не чудовище – не более, чем кашалот. Вервольфы вспыльчивы и агрессивны, но они не злы. – Я вспомнила о том вервольфе, который его продал, и поправилась: – По крайней мере не злее некоторых людей. – Я даже не помню, что делает этот зверь, – заявил Мак. – Как я смогу его контролировать?
– В первые несколько раз это трудно, – сказала я. – Хороший Альфа способен провести тебя через это. Когда приобретешь навыки, сможешь вернуться к прежней жизни, если захочешь. Придется только быть внимательным: даже в человеческом облике у тебя будет вспыльчивый характер и гораздо больше сил, чем ты привык. Адам тебя научит.
– Я не смогу вернуться, – прошептал он.
– Сначала научись контролю. Есть те, кто поможет тебе с остальным. Не сдавайся.
– Ты не похожа на меня.
– Конечно. Я ходячая; это другая форма. Я такой родилась.
– Никогда не слышал о ходячих. Это разновидность других?
– Близко, – сказала я. – У меня нет многого того, что есть у вас, вервольфов. Нет сверхсилы. Нет сверхбыстрого заживления ран. Нет стаи.
– И нет вероятности, что ты сожрешь друга, – предположил он. Не знаю, шутил он или говорил серьезно.
– Да, кое-какие преимущества есть, – согласилась я.
– Откуда ты столько узнала о вервольфах?
Я открыла рот, собираясь сообщить ему краткую версию, но решила, что подробности отвлекут его от мертвого тела.
– Моя мать была фанаткой родео, – начала я, садясь рядом с ним. – Ей нравились ковбои, любые. Она влюбилась в индейца из племени черноголовых, ездока на быках по имени Джо Старый Койот, из Браунинга, Монтана. И забеременела мной. Она мне позже рассказала, что мой отец происходит из рода знахарей и шаманов, но тогда она решила, что он просто пытается произвести на нее впечатление. Джо погиб в автокатастрофе через три дня после их первой встречи.
Тогда ей было семнадцать, и родители попытались убедить ее сделать аборт, но она и слышать не хотела. Тогда ее попробовали уговорить отдать меня на удочерение, но она хотела вырастить меня сама – до того момента, как мне исполнилось три месяца и она обнаружила в моей колыбели щенка койота.
– Что же она сделала?
– Попыталась разыскать семью моего отца, – ответила я. – Поехала в Браунинг и нашла несколько семей с такой фамилией, но все они утверждали, что никогда не слышали о Джо. Он точно был коренным североамериканцем. – Жестом я показала на себя. Сама я не выгляжу чистокровной: во мне есть и английские черты. Но кожа у меня даже в ноябре загорелая, а прямые волосы такие же темные, как глаза. – Но в остальном я о нем ничего не знаю.
– Старый Койот, – задумчиво произнес Мак. Я усмехнулась.
– Заставляет думать, что перемена в нашей семье передается по наследству, верно?
– Как получилось, что тебя воспитали вервольфы?
– Дядя моего прадеда был вервольфом. Считалось, что это семейная тайна, но от моей матери трудно что-нибудь утаить. Стоит ей улыбнуться человеку, и тот расскажет ей о всей своей жизни. Ну, она узнала номер его телефона и позвонила.
– Bay! – воскликнул Мак. – Никогда не встречался со своим прадедом.
– Я тоже, – заметила я. – Только с его дядей, который оказался вервольфом. Одно из преимуществ вервольфа – долгая жизнь.
«Если сумеешь взять под контроль своего волка, конечно, но это ему лучше объяснит Адам».
Его взгляд снова обратился к нашему покойному другу.
– Ну хорошо, – вздохнула я. – Глупое поведение все равно может привести к смерти. Дядя моего прадеда был достаточно умен, чтобы пережить свое поколение, но это не помешало ему однажды лунной ночью быть проткнутым лосем.
– Так вот, – продолжила я, – он приехал к нам и сразу понял, кто я, как только меня увидел. Это было до того, как другие открылись, и люди все еще верили в то, что наука доказала невозможность волшебства. Он сказал моей матери, что для меня безопасней будет расти в заброшенном районе Монтаны в стае Маррока – у вервольфов в Монтане есть собственный поселок, куда редко забредают чужаки. Меня воспитала бездетная семья.
– Мать просто отдала тебя?
– Она приезжала каждое лето, и ей это было нелегко. Марроки не слишком любят людей, за исключением собственных супруг и детей.
– Мне казалось, Маррок – это имя волка, который правит Северной Америкой.
– Стаи иногда принимают на себя имя правителя. Поэтому стая Маррока именует себя марроками. Но чаще основой названия служит географический термин. Волки Адама зовутся стаей бассейна Колумбии. В штате Вашингтон есть еще только одна стая – Изумрудная стая в Сиэтле.
Мак готов был задать следующий вопрос, но я подняла руку, призывая его к тишине. Услышала машину Адама.
– Помни, что я говорила тебе об Альфе, – сказала я Маку и встала. – Он хороший человек, и ты в нем нуждаешься. Просто сиди здесь, держи глаза опущенными и предоставь говорить мне, и тогда все будет в порядке.
Тяжелая гаражная дверь застонала, потом загремела, словно гигантские цимбалы, как будто раскрывалась быстрее, чем обычно.
На пороге стоял Адам Хауптман. Он на мгновение застыл, и я увидела его только глазами, как обычный человек. На него стоило посмотреть.
Несмотря на немецкую фамилию, лицо и волосы у него славянские: смуглая кожа, черные волосы, хотя не такие, как мои, – широкие скулы и узкий, но чувственный рот. Он не высок и не массивен, и кто-то может удивиться, почему, стоит ему войти в комнату, как все взоры устремляются на него. Люди думают, что именно лицо объясняет его привлекательность. Но они ошибаются. Адам – Альфа и, будь он уродлив, все равно приковывал бы внимание всех, кто окажется поблизости, любого волка и человека, а его мужественная красота лишь усиливала это впечатление.
При обычных обстоятельствах глаза у него карие, глубокого шоколадного цвета, но когда он сердится, они светлеют и становятся почти желтыми. Я услышала, как ахнул Мак, когда на него обрушилась волна гнева Адама, поэтому я, заранее приготовившись, позволила этой волне прокатиться над собой, как морской воде над обломком стекла.
Может, все-таки следовало объяснить получше, чем это я сделала по телефону, но иногда можно и позабавиться.
– Что случилось? – спросил он голосом чуть мягче первых зимних снежинок.
– Сложно объяснять, – ответила я, целых две секунды удерживая его взгляд, прежде чем повернула голову и кивнула в сторону тела. – Мертвец вон там. Если твой, то он новый – и ты плохо справился со своей работой. Он был слеп и глух, как человек. Я смогла захватить его врасплох, и он был настолько невежествен, что не знал: рана заживает не так быстро, если нанесена сверхъестественным существом. Он слишком увлекся погоней, позволил себе истечь кровью до смерти и…
– Хватит, Мерседес, – прорычал он, подошел к мертвому вервольфу и наклонился к нему. Передвинул тело, и рука трупа безвольно упала на землю.
Мак взвыл, но тут же наклонил голову и прижался к моей ноге, чтобы не смотреть.
Этот звук перенес внимание Адама с мертвеца на мальчишку.
Альфа проворчал:
– Он не мой – этот тоже.
– Как вежливо, – заметила я. – Твоя мама могла бы порадоваться твоим манерам, Хауптман.
– Осторожней, – прошептал он.
Это была не угроза, только предупреждение.
Хорошо. Он страшен. По-настоящему страшен. Вероятно, был страшен, когда еще был просто человеком. Но я не покажу ему, что он меня пугает.
– Адам Хауптман, – вежливо произнесла я, чтобы продемонстрировать, как это делается. – Позволь представить тебе Мака – это его единственное имя, которое мне известно. Примерно две луны назад на него напал вервольф из Чикаго. Вервольф убил его подругу, но Мак выжил. Нападавший захватил его и запер в клетку. Человек, похожий на чикагского Альфу Лео, продал его кому-то. Его держали в трейлере и использовали для чего-то похожего на эксперименты с наркотиками, пока он не сумел убежать. В пятницу на прошлой неделе он появился у дверей моей мастерской и спросил, нет ли работы.
– Ты не сообщила мне, что у твоей двери незнакомый вервольф?
Я подчеркнуто вздохнула.
– Я не член твоей стаи, Адам. Я знаю, тебе трудно это понять, поэтому скажу медленно: я не принадлежу тебе. И не обязана ничего тебе говорить.
Адам хрипло выругался.
– Новые вервольфы опасны, женщина. Особенно если они замерзли и проголодались. – Он посмотрел на Мака, и голос его совершенно изменился, из него исчезли гнев и напряжение. – Мерси, иди сюда.
Я не стала смотреть вниз, чтобы понять, что он увидел на лице Мака. Сделала шаг, но Мак вцепился в мою левую ногу. Я остановилась, чтобы не упасть.
– Гм. В данный момент я несколько стеснена.
– Для умной девочки ты иногда ведешь себя очень глупо, – сказал Адам мягким глубоким голосом, стараясь не напугать сидевшего рядом со мной вервольфа. – Закрыться в гараже с новым волком и мертвым телом – не самый мудрый из твоих поступков. Я пока не представляю, кто он. Было бы полезно знать его настоящее имя.
– Мак, – прошептала я, – как тебя зовут?
– Алан, – сонно ответил он, вставая на колени и прижимаясь лицом к моему животу. – Алан Маккензи Фрейзер, в честь моего деда, который умер в год, когда я родился. – Его движения привели к тому, что моя рубашка задралась, и он лизнул мою обнажившуюся кожу. Для чужака это могло бы показаться чувственным, но живот – самое уязвимое место тела, излюбленное хищниками. – Ты хорошо пахнешь, – прошептал он.
От него несло вервольфом, и я начинала паниковать – что в такой ситуации совсем не полезно.
– Алан, – произнес Адам, словно пробуя это имя на вкус. – Алан Маккензи Фрейзер, иди ко мне.
Мак отвел голову, но больно стиснул руками мою ногу. Он посмотрел на Адама и зарычал, что дрожью отозвалось в моей ноге.
– Моя, – заявил Мак.
Глаза Адама сузились.
– Не думаю. Она моя.
«Было бы лестно, – подумала я, – если бы один из них не говорил обо мне как об обеде, да и во втором я не уверена». Пока Адам отвлекал внимание Мака, я протянула руку за спину и схватила большой гаечный ключ, лежавший на полке сразу за мной. И двинула им Мака по лопатке.
Удар вышел не очень сильный, потому что я не могла как следует размахнуться, но лопатку, даже лопатку вервольфа, повредить нетрудно. Я услышала, как треснула кость, и вырвалась из рук Мака, прежде чем он пришел в себя от неожиданности.
Мне не хотелось причинять ему боль, но он выздоровеет за несколько часов, а я не позволю ему съесть меня. Не думаю, чтобы после убийства он оправится так же легко и быстро, как от сломанной кости.
Адам двигался почти так же стремительно, как я. Он схватил Мака за загривок и рывком поставил на ноги.
– Адам, – сказала я, пребывая в относительной безопасности в дальнем углу гаража. – Он новый и необученный. Он жертва.
Я сознательно вела речь тихо и спокойно, чтобы не усиливать возбуждение.
Помогло и то, что в этот момент Мак не выглядел особенно опасным. Он безвольно висел в руках Адама.
– Прости, – почти неслышно произнес Мак. – Прости. Адам преувеличенно раздраженно вздохнул и отпустил Мака – вначале поставил на ноги, но так как ноги Мака подогнулись, Адам опустил его за землю.
– Больно, – скулил Мак.
– Знаю. – В голосе Адама больше не было гнева. Конечно, он говорил с Маком, а не со мной. – Если переменишься, заживет быстрее.
Мак посмотрел на него. – Не думаю, что он знает, как это делать нарочно, – высказала я предположение.
Адам задумчиво взглянул на тело, потом на меня.
– Ты что-то говорила о клетке и экспериментах? Мак промолчал, поэтому я кивнула.
– Да. Очевидно, у кого-то есть наркотик, который пытаются применить к вервольфам. – Я повторила все, что рассказал мне Мак, потом подробно описала собственную встречу с мертвым ныне вервольфом и его напарником-человеком. Я уже сообщила Адаму большинство фактов, но была уверена, что часть информации потерялась из-за его возбужденного состояния, поэтому просто все рассказала снова.
– Проклятие, – кратко выразился Адам, когда я закончила. – Бедняга. – Он повернулся к Маку. – Ну хорошо. С тобой все будет в порядке. Прежде всего надо вызвать твоего волка, чтобы ты мог залечить рану.
– Нет, – возразил Мак, дико поглядев сначала на мертвеца, потом на меня. – Когда я такой, я себя не контролирую. Я кому-нибудь причиню боль.
– Посмотри на меня, – велел Адам, и хотя его мрачный глубокий голос был адресован не мне, я не могла оторвать от него взгляда. Мак тем более. – Все в порядке, Алан. Я не позволю тебе причинить вред Мерси, хотя она заслуживает наказания. – И доказывая свою наблюдательность, добавил: – И не позволю тебе съесть мертвеца.
Когда Мак начал колебаться, я подошла к Адаму, чтобы иметь возможность смотреть парню в глаза.
– Я тебе говорила, что он будет контролировать твоего волка, если ты не сможешь. Поэтому он и Альфа. Необходимо ему поверить.
Мак закрыл глаза и кивнул.
– Хорошо. Но я не знаю как.
– Скоро научишься, – сказал Адам. – А сейчас я тебе помогу. – Коленом он оттолкнул меня и достал из кармана нож. – Тебе будет легче без одежды.
Я старалась держаться как можно незаметней и не вскрикнуть, услышав возглас Мака.
И в лучшие времена переход никогда не бывает легким и безболезненным, особенно он труден без помощи лунного призыва. Не знаю, почему вервольфы не могут меняться, как я, но мне пришлось закрыть глаза и постараться не обращать внимания на болезные звуки, доносившиеся из угла гаража. Сломанная лопатка не облегчала Маку переход. Некоторые вервольфы с опытом меняют форму относительно быстро, но новому на это требуется много времени.
Я вышла из гаража в контору, а оттуда наружу: чтобы оставить их в одиночестве и больше не видеть страдания Мака. Я села на единственную цементную ступеньку у конторы и стала ждать.
В тот момент, когда полные боли крики Мака перешли в волчий вой, вернулась Елизавета, опираясь на руку внука.
– Здесь еще один вервольф? – спросила она у меня. Я кивнула и встала.
– Тот мальчишка, о котором я рассказывала. Но здесь Адам, так что опасности нет. Вы вычистили автобус Стефана?
Я кивком указала на него.
– Да, да. Ты что, считаешь, что имеешь дело с любителем? – Она обиженно фыркнула. – Твой друг вампир никогда не узнает, что в салоне побывал еще один труп, кроме его собственного.
– Спасибо. – Я наклонила голову и, поскольку ничего больше не слышала в гараже, открыла дверь конторы и позвала: – Адам?
– Все в порядке, – устало ответил он. – Сейчас безопасно.
– Здесь Елизавета со своим шофером, – предупредила я на всякий случай: вдруг он в гневе ее не заметил.
– Пусть тоже заходит.
Я открыла переднюю дверь, но внук Елизаветы перехватил ее у меня и придержал для нас обеих. Елизавета переместила костлявую хватку с локтя внука на мой, хотя рука у нее была такая сильная, что я была уверена: она вполне может обойтись без помощи.
Мак сидел в том же углу гаража, в котором я его оставила. Его волчья форма была темно-серой, и поэтому он сливался с тенями на цементном полу. Одна лапа у него была белой, и под носом светлела полоска. У вервольфов окраска обычно больше напоминает собачью, чем волчью. Не знаю почему. У Брана, Маррока, – белое пятно на хвосте, словно он окунул его в ведро с краской. Мне это кажется забавным – но мне никогда не хватало духу сказать ему об этом.
Адам склонился над мертвецом, не обращая на Мака никакого внимания. Когда мы вошли, Альфа поднял голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30