Здесь выложена электронная книга Розовый куст автора по имени Файбышенко Юлий. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Файбышенко Юлий - Розовый куст.
Размер архива с книгой Розовый куст равняется 166.99 KB
Розовый куст - Файбышенко Юлий => скачать бесплатную электронную книгу
Юлий Файбышенко
Розовый куст
В Горны я попал случайно. Бродил по знакомому с детства Заторжью, обошел кладбище со старыми, не поддающимися времени отполированными цоколями купеческих памятников, вышел за ограду, спустился по Заварной и вдруг увидел пруды, поросшие ряской, наглухо замкнутые с двух сторон высокими заборами, на которых, навалясь, дремали яблоневые ветви. Буйно зеленел на противоположном берегу травянистый бугор. По стежке я выбрался туда, огляделся. Со всех сторон подступали к укрытой невдалеке за насыпью железнодорожной линии кварталы пятиэтажных типовых зданий. Горны лежали внизу, обойденные новыми микрорайонами, но пока не тронутые. Дома там стояли вразброд, как попало. У некоторых не было даже заборов. А там, где они и были, за их дощатой неприступностью крылись отнюдь не сады и оранжереи. В Горнах всегда жили люди пришлые, не собиравшиеся оседать здесь надолго, и теперь, когда новостройки обкладывали поселок, как победоносные армии ветхую крепость, еще яснее была его обреченность. Но прямо на взгорке, за которым они и начинались, собственно, эти самые Горны, ударил мне в глаза вешним розовым цветением могучий куст шиповника. Я стоял перед ним, удивляясь его нездешности и рокочущей под ветром ветвистой мощи, сумасбродству самого его красочного явления на скудной и угрюмой земле Горнов. Откуда он? Какой ветер развеял в этих местах розовое семя? Неужели дикая воля природы закинула сюда крохотное зернышко, давшее потом такие цепкие рослые всходы?
Нет, оказалось – куст этот посажен здесь человеком. Давно. Почти полвека назад. Тогда он был розой. Но годы шли, умер человек, присматривавший за ним до самой своей смерти, и вот теперь цветет в Горнах шиповник. Но шиповник – это всего лишь одичавшая роза. А лет прошло много, было с чего ему одичать.
Вот она, эта история.
Глава I
Рабочий день в бригаде по особо тяжким преступлениям заканчивался. Ветер заносил в открытое окно томительный запах сирени. За оградой угрозыска в соседних садах шумели яблони. Кроны, опушенные белым цветением, делали их похожими на гимназисток в форменных фартуках. Закат порой проливался на них, и белые их наряды начинали лиловеть в наступающих сумерках:
– В карты, что ли сыграем? – спросил Селезнев. Он осмотрел остальных и ни в ком не нашел поддержки.
– В азартные игры не играю, – сказал Стае, поднимая свою взъерошенную кудрявую голову, – и тебе не советую.
– Это почему же? – насмешливо полюбопытствовал Селезнев.
– Как партийцу, – сказал Стае.
– Ах, какие ужасти! – захохотал Селезнев. – Яйца курицу учат!
Климов хотел было срезать Селезнева, сказав, что тот давно напоминает ему каплуна, но дверь распахнулась, и дежурный завопил:
– Особо тяжкие! На выезд!
Они кинулись вниз.
Дежурный, топоча по ступеням подкованными сапогами, на ходу крикливо излагал:
– Позвонила и орет: «Скорее! Скорее! Скорее!» Я говорю:
«Что случилось?» А она: «Скорее! Скорее!» Я говорю: «Адрес давай!» А она опять: «Скорее!» В общем, у парка, Белоусовский проезд, дом два. Особнячок такой…
– Погоди, – сказал Климов, останавливаясь, – да там же доктор живет, Клембовский.
– Вот оттуда и звонили…
«Фиат» у шофера Коли долго фырчал, пыхал дымом, но не заводился. Поочередно крутили ручку. Климов уже хотел бежать за извозчиком, но мотор вдруг зарычал, и они вскочили в машину. Через ворота на Тургеневскую, затем по Базарной, разгоняя кур и собак, прыгая по булыжникам выщербленной мостовой, пугая старух на завалинках. Затем поворот на улицу Свободы, дальше по Алексеевской, и на углу перед первыми кустами парка встали у двухэтажного особнячка с приветливым палисадником.
– Климов, за понятыми! – приказал Селезнев, а сам со Стасом помчался на второй этаж.
На первом жил ювелир Шварц. Открыла бледная горничная, семейство стояло в столбняке, с выпученными глазами. Старик Шварц в расстегнутой визитке сидел в кресле, прикладывая платок ко лбу.
– Гражданин Шварц и вы! – сказал Климов, ткнув ладонью в горничную. – Попрошу быть понятыми.
– Это они ко мне приходили! – объявил Шварц и уставился перед собой.
– А вы кто такой? – вдруг закричала его жена, толстая, набеленная женщина с громадными глазами, опухшими от слез.
Климов показал им удостоверение.
– Угрозыск, – сказал он, – и давайте, граждане, без паники. Не к вам они приходили, а к доктору. Они в таких делах не ошибаются.
– Скажите, – сказал вдруг растерянно, по-старчески завертев головой, Шварц, – можно здесь выставить охрану? Я заплачу!
– Мы вас и так охраняем, – сказал Климов. – Пройдемте, граждане наверх.
– Вы нас охраняете? – закричал Шварц, с внезапной прыткостью вскакивая на ноги. – Да вы рады, что нас укокошат! Вы рады! Вы их даже не ловите! Они же убивают нэпманов! А кто для вас нэпман? Это наживка на удочке! Вы не согласны? Когда убивают рабочих, вы казните! А когда нэпманов, то все равно что червяка! Нэпман для вас не человек! Тогда для чего вы нас разрешили?
– Мы вас всех защищаем, – ответил Климов. – Пошли наверх, папаша. Наши ждут!
Наверху в комнатах все было перевернуто. Стеллажи, опоясывающие коридор и другие комнаты, были частью выворочены, книги свалены в груду, диваны взрезаны, письменный стол в кабинете зиял пустотами нутра. Ящики вынуты и брошены тут же. Зубоврачебное кресло и бормашина в кабинете сдвинуты с места.
В кухне, прислонившись к стене виском, застыла светловолосая девушка. Молча, огромными глазами, в которых еще плавал неугасший ужас, смотрела она на двигавшихся вокруг людей. Это была дочь Клембовских.
– Климов! – крикнул из комнат Селезнев. – Сюда!
Он толкнул дверь и вошел в одну из комнат. Стас и Селезнев стояли над трупами. Убитых было четверо. Они лежали лицом вниз, затылки были у всех размозжены чем-то тяжелым. Пол и стены сплошь были забрызганы кровью.
– Веди понятых! – приказал Селезнев и, кивнув Стасу, стал приподымать трупы для опознания.
Шварц и горничная вошли. Старик, скорчившись и открыв рот, не мог оторвать глаз от убитых.
– Это кто? – спрашивал Селезнев, морщась и поворачивая голову рослого мужчины с искаженным криком лицом. Мужчина был в жилете и выпущенной из-под него ситцевой рубахе, сапог на босых ногах не было. Почти раздеты были и остальные.
– Кто это, спрашиваю? – уже с раздражением вы крикнул Селезнев и отпустил голову. Она звонко ударила в паркет пола. Все вздрогнули.
– Дворник… – пробормотал Шварц. – А я все думаю, почему Кузьма с субботы не заходил…
Горничная, мутно-белая, стояла, раскачиваясь всем телом, и вдруг медленно начала оседать на пол. Климов едва успел подхватить ее.
– Воды! – сказал он.
– С-сатана! – ощерился Селезнев. – Какая тут вода! Оттащи ее на кухню. Там отдышится.
Климов отнес горничную в кухню, положил там на стол. Дочь Клембовских, оторвавшись от стены, подошла, всмотрелась в лежащую, потом принесла воды, набрала в рот и брызнула ей в лицо. Веки у горничной затрепетали.
Климов вышел.
Инструктор по научной части сметал на свои бумажки слой пыли в коридоре. Фотоаппарат и тренога стояли в углу.
– Сняли, Потапыч? – спросил Климов.
– Увековечил, – Потапыч обернулся и дунул себе в усы. Оба конца вскинулись и осели. – Почерк знакомый.
– Те, что на хуторе поработали? – спросил Климов.
– Они. – Потапыч снял и, внимательно оглядев, вытер пенсне. – Очень беспощадно работают. Нет, это не здешние.
Наши кодекса боятся. По возможности не убивают. Это залетные.
– Вы мне дело говорите! – гаркнул Селезнев за дверью. – Что лепечете? Я говорю: вы что, шума не слышали?
Чуть слышно зашелестел голос старого Шварца.
– На понятых кричит, на арестованных кричит! – поудивлялся как бы про себя Потапыч. – Нет, господа красные сыщики, не одобряю я ваши методы.
Климов заглянул на кухню. Дочь Клембовских сидела за столом и пристально разглядывала что-то на противоположной стене. Казалось, она даже не осознает случившегося. Солнце плавило золото ее волос. Коричневые зрачки медленно коснулись Климова и вновь бездумно отвлеклись к прежней точке.
Приехал эксперт судебной медицины. С ним оставались Стас и Селезнев. Им предстояло опросить соседей. Климов и Потапыч могли возвращаться в управление.
– Красотку эту прихватите! – приказал Селезнев, указывая подбородком на кухню. – Климов, сними допрос.
Климов растерянно кивнул. Было совершенно непонятно, как снимать допрос с человека в таком состоянии. Он вошел на кухню. Девушка сидела в той же позе, что и раньше. Худые локти были уперты в стол, глаза высматривали что-то на противоположной стене.
– Гражданка, – беспомощно затоптался рядом с ней Климов, – вам надо… В общем, поедете с нами.
Девушка с усилием вслушалась в его слова, казалось, она осваивает незнакомую чужеземную речь.
– Тут… недалеко, – мучился Климов, оглядываясь назад, – машина ждет.
В этот миг на кухню бочком скользнул Потапыч, оттер Климова и, не говоря ни слова, взял девушку за локоть и повлек ее к двери. Клембовская прошла, взглянув на Климова с немой и бессмысленной покорностью.
Пока ехали, не обменялись друг с другом ни единым словом. В подотделе Климов наконец взял себя в руки. Жалость жалостью, а дело делом.
– Ваша фамилия, имя, отчество?
– Клембовская Виктория Дмитриевна, – пробормотала девушка. Взгляд у нее стал осмысленнее. – Вы их найдете?
Глаза ее сузились. В них появилась странная, почти сумасшедшая настойчивость, от которой Климову стало не по себе.
– Вы вот поможете, – сказал он, не выдерживая силы ее взгляда, – думаю, поймаем. – Воротничок был хоть выжми. Он пересилил себя. – Где вы работаете?
– Учусь, – она опустила ресницы, и что-то в лице ее сразу построжело, – в Москве на медицинском факультете.
– Расскажите, как вы обнаружили… – он все время подыскивал слова, – как вы…
Она подняла веки. Глаза ее опять ушли куда-то. На виске пульсировала жилка.
– Открыла дверь, – она задохнулась, секунду помолчала, но справилась с собой. – Открыла дверь… Никто не встречает… Вошла в папин кабинет. – Бдительный Потапыч подскочил со стаканом воды. Она пила, зубы лязгали о стекло.
– Отдохните пока, – сказал Климов, злясь на Селезнева за скоропалительность этого допроса. В конце концов, допросить можно было бы и через час.
В полном молчании они просидели минут пятнадцать. Входил и уходил Потапыч. Ветер из открытого окна подобрался к золотым волосам Клембовской и затрепал над узким лбом тонкие, светящиеся пряди. Сквозь окно доносились шумы двора. Переговаривались возчики, ржала лошадь, фыркал мотор «фиата». Протарахтели колеса, процокали копыта. Раздался голос Селезнева, и через минуту он уже входил в подотдел, стягивая на ходу кепку с круглой головы. Он сдвинул Климова со стула, сел на его место, прочитал протокол и взглянул на Клембов-скую.
– Замок открывали, легко поддался?
– Как всегда, – ответила она.
– Из вещей что унесено?
– Не знаю, – она посмотрела на него с досадой, – кажется, ковры, верхняя одежда… Не интересовалась…
– Ясно, – с полуусмешкой на непонятно ожесточившемся лице пробормотал Селезнев, – не до низменных материй, так сказать.
Клембовская вскинула ресницы. Зрачки ее сфокусировались на переносице Селезнева. Все лицо ее враждебно напряглось.
– Золотишко-то водилось у папаши? – небрежно
оглядывал ее Селезнев.
– Золотишко? – переспросила она. Неотрывные ее глаза что-то выискивали на селезневском лице. Климову показалось, что на минуту сквозь враждебность на лицах обоих проступило нечто вроде взаимопонимания, Клембовская зло улыбнулась: – Золотишко отец давно сдал…
– Уважал наши законы, – хмыкнул Селезнев, – золотишко сдал, а все нэпманы города его золотыми коронками сверкают!
Климов изумленно смотрел на Селезнева: что он делает? О чем он спрашивает?
Хлопнула дверь, вошел начальник управления Клейн.
– Здравствуйте, товаричи!
– Здравствуйте, – Селезнев кивнул на Клембовскую, – вот по делу об убийстве на Белоусовском, два.
– Клембовская Виктория Дмитриевна? – спросил Клейн, присаживаясь сбоку на стул. – Соболезную, мадемуазель.
Клембовская перевела на него тяжелый взгляд, установила что-то для себя и опять всмотрелась в Селезнева. Клейн в секунду оценил ситуацию.
– Устроим перерив, – сказал он, четко, как всегда, выговаривая русские слова, – вы можете отдохнуть, мадемуазель, потом продольжим. – Ряд русских звуков не давался Клейну.
– Вы в самом деле заинтересованы узнать что-нибудь кроме того, не утаил ли отец от государства золото? – Клембовская встала. Голос у нее был напряжен, как струна.
– Гражданка, – тоже встал Клейн, – мы же хотим помочь вам!
– Я обойдусь! – уже от двери отрезала она. – Как-нибудь выясню все и без рабоче-крестьянского розыска. – Дверь за ней хлопнула.
– Бур-жуйская дочка! – сквозь зубы просипел Селезнев. – В восемнадцатом мы таких на принудработы гоняли, а теперь я что, нанялся им прислуживать?
– Товарич Селезнев, – жестко взглянул на него Клейн, – ви дольжпи научиться отбрасивать все личное при допросах. Объявляю вам виговор. Он будет в приказе.
– Объявляйте, – набычился Селезнев, – но я им не дешевка, чтобы перед нэпманами на задних лапках прыгать!
– У нее семью перебили! – почти крикнул возмущенный Климов. – А ты…
– Жалостливые стали! – Селезнев с презрением оглядел Климова. – Погодите, дожалеетесь. Они вам революцию живо в отхожее место переделают!
– Внимание, – перебил Клейн, – к этой теме есче вернемся. Сейчас о деле: убийство на Белоусовском, два, редкое по жестокости. Таких преступников ми упустить не имеем права. Пока у нас нет следов. Однако план есть. – Он оглядел всех прищуренным взглядом. – Ми давно готовили чистку гнилых углов. Теперь она назрела. Привлечем части ЧОНа и пехотни курси. Бьем сразу по сами опасни место – по Горни. Затем переключаемся на беженски бараки у Воронежски тракт. После них очередь притонов на Рубцовской.
Климов и остальные слушали его молча. Клейн умел мыслить широко и точно. Это был высокий черноволосый австриец, с черной щеточкой усов под изящным носом, с умными серыми глазами на худом интеллигентном лице,
В пятнадцатом под Перемышлем во время отражения кавалерийской атаки лейтенант Клейн был взят в плен русскими драгунами и оказался в туркестанских лагерях для военнопленных. Революционная пропаганда прорывалась сквозь проволочные загрождения и тесовые стены бараков. В начале восемнадцатого года вооруженные русские рабочие распахнули ворота лагерей для военнопленных. И многие тогда связали свою судьбу с русской революцией.
Тяжелое, опасное настало время. Почти два года шагал теперь уже коммунист Клейн по выжженной, встречавшей пулей и казачьим гиком земле фронтов. Дрался под Иркутском и Омском, под Царицыном и Лозовой. На русскую землю падала кровь дважды раненного в боях за революцию австрийского студента и бывшего лейтенанта.
В девятнадцатом его вызвали в отдел по работе с военнопленными.
– Принято решение отправить на родину часть наших товарищей, – сказал ему пожилой человек в кепи австрийского солдата. – Согласны ли вы вернуться, чтобы и там продолжать борьбу?
Клейн кивнул. Виски его вдруг обдало жаром волнения.
– Я согласен, – сказал он.
В конце девятнадцатого он вернулся на родину. Его высокую тонкую фигуру видели на венских заводах, глухой его голос слышали на митингах в Линце, Зальцбурге и Вене. Потом перешел границу соседей Венгрии. Через год за ним захлопнулись ворота будапештской тюрьмы.
В двадцать первом товарищи выручили Клейна. Он бежал.
А через несколько недель страна, ставшая его второй родиной, вновь приняла его к себе. С тех пор прошло два года, и вот теперь он снова пошел туда, где было жарко, – бороться с бандитами. Он руководил губернским розыском. Слово его ценилось дорого. Розыск при нем повел широкое наступление на местную уголовную братию. Но бороться было трудно. Город лежал на пути с юга к Москве. Залетные бандюги появились здесь нежданно, как чума в средние века. После них оставались трупы и чудовищные слухи. Но Клейн осторожно и уверенно вел свою игру. Он походил на шахматиста, когда, склонив голову, как это было сейчас, излагал свои тщательно продуманные планы.
– Самое важное – информация, – заканчивал свое сообщение начальник, – кто-то знает про убийство. Знает и его участников. На Горни знают многие. Раскидиваем бредень. Загребем один голавль – неплохо, выудим карась – хорошо. – Он замолчал, потом оглядел всех повеселевшими глазами и чуть улыбнулся.
– А поведет на операцию вас Степан Спиридонович. Наконец и он с нами. Это есть мой сюрпиз… Сбор в одиннадцать. Все.
В одиннадцать на тускло освещенном дворе губрозыска собралось полтора десятка сотрудников. Вечер обдавал холодным ветром. Большинство было в шинелях. От конюшни до ворот в линию стояли пять фаэтонов.
Розовый куст - Файбышенко Юлий => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Розовый куст автора Файбышенко Юлий дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Розовый куст у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Розовый куст своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Файбышенко Юлий - Розовый куст.
Если после завершения чтения книги Розовый куст вы захотите почитать и другие книги Файбышенко Юлий, тогда зайдите на страницу писателя Файбышенко Юлий - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Розовый куст, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Файбышенко Юлий, написавшего книгу Розовый куст, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Розовый куст; Файбышенко Юлий, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн