После ухода Зизп Стивен с удивлением внезапно обнаружил, что его жизнь вступила в совершенно новое качество. Работал он так же напряженно, как и всегда, зато, возвращаясь домой, знал, что там не будет Зизи — вечно раздраженной, ноющей, издевающейся над ним. Теперь можно было в любое время повидаться с друзьями, можно было посмотреть фильм, который он хотел посмотреть, послушать музыку, которая ему правилась, — и без всяких жалоб или истерик. Господи, а раньше он, видимо, не понимал, что Зизи сразу после их бракосочетания просто зажала его в своем кулачке, лишив всякой мужественности. Стивен решил, что такое с ним больше никогда не повторится. Ни одной женщине не удастся, как маленькой Зизи, пробраться в его душу.Глядя в собственное прошлое, он никак но мог взять в толк: что в ней было такого особенного? Как-то вечером он зашел вместе с Джерри в бар. Разговор сам зашел на эту тему.— Я скажу тебе. — У Джерри был вид умудренного годами человека. — Все дело тут в том, что у нее меж ногами. Да ее ведь любой за милю чуял. Как кошка в период течки — вот к ней и бежали все коты.— Спасибо, — с горечью отозвался Стив. — И это ты говоришь о моей жене.— О твоей бывшей жене. Зато ты научился кое-чему. Теперь ты знаешь, чего не стоит искать в женщине. Это уже немало.— Да. Похоже, ты прав.Джерри хлопнул его по спине.— Конечно же, я прав. Слушай, я нагнел тебе девушку!— Благодарю, но сейчас мне нужен тайм-аут.— Кто же берет тайм-амут в таких делах!— Перед тобой именно этот чудак.— Черт возьми!— Не беспокойся, я же знаю, что могу рассчитывать на тебя — ты в состоянии поработать в постели за двоих. Джерри рассмеялся.— Согласен, приятель, полностью согласен!Кэрри расхаживала по прекрасно обставленной квартире. С минуты на минуту она ожидала прихода Стивена. Смешно сказать, но она волновалась. Волновалась перед встречей с собственным сыном!Немало же ему потребовалось времени, чтобы в конце концов как-то связаться с ней. Кэрри точно знала, когда Зизи покинула город. Еще бы. Та позвонила ей неделю назад.— Алло, миссис Беркли, с вами говорит другая миссис Беркли. Та, которую вы так привыкли ненавидеть. У меня к вам маленькое предложение.— Да? — холодно отозвалась Кэрри.— Помните наш с вами разговор накануне того дня, когда мы с вашим мальчиком стали мужем и женой?— Да.Кэрри тогда предложила ей пять тысяч долларов — за то, чтобы она навсегда ушла из жизни Стивена. Зизи рассмеялась ей в лицо.— Так вот, мы с ним решили развестись.Сердце Кэрри забилось от радости. Она промолчала.— И, — продолжала Зизи, — насколько мне известно, вы в этом деле заинтересованная сторона, поэтому-то я вам и звоню. Вы же знаете, мне не стоило особого труда повернуть все по-иному. Я могла бы проявить чуть-чуть ласки… Вам понятно, о чем я говорю…— Сколько?— Десять тысяч. Наличными, — проворковала Зизи. — Не позже, чем через два дня.— Если мы… договоримся, могу ли я быть уверена, что Стив никогда больше вас не увидит?— Не пройдет и недели, как я переберусь в Лос-Анджелес.— И вы подпишете все бумаги?— За десять тысяч я готова стоять на голове в Центральном парке!«Да, — подумала Кэрри, — это уж точно».— Ну? — торопила ее с ответом Зизи.— Я перезвоню вам через час. Мне нужно отдать кое-какие… распоряжения.— Никаких перекрестных допросов, мне вовсе не улыбается, если вы сейчас помчитесь к мальчику жаловаться на то, что я требую от вас денег. Если вы это сделаете — вините себя потом сами. Уж поверьте мне, я в любую минуту могу заговорить зубы вашему котеночку.— Верю.В задумчивости Кэрри положила трубку. Она надеялась, что Стивен наконец все сам понял, но полной уверенности в этом не было. Лучше уж заплатить и избавиться от нее — им обоим. К счастью, нет никакой необходимости обращаться к Эллиоту за деньгами. У нее до сих пор сохранились пятнадцать тысяч после продажи поместья Бернарда.Кэрри заплатила требуемую сумму. На руках у нее был подписанный Зизи документ. Теперь оставалось ждать телефонного звонка от Стивена.И вот он позвонил.В дверь. Кэрри вскочила, но тут же взяла себя в руки и вновь уселась, стала листать какой-то журнал.Открывать пошла прислуга. Через несколько минут Стивен уже входил в комнату. Высокий и красивый, со вкусом одетый — в нем сразу виден класс. Она позаботилась о том, чтобы у сына в жизни были все возможности — те, которых так не хватало ей самой. Он мог отправиться куда захочет, делать то, что ему заблагорассудится. А теперь, с отъездом Зизи…Он опустился рядом с ней на колени и произнес всего одно слово:— Мама.Кэрри обняла сына.— Я люблю тебя, упрямая ты женщина! — сказал он… — Но почему у меня ушло столько времени, чтобы попять — ты всегда оказываешься права? ЛАКИ. 1970 - Вам что-нибудь нужно, миссис Ричмонд? Да, развод, пожалуйста.— Что? — Прикрыв рукой глаза от солнца, Лаки смотрела на симпатичного парня, обслуживавшего посетителей бассейна. Ее неторопливый взгляд дюйм за дюймом изучал каждый кусочек его тела. Коренастый, с узкими бедрами, затянутыми в тяжело отвисавшие спереди плавки. Широкая грудь заросла густыми светлыми волосами. — Если только бутылку коки.— Да, мэм. — Неторопливой походкой он скрылся из глаз.Поднявшись из шезлонга, Лаки окинула взором бассейн отеля на Багамах. За четыре года, что она вместе с Крейвеном приезжает сюда, никаких перемен не произошло. Здесь все так же. Туристы по-прежнему поджаривают на солнце свои задницы, потрясая роскошными формами, с подносами в руках их обносят напитками чернокожие «багамские мамочки». Группа музыкантов наигрывает вариации из ранних «Битлз».Чуть повернув голову, Лаки заметила направлявшегося к ней Крейвена. Мужа. Четыре года они вместе, и до сих пор ее бросает в дрожь от одного его вида. И дело тут вовсе не в ненависти, так она сказать не могла бы. Он просто постоянно раздражал се. Скучнейшая личность: с ним не о чем поговорить, в нем нет никакой изюминки, он не в состоянии «завести» женщину.Крейвен Ричмонд. Ее муж. Какая насмешка! Одетый в расписную гавайскую рубашку, белые шорты, теннисные туфли и короткие оранжевые носки. Нос и окружье губ обильно смазаны белой цинковой пастой, предохраняющей от загара.Быстрым движением Лаки вновь улеглась и прикрыла глаза. Она не чувствовала в себе сил на поддержание их обычной беседы.Ей вспомнился их первый приезд на Багамы. Их медовый месяц. Еще одна насмешка судьбы. Отец считал Лаки маленькой нимфоманкой, которую необходимо побыстрее выдать замуж, чтобы на великое имя Сантанджело не легла порочащая его тень. Он, видимо, и не подозревал, что его дочь — девственница, еще ни разу в жизни не позволившая себе… Да, конечно, она занималась чем угодно, но как только дело доходило до настоящего траханья…В этом Крейвен был таким же новичком. Женившись в возрасте двадцати одного года, он оказался еще большим девственником, чем она!После тошнотворной церемонии бракосочетания в Вегасе их сразу же посадили в самолет. И вот они, двое чужих друг другу людей, на Багамах. Всего неделю прожила Лаки шестнадцатилетней. И что это была за неделя! Когда Джино сказал ей, что все уже обговорено, он именно это и имел в виду: все было известно всем, кроме нее. Крейвена эта перспектива приводила в восторг. Бетти Ричмонд демонстрировала наигранную теплоту. Ее муж вел себя сдержанно.Многочисленным родственникам Ричмондов потребовался не один самолет, чтобы прилететь на свадьбу, которая оказалась отвратительной, вульгарной процедурой, к тому же пресса расписала ее во всех, в том числе и несуществующих, деталях. В какое-то неуловимое мгновение маленькая, никому не известная Лаки Сант превратилась в Лаки Сантанджело, красавицу-дочь Джино Сантанджело, выходившую замуж за Крейвена Ричмонда из клана Ричмондов. Даже Дарио позволено было приехать из школы ради такого события. Лаки с трудом узнала брата. Мальчик превратился в юношу. Длинные белокурые волосы и лукавые голубые глаза.— Ты там у себя всех девчонок с ума сводишь! — пошутила она.— Какие девчонки? — Дарио искренне удивился. — У пас мужская школа.— Подожди, вот поступишь в колледж — ты им еще покажешь!Однако царившая когда-то в их общении непосредственность куда-то ушла.Присутствовал па свадьбе и Марко, будь он проклят! Предатель, как она прозвала его в душе, старательно не обращая на своего кумира никакого внимания.В аэропорту Пассау их встретили с музыкой. «Кадиллак» с откинутым верхом перенес молодых супругов па остров Пэрэдайз , где из отеля «Принцесса Сант» их вышел приветствовать управляющий, как две капли воды похожий на Марко. Загорелый, мускулистый — опасный мужчина. Лаки приветствовала его довольно прохладно. Крейвен был более любезен.Лаки должна признать, что Пэрэдайз произвел на нее впечатление. Очень подходящее название для полоски песка, на которой выстроены несколько шикарных отелей.Молодым предоставили в их распоряжение небольшую виллу, стоявшую в нескольких десятках метров от берега. Из окоп можно было видеть никем еще не потревоженный белый песок пляжа, прозрачную зеленоватую океанскую воду и экзотические пальмы. Лаки не терпелось побыстрее переодеться в бикини и растянуться на мягком песке. Крейвен поспешил за ней. Увидев наконец его тощее белое тело, Лаки пришла в ужас. Как бы в насмешку, руки и ноги Крейвена были коричневыми от загара, что только подчеркивало всю его остальную белизну.Почему же она смирилась со всем этим? Чтобы сделать отца счастливым? Или просто выбора не было? В шестнадцать лет быть отданной замуж за человека, которого она совершенно не знает, не говоря уже о любви.День стоял довольно ветреный, по Лаки солнечный ожог не грозил, поскольку к смуглой от рождения коже уже успел пристать полученный на юге Франции загар. Несколько раз она предупреждала Крейвена, чье лицо и тело скоро стали ярко-розовыми.— Со мной все в порядке, — уверял он. — Я в жизни еще не обгорал.Но рано или поздно всегда приходит первый раз. Ночью Крейвен не мог лежать без стонов, пока она натирала его мазью.— Солнце у нас здесь просто убивает, мэм, — с широкой улыбкой сказал чернокожий продавец расположенной на первом этаже отеля аптеки. — Раз сгорев, всю жизнь не забудешь!Воистину так. Крейвен целых пять дней не мог выйти из номере. И не только выйти — всего остального он тоже не мог.Лаки терпеливо ждала. Теперь она была замужем. Она хотела мужчину. Если крепко-крепко смежить веки, может, удастся представить Марко на месте Крейвена? Должна же быть ей хоть какая-то награда за это замужество.На шестой день их медового месяца стало ясно, что если она не сделает первого шага, то его не сделает никто. Ожоги Крейвена уже проходили. С него дважды сошла кожа, и теперь — осторожно — он был готов вновь выйти под палящие солнечные лучи.Вместо того чтобы накинуть на себя пижаму, в которой она обычно ложилась в постель, Лаки вышла из ванной комнаты совершенно голой. Не испытывая от своей наготы ни малейшего смущения, она прошла в спальню и, явно провоцируя, остановилась перед пораженным Крейвеном, чьи пижамные брюки тут же продемонстрировали степень его заинтересованности.— Привет, милый, — Лаки растягивала слоги, подражая Мэй Уэст, — не хочешь ли попробовать моего медку?Эрекции как и не было. Лаки потребовалось полтора часа на то, чтобы уговорить ее вернуться. Но к этому времени оба так устали, что были уже не в состоянии найти ей хоть какое-то применение.Прошло еще три дня, прежде чем брак свершился по-настоящему, после чего Лаки тихо плакала во сне. Ничего более разочаровывающего она еще в жизни не испытывала. Так что же это такое? Несколько судорожных рывков — и все? Потом он повернулся к ней спиной и благополучно захрапел.Очевидно, что Крейвена это полностью удовлетворило. Он казался весьма довольным самим собой. Постепенно он приобрел многозначительный вид, который приводил Лаки в бешенство, и потребность раз в ночь, перед тем как почистить зубы, трахнуть ее, на что уходило ровно три минуты. Она так и не смогла привить ему интерес к почти. О почти Крейвен и слышать не хотел. Пососать ей грудь, поласкать ее киску, вложить ей в рот или дать работу собственному языку — нет, нет и нет. Крейвен знал, что должен делать мужчина, и не имел намерений опускаться до того, что он называл «извращениями». Его даже нисколько не волновало, кончила ли она, а кто бы мог кончить в компании секундомера с вялым членом?Четыре года. Впустую.— Ваша кола, мадам. Лаки раскрыла глаза.— Доброе утро, — приветствовал ее Крейвен. — Как ты себя чувствуешь?Она взяла у загорелого юноши бутылку, покосившись при этом на внушительный бугор в его плавках, улыбнулась и поставила свою подпись на чеке. Затем повернулась к мужу. Теперь уже она не была шестнадцатилетней девочкой. Ей уже исполнилось двадцать, и все это время из головы у нее не шел развод.— А, цинковый мальчик, — протянула она. Ведь Крейвен знал, что она терпеть не может, когда он мажет свое лицо этой дрянью!— Я что-то неважно спал. — Он вздохнул. — Всю ночь в комнате летал москит. Ты слышала?Ему обязательно нужно хоть на что-нибудь жаловаться. Как старику.— Нет. Ты испугался его маленького хоботка? — невинным голосом спросила Лаки. Крейвен покосился на нее.— Жала, Лаки, жала.— Ну да, жала.Маленький хоботок доставался ей. Время от времени. Если повезет. Или не повезет. Зависит от того, как па это смотреть.На третий месяц их супружеской жизни Крейвен стал посвящать своим любовным утехам всего один раз в педелю. Потом — раз в четыре недели. Потом — тогда, когда захочется, а хотелось ему не часто. Лаки пришлось утешать себя тем, что ее муж, по-видимому, просто не любит секс. Джино вынудил ее выйти замуж, считая, что дочь — беспокойная нимфоманка. Ну что же, ей не потребовалось много времени для того, чтобы решиться доказать отцу его правоту.Своего первого любовника Лаки завела еще до окончания медового месяца: им стал управляющий отелем, почти точная копия Марко. Наемный служащий отца. Великолепно. Она совратила его, сама поднявшись в небольшой особняк, выстроенный на крыше отеля, под тем предлогом, что должна передать ему послание отца. Оказавшись там, Лаки в одно мгновение сбросила с себя одежду и потребовала ответа на месте — да или нет? Управляющему было страшно отказывать. И не менее страшно было сказать «да». В любом случае он проигрывал — ведь перед ним стояла дочь Джино Сантанджело. Это значительно осложняло ситуацию.«Как приятно ощущение своей власти, — решила для себя Лаки. — Но еще приятнее, когда тебя трахает настоящий мужчина».Она не оглядывалась назад. Если видела мужчину, который ей правился, то мужчина приходил к ней. За весьма редкими исключениями. Конечно, все это делалось не на виду. До отца ни в коем случае не должно дойти то, что ее замужество — вместо того чтобы остановить Лаки — только подтолкнуло вперед по старому пути.— Ты давно уже здесь? — спросил ее Крейвен.— Около часа. А что?— Просто так.Он принялся раскладывать свои вещи возле соседнего шезлонга.Как только Крейвен уселся, Лаки поднялась и нырнула в бирюзовую воду бассейна. Она полностью отдавала себе отчет в том, что едва ли не каждый мужчина, находившийся рядом, провожал ее взглядом. В шестнадцать она была дикой маргариткой, в двадцать превратилась в дикую розу. Смуглая загорелая кожа. Черные глаза. Гибкая, по-девичьи изящная фигурка, но груди уже палились, наполнились, придавая всему облику неожиданно чувственный вид. Она отпустила длинные волосы, каскадом падавшие до середины спины.Лаки почти не пользовалась косметикой. Не было нужды. Только самую малость подведены глаза, чуть подкрашены губы, тут и там несколько золотых блесток.Бодро она проплыла всю длину бассейна, надолго уходя под воду и лишь изредка выныривая за глотком воздуха.В который уже раз Лаки размышляла о своей жизни. Мистер и миссис Крейвен Ричмонд жили в прекрасной вашингтонской квартире. Она разъезжала на красном «феррари» — свадебном подарке отца. У Крейвена был свой «линкольн-континенталь» кремового цвета. На счету в швейцарском банке у него лежали двести тысяч долларов плюс набежавшие за четыре года проценты. Джино заплатил Крейвену за женитьбу на ней. Шантажировал Бетти и Петера Ричмонда, чтобы они согласились на это. Об этом рассказала ей сама Бетти, не упоминая фактов, в ходе какой-то их стычки. Лаки решила для себя когда-нибудь выяснить, в чем именно заключался шантаж.То, что Джино заплатил кому-то за согласие жениться на его дочери, было чудовищным, было таким ужасным, что поначалу Лаки отказывалась в это поверить. Но в один из дней она прилетела в Нью-Йорк, чтобы напрямик спросить отца.— Ну и что? — удивился он. — Ты вошла в одну из лучших семей этих долбаных пятидесяти штатов. Это серьезное дело, вот я и дал ему определенную сумму, начальный, так сказать, капитал.Начальный капитал для чего? Крейвен нигде не работал. Он сшивался вокруг своего отца, играл в теннис с матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33