Руки были связаны за спиной, торс припечатан к спинке кресла, ноги перебинтованы, как у мумии.— Марко, обыскать!Марко повиновался. Две минуты спустя он вручил своему главарю маленький никелированный ключ, на котором были выбиты цифры 16 и 9.— Отлично. А кожаный конверт?— Не было, патрон.— Значит, он в сейфе. Господин Кессельбах, соблаговолите сообщить мне секретный шифр.— Нет.— Вы отказываетесь?— Да.— Марко!— Патрон?— Приложи-ка дуло револьвера к виску мсье!— Слушаюсь.— Палец — на спуск.— Есть.— Ну как, старина Кессельбах, будешь говорить?— Нет.— Даю десять секунд, ни единой больше. Марко?— Патрон?— Через десять секунд ты прострелишь голову мсье.— Слушаюсь.— Итак, Кессельбах, считаю: раз… два… три… четыре… пять… шесть…Кессельбах подал знак.— Будешь говорить?— Да.— Ты успел вовремя. Итак, шифр… Слово, чтобы открыть замок?— Долор.— Долор… Имя госпожи Кессельбах, кажется, Долорес? О любовь, любовь!.. Марко, сделаешь все, что я сказал. И смотри, не ошибись. Повторяю… Отправишься к Жерому в известную тебе контору, отдашь ему ключ и сообщишь шифр: Долор. Поедете затем вместе в Лионский кредитный банк. Жером войдет сам, распишется в книге посетителей, спустится в подвал и заберет все, что найдет в сейфе мсье. Понятно?— Да, патрон. Но если сейф случайно не откроется, если слово «Долор»…— Спокойно, Марко. По выходе из банка ты расстанешься с Жеромом, поедешь к себе и по телефону сообщишь мне о результатах операции. И если, по случайности, слово «Долор» не позволит открыть сейф, у нас двоих, моего друга Кессельбаха и меня, состоится маленький, завершающий разговор. Кессельбах, ты уверен, что не ошибся?— Да.— В таком случае я смогу убедиться, что ты здесь ничего не скрываешь. Посмотрим, посмотрим. Марко, чеши!— А вы, патрон?— Я остаюсь здесь. Опасность никогда не была такой незначительной. Не так ли, Кессельбах, ты отдал все распоряжения?— Да.— Дьявол, ты что-то слишком быстро это сказал… Не стараешься ли выиграть время? Надеешься, что я попаду в ловушку, как дурак?Он подумал, посмотрел опять на пленника и заключил:— Нет, навряд ли. Никто более нас не станет беспокоить.Он не окончил еще последнего слова, когда в вестибюле раздался звонок. Незнакомец тут же, с силой зажал рукой рот господина Кессельбаха.— Ах, ты, старая лиса! Ты кого-то ждал!В глазах пленника затеплилась надежда. Из-под ладони, которая его душила, донесся злорадный смешок. Незнакомец задрожал от бешенства.— Молчи… Не то — задушу… Марко, быстро, заткни ему рот кляпом. Скорее… Вот так!Звонок раздался опять. И он крикнул, как будто сам был Рудольфом Кессельбахом и Эдвардс находился бы на посту:— Откройте же, Эдвардс!Затем тихо вышел в вестибюль и шепотом, указывая на секретаря и слугу, приказал:— Марко, помоги-ка затолкать их во вторую комнату…И поднял сам секретаря. Сообщник внес слугу.— А сейчас — в гостиную, — скомандовал главарь.Затем громко, удивленным тоном сказал:— Я не вижу здесь вашего слуги, мсье Кессельбах… Нет, не тревожьтесь, кончайте писать письмо… Я открою сам…И спокойно открыл входную дверь.Перед ним стоял настоящий колосс с веселым выражением лица, живыми глазами, переминавшийся с ноги на ногу и перебиравший в руках поля своей шляпы.— Господин Кессельбах? — спросил тот.— Совершенно верно, он живет здесь. Кого ему объявить?— Господин Кессельбах нам звонил… Он меня ждет…— Ах, это вы! Сейчас предупрежу. Не хотите ли минутку подождать… Господин Кессельбах сейчас вас примет…У него хватило смелости оставить посетителя одного на пороге прихожей, в месте, откуда сквозь приоткрытую дверь была видна часть гостиной. Не спеша, даже не оборачиваясь, он вошел в салон, приблизился к своему сообщнику, стоявшему рядом с Кессельбахом, и тихо сказал:— Дело дрянь. Это Гурель из Сюрте.Тот вынул нож. Он перехватил его руку.— Не делай глупостей, дурень. Есть идея. Только, ради Бога, пойми правильно, Марко, говорить теперь будешь ты. Ты слышишь, Марко, — словно ты сам Кессельбах.Он произнес это властно, с безмерным хладнокровием. Марко без дальнейших объяснений понял, что ему придется сыграть роль Рудольфа Кессельбаха. И он сказал, достаточно громко, чтобы быть услышанным из прихожей:— Прошу меня извинить, дорогой друг. Передайте господину Гурелю: я весьма занят сейчас, срочной работы — выше головы… Я приму его завтра, в девять часов утра. Да, да, ровно в девять.— Хорошо, — шепнул главарь. — И больше не шевелись.Он вернулся в вестибюль. Гурель его ждал. Он сказал ему:— Господин Кессельбах приносит искренние извинения. Он должен завершить важную работу. Не могли бы вы прийти завтра, в девять часов утра?Мгновение пролетело в тишине. Гурель, казалось, был удивлен и смутно встревожен. В кармане куртки сжался огромный кулак. Одно неосторожное движение — и он смог бы ударить.Наконец, Гурель сказал:— Пусть так… Завтра, в девять… Однако, все-таки… Да ладно, завтра, в девять утра я буду у него.И, нахлобучив шляпу, удалился по коридорам отеля.В гостиной Марко не сдержал смеха:— Здорово, патрон, вы его околпачили!— Теперь дело за тобой, Марко. Ты за ним проследишь. Если он действительно уйдет из отеля, брось его, отправляйся к Жерому и действуй, как тебе сказано. А потом — звони…Марко поспешил прочь.Незнакомец взял с камина графин, налил себе полный стакан воды, который выпил единым духом, намочил платок, вытер им залитый потом лоб, затем уселся перед своим пленником и с подчеркнутой вежливостью произнес:— Позвольте, наконец, иметь честь представиться вам, мсье Кессельбах.И, вынув из кармана визитную карточку, объявил:— Арсен Люпэн, взломщик-джентльмен. II Имя знаменитого авантюриста, по всей видимости, произвело на господина Кессельбаха наилучшее впечатление. Люпэн не замедлил это подметить и воскликнул:— Ага, дорогой мсье, вы вздохнули с облегчением! Арсен Люпэн — деликатный взломщик; он не любит крови, его дела не идут далее присвоения чужого имущества. Мелкие грешки. И вы сказали себе, что он не станет брать на совесть ненужного убийства. Согласен, согласен. Но окажется ли бесполезной для него ваша ликвидация? Вот в чем вопрос, и могу поклясться, что не шучу. Приступим же к делу.Он придвинул стул к креслу, освободил пленника от кляпа и продолжал:— Господин Кессельбах, в первый же день по прибытии в Париж ты установил контакт с неким Барбаре, директором частного сыскного агентства. Поскольку же ты действовал без ведома секретаря Чемпэна, указанный Барбаре, общаясь с тобой письмами или по телефону, выступал под именем «Полковник». Спешу уведомить, что этот мсье Барбаре — честнейший человек на свете. Но мне повезло ввести в число его сотрудников одного из моих лучших друзей. Так мне стала известна причина твоего обращения к Барбаре и так для меня возникла необходимость заняться тобой и нанести тебе, с помощью поддельных ключей, несколько домашних визитов… при которых, увы, я не нашел того, чем желал завладеть.Он понизил голос и, глядя прямо в глаза своему пленнику, пронизывая его взором, пытаясь проникнуть в самые затаенные мысли, отчетливо произнес:— Господин Кессельбах, ты поручил Барбаре отыскать на самом парижском дне человека, носящего ныне или носившего раньше имя Пьера Ледюка, со следующими краткими приметами: рост — метр семьдесят пять, волосы — светлые, светлые же усы. Особая примета: вследствие давнего ранения — отсутствие части мизинца на левой руке. Кроме того, на правой щеке — почти уже невидимый шрам. Обнаружению этого человека, кажется, ты придаешь огромное значение, словно от этого зависят неисчислимые выгоды для тебя. Кто этот человек?— Не знаю.Ответ был категоричным, однозначным. Знал он это или нет — неважно. Главное — был полон решимости ничего не сказать.— Хорошо, — кивнул его противник. — Но у тебя есть на его счет более подробные сведения, чем те, которые ты сообщил Барбаре?— Никаких.— Ты лжешь, мсье Кессельбах. Дважды, в присутствии Барбаре, ты заглядывал в бумаги, содержавшиеся в конверте из черной кожи.— Действительно.— Где же этот конверт?— Сгорел.Люпэн затрепетал от ярости. Мысль о пытке и ее возможностях, очевидно, опять пришла ему в голову.— Сгорел? Но шкатулка… Признайся же… Признайся, она находится в банке?— Да.— И что в ней содержится?— Двести самых ценных из бриллиантов моей личной коллекции.Это, очевидно, не могло не понравиться грабителю.— Ах, ах! Двести распрекраснейших бриллиантов! Что ты говоришь, целое состояние! Усмехаешься? Для тебя, конечно, это безделица. А секрет, который хочешь сохранить, стоит во много раз дороже. Для тебя — да. А для меня?Он взял сигару, зажег спичку, которой машинально дал погаснуть, и застыл на некоторое время в неподвижности, размышляя.Минуты шли за минутами.Он засмеялся.— Ты очень надеешься на то, что экспедиция Марко окажется неудачной и сейф не удастся вскрыть? Возможно, старина, возможно. Но тогда придется заплатить мне за беспокойство. Я вовсе не заявился к тебе, чтобы полюбоваться, как ты выглядишь в этом кресле… Бриллианты, поскольку они есть… Либо — марокиновый конверт… Одно из двух…Он посмотрел на свои часы.— Прошло целых полчаса… Черт возьми!.. Судьба продолжает с нами играть… Не радуйся, господин Кессельбах. Честное слово, с пустыми руками я все-таки не уйду… Ну вот, наконец!..Зазвонил телефон. Люпэн торопливо схватил трубку и, изменив голос, подражая решительным интонациям своего пленника:— Рудольф Кессельбах слушает… Спасибо, барышня, соедините… Это ты, Марко?.. Отлично… Все прошло, как надо?.. В добрый час… Без зацепок?.. Поздравляю, сынок… Что же нам досталось? Шкатулка из черного дерева… Ничего другого, ни одной бумажки?.. Ну, ну!.. И в шкатулке?.. Они хороши, эти бриллианты? Отлично… отлично… Минуточку, Марко, надо подумать… Все это, видишь ли… Складывается мнение… Постой, не клади трубку…Он повернулся:— Господин Кессельбах, ты дорожишь этими бриллиантами?— Да.— И ты их у меня готов выкупить?— Возможно.— Сколько дашь? Пятьсот тысяч?— Пятьсот тысяч? Пожалуй…— Только вот какая загвоздка… Каким образом состоится такой обмен? С помощью чека? Нет, ты можешь меня надуть… Либо я надую тебя… Послушай же, послезавтра утром ты зайдешь в Лионский кредитный банк, возьмешь пятьсот кредиток и пойдешь прогуляться в Булонский лес, близ Отейля… Я буду там с бриллиантами, в мешочке — это более удобно, шкатулка чересчур заметна…— Нет, нет! Шкатулка тоже. Я должен получить все.— Ах! — воскликнул Люпэн, расхохотавшись, — теперь ты попался! Бриллианты — тебе на них наплевать… Им найдется замена. Зато шкатулка — она тебе дороже жизни. Хорошо, ты получишь ее, свою шкатулку… Слово Люпэна… Ты получишь ее завтра же утром, по почте.Он опять поднес к уху трубку.— Марко, коробочка перед тобой?.. Что ты видишь в ней особенного?.. Черное дерево, инкрустированное слоновой костью. Да, это мне знакомо, японский стиль, сделано в фобуре Сент-Антуан… Марка есть?.. Ага! Небольшая круглая этикетка с синей каймой и номером… Коммерческий знак, безо всякого значения… А какое дно у шкатулки, толстое?.. Черт, двойного дна там нет?.. Давай тогда, Марко, проверь инкрустации, которые сверху… Нет, скорее — саму крышечку…Он едва не подпрыгнул от радости.— Крышечка! Вот оно, Марко! Кессельбах невольно моргнул!.. Мы попали в точку!.. Старина Кессельбах, разве ты не заметил, что я за тобой следил… Ах ты, недотепа!И, обращаясь к Марко:— Так что там у тебя? Под крышечкой есть зеркальце?.. И оно сдвигается в сторону?.. Нет? Там есть, может, пазы?.. Нет? Тогда разбей его… Ну да, говорю тебе, разбей… Это зеркальце там ни к чему, его туда вставили.И воскликнул:— Болван, не перечь мне… Делай, как сказано!Он услышал, вероятно, шум, произведенный Марко, когда тот разбил зеркальце, так как не сдержал торжества.— Что я тебе говорил, господин Кессельбах? Охота оказалась успешной!.. Алло!.. Сделал? Ну и что там? Письмо? Победа! Все бриллианты Южной Африки и тайны нашего чудака!Он снял трубку второго, параллельного аппарата, приложил обе к ушам и продолжал:— Читай, Марко, читай, не спеша… Вначале — что написано на конверте… Так… Теперь — повтори…И повторил за ним сам:— Копия письма, содержащегося в конверте из черной кожи. А затем? Загляни в конверт, Марко. Господин Кессельбах, вы позволите? Не очень красиво с нашей стороны, конечно, но все-таки… Давай, Марко, господин Кессельбах разрешает… Открыл? Теперь — читай!Он выслушал и сказал, посмеиваясь:— Не очень-то много, черт побери. Итак, подведем итог. Листок бумаги, сложенный вчетверо; видно, что его разворачивали… Хорошо… Вверху справа на нем слова: «один метр семьдесят, левый мизинец обрезан» и так далее. Приметы уже названного Пьера Ледюка. Почерк Кессельбаха, не так ли?.. Хорошо. А в середине листка одно слово, заглавными печатными буквами: АПООН
— Марко, сынок, ты оставишь листок на месте, заберешь шкатулку и бриллианты. За десять минут я окончу дела с нашим чудаком. Двадцать минут спустя буду у тебя… Ты послал мне, кстати, машину? Отлично. До скорого.Он положил обе трубки, вышел в вестибюль, оттуда — в соседнюю комнату, проверил, не ослабли ли узы секретаря и слуги, не душат ли их кляпы, и вернулся к своему пленнику.На его лице отразилась беспощадная решимость.— Забавы окончены, Кессельбах. Если не станешь говорить, тем хуже для тебя. Ты решился?— На что?— Брось глупости. Говори все, что знаешь.— Ничего я не знаю.— Ты лжешь. Что означает это слово «АПООН»?— Если бы знал, я бы его не записывал.— Хорошо, но к кому, к чему оно относится? Откуда ты его списал? Откуда все это у тебя вообще?Господин Кессельбах не отвечал.Люпэн продолжал, все более нервничая, отрывисто:— Слушай внимательно, Кессельбах, хочу сделать тебе предложение. Какой ты ни есть богач, какой бы ты ни был большой человек, разница между тобою и мною не так уж велика. Сын котельщика из Аугсбурга и Арсен Люпэн, король взломщиков, могут найти общий язык без утраты достоинства для одного или другого. Я обчищаю квартиры; ты грабишь на бирже. И то, и другое — чистое воровство. Так вот, Кессельбах, соединим свои силы в этом деле. Ты нужен мне потому, что у меня нет нужных сведений. Я нужен тебе потому, что в одиночку ты с этим не справишься. Барбаре для такого дела слабак. А я — Люпэн. Идет?Ответом было молчание. Люпэн продолжал настойчиво, с дрожью в голосе:— Отвечай, Кессельбах, идет? Если да, за сорок восемь часов я найду его для тебя, твоего Пьера Ледюка. Ибо все дело в нем, не так ли? Отвечай же! Что за тип? Почему ты его разыскиваешь? Что тебе о нем известно? Я хочу знать!Он внезапно успокоился, положил руку на плечо немца и сухо сказал:— Одно только слово… Да или нет.— Нет.Он вынул из кармашка Кессельбаха великолепный золотой хронометр и положил его на колени пленника. Затем расстегнул ему жилет, сорочку, раскрыл грудь и, схватив стальной стилет с золотой рукояткой, лежавший возле них на столе, приставил острие к тому месту, где биения сердца в ритмичном трепете приподнимали обнаженную кожу.— В последний раз?— Нет.— Господин Кессельбах, сейчас три часа без восьми минут. Если за эти восемь минут я не получу ответа, ты — мертвец. III На следующее утро, в тот самый час, который был ему назначен, бригадир Гурель явился в отель Палас. Не останавливаясь, отказавшись от лифта, он поднялся по лестнице. На пятом этаже повернул направо, проследовал по коридору и позвонил в номер 415.Оттуда — ни звука. Бригадир позвонил опять. После полдюжины безуспешных попыток он направился к комнате дежурного по этажу, где сидел как раз метрдотель.— Мне нужен господин Кессельбах. Я звонил к нему раз десять.— Господин Кессельбах не ночевал у себя. Мы не видели его с середины вчерашнего дня.— А его секретарь? Слуга?— Их мы тоже не видели.— Значит, они тоже не ночевали в отеле?— Несомненно.— Несомненно! Откуда такая уверенность?— Очень просто. Господин Кессельбах не проживает в нашем отеле как прочие постояльцы; он занимает личные апартаменты. Обслуживаем его не мы, а его собственный слуга, и нам не может быть ничего известно о том, что происходит у него.— Действительно… Действительно…Гурель выглядел немало озадаченным. Он пришел с определенными указаниями, с четким заданием, в пределах которого только и могла проявиться его сообразительность. За этими границами он не очень-то знал, как следует поступать.— Если бы тут был шеф… — пробормотал он. — Если бы тут был шеф…Он показал свою карточку с указанием места службы и должности. Затем задал наугад вопрос:— Значит, вы не видели, чтобы они возвращались?— Нет.— Но заметили, как уходили?— Тоже нет.— В таком случае, откуда вам известно, что они уходили вообще?— Нам об этом сказал господин, приходивший вчера в номер 415.— Господин с черными усами?— Да. Я повстречался с ним, когда он уходил, ровно в три часа. Он мне сказал: «Господа из номера 415 ушли. Господин Кессельбах сегодня проведет ночь в Версале, куда и следует отправить его почту».

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Арсен Люпен -. Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I: Двойная жизнь Арсена Люпэна'


1 2 3