Она для него награда, трофей, победа — Виктори. Он сдержал свое слово и заставил ее просить! Но когда она собралась с силами и готова была столкнуть его с себя, он скатился сам, увлек ее за собой и лег на спину, крепко прижав Тори к своему боку. Не отпуская жену. Рис набросил на нее и на себя покрывало.Рис очень утомился от того, что так долго сдерживался. И действительно, недели холостяцкой жизни дались ему нелегко, так как он каждый день видел предмет своих вожделений. Рис трогал Тори, подтрунивал над ней, играл с ней в затяжную игру, которая закончилась продолжительным состязанием в постели, когда каждый пытался подчинить другого своей воле. Он склонил ее к себе, заставил захотеть его, а потом удовлетворил упрямицу, пробудив в ней страсть. Его гнев из-за того, что она так обставила спальню, ее жестокие слова и его надменная месть — все исчезло после их интимной близости. Она лежала в его объятиях голая, и он никогда ее не отпустит! С этой мыслью Рис заснул глубоким сном.Другое дело Тори. Она лежала, прижимаясь к его боку, тело ее было удовлетворено, но душа истерзана и унижена. Если бы только она могла удалиться в свою собственную спальню, но он давно дал ей понять, что думает о цивилизованной супружеской жизни.Рис пошевелился во сне, и она, не удержавшись, посмотрела на него. От многоцветной занавески из бусинок падали тени, и загорелая кожа Риса казалась медной. Густые блестящие волосы кудрявились на шее, а один отбившийся локон лежал на лбу. Теперь, когда были закрыты эти насмешливые глаза, ей пришлось бороться с сильным желанием запустить пальцы в его волосы. Желание взяло верх. Волосы оказались жесткими и упругими, влажными от пота, но это был приятный, типично мужской запах, совсем не такой, какой обычно исходит от мужчин низших сословий. И до чего же он красив, черт бы его побрал! И такой самонадеянный, уверенный любовник. «Иначе быть и не могло. Он прошел большую практику», — жестоко насмехался над Тори внутренний голос.Она оторвала взгляд от его сатанинской красоты и осмотрела комнату. Спальня действительно выглядела ужасно. Тори стало стыдно. Она пошла на сделку, понимая, какие тяжелые последствия ждут родных, если она их не выручит. Что бы Рис ни вытворял, он не заслужил этого. Но и он отомстил ей. Ее мать намекала на унижения и неприятные ощущения, связанные с брачным ложем. Лаура, наоборот, расписывала прелести и удивительные удовольствия любви, но описания Лауры распространялись только на те случаи, когда муж и жена действительно любили друг друга. Ее мать оказалась права относительно унижения, которое теперь душило ее. Однако Виктория страдала не из-за того, что Рис причинил ей физическую боль или как-то не так обращался с ней. Совсем наоборот! Она открыла для себя в инстинктивном, распутном желании такое огромное физическое наслаждение, которое оказалось крепче ее силы воли. В отличие от Лауры и Джекоба они с Рисом не любили друг друга. Они удовлетворяли свою похоть.Я попала в западню. Запуталась в его чувственной паутине и буду оставаться там до тех пор, пока он захочет держать меня в этой ловушке.Долго ли это продлится? — гадала Тори. Пока она не забеременеет, не станет толстой и безобразной? Пока не надоест ему, и он не вернется к другим женщинам? Хедда считает такой» выход настоящим благом независимо от причин. Тори съежилась от страха и душевного смятения. Она и сама не знала, чего желает: то ли чтобы Рис ушел от нее, то ли чтобы полюбил…Когда его рука еще крепе обвила ее талию, а теплое дыхание ласково обдало шею, Тори оставила эти бесплодные гадания и отдалась во власть сна.Рис проснулся на заре от того, что пахнувшие фиалками волосы щекотали его лицо. Шелковые пряди тускло-золотистого цвета, лежавшие на его носу, подпрыгивали при каждом его выдохе. Он взял пальцами эту прядь, поражаясь ее блеску и мягкости. Волосы Тори рассыпались наподобие шелковой пряжи по его телу и подушкам. Она примостилась, возле него, маленькая, точно фарфоровая статуэтка. Его жена…Вспоминая о ее страсти минувшей ночью, ему трудно было поверить, что в худенькой женщине таится такой пыл. Потом в памяти воскресло все, что предшествовало этой необузданной близости. Он обвел глазами комнату. При ярком свете она выглядела еще безвкуснее. Неужели Тори действительно так сильно презирает его? Потом он вспомнил о своей высокомерной жестокости, с которой он обращался с ней, вынуждая ее говорить и поступать согласно его прихотям.Он положил шелковые пряди на подушку, прикоснулся к щеке Тори и решил погладить ее мягкие розовые губки. Он почувствовал, как в нем нарастает желание, но удержался от побуждения заключить ее в объятия и опять слиться с ней в порыве страсти. Не отвернется ли она от него с отвращением? Вчера ночью он распалил Тори, но семья держится не только на желании физической близости. Возможно, им все придется начинать сначала. Пока что он дает себе слово не торопиться. Рис осторожно высвободился из ее объятий, погладил шелковистые волосы и соскользнул с кровати. Когда он закрывал Тори одеялом, то заметил на простыне небольшие пятна крови. И на своем теле тоже. Наутро у девственницы все должно болеть, и ей надо будет принять ванну.Рис на цыпочках вошел в ванную комнату и повернул кран над большой мраморной ванной.— Посмотрим, работает ли эта нагревательная система, — пробормотал он. Пошла теплая вода. Проверив, насколько горячей она станет, он вернулся в спальню и внес из коридора чемоданы, которые дворецкий поставил у дверей. Достав из своего чемодана халат, Рис надел его, затем порылся в ее сумках, вытащил шелковый пеньюар и повесил его на спинку в ногах кровати.После первой страстной ночи Тори просыпалась медленно. Чувства ее были притуплены, она не сразу сообразила, где находится. Ей было холодно, несмотря на теплое одеяло. Риса рядом не оказалось. Она потрогала место, на котором он лежал рядом с ней, потом села и осмотрелась. До нее донеслось журчание воды, потом это г звук прекратился, и из дверей ванной вышел муж. В синем халате он выглядел великолепно. Халат был приоткрыт, обнажая мускулистую грудь, заросшую колечками блестящих волос. Тори даже не отдавала себе отчета в том, что неотрывно смотрит на него, пока он не обратился к ней.Наградив жену ослепительной улыбкой. Рис заметил:— Ванна для тебя готова, любовь моя. Она сидела, как зачарованная, натянув одеяло до подбородка. Он тихо подошел к ней. Улыбка слетела с его лица, оно стало серьезным. Рассердился? Сожалеет? Она не смогла определить.Рис взял кружевной белый пеньюар и протянул ей.— Ты полежишь в горячей воде, и тебе станет лучше. Я попросил, чтобы завтрак принесли попозже. Тори с сомнением смотрела на домашнее одеяние.— Оно больше показывает, чем прикрывает.— Я рассмотрел все еще вчера ночью. А теперь вставай, поднимайся, — сказал он, подавая ей руку, а другой отбрасывая одеяло.Они заснули прямо на бархатном покрывале и им же укрылись. Тори зарделась от стыда, когда на нее нахлынули воспоминания, но, больше не протестуя, слезла с кровати. Она позволила Рису набросить на себя пеньюар и тут заметила, что постельное белье было запачкано кровью.— Прости, вчера ночью я причинил тебе боль, — прошептал он, прижавшись грудью к Тори и вдыхая аромат ее волос. — И я имею в виду не только твою девственную кровь. Этого избежать было нельзя. Что же касается остального… — он не закончил фразу.— Я вызову рабочих и распоряжусь, чтобы они все изменили в этой комнате, — тихо произнесла она, когда он ее отпустил. — Мне не надо было этого делать. Я тоже прошу прощения.Она направилась было к двери в ванную, но его слова остановили ее на полпути.— Ты сожалеешь об убранстве комнаты? Или о том, что вышла за меня?— Не знаю. Вероятно, и о том, и о другом, — ответила она, не оборачиваясь.— Мы оба с тобой не правы. Тори. Не могли бы мы начать сначала? — он затаил дыхание, зная, что ни за что не отпустит ее от себя, но отчаянно желая услышать от нее хоть одно доброе слово. — Мы ведь поженились, любовь моя, — тихо добавил он. — Тори!Ее спина выпрямилась.— Виктори! — бесстрастно бросила она. — Ни Тори, ни «твоя любовь», а Виктори! Именно так ты меня назвал, когда низвел до… до…Ее голос надломился, она попыталась убежать в ванную, но Рис сделал несколько быстрых прыжков и перехватил ее.Руки его были нежны.— Не будь так уверена, говоря, кто над кем одержал победу. Ты — моя любовь, моя дама, моя жена. У нас могут быть особые, замечательные отношения, если ты не помешаешь этому.— Надолго ли. Рис? Пока тебе не надоест эта игра? Пока я не опостылю тебе и ты не увлечешься другими женщинами?Она возненавидела себя, как только выговорила эти слова. Ты же не хочешь знать этого!— Нет, Тори, других женщин не существует, — возразил он, поглаживая ее по руке.Она отдернула руки, не желая его ласк и повернулась к нему: ее глаза сверкали яростью.— Не существует других женщин? Можно предположить, что я спутала тебя со своим отцом в отеле Денвера, когда Флавия Голдшток повисла на твоей шее, — презрительно выговорила она, настолько вне себя от ревности, что позабыла про стыд.На его лице отразилось недоверие, которое потом сменилось гневом.— Как, черт возьми, ты могла…— Мой номер был напротив твоего, если ты помнишь. Мне показалось, что меня позвала мама из коридора, и я открыла дверь.— У меня с ней ничего не было. Она пришла ко мне в номер, но я ее выпроводил, Тори. Это был лишь прощальный поцелуй, которым мы обменялись в коридоре, — добавил он, чуть не рыча от отвращения к себе. Какое мерзкое невезенье!Ее лицо выражало упрямое недоверие.— Захватывающее прощание, — огрызнулась она и попыталась отвернуться.Вдруг Рис расплылся в ухмылке, которая всегда бесила Тори, и, схватив ее за кисть, повернул к себе лицом. — Ты приревновала и поэтому сделала такие покупки, да?Она замотала головой, решительно отрицая это, но в памяти сохранилось чувство, что ее предали. Ему удалось заполучить власть над ее телом. Но ему не удастся завладеть ее душой!Рис обхватил ее, прижав лицом к своей обнаженной груди, и погладил по длинным, шелковистым волосам, волной ниспадавшим ей на спину.— Тори, Тор», любовь моя, для нас это отнюдь не забава. С Флавией все покончено пять лет назад. Других женщин у меня не будет — только ты одна. Не лишай нас шансов, любовь моя! Разреши мне показать тебе, как у нас все может быть прекрасно! Ты олицетворяешь все, о чем я мечтал, когда думал о жене: ты очаровательная, настоящая леди, умная, страстная…Она вздрогнула при этом слове и отошла от него.— Да, страстная. Ты это продемонстрировал. К твоему сведению, дамы не должны так себя вести, поэтому, похоже, ты получил себе не ту жену, о какой мечтал. Твоя жена должна быть такой же развратницей, какими были твои другие женщины!Она убежала в ванную комнату, Рис не помешал ей захлопнуть дверь и закрыть ее на защелку. Когда же он убедился, что она легла в ванную, то вынул из кармана отмычку, открыл защелку, распахнул дверь и, как ни в чем не бывало, прислонился к притолоке. Тори негромко вскрикнула от испуга и с головой нырнула в пахнущую фиалками воду.— Кто заморочил тебе голову такой ерундой? Твоя фригидная матушка? Тори, ты не похожа на нее. Ты страстная женщина, но это не значит, что ты потаскуха. Ты настоящая леди. Моя дама. Забудь о дурацких идеях твоей матери. Забудь про Флавию. Забудь про эту комнату и про то, что здесь происходило прошлой ночью. Мы все начнем сначала, — Рис помолчал, глядя на жемчужно-белую кожу своей миниатюрной жены, и сладострастно улыбнулся. — Обещаю, что тебе понравится и остальная часть нашего медового месяца, любовь моя. Он повернулся и прикрыл за собой дверь. Когда о нее ударился стеклянный флакон с шампунем для ванны, он вздохнул и произнес:— Вижу, тебе трудно отделаться от старых привычек. Будь осторожней, не порежь ноги осколками.В дверь полетели атласные шлепанцы; отскочив, они упали возле самой ванны. Тори непристойно выругалась, что было совсем уж не к лицу даме, и опять нырнула под воду.В этот же день после обеда миссис Рис Дэвис сидела в солярии, через прозрачные стекла которого проникали лучи света, согревавшие ее возбужденное тело. Она откинулась на спинку кресла с шелковыми подушками, удобно вытянула ноги. Мышцы, которые чересчур напряглись прошлой ночью, побаливали. Тори села поровнее и опять принялась просматривать каталоги Лорингов. Рабочие уже прибыли, они вынесли из спальни ужасную мебель и теперь сдирали со стен красные ворсистые обои. Они с Рисом будут пользоваться спальней для гостей до тех пор, пока их собственная спальня не будет обставлена с большим вкусом.Она заполнила бланк заказа на большой диван, обтянутый узорчатой шелковой тканью зеленою цвета, который хорошо подойдет к светлым обоям. От этою занятия ее оторвали звуки разговора; он доносился из длинного коридора, который вел из передней прихожей. Узнав голос матери, которая поблагодарила и отпустила Зению, служанку, прибиравшуюся на первом этаже. Тори встала и отложила в сторону каталог. Она нервно взглянула на себя в настенное зеркало, выходя в коридор, чтобы встретить и поприветствовать Хедду. Не изменилась ли она? Вдруг она изменилась так, что мать сразу догадается о ее распутном поведении вчера ночью?Хедда Лафтон смотрела, как се дочь останавливается, чтобы поправить прическу, а потом идет ей навстречу с нервной улыбкой на лице. Она чмокнула Тори в щеку и отпустила ее.— Добрый день, Виктория. Я недавно видела в городе мистера Дэвиса и решила побывать у тебя до его возвращения, — негромко проговорила Хедда, увлекая Тори в гостиную и закрывая за ней дверь.— Мама, не хотите ли выпить чаю? Кажется, наша кухарка миссис Крейтон испекла сегодня утром большой торт.Хедда отмахнулась от этого предложения и подошла к полочке над камином. Драматически обернувшись к Тори, она вздернула голову и сказала:— Похоже, ты нервничаешь. Не напугал ли он тебя, дитя? Поверь мне, худшее теперь позади. Если ты будешь умело подходить к этому вопросу, то сможешь почти никогда не впускать его в свою спальню; Я всегда считала хорошим предлогом ссылаться на головную боль. И, конечно, твоя менструация может повторяться значительно чаще. И…— Мама, вы зря тратите время, рассказывая мне о различных уловках, — перебила ее Тори. Щеки Виктории зарделись от холодного перечисления Хеддой различных отговорок, которые она, несомненно, использовала в течение многих лет совместной жизни со Стоддардом Лафтоном. Забудь про Флавию… Других женщин у меня не будет… лишь одна ты. Может ли она поверить словам мужа? Хочет ли, чтобы он сдержал свое слово?Тори выбросила из головы эти беспокойные вопросы и сказала:— Я не смогу контролировать Риса Дэвиса так, как вы контролировали своего мужа. У нас общая спальня. Рис настоял на этом еще до свадьбы.Хедда с отвращением поджала губы. Она подошла к Тори и взяла ее холодные руки в свои.— Несчастное мое дитя. Что же ты не сказала мне об этом? Я бы заставила отца вмешаться. Ни один джентльмен не позволит себе такие крайности по отношению к жене.Тори почувствовала, что теряет сознание. Странно, но в последние месяцы она часто выходила из себя. Она не знала, была ли она расстроена тем, что мать третировала Риса, или тем, что Хедда не противилась свадьбе. — Вы не раз говорили, что Рис Дэвис не джентльмен, поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что он не связывает себя соблюдением правил этикета.— Если он хочет, чтобы его принимали в благородном обществе, то должен соблюдать этикет, — отрезала Хедда ледяным тоном.Тори подняла золотистую бровь и взглянула на мать не менее устрашающе.— Ах, так? И как же вы собираетесь добиться такого послушания? Может, опубликуете в газете мистера Меньона правила: где и как должны спать жены?Хедда чуть не влепила пощечину своей дерзкой дочери. Потом с выражением человека, убитого горем, она открыла сумочку, достала оттуда кружевной платочек, поднесла его к глазам и сказала:— Ты ведешь себя невыразимо вульгарно, Виктория. Как ты можешь так относиться к родной матери? Я забочусь только о твоем счастье.— О моем счастье? Вы с папой навязали мне это замужество, и я согласилась, чтобы выручить нашу семью. А теперь я должна учитывать желания своего мужа. И давайте не будем больше говорить об этом, — страдальчески добавила Тори.Если бы мать узнала малую толику того, что происходило вчера ночью, то не стала бы заикаться о подобных пустяках! Тори была слишком растеряна, чтобы обсуждать все это. Может быть, со временем она сможет переговорить с Лаурой. Но сейчас воспоминания были слишком свежими, слишком мучительными!Хедда положила платочек на место и произнесла скороговоркой:— Очень хорошо. Если ты так ставишь вопрос, то полагаю, ты сама разберешься, как строить свои отношения с мистером Дэвисом. Я лишь хотела посоветовать тебе… — она заколебалась, не зная, продолжать ли фразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42