Он был рад, что они расстанутся друзьями.
– Не стану отрицать этого, но и не отказываюсь от своих слов, – заметил Боскасл.
– Сомневаюсь, что вы вообще от чего-то отказываетесь, – бросила она в ответ.
Дрейк схватил нежное кружево ее рукава и осторожно потянул женщину к себе.
– Так зачем же нам сейчас отказываться от того, что мы можем себе позволить? – спросил он, довольный тем, что ее тело пронзила дрожь, когда их тела соприкоснулись.
В ответ она посмотрела Боскаслу в глаза таким пронзительным взглядом, словно хотела заглянуть в самое сердце.
– Иногда отрицание положительно воздействует на душу, – заметила женщина.
– Нет, погодите… Хотя бы назовите мне ваше имя, – попросил Боскасл. – Меня зовут Дрейк.
Она медлила. Дрейк опустил руку и прислонился к каменной стене, осознавая, что она вот-вот исчезнет. Так надо хотя бы узнать ее имя. Ему нравилось, что незнакомка себе на уме, нравилась ее чувственность, будившая в мужчине страстное желание. Было ему по нраву и то, что она не ломалась и не кокетничала, как остальные женщины, осмелившиеся флиртовать с ним. Интересно, подумал он, был ли у нее любовник. Побери его дьявол, но он не отказался бы стать ее первым мужчиной!
– У меня нет времени на игры, в которые любят играть мужчины-грешники, – сказала она, перестав улыбаться. – Я слишком много работаю, чтобы поддаваться соблазну.
Похоже, что она именно та, за кого себя выдает, подумал Боскасл. Дрейк смотрел вслед незнакомке, которая быстро вернулась в бальный зал и тут же затерялась в толпе гостей. Сначала он хотел было пойти следом за нею, однако не стоило навлекать на нее неприятности. Впрочем, если бы не его грандиозные планы на эту ночь, он скорее всего все-таки отправился бы за ней. Одному Богу известно, как он устал от шлюх и пресных молодых девиц, которые хихикали или краснели при каждом его слове.
Хотя… Богу известно еще и то, насколько он вообще устал от жизни.
Глава 2
Оказавшись в бальном зале, Элоиза Гудвин остановилась на мгновение, чтобы собраться с мыслями. После ночной прохлады она ощутила приятное тепло. Но при виде множества пар, танцующих в золотистом свете свечей, она вновь почувствовала головокружение. Ох, милое приключение не помогло исправить ситуацию. Ее подопечная исчезла куда-то с кем-то в те несколько мгновений, когда она против всех правил беспечно позволила себе ответить на ухаживания этого ловеласа.
Но уж больно хорош был этот самец, аж дух захватывало, невольно подумала она. Сердце Элоизы вновь учащенно забилось. Едва взглянув в его лживые синие глаза и точеное худощавое лицо, она поняла, что человек с такой улыбкой готов на самые прихотливые развлечения. Разве ему было не наплевать на то, что он танцует с компаньонкой? С оказавшейся в тупике обнищавшей леди, у которой нет времени на любовные игры? Или, может, поэтому он первым делом подошел именно к ней? Она была пухлой голубицей, созревшей для его намерений, среди целого моря прекрасных и грациозных лебедей.
Элоиза печально вздохнула. По крайней мере он был опытным сердцеедом. Элоиза не могла припомнить ни одного мгновения в своей жизни, когда бы ей так хотелось поддаться соблазну. Разумеется, ни один из тех деревенских джентльменов, которые осмеливались ущипнуть ее за мягкое место или урвать у нее поцелуй где-нибудь в буфетной, не обладал даже малой толикой того обаяния и искусства обольщения, как он. Его поцелуй потряс ее до глубины души.
Элоиза с неохотой посмотрела на двери, ведущие на террасу, спрашивая себя о том, вернулся ли он в бальный зал. Да, лицо у него было красивым, но за этой красотой Элоиза разглядела мрачное выражение. Оно манило, как нередко манит темнота, но настораживало. Дьяволу нельзя симпатизировать.
Впрочем, едва ли кто-то посмотрел бы с симпатией на женщину, лихо отплясывающую, в то время как ее наняли для того, чтобы она выступила в роли чьей-то наставницы пли компаньонки. Боже упаси оттого, чтобы кто-нибудь из ее будущих клиентов мог заметить столь неподобающее поведение! Хотя, к счастью для Элоизы, едва ли кто-нибудь вспомнит об этом эпизоде.
Женщина в ее положении хочет остаться анонимной. Много лет она нарочно пряталась в тени и теперь не испытывала ни малейшего желания привлекать к себе внимание. Правда, мисс Талию Торнтон она бы с радостью задушила голыми руками – за то, что та ускользнула из бального зала. Для этого понадобилось какое-то мгновение – Элоиза лишь на секунду наклонилась, чтобы поднять веер, который одна полная дама уронила на пол, а когда она выпрямилась, Талия уже исчезла из виду.
Элоиза прикусила губу. Теперь, обдумывая сложившуюся ситуацию, она припомнила, что ее юная подопечная уж слишком сильно рвалась на этот бал, что, без сомнения, означало: без мужчины тут не обошлось. Опыт подсказывал Элоизе, что так всегда бывает, когда случаются неприятности, а именно они составляли суть жизни Талии Торнтон. Вообще-то Элоиза ни за что не согласилась бы работать с такой особой, однако она в некоторой степени получила эту должность в наследство.
Еще два года назад Элоиза была вполне довольна жизнью, находясь в услужении у двоюродной бабушки Талии Юделлы Торнтон. И когда Юделла в прошлое Рождество тихо отошла в мир иной, Элоиза была готова упаковать свои вещи и искать работу где-нибудь еще.
Однако к ней обратился племянник Юделлы лорд Хорас Торнтон: он уговорил Элоизу стать компаньонкой его незамужней сестры Талии. Лорд пообещал, что ей придется занимать этот пост лишь до тех пор, пока он не выдаст Талию замуж. В результате Элоиза, не без усилия подавив в себе внутреннее сопротивление, приняла предложение лорда.
Талия, не имевшая родителей, которые бы помогли ей вырасти достойной женщиной, зато имевшая брата, промотавшего все свое состояние, была… – честно говоря, для того, чтобы ее описать, добрых слов не найти, – обидчивым, невыносимым существом.
– Вы нашли ее? – раздался за спиной у Элоизы озабоченный женский голос.
Испытывая угрызения совести, Элоиза отвела взор от дверей, ведущих в сад. Настала пора забыть о ловеласе и похищенных им у нее поцелуях. Реальность обернулась для нее безвкусно одетой женщиной лет тридцати, остановившейся подле нее. Мисс Мэри Уэстон была компаньонкой той самой неуклюжей баронессы, которая выронила веер, что положило начало всей цепочке вечерних событий.
– Нет, – ответила Элоиза, чувствуя, что ее вновь охватывает паника. – Ее не было в гардеробной?
Мэри отрицательно помотала головой в ответ.
– Нет, – прошептала она. – И никто ее не видел. Может, стоит поискать в оранжерее, как вы думаете? Или в одной из комнат наверху?
– Понятия не имею, откуда начинать поиски, – промолвила Элоиза, бледнея при мысли о предположении, что ей придется заглядывать в чужие спальни.
А как надо будет себя вести, если она застанет Талию с любовником?
– Не совершит же она такой глупости, – шепотом ответила Мэри на ее незаданный вопрос.
Женщина явно переживала не меньше самой Элоизы.
– Да запросто! – с мрачной уверенностью заверила ее Элоиза.
– Но она же помолвлена…
– С человеком, которого, по заверениям Талии, она любить не может.
Речь шла об одураченном несчастном баронете, который предложил Элоизе щедрое вознаграждение за то, чтобы она присматривала за его «энергичной невестой» до тех пор, пока он не вернется из Амстердама.
Весьма непривлекательный, он, без сомнения, прекрасно понимал, что ни в какое сравнение не идет с теми молодыми светскими щеголями, которые волочились за Талией. Элоиза бы ничуть не удивилась, узнав, что Талия намеренно так ведет себя, чтобы саботировать собственную помолвку.
– А что же ее брат? – спросила Мэри, осматриваясь по сторонам. – Лорд Торнтон ведь привез сюда вас обеих, не так ли?
– Сомневаюсь, что его светлость вообще помнит о существовании сестры, не говоря уж о том, что его может взволновать ее исчезновение, – заметила Элоиза.
Неожиданно ее тревога прошла. В бальный зал из сада украдкой вошла пара – с лиц мужчины и женщины еще не исчезли следы страсти и тех интимных тайн, которыми они только что обменялись. Элоиза сразу поняла, что женщина не была Талией, а высокий джентльмен рядом с нею был тем синеглазым красавцем, который оторвал Элоизу от ее обязанностей.
Мэри слегка подтолкнула ее.
– Вы должны поймать ее до того, как это сделает кто-то другой, – промолвила она.
Напоминание Мэри подействовало на Элоизу – во всяком случае, она вспомнила, что компаньонке баронессы недосуг думать обо всяких повесах.
– Можете мне поверить, я твердо намереваюсь это сделать, – заявила Элоиза.
Поднявшись в расположенный наверху игорный зал, Дрейк ходил, озираясь по сторонам, в поисках брата. Возможно, мальчику повезло больше с одной из тех серых птичек, что стайкой вились вокруг него, чем ему самому с милой, но несговорчивой леди, помешанной на своих обязанностях. Впрочем, ее сдержанность пришлась Дрейку по нраву; больше того, она сумела по-настоящему взволновать его, а это мало кому удавалось.
Боскасл улыбнулся, с удовольствием вспомнив их слишком короткую встречу. При воспоминании о том, как ее тело прильнуло к нему, Дрейк почувствовал приятное волнение, вновь заставившее кровь в его жилах бежать чуть быстрее. Будь у него больше времени, он сумел бы сломить ее сопротивление. Хотя, возможно, это даже хорошо, что она убежала от него. Потому что репутацию любой молодой женщины, которую видели в обществе Дрейка Боскасла, можно считать испорченной.
– Добрый вечер, Боскасл, – услыхал он чей-то голос из глубин кресла-качалки. – Неужто это последний раз, когда все мы видим вас живым?
– Если повезет, – ответил Дрейк, даже не останавливаясь, чтобы удовлетворить ленивое любопытство говорившего.
Марибелла Сент-Айвз редко заводила себе любовника тихо, без фанфар, а о ее бурном темпераменте частенько писали даже в газетах. Однако Дрейк предпочитал о своих делах помалкивать, считая, что они касаются его одного.
Боскасл пригляделся к окружающим. За столиком у окна шла горячая игра в экарте. В свете свечей Дрейк узнал двоих игравших. Одним был его кузен-выскочка, сэр Гейбриел Боскасл, смуглый, много переживший солдат, раненный в Испании. Игравший против него человек был лордом Хорасом Торнтоном, вечно неудачливым братом покойных друзей Дрейка.
У Гейбриела был такой невозмутимый и непроницаемый вид, какой могли напустить на себя только Боскаслы. Хорас был бледен, как полотно, и беспрестанно пил. Судя по отчаянному выражению его лица, он проигрывал. Обожавший всевозможные состязания, Гейбриел, похоже, был готов лишить Хораса последнего полпенсовика. Дрейк отвернулся – ему было неприятно смотреть на Торнтона. Он не хотел становиться свидетелем падения человека, к которому не испытывал уважения.
Впрочем, Дрейку вообще не хотелось иметь дела с какими-либо аспектами тревожившей его дилеммы. В последние несколько месяцев он начал понимать, что его недовольство окружающим миром становится все более острым. Боскасл не мог понять, в чем дело, однако, неуверенно предполагал он, все началось в годовщину страшной смерти его младшего брата Брендона. В тот же месяц Дрейк расстался со своей последней любовницей. Он подозревал, что его мрачное настроение послужило одной из причин их расставания. Она обвинила его в том, что он негодяй, которому на нее наплевать. Дрейк не стал отрицать этого.
Тут от размышлений его оторвала угрожающая тишина, неожиданно воцарившаяся в комнате. Неуспел он повернуться, чтобы узнать, что случилось, как на весь игорный зал от стоявшего у окна стола разнеслись мужские крики.
Кузен Дрейка встал со стула, чтобы схватить Хораса за концы шейного платка. Сжатые в тонкую линию губы Гейбриела служили верным показателем его ярости. Хораса явно трясло, словно он пытался сдержать слезы. Одного усталого взгляда Дрейку было довольно для того, чтобы оценить ситуацию. Да что за жизнь такая!
– Он жульничал, – проговорил Гейбриел, отвечая на вопросительный взгляд Дрейка. – Только посмотри на края карт! Я требую сатисфакции.
Хорас опустился на стул и подтолкнул по столу в его сторону бокал портвейна.
– Будешь моим секундантом, Дрейк? – спросил он. – Помнится, мой брат помогал тебе при необходимости.
Несколько мгновений Дрейк пребывал в нерешительности: самонадеянность Хораса поразила его. Не говоря уж о том, что не следовало ему совершать такую глупость и играть краплеными картами. Каким же идиотом надо быть, чтобы обманывать Боскасла и надеяться на то, что тот ничего не заметит! И с какой это стати Дрейк должен вмешиваться в грязное дело, выступать на дуэли против собственного кузена? Хотя, честно говоря, Гейбриела Дрейк недолюбливал, к тому же он был абсолютно уверен в том, что кузен отвечает ему взаимностью.
Еще какой-нибудь год назад Дрейк отколотил бы Хораса за то, что тот вовлек его в публичный скандал. В конце концов, Гейбриел – его родственник, родная кровь, пусть даже он и безжалостный тип, которому доставляет удовольствие плохо относиться к Дрейку. Шулерство в карточной игре недопустимо, неприемлемо. И в то же время в Хорасе было что-то столь жалкое, а ведь на его покойного брата, погибшего в сражении, Дрейк действительно всегда мог рассчитывать.
Гейбриел мрачно посмотрел на Дрейка.
– Рад снова видеть тебя, кузен, – промолвил он. – Жаль, что я не присутствовал на свадьбе Хита. Кстати, буду не в обиде, если ты отзовешься на просьбу этого дурачка.
Дрейк не смог сдержать смех.
– Это почему?
– Позавтракаешь со мной, если мы оба выживем? – спросил Гейбриел, делая знак лакею принести ему пальто. – Не часто я бываю в Лондоне.
Дрейк задумался: он еще не знал, каковы будут его планы на следующий день. Вообще-то до сих пор он надеялся на то, что завтра у него будет потрясающий секс, чередующийся с не менее потрясающими беседами с Марибеллой. К тому же он не был уверен, что ему хочется проводить время в компании Гейбриела. Дрейк подозревал, что они слишком похожи, чтобы доверять друг другу.
– Посмотрим, – уклончиво ответил он.
Рот Гейбриела скривился в мрачную улыбку. От Боскаслов он унаследовал тот же синий цвет глаз, что и у Дрейка, только более темного оттенка.
– Что ж, развлекайся этой ночью, – бросил он.
Дрейк сухо кивнул. Ему стало интересно, был ли среди его знакомых хоть один мужчина, который бы не знал о том, что Дрейк Боскасл был выбран на завидную роль покровителя Марибеллы. Оставалось только надеяться, что она заслуживает свою репутацию, а он достоин своей.
Хорас направился к двери, Гейбриел отвернулся. У молодого Хораса был столь несчастный вид и он так явно стыдился собственного поступка, что Дрейк невольно пожалел его.
– Ради Бога, ступай домой, поспи хоть немного, – сказал Дрейк. – К утру тебе нужно отдохнуть.
Хорас с трудом сглотнул.
– Если повезет, к рассвету меня уже не будет, – прошептал он хриплым голосом.
Дрейк с отвращением покачал головой.
– Твой старший брат убил бы тебя за поруганную честь семьи, – проговорил он. – Лишь из почтения к его памяти я с тобой вообще разговариваю.
– Знаю, – самоуничижительным тоном промолвил Хорас. – Надо полагать, я не могу просить тебя еще об одной услуге?
– Не делай этого, – предостерег удивленный Гейбриел Дрейка.
– Я не дам тебе денег, – равнодушно сказал Дрейк. – Уже до нынешнего вечера ты был обременен долгами.
– Да не об этом речь! – Хорас понизил голос. – Я прошу всего лишь о том, чтобы ты проводил домой мою сестру. Ты же помнишь Талию, да?
– Ты говоришь о той маленькой отвратительной девчонке, которая тыкала всем в ноги своей щеткой, когда я в последний раз видел ее? – простонал Дрейк.
Хорас заставил себя слабо улыбнуться.
– Она до сих пор маленькая и отвратительная, – вымолвил он. – Однако скоро Талия выходит замуж, а свою щетку для волос она вот уже несколько лет использует только по прямому назначению.
– У меня другие планы на вечер, Торнтон, – холодно проговорил Дрейк.
Он отлично понимал, что Гейбриел получает немалое удовольствие от их разговора.
– Я прошу лишь о том, чтобы ты проводил ее домой, – устало повторил Хорас. – Мне не хочется встречаться с нею сегодня. Не можешь же ты бросить ее одну. – Оглядев неподвижную фигуру застывшего на месте Дрейка, Хорас задумчиво добавил: – Только тебе надо быть осторожным с этой драконшей. Эта женщина дышит огнем. Я до полусмерти ее боюсь.
Дрейк заметил, как по лицу его кузена пробежала насмешливая улыбка.
– Понятия не имею, о ком ты говоришь, – заметил он. – Кстати, где же сама Талия?
Казалось, Хорас, направившийся к двери, съежился на несколько размеров. Устремленные на него глаза собравшихся в игорном зале были полны презрения. Сегодняшний поступок означал для Хораса конец светской жизни.
– Она на вечере, – пробормотал он. – Танцует, насколько мне известно.
1 2 3 4 5