Здесь выложена электронная книга Триптих - 1. Юбилейное танго автора по имени Азерников Валентин Захарович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Азерников Валентин Захарович - Триптих - 1. Юбилейное танго.
Размер архива с книгой Триптих - 1. Юбилейное танго равняется 34.49 KB
Триптих - 1. Юбилейное танго - Азерников Валентин Захарович => скачать бесплатную электронную книгу
Триптих – 1
OCR Busya
«Валентин Азерников «Отпуск за свой счет»»: Искусство; Москва; 1990
Аннотация
Разные герои, разные сюжеты, разные категории заведений ресторан, кафе, закусочная.
Но одно общее – это, пожалуй, единственные места, где в нашей круговерти еще могут встречаться незнакомые люди. Чтобы всмотреться друг в друга, чтобы узнать в другом себя. И – ужаснуться или посочувствовать.
Эти три пьесы – «Юбилейное танго», «Этюд на двоих», «Он придет» – могут играться порознь, а могут – в один вечер, как триптих.
Валентин Азерников
Юбилейное танго
Пессимистическая комедия в одном действии Поставлена на телевидении в 1989 году.
В ролях заняты:
Игорь Кваша (Шухов),
Эммануил Виторган (Голованов),
Елена Балтер (Аня),
Владимир Сальников (Орешкин).
Разные герои, разные сюжеты, разные категории заведений ресторан, кафе, закусочная.
Но одно общее – это, пожалуй, единственные места, где в нашей круговерти еще могут встречаться незнакомые люди. Чтобы всмотреться друг в друга, чтобы узнать в другом себя. И – ужаснуться или посочувствовать.
Эти три пьесы – «Юбилейное танго», «Этюд на двоих», «Он придет» – могут играться порознь, а могут – в один вечер, как триптих.
Действующие лица
Шухов – юбиляр.
Орешкин – незваный гость.
Голованов – званый гость.
Аня – официантка.
Действие происходит в небольшом банкетном зале ресторана. В центре, перпендикулярно сцене, накрыт стол. Слева – невысокая эстрада, справа – дверь в холл. Во главе стола стоит Шухов с пустым бокалом в руке, смотрит, как Аня открывает шампанское. Тихо звучит музыка.
Шухов (Ане). Так… Осторожненько… Оп-ля! Выстреливает пробка.
(Подставляет свой бокал.) Так. Прекрасно. Теперь им. (Кивает на пустые стулья.)
Аня смотрит на него с недоумением.
Давай, давай.
Аня. А если они так и не придут?
Шухов. Это их дело. Мое – пригласить и налить. Пятьдесят лет раз в жизни бывает. Так что давай не жмись. Сначала вон ему, Коля у нас все же главный инженер.
Аня обходит стол, разливает шампанское по бокалам.
Добрейшая душа, чего только не сделает, чтобы помочь товарищу… сломать себе шею. Хорошо, теперь жене его. Он без нее не только выпить, приказ подписать боится. Недаром же он главный, а она просто инженер. Налила? Прекрасно. Теперь Степану. Хотя, вообще-то говоря, ему и не стоило бы, подлец из подлецов, но неудобно, все же секретарь парткома, скажут, подрываю авторитет… Нет, этому пропусти, ему нельзя, Валерик у нас председатель Общества трезвости. Ему минералку, он свое дома возьмет. С лихвой. Так, а кто ж там сидит? Я уж и забыл… Ладно, ты пока тогда моей благоверной плесни. Только чуть-чуть. А то она, бедняжка, надорвалась на упаковке, теперь и бокал не поднимет. Главное, ордера еще нет, а она уже все пакует.
Аня. А она что, тоже не придет?
Шухов. Говорю ж – радикулит. Ну вот, когда всем налито… Да, погоди, а себе?
Аня. Мне нельзя, я на работе.
Шухов. Да ладно, «на работе». Ты у меня на работе.
Аня. Нет, спасибо, нам не положено.
Шухов. Давай, давай, садись. Расслабимся.
Входит Орешкин с коробкой под мышкой.
Вот, нашего полку прибыло. А ты говорила… Теперь уже практически яблоку упасть негде. Опоздавшему – штрафной. Нехорошо опаздывать, дорогой, тебя все ждут, а ты… Давай садись быстренько, мы подвинемся, в тесноте – не в обиде. Мы все тебе очень рады, и я и мои гости…
Орешкин нерешительно присаживается, кладет коробку на свободный стул.
И не смущайся. Что, много незнакомых? Ничего, я тебя потом с ними познакомлю, вы подружитесь, будете ходить друг к другу на юбилеи. Ты не смотри, что они такие скромные, незаметные, можно даже сказать, они все очень славные люди. Так… Налили тебе?… Ну, кто первый тост скажет? Опоздавший?
Орешкин мотает головой.
Ну что ж ты, нехорошо. Мы думали тебя тамадой сделать, а ты какой-то застенчивый. Придется мне тогда самому. (Оглядывает стол.) Дорогие гости! Я знаю виновника нашего сегодняшнего многолюдного торжества ровно пятьдесят лет. Из них совсем хорошо – лет тридцать пять. Что я вам могу сказать о нем? Есть поговорка: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Поэтому, чтобы понять, кто он, давайте посмотрим, кто его друзья… (Орешкину.) Ну вот начнем с тебя. Кто ты?
Орешкин. Я?
Шухов. Ты, ты. Ты ж друг мне? Раз пришел в такой день.
Орешкин. Ну…
Шухов. Что – ну? Нет?
Орешкин. Почему нет? В каком-то смысле…
Шухов. А в каком?
Орешкин. В каком – каком?
Шухов. Ну – в хорошем, в плохом?
Орешкин. А-а… А как это – в плохом?
Шухов. Ну, привет, ты что ж, не знаешь, что такое друг в плохом смысле?
Орешкин. Нет. То есть я могу догадываться…
Шухов. Ну вот и догадайся, если можешь. Догадался?
Орешкин. Да.
Шухов. Молодец. Ну и в каком же ты смысле мне друг?
Орешкин. Вам? В хорошем, наверное.
Шухов. А мы на «вы» разве? Я думал… Извините.
Орешкин. Неважно. Можно и на «ты».
Шухов. Можно? Ну слава богу, а то неловко как-то. Пятьдесят лет прожил, а получается – невоспитанный. Правда, Валерик говорит, что воспитанные люди подозрительны.
Орешкин. Кто?
Шухов. Валерик. Ты что, не знаешь Валерика?
Орешкин. А кто это?
Шухов. Как кто? Твой сосед.
Орешкин смотрит налево.
Нет, справа. Узнал?! Председатель Общества трезвости. В свободное – от борьбы с алкоголем время – начальник третьего цеха.
Орешкин. Очень приятно.
Шухов. Ему тоже. А как тебя ему представить?
Орешкин. Орешкин.
Шухов. И все? Просто Орешкин?
Орешкин. Игорь Владимирович.
Шухов. Игорек, значит?
Орешкин. Ну… Можно и так.
Шухов. А к чему церемонии? Здесь же все свои. Так что, ты все же скажи пару слов, а то всухую…
Орешкин. Я не умею.
Шухов. Ну как так не умеешь? Пришел к другу на юбилей, что же ты не заготовил для него пару теплых слов? Не может быть. Одним подарком думал отделаться? Наверняка ты что-то хотел сказать. Какой я добрый и отзывчивый, как всегда готов прийти на помощь не только другу, но даже малознакомому человеку, если он в ней нуждается… Так ведь?
Орешкин. Ну…
Шухов. Ну вот видишь. Я же чувствовал, что ты просто стесняешься большого стечения народа. Ты, наверное, хотел после, наедине, да?
Орешкин. Ну…
Шухов. Но здесь же все свои, так что не стесняйся, давай.
Орешкин (поднимается с бокалом) . Дорогой Василий Владимирович…
Шухов. Владленович.
Орешкин. Да? (Смущен.) Извините. А мне показалось…
Шухов. Ничего, ничего, валяй дальше. Не ты первый. Все путают. А он тебе заодно не сказал, что в Чернобыле тоже сначала ничего не случалось? И на «Адмирале Нахимове»? И взрывчатку возили вагонами, и тоже ничего, сходило. И тоже приезжали добрые дяди и уговаривали: давай, давай, надо, ничего не будет. И чем это в результате кончилось? Не сказал?
Орешкин. Ну, это, знаете… дешевый прием. Вы берете случаи с уже известным концом, печальным. А сколько других? Десятки теплоходов, АЭС работают, и ничего. И взрывчатку возят тоннами. И, кстати, я еще ни разу не слышал, чтобы у какой-нибудь «скорой» тормоза отказали. Почему же вдруг им начать отказывать? Только потому, что вас начальником Госприемки назначили? Чтоб подчеркнуть вашу значимость? Я не вас лично имею в виду, всю вашу службу. Чтоб никто не говорил, как тут у вас я слышал: деньги гребут, а ни черта не делают? Нет, я вас понимаю, вам, конечно, хочется, чтоб вашу работу ценили, особенно те, с кем вы вчера вместе ОТК обманывали…
Шухов. Слушай, ты не находишь… Пришел к человеку на юбилей, и вместо того чтобы… хамишь ему. Как это – с точки зрения здравоохранения?
Орешкин. Извините, я не хотел.
Шухов. «Не хотел»… Хотел! Только получить свои паршивые манжеты еще больше хотел. А когда понял, что не обломится… (Выходит.)
Аня. Да-а… Надо же. Ну вы тоже… И так у человека такое событие, столько денег потратил, а гостей… А вы еще со своими делами…
Орешки н. А что я? Правду сказал?
Аня. Правду… А кому она нужна, ваша правда? Целыми днями только и слышишь – правда, правда… И в газетах, и по телеку. А что толку от нее? Кому от нее лучше стало? Кроме тех, кто ее за деньги пишет. Что – продуктов больше стало? Или тряпок? Еще все хуже стало с этой вашей правдой. Раньше тоже ни черта не было, но хоть как-то жалели друг друга, а сейчас прямо как с цепи все сорвались.
Орешкин. Не преувеличивайте.
Аня. А вы постойте в очереди после работы да поглядите на лица. Да попробуйте что-нибудь кому-нибудь сказать – я посмотрю тогда на вас.
Орешкин. Все сразу не бывает. Слишком долго все разваливалось, чтобы в один день…
Аня. Значит, опять ждать, да? В темноте – светлого будущего? Бабка моя ждала, мать, я, теперь, значит, и дочке – вдаль глядеть, стоя в очередях?
Орешкин. Но все-таки в чем-то получше стало.
Аня. В чем?
Орешкин. Ну, хотя бы в том, что мы не боимся говорить обо всем этом.
Аня. Да? А толку что от этого? Ну обличают, ну снимают, ну сажают даже, а что меняется? Кроме фамилий. Вот у нас директора сняли, под суд отдали. Воровал якобы. Ну и что – лучше стало? Хуже! Раньше хоть снабжение было, и икра черная, и овощи свежие даже зимой, а сейчас что? Вот – икра минтая да помидоры консервированные. Вам так лучше? Тот хоть какой ни жулик, но связи имел на базе. А этот пришел, как дурак с мороза, – кто ж с ним дело иметь будет?…
Орешкин. Вы все с ног на голову переворачиваете.
Аня. Ничего я не переворачиваю. Все эти ваши реформы да перестройки – на бумаге. А у нас как было мясо по талонам, так и есть. И как не было никакого молока, так и нет. А газету на завтрак не сваришь.
Орешкин. Знаете, что я вам скажу? Это обывательская точка зрения. Да, сегодня, к сожалению, это еще имеет место, но…
Аня (перебивает). А живу я когда – завтра? Я сегодня и живу. И мне сегодня есть-пить надо. И одеваться. А вы все – завтра, завтра… Семьдесят лет нас завтраками кормят. И главное, кто? Те, кто сами имели это сегодня. И еще теорию под это подводили. Но я зачем на свет родилась, чтоб преимущество социализма перед капитализмом кому-то там доказывать? Воруя продукты, обсчитывая клиентов, давая взятки… Или чтоб семью создать, детей вырастить?… Зачем мне знать, в каком социализме я живу, в развитом или в этом… как его… забыла… если я вынуждена вас обсчитывать, чтоб отслюнить наверх положенное… Если, чтоб сыну шубку купить, я продавщице колбасу должна притащить?… Вы мне дайте честно заработать и честно потратить заработанное, вот тогда я поверю, что мы живем при самом прогрессивном строе. А все эти ваши слова… Сколько ни говори «халва», во рту сладко не станет.
Возвращается Шухов.
Шухов. Странно, никто к телефону не подходит. Куда же они все делись? Может, все-таки… (Смотрит на часы.) Ладно, Давайте продолжим. (Наливает всем, смотрит на Аню, на Орешкина.) Чего это вы какие-то?… Небось про меня говорили? Надеюсь, только хорошее? А? О юбилярах ведь, как о покойниках: или хорошо, или ничего. (Орешкину.) Правильно, Джек-потрошитель? Ты же в курсе… Вот, подтверждает. Молчание – знак согласия. Так что, если вы… вы были неправы.
Аня. Мы не о вас.
Шухов. Нет? О ком же?
Аня. Ни о ком. О нас.
Шухов. О вас? А что, это идея. Давайте за вас и выпьем. За моих дорогих гостей. За очень дорогих. (Ане.) Очень?
Аня. Я еще не подсчитывала.
Шухов. Ну и ладно, к черту подробности. Пятьдесят раз в жизни бывает, и то не у всех. (Орешкину.) Верно?
Орешкин. Не знаю.
Шухов. Ну как не знаешь? Ты ж у врат у самых. Пишешь ведь там, в этом… как он у вас называется?… Протокол что ли?…
Аня. Ладно, за столом…
Шухов. Ну хорошо, ты права. Давайте о живых. О живых можно плохо. (Орешкину.) Можно?
Орешкин. Нас не спрашивают.
Шухов. Верно. Вот и давай без разрешения. Вот скажи мне, любимец богов, что, по-твоему, главное в дружбе? Не знаешь? Ну ладно, тогда я тебе скажу, так и быть. Главное в дружбе – вражда. Диалектично? По-моему, очень. Потому как единство противоположностей. На поминках моих сейчас сесть некуда было бы, стульев бы не хватило. А на юбилее?… То-то. Где же они, друзья-товарищи? Сослуживцы закадычные? Что же с ними вдруг со всеми такое случилось?
Орешки н. А может, с ними ничего не случилось?
Шухов. Умница, потрошитель, соображаешь. Вот давай и выясним, что же такое случилось со мной, что им невмоготу порадоваться за товарища? Сказать, что? Раньше у нас общий враг был, а сейчас разные. Сейчас я – им, они – мне. Диалектично? Как ты считаешь, прозектор? По-моему, диалектично. Раньше, когда я в техотделе работал, я где зарплату получал? Там же, где и они, – в заводской кассе. А сейчас где? А сейчас в Госстандарте. Раньше сколько? Столько же, сколько они, плюс-минус. А сейчас? В полтора раза больше. А за что? Раньше за то же, за что они, – чтоб обмануть заказчика. А сейчас – чтоб уберечь его. Ну, так кто же я им? Враг – это ты правильно сказал, только не классовый, а кассовый. Был первый друг, не разлей вода, а теперь первый враг, вон и шампанским не сольешь. Вот такие дела, Джек-потрошитель… Теперь, получается, ты мой лучший друг. В такой день, на экваторе жизни, ты один протянул мне руку дружбы. Спасибо, не в резиновой перчатке. В завещании напишу: на вскрытие – только к тебе. Чтоб ты сам увидел, какое надо иметь сердце, чтобы все это вынести. Не откажешь?
Орешкин. Если самому до этого вскрытие не сделают.
Шухов. Из-за этих машин твоих? Да ладно…
Орешкин. Как – ладно? В прошлом месяце два летальных исхода, пока врач на автобусе добирался. Одна «скорая» на весь город. И та ведь не железная… то есть, наоборот, как раз железная, ломается день через день. Так что если вы хотите чтобы было кому описать вас изнутри…
Шухов. Слушай, по-моему, ты меня шантажируешь. Вот и взятку принес. Кстати, заметь, я к ней не прикасался, вот свидетель. А между прочим, что там?
Орешкин. А зачем, если вы?…
Шухов. Интересно, во сколько ты меня оцениваешь?
Орешкин. Ну…
Шухов. Небось решил сэкономить государственные денежки, признавайся?
Орешкин. Почему государственные?
Шухов. Неужели свои?
Орешкин. Откуда ж в горздраве такая графа расходов?
Шухов. Так ты что, ради своих горожан от родимой семьи отрываешь?
Орешкин. А вы думаете, если меня уволят, семье лучше будет?
Шухов. Понятно. Значит, они тебе – или-или, ты – мне, а мне – кому?
Орешкин. Вашим сотрудникам.
Шухов. Чтобы они поставили клеймо Госприемки на халтуру? Свою семью тебе жалко, а их семьи? Мы же даем гарантию качества от имени государства, но, заметь, своим именем. Оно записывается. По каждой партии – кто принял, когда, по каким параметрам. И если что – искать особо и не надо, вот он я. Нет уж, дорогуша, ищи дурачков в другом месте.
Орешкин. Слушайте, ну вы, ей богу… А то я не был у вас на заводе. Что вы мне-то лапшу на уши вешаете, как мой сын говорит. Что там у вас изменилось с тех пор, как вы стали руководителем Госприемки? Кроме того, что вы стали больше получать и в другой кассе? И что не зависите от них? Что? Ничего не изменилось. Почему же раньше вы не боялись, что тормоза полетят, а теперь ужас как боитесь?
Шухов. Я тебе скажу.
Орешкин. Вы уже сказали. Теперь я скажу. Вы власть почувствовали.
Молчание.
(Поднимается.) Ладно. Пойду тогда. Желаю вам счастья и здоровья.
Шухов. Погоди. Сядь. Мы ж так и не выпили – за счастье и здоровье. Давай…
Орешкин снова присаживается к столу. Чокаются, пьют. Некоторое время молча жуют.
А чего это ты в горздрав пошел? Покойники надоели?
Орешкин. Из-за квартиры. В клинике пятнадцать лет на очереди стоял. А тут предложили. Ну я и…
Шухов. И ты тоже, значит? Руку, товарищ! Я тоже десять лет в очередниках ходил. А как перешел в Госприемку, сразу – готовь документы. Это чтоб ценил бывший родной завод. Чтоб очень ценил… Здесь ты угадал. А вот насчет того, что… Это ты ерунду говоришь. У тебя получается, я вроде подлец какой-то. Получается, просто власть люблю показывать. Для куража просто. Знаешь, уж чего-чего, а этого у меня отродясь не было. Ни когда начальником техотдела работал, ни когда начальником цеха. Это ты спроси вон у кого хочешь. (Кивает на стол.) Любой подтвердит.
Открывается дверь, входит Голованов.
Голованов. Привет.
Шухов. Коля! Ну наконец. А где остальные?
Голованов. Не знаю. Я – с завода.
Шухов. А что случилось?
Голованов. А ты не знаешь?
Шухов. Нет. А что там?
Голованов. Тебе что, никто не звонил?
Шухов. Не знаю, я давно уж из дома.
Голованов. Из горкома комиссия.
Шухов. Привет… Чего им?
Голованов. Автозавод шум поднял. Месячный план мы им срываем. И соответственно квартальный.
Шухов. Им только? А себе?
Голованов. Но они ж в наших делах не виноваты. Словом, они просят пересмотреть все забракованные тобой партии. И если что-то приличное найдется…
Шухов (взрывается). А больше они ничего не хотят? Перебирать вручную десятки тысяч манжет… Они что, совсем свихнулись?
Голованов. Людей они своих дадут.
Шухов. Что?! Да ты понимаешь, что ты говоришь? «Своих». Ты представляешь, что они напринимают сами себе? Совсем с ума посходили? Мы с таким трудом добиваемся авторитета Госприемки, мы первые в нашем городе, по нам должны равняться, а что же ты предлагаешь? Мало того, что нас давят со всех сторон – и жалостью, и угрозами.
Было бы хорошо, чтобы книга Триптих - 1. Юбилейное танго автора Азерников Валентин Захарович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Триптих - 1. Юбилейное танго у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Триптих - 1. Юбилейное танго своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Азерников Валентин Захарович - Триптих - 1. Юбилейное танго.
Если после завершения чтения книги Триптих - 1. Юбилейное танго вы захотите почитать и другие книги Азерников Валентин Захарович, тогда зайдите на страницу писателя Азерников Валентин Захарович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Триптих - 1. Юбилейное танго, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Азерников Валентин Захарович, написавшего книгу Триптих - 1. Юбилейное танго, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Триптих - 1. Юбилейное танго; Азерников Валентин Захарович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн