К ней не должен прикасаться ни один мужчина, кроме него, Колли. На месте Уиллиса должен был быть он. И она не отвергнет его. Она отдаст ему себя, целиком, без остатка. Все – ему.
Он обещал кое-что ее матери и сдержал слово. Но ведь Дебора сказала «когда-нибудь». Может, это «когда-нибудь» уже наступило? Если Лейни может гулять с другими, почему ей нельзя принадлежать ему?
Теперь он мог думать только о поездке в город и новой встрече с ней. Лишь два обстоятельства удерживали его на ферме: собственная неуверенность и посадки на плантации. В конце концов, после долгих лет ожидания он вступил в ту роль, для которой готовил его Дьявол. В результате болезни Торна на плечи Колли легли все обязанности управляющего, и он должен был находиться в полях от рассвета до заката, не имея свободной минуты.
Но одна мысль неотступно преследовала его: они с Лейни могут быть вместе.
Безумие. Она – дочь заботливых родителей Джона и Деборы Торн. Она надевает белое платьице и идет в воскресную школу, а потом возвращается в «Магнолию», гостиницу с вековой солидной репутацией.
Он – фактический сирота, внук Дьявола Ролинса.
И все же перед его глазами стояла картина: губы Лейни тянутся к его губам.
И бились в голове ее слова: «Если ничего не предпримешь…»
– Это ты, Лейни?
Джон показался на веранде. Десять дней он провел в постели, мучаясь от воспаления легких. Сейчас он был бледен, и седина на висках сделалась гораздо заметнее.
– Да, папа. Тебе уже лучше?
– Я в порядке. Доктор говорит, что мне уже можно выходить из дома. Я, наверное, позвоню Альберту и скажу, что на следующей неделе выйду на работу. Послушай, дочка, я очень люблю твою мать, но, если она еще раз вставит мне в рот градусник, я укушу ее за палец. – Он криво усмехнулся. – Я соскучился по запаху земли. Мне будет полезно попотеть. – Он облокотился на перила и устремил свой взор на двор. Как раз за домом Торнов находился тупик, которым заканчивалась Мартин-Холлоу-роуд. На деревьях уже появились молодые зеленые листья. – Кстати, звонил Уэй, приглашал тебя на карнавал. Я сказал ему, что ты сегодня утром осталась со мной и не пошла в церковь, так что тебе было бы полезно погулять. Он за тобой заедет.
Несколько секунд Лейни молчала, потом кивнула:
– Хорошо.
– Что такое? Тебе не хочется идти? – Отец был удивлен.
– Просто я задумалась.
– О чем?
Лейни заставила себя засмеяться.
– Ничего особенного. А ты вправду собрался на работу?
Мама незаметно подошла к ним сзади.
– Он думает, он здоров как бык, – улыбнулась она. – Не знаю, что ему не сидится дома. Или он считает, что Ролинс сунет ферму в карман и уедет за тридевять земель? Джон, никуда твоя любимая ферма не денется.
Джон сразу помрачнел.
– Ты даже не догадываешься, что может случиться.
Дебора отошла в сторону, видимо, не желая продолжать этот разговор, но вдруг остановилась, переменив решение.
– Давай говорить начистоту, – сказала она. – Если бы Альберт хотел поручить управление фермой Колли, он бы так и поступил. Но он не хуже тебя знает, что сейчас Колли со всем не справится. И конюшня, и полевые работы – одному человеку это не по силам.
– Я разбираюсь в людях, – мрачно возразил Торн. – Каждому хочется, чтобы на его земле хозяйничали его отпрыски. К тому же я старею, а Колли молод и силен, как сто чертей.
– Но у тебя есть опыт, а Колли слишком занят с лошадьми. Да он скорее всего и не захочет брать на себя новую обузу.
– Он хочет. У него аппетиты ого-го. Мне бы хотелось еще некоторое время не подпускать его к управлению фермой, если это только возможно. – Он сошел с веранды. – Мне надо пройтись. Лейни, солнышко, составишь компанию старику? Позволь мне хоть чуть-чуть побыть на месте тех парней, что крутятся возле тебя.
Лейни изобразила улыбку.
– Конечно, папа.
А что еще могла она сказать? Что ей плохо, оттого что она чуть ли не бросилась в объятия маленького колдуна, а он ее отверг? Что она уже не уверена, любит он ее или нет? Что она долгие годы жила в уверенности, что он ждет ее и тоскует по ней так же сильно, как и она по нему?
Нет, папа ее не поймет.
Колли Ролинс не гулял с девушками, в отличие от всех остальных неженатых обитателей Спрингса мужского пола моложе тридцати лет, которые по воскресеньям фланировали по центральной улице или околачивались поблизости от «Магнолии». До этого воскресенья он даже не знал, что такое времяпрепровождение является в Спрингсе обыкновенным.
Шли ежегодные празднества, посвященные фестивалю народной медицины. Этот фестиваль считался законной гордостью Городского клуба Индиан-Спрингс. Когда Колли появился в городе и смешался с толпой, никто не обратил на него особого внимания.
Ему не хотелось думать, зачем он оказался здесь. Он просто глазел по сторонам, стараясь держаться в тени домов и вековых деревьев, и размышлял, не стоит ли пройти немного дальше в сторону «Магнолии», откуда доносились звуки музыки.
В «Магнолию» нельзя, зато можно побродить поблизости.
«Если ничего не предпримешь», – сказала она. И что, скажите на милость, он должен предпринять?
А Лейни стояла под навесом возле «Магнолии». Празднество было в разгаре. Оркестр «блюграс» наяривал «Дядю Пена». На длинных столах под деревьями стояли тарелки с нарезанным арбузом и бокалами лимонада. Люди веселились от души, а Лейни чувствовала себя такой одинокой, что ей хотелось плакать.
Но вот она повернула голову и увидела, что Колли приближается к ней по тропинке. Его гладкие черные волосы блестели на солнце. Шагал он медленно и как бы неуверенно – совсем иначе бегал он прежде по речным берегам. Лейни некоторое время вглядывалась, чтобы окончательно убедиться в том, что перед ней Колли.
Если бы что-нибудь зависело от воли Колли, он ни за что не явился бы в город и тем более не оказался бы вблизи «Магнолии». И все же он был здесь, он отчаянно высматривал кого-то в толпе.
Наконец-то он отозвался на ее зов.
– Колли, – прошептала Лейни и сделала шаг ему навстречу. – Колли Ролинс.
Несмотря на музыку и праздничный гул, он расслышал ее голос, поднял голову, увидел ее счастливое лицо и позабыл обо всем на свете. Она рада ему. И внезапно что-то загорелось в нем, ему захотелось наброситься на нее с поцелуями, прямо на глазах у всех. Эта безумная мысль о поцелуях неизменно приходила к нему, когда он думал о Лейни. И он, наверное, осуществил бы свое желание, если бы не невольное вмешательство третьего лица.
Незнакомая женщина средних лет стояла рядом с Лейни, опираясь на палку. Наверное, она тоже услышала голос Лейни, потому что она повернула голову, сделала два неловких шага и вдруг упала.
И все переменилось. Лейни застыла на месте, затем склонилась над женщиной.
– Вы ушиблись? – участливо спросила она, с трудом отводя взгляд от Колли.
Женщина смущенно улыбнулась.
– Простите меня, – сказала она виновато. – Мне показалось, что вы меня позвали. Я часто падаю, если забываю об осторожности. И боюсь, мне не удастся встать самой.
Колли не двигался с места. Как правило, он не подходил к незнакомым и крайне редко предлагал им свою помощь. По многолетнему опыту он знал, что люди смотрят на него с недоверием и подозрением. Но сейчас Лейни умоляюще взглянула на него, и тогда он сказал:
– Я помогу вам, если вы не против.
– Да, прошу вас.
Колли помог женщине подняться, а Лейни тем временем ее узнала.
– А-а, вы живете в номере на первом этаже? И вы должны были встретиться с родными во время медицинского фестиваля, верно?
– Я с ними встретилась. – Женщина слабо улыбалась, но голос ее прерывался, как будто она была готова расплакаться. – Честно говоря, это дальние родственники, они даже не знают меня толком.
– Послушай, Колли, – заговорила Лейни, глядя Колли в глаза, – надо бы помочь ей добраться до комнаты.
Она близко, она смотрит ему в глаза и просит войти в «Магнолию». Пройти под сумрачными колоннами в славный некогда дом. А это невозможно.
Внезапно Колли понял, почему никогда не бывал здесь. Он до смерти боялся переступить границу заколдованного царства. «Магнолия» – замок принцессы Лейни, крепость, навеки закрытая для Ролинсов.
– Лейни, мне… Твоему отцу это не понравится, – выдохнул он, набравшись решимости.
– Его сейчас нет. Нельзя оставлять ее одну, – сказала Лейни таким тоном, что Колли понял: пути к отступлению отрезаны. – Мэм, молодой человек поможет вам идти, а я принесу вашу трость.
Так Колли впервые в своей жизни переступил порог «Магнолии».
Стараясь держаться подальше от гуляющих, они прошли в комнату женщины, располагавшуюся в левом крыле здания. Колли думал только о том, как ответить – по возможности, уклончиво – на множество вопросов о том, кто он такой и где он проживает.
Наконец незнакомая дама при помощи Колли улеглась на старинную кровать с высокой спинкой и немедленно заговорила опять:
– Спасибо вам за все. Вы – замечательная пара.
Пара. Это слово пульсировало в мозгу Колли, вызывая острую боль.
Он осмотрелся, стараясь стряхнуть с себя наваждение, избавиться от неотступной мысли о том, что Лейни наконец рядом. Уютная комната, довольно просторная, но обветшавшая. Стеклянная дверь выходит на покосившееся от времени крыльцо. С некоторым удивлением Колли отметил про себя, что Альберт был прав, утверждая, что «Магнолия» в один прекрасный день обречена исчезнуть с лица земли. Этот дом красив и даже изыскан, но в нем нет той прочности, которую могут обеспечить хозяйству деньги семьи Ролинс. Конюшни на ферме кажутся новее и надежнее.
Не исключено, что в этом зачарованном царстве нужны свежие силы.
И Лейни в самом деле хочет ввести его в этот дом?
Она остановилась на крыльце.
– Колли, я…
– Черт возьми, что он здесь делает?
Суровый голос, хмурое лицо. Из-за угла гостиницы вышел Уэй Блэкберн, явно исполненный решимости защитить Лейни от человека, который оказался с ней рядом.
– Это я его попросила зайти, – буркнула Лейни и отступила на шаг, словно желая защитить Колли от своего настырного кузена.
– Его? Ролинса? Ты попросила его…
– Уэй, кто это там с Лейни?
Голос тети Оливии дрожал почти так же, как в тот день, когда старый Альберт до смерти напугал ее, явившись за Лейни, которая должна была помочь ему отыскать Колли. Оливия стояла, прислонившись к колонне, на крыльце у двери, ведущей в кухню. Ее внимание было приковано к черноволосому юноше.
Колли вдруг почувствовал на себе ее острый, пристальный взгляд и поспешно сошел с крыльца, стремясь поскорее покинуть стены «Магнолии». Черт возьми, и что он здесь делает?
Уэй бросил на Лейни взгляд, означавший: «Видишь, что ты наделала?», однако больше ничего не сказал.
Повинуясь мгновенному порыву, Лейни тоже сбежала с крыльца и взяла Колли за руку.
Его как будто пронзило током. Сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз вот так с силой сжимала его ладонь?
Лейни подвела его к тете Оливии.
– Тетя, это Колли Ролинс, – сказала она решительно. – Вы его когда-нибудь видели?
– Ролинс?
– Он внук Альберта Ролинса, – пояснила Лейни. – Мама говорит, он так похож на Броди – это его отец, – что ей стало не по себе, когда она впервые его увидела.
Щеки старухи порозовели; Лейни не могла понять, отчего.
– Не-ет, – помолчав, протянула Оливия. – Он напоминает мне не Броди. Он… такой молодой… Лейни… Какой сейчас год?
Ответить Лейни не успела.
– О, так у тебя мой свисток! – воскликнула старая дама, протягивая руку к Колли.
Щеки его вспыхнули, и его свободная рука, та, которую не держала Лейни, потянулась к груди.
– Да, я надел его, потому что… я в первый раз пришел сюда и…
Потому что он не мог объяснить Лейни, что ему нужно, и хотел, чтобы свисток все сказал без слов.
– Тетя, разве вы не помните? Я очень давно подарила ему свисток, – поспешно сказала Лейни, стараясь разрядить обстановку.
Пальцы Оливии замерли в воздухе, и тогда Колли сам взял свисток, висящий у него на груди на кожаном шнурке, и протянул его старухе.
Оливия погладила свисток пальцами.
– Это означает, – проговорила она, – что ты наконец пришел в «Магнолию». Я долго ждала. Всю жизнь. Ты так долго не приходил… Я не верила, что доживу.
В глазах Оливии стояли слезы. Ее глаза никогда не были такими сверкающими, такими ярко-голубыми. На мгновение Оливия стала молодой и прекрасной. Такой ее, должно быть, помнили лишь стены «Магнолии». И сейчас слова ее понимали, вероятно, лишь стены, ибо ни Лейни, ни Уэй, ни даже Колли не знали, о чем она толкует.
И все же Оливия, как и сама старая «Магнолия», ждала ответа.
– Если вы считаете, что я могу сюда приходить, тогда я очень рад, – с трудом выговорил Колли.
Скрипач теперь исполнял соло, и грустная мелодия рвала душу.
Оливия выпустила свисток и вдруг погладила Колли по щеке, словно благословляя его на подвиг.
– Тебе всегда будут рады в «Магнолии». Отныне и навсегда. – Она обратилась к Лейни, и слова ее неожиданно прозвучали как заклинание: – Лейни, пригласи как-нибудь своего друга ко мне на чай. А теперь не могла бы ты найти Сюзан? Я бы хотела пойти домой и прилечь ненадолго.
– Конечно, мэм.
Лейни бросила быстрый взгляд на Уэя и поняла по его лицу, что он тоже осознал свершившееся: каким-то образом Колли Ролинс сумел сказать старой тетке именно то, что нужно. Следовательно, он повел себя как джентльмен. В самом истинном значении этого слова.
По-видимому, думала Лейни, ей больше не придется защищать внука Дьявола перед Уэем.
Отыскав Сюзан, Лейни возвратилась к гостинице, где Колли поджидал ее около выложенного камнем колодца.
– Привет, Колли. – Она вдруг смешалась, почувствовав на себе пристальный взгляд его черных глаз. – Вообще-то обычно у нее голова хорошо работает, вот только иногда она путается во времени. Даже не знаю, за кого она тебя приняла.
– Ничего, – отмахнулся Колли. – Я рад, что она так сказала. Мне было боязно здесь. Наверное, я нуждался в ее словах.
Брови Лейни удивленно взлетели вверх.
– С чего это ты боишься «Магнолии»?
Он пожал плечами. Колонны у фасада гостиницы отражали свет многочисленных фонарей – красных, зеленых, синих.
– У себя в хибаре на реке я не привык к такому, – усмехнулся он. – Здесь я кажусь себе меньше, чем я есть.
– Когда я была маленькой, – торопливо заговорила Лейни, – мне казалось, что в «Магнолии» нет времени. Тетушкины часы в холле стоят. На них всегда семнадцать минут третьего. Всегда, представляешь? Иногда я просто сходила с ума от этой неподвижности, когда из всех углов выглядывают тени прошлого. Я тогда садилась на велосипед и ехала в Спрингс, к Уэю. Но я каждый раз возвращалась. Это место отпускало меня ненадолго, а потом манило обратно.
– Это твой дом, – вздохнул Колли.
Он был рядом с ней, совсем близко, но избегал смотреть на нее. Усилием воли Лейни прервала затянувшуюся паузу:
– Хочешь, я покажу тебе гостиницу?
Он не ответил, а только медленно поднял голову и пристально посмотрел на ее лицо, а потом, словно решившись на что-то важное, взял ее за руку совершенно так же, как это сделала она минуту назад.
И вновь ее пронзило это странное ощущение. Лейни нравилось прикасаться к нему. Его движения, его теплая кожа, надежность его рук – во всем этом заключалось его колдовство. Она уже не смогла бы отпустить его, даже если бы захотела. Но ей хотелось совсем другого; она с силой сжала его ладонь.
– Как прежде, Колли, – прошептала она.
– Я как будто заблудился, – ответил он так же тихо. – Но теперь я с тобой. Ты хотела, чтобы я пришел, и вот я здесь.
Она покраснела, но честно ответила:
– Да.
– Тот парень, с которым ты была тогда в больнице…
– Какой парень? Ах да, Си-Кей…
Ей следовало бы знать, что Колли заговорит о нем.
– Ты хочешь быть с ним?
Она не решалась взглянуть ему в глаза, поэтому устремила взгляд на свисток у него на груди.
– Он мне нравится.
– Настолько нравится, что ему можно тебя целовать?
– Колли, поцелуй еще ничего не значит.
– Не верю, – глухо отозвался Колли и медленно погладил Лейни по щеке. – Если поцелуй так мало значит, тогда поцелуй меня.
Он знал, что ему не следовало говорить этих слов, но ничего не мог с собой поделать.
– Не могу, – сокрушенно прошептала она.
– Не можешь? – Ему вдруг вспомнились ее недавние слова. – Потому что я одичавший фермер в грязном комбинезоне?
Его губы скривились.
– Я это сказала сгоряча. Ты же знаешь.
– Тогда почему ты не можешь меня поцеловать?
Он положил руки ей на плечи и осторожно притянул к себе.
– Поцелуй с кем-нибудь другим ничего не значит, – стала объяснять Лейни, стараясь высвободиться. – А с тобой… Это будет означать слишком многое. Я так долго о тебе думала… Я не готова. Ты в первый раз пришел…
Она не соображала, что говорит. Ей хотелось только одного: затолкать обратно слова, что срывались с ее языка. Рядом с ним она утратила способность думать.
Колли не двигался. Кто-нибудь другой на месте Лейни мог бы решить, что он недоволен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он обещал кое-что ее матери и сдержал слово. Но ведь Дебора сказала «когда-нибудь». Может, это «когда-нибудь» уже наступило? Если Лейни может гулять с другими, почему ей нельзя принадлежать ему?
Теперь он мог думать только о поездке в город и новой встрече с ней. Лишь два обстоятельства удерживали его на ферме: собственная неуверенность и посадки на плантации. В конце концов, после долгих лет ожидания он вступил в ту роль, для которой готовил его Дьявол. В результате болезни Торна на плечи Колли легли все обязанности управляющего, и он должен был находиться в полях от рассвета до заката, не имея свободной минуты.
Но одна мысль неотступно преследовала его: они с Лейни могут быть вместе.
Безумие. Она – дочь заботливых родителей Джона и Деборы Торн. Она надевает белое платьице и идет в воскресную школу, а потом возвращается в «Магнолию», гостиницу с вековой солидной репутацией.
Он – фактический сирота, внук Дьявола Ролинса.
И все же перед его глазами стояла картина: губы Лейни тянутся к его губам.
И бились в голове ее слова: «Если ничего не предпримешь…»
– Это ты, Лейни?
Джон показался на веранде. Десять дней он провел в постели, мучаясь от воспаления легких. Сейчас он был бледен, и седина на висках сделалась гораздо заметнее.
– Да, папа. Тебе уже лучше?
– Я в порядке. Доктор говорит, что мне уже можно выходить из дома. Я, наверное, позвоню Альберту и скажу, что на следующей неделе выйду на работу. Послушай, дочка, я очень люблю твою мать, но, если она еще раз вставит мне в рот градусник, я укушу ее за палец. – Он криво усмехнулся. – Я соскучился по запаху земли. Мне будет полезно попотеть. – Он облокотился на перила и устремил свой взор на двор. Как раз за домом Торнов находился тупик, которым заканчивалась Мартин-Холлоу-роуд. На деревьях уже появились молодые зеленые листья. – Кстати, звонил Уэй, приглашал тебя на карнавал. Я сказал ему, что ты сегодня утром осталась со мной и не пошла в церковь, так что тебе было бы полезно погулять. Он за тобой заедет.
Несколько секунд Лейни молчала, потом кивнула:
– Хорошо.
– Что такое? Тебе не хочется идти? – Отец был удивлен.
– Просто я задумалась.
– О чем?
Лейни заставила себя засмеяться.
– Ничего особенного. А ты вправду собрался на работу?
Мама незаметно подошла к ним сзади.
– Он думает, он здоров как бык, – улыбнулась она. – Не знаю, что ему не сидится дома. Или он считает, что Ролинс сунет ферму в карман и уедет за тридевять земель? Джон, никуда твоя любимая ферма не денется.
Джон сразу помрачнел.
– Ты даже не догадываешься, что может случиться.
Дебора отошла в сторону, видимо, не желая продолжать этот разговор, но вдруг остановилась, переменив решение.
– Давай говорить начистоту, – сказала она. – Если бы Альберт хотел поручить управление фермой Колли, он бы так и поступил. Но он не хуже тебя знает, что сейчас Колли со всем не справится. И конюшня, и полевые работы – одному человеку это не по силам.
– Я разбираюсь в людях, – мрачно возразил Торн. – Каждому хочется, чтобы на его земле хозяйничали его отпрыски. К тому же я старею, а Колли молод и силен, как сто чертей.
– Но у тебя есть опыт, а Колли слишком занят с лошадьми. Да он скорее всего и не захочет брать на себя новую обузу.
– Он хочет. У него аппетиты ого-го. Мне бы хотелось еще некоторое время не подпускать его к управлению фермой, если это только возможно. – Он сошел с веранды. – Мне надо пройтись. Лейни, солнышко, составишь компанию старику? Позволь мне хоть чуть-чуть побыть на месте тех парней, что крутятся возле тебя.
Лейни изобразила улыбку.
– Конечно, папа.
А что еще могла она сказать? Что ей плохо, оттого что она чуть ли не бросилась в объятия маленького колдуна, а он ее отверг? Что она уже не уверена, любит он ее или нет? Что она долгие годы жила в уверенности, что он ждет ее и тоскует по ней так же сильно, как и она по нему?
Нет, папа ее не поймет.
Колли Ролинс не гулял с девушками, в отличие от всех остальных неженатых обитателей Спрингса мужского пола моложе тридцати лет, которые по воскресеньям фланировали по центральной улице или околачивались поблизости от «Магнолии». До этого воскресенья он даже не знал, что такое времяпрепровождение является в Спрингсе обыкновенным.
Шли ежегодные празднества, посвященные фестивалю народной медицины. Этот фестиваль считался законной гордостью Городского клуба Индиан-Спрингс. Когда Колли появился в городе и смешался с толпой, никто не обратил на него особого внимания.
Ему не хотелось думать, зачем он оказался здесь. Он просто глазел по сторонам, стараясь держаться в тени домов и вековых деревьев, и размышлял, не стоит ли пройти немного дальше в сторону «Магнолии», откуда доносились звуки музыки.
В «Магнолию» нельзя, зато можно побродить поблизости.
«Если ничего не предпримешь», – сказала она. И что, скажите на милость, он должен предпринять?
А Лейни стояла под навесом возле «Магнолии». Празднество было в разгаре. Оркестр «блюграс» наяривал «Дядю Пена». На длинных столах под деревьями стояли тарелки с нарезанным арбузом и бокалами лимонада. Люди веселились от души, а Лейни чувствовала себя такой одинокой, что ей хотелось плакать.
Но вот она повернула голову и увидела, что Колли приближается к ней по тропинке. Его гладкие черные волосы блестели на солнце. Шагал он медленно и как бы неуверенно – совсем иначе бегал он прежде по речным берегам. Лейни некоторое время вглядывалась, чтобы окончательно убедиться в том, что перед ней Колли.
Если бы что-нибудь зависело от воли Колли, он ни за что не явился бы в город и тем более не оказался бы вблизи «Магнолии». И все же он был здесь, он отчаянно высматривал кого-то в толпе.
Наконец-то он отозвался на ее зов.
– Колли, – прошептала Лейни и сделала шаг ему навстречу. – Колли Ролинс.
Несмотря на музыку и праздничный гул, он расслышал ее голос, поднял голову, увидел ее счастливое лицо и позабыл обо всем на свете. Она рада ему. И внезапно что-то загорелось в нем, ему захотелось наброситься на нее с поцелуями, прямо на глазах у всех. Эта безумная мысль о поцелуях неизменно приходила к нему, когда он думал о Лейни. И он, наверное, осуществил бы свое желание, если бы не невольное вмешательство третьего лица.
Незнакомая женщина средних лет стояла рядом с Лейни, опираясь на палку. Наверное, она тоже услышала голос Лейни, потому что она повернула голову, сделала два неловких шага и вдруг упала.
И все переменилось. Лейни застыла на месте, затем склонилась над женщиной.
– Вы ушиблись? – участливо спросила она, с трудом отводя взгляд от Колли.
Женщина смущенно улыбнулась.
– Простите меня, – сказала она виновато. – Мне показалось, что вы меня позвали. Я часто падаю, если забываю об осторожности. И боюсь, мне не удастся встать самой.
Колли не двигался с места. Как правило, он не подходил к незнакомым и крайне редко предлагал им свою помощь. По многолетнему опыту он знал, что люди смотрят на него с недоверием и подозрением. Но сейчас Лейни умоляюще взглянула на него, и тогда он сказал:
– Я помогу вам, если вы не против.
– Да, прошу вас.
Колли помог женщине подняться, а Лейни тем временем ее узнала.
– А-а, вы живете в номере на первом этаже? И вы должны были встретиться с родными во время медицинского фестиваля, верно?
– Я с ними встретилась. – Женщина слабо улыбалась, но голос ее прерывался, как будто она была готова расплакаться. – Честно говоря, это дальние родственники, они даже не знают меня толком.
– Послушай, Колли, – заговорила Лейни, глядя Колли в глаза, – надо бы помочь ей добраться до комнаты.
Она близко, она смотрит ему в глаза и просит войти в «Магнолию». Пройти под сумрачными колоннами в славный некогда дом. А это невозможно.
Внезапно Колли понял, почему никогда не бывал здесь. Он до смерти боялся переступить границу заколдованного царства. «Магнолия» – замок принцессы Лейни, крепость, навеки закрытая для Ролинсов.
– Лейни, мне… Твоему отцу это не понравится, – выдохнул он, набравшись решимости.
– Его сейчас нет. Нельзя оставлять ее одну, – сказала Лейни таким тоном, что Колли понял: пути к отступлению отрезаны. – Мэм, молодой человек поможет вам идти, а я принесу вашу трость.
Так Колли впервые в своей жизни переступил порог «Магнолии».
Стараясь держаться подальше от гуляющих, они прошли в комнату женщины, располагавшуюся в левом крыле здания. Колли думал только о том, как ответить – по возможности, уклончиво – на множество вопросов о том, кто он такой и где он проживает.
Наконец незнакомая дама при помощи Колли улеглась на старинную кровать с высокой спинкой и немедленно заговорила опять:
– Спасибо вам за все. Вы – замечательная пара.
Пара. Это слово пульсировало в мозгу Колли, вызывая острую боль.
Он осмотрелся, стараясь стряхнуть с себя наваждение, избавиться от неотступной мысли о том, что Лейни наконец рядом. Уютная комната, довольно просторная, но обветшавшая. Стеклянная дверь выходит на покосившееся от времени крыльцо. С некоторым удивлением Колли отметил про себя, что Альберт был прав, утверждая, что «Магнолия» в один прекрасный день обречена исчезнуть с лица земли. Этот дом красив и даже изыскан, но в нем нет той прочности, которую могут обеспечить хозяйству деньги семьи Ролинс. Конюшни на ферме кажутся новее и надежнее.
Не исключено, что в этом зачарованном царстве нужны свежие силы.
И Лейни в самом деле хочет ввести его в этот дом?
Она остановилась на крыльце.
– Колли, я…
– Черт возьми, что он здесь делает?
Суровый голос, хмурое лицо. Из-за угла гостиницы вышел Уэй Блэкберн, явно исполненный решимости защитить Лейни от человека, который оказался с ней рядом.
– Это я его попросила зайти, – буркнула Лейни и отступила на шаг, словно желая защитить Колли от своего настырного кузена.
– Его? Ролинса? Ты попросила его…
– Уэй, кто это там с Лейни?
Голос тети Оливии дрожал почти так же, как в тот день, когда старый Альберт до смерти напугал ее, явившись за Лейни, которая должна была помочь ему отыскать Колли. Оливия стояла, прислонившись к колонне, на крыльце у двери, ведущей в кухню. Ее внимание было приковано к черноволосому юноше.
Колли вдруг почувствовал на себе ее острый, пристальный взгляд и поспешно сошел с крыльца, стремясь поскорее покинуть стены «Магнолии». Черт возьми, и что он здесь делает?
Уэй бросил на Лейни взгляд, означавший: «Видишь, что ты наделала?», однако больше ничего не сказал.
Повинуясь мгновенному порыву, Лейни тоже сбежала с крыльца и взяла Колли за руку.
Его как будто пронзило током. Сколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз вот так с силой сжимала его ладонь?
Лейни подвела его к тете Оливии.
– Тетя, это Колли Ролинс, – сказала она решительно. – Вы его когда-нибудь видели?
– Ролинс?
– Он внук Альберта Ролинса, – пояснила Лейни. – Мама говорит, он так похож на Броди – это его отец, – что ей стало не по себе, когда она впервые его увидела.
Щеки старухи порозовели; Лейни не могла понять, отчего.
– Не-ет, – помолчав, протянула Оливия. – Он напоминает мне не Броди. Он… такой молодой… Лейни… Какой сейчас год?
Ответить Лейни не успела.
– О, так у тебя мой свисток! – воскликнула старая дама, протягивая руку к Колли.
Щеки его вспыхнули, и его свободная рука, та, которую не держала Лейни, потянулась к груди.
– Да, я надел его, потому что… я в первый раз пришел сюда и…
Потому что он не мог объяснить Лейни, что ему нужно, и хотел, чтобы свисток все сказал без слов.
– Тетя, разве вы не помните? Я очень давно подарила ему свисток, – поспешно сказала Лейни, стараясь разрядить обстановку.
Пальцы Оливии замерли в воздухе, и тогда Колли сам взял свисток, висящий у него на груди на кожаном шнурке, и протянул его старухе.
Оливия погладила свисток пальцами.
– Это означает, – проговорила она, – что ты наконец пришел в «Магнолию». Я долго ждала. Всю жизнь. Ты так долго не приходил… Я не верила, что доживу.
В глазах Оливии стояли слезы. Ее глаза никогда не были такими сверкающими, такими ярко-голубыми. На мгновение Оливия стала молодой и прекрасной. Такой ее, должно быть, помнили лишь стены «Магнолии». И сейчас слова ее понимали, вероятно, лишь стены, ибо ни Лейни, ни Уэй, ни даже Колли не знали, о чем она толкует.
И все же Оливия, как и сама старая «Магнолия», ждала ответа.
– Если вы считаете, что я могу сюда приходить, тогда я очень рад, – с трудом выговорил Колли.
Скрипач теперь исполнял соло, и грустная мелодия рвала душу.
Оливия выпустила свисток и вдруг погладила Колли по щеке, словно благословляя его на подвиг.
– Тебе всегда будут рады в «Магнолии». Отныне и навсегда. – Она обратилась к Лейни, и слова ее неожиданно прозвучали как заклинание: – Лейни, пригласи как-нибудь своего друга ко мне на чай. А теперь не могла бы ты найти Сюзан? Я бы хотела пойти домой и прилечь ненадолго.
– Конечно, мэм.
Лейни бросила быстрый взгляд на Уэя и поняла по его лицу, что он тоже осознал свершившееся: каким-то образом Колли Ролинс сумел сказать старой тетке именно то, что нужно. Следовательно, он повел себя как джентльмен. В самом истинном значении этого слова.
По-видимому, думала Лейни, ей больше не придется защищать внука Дьявола перед Уэем.
Отыскав Сюзан, Лейни возвратилась к гостинице, где Колли поджидал ее около выложенного камнем колодца.
– Привет, Колли. – Она вдруг смешалась, почувствовав на себе пристальный взгляд его черных глаз. – Вообще-то обычно у нее голова хорошо работает, вот только иногда она путается во времени. Даже не знаю, за кого она тебя приняла.
– Ничего, – отмахнулся Колли. – Я рад, что она так сказала. Мне было боязно здесь. Наверное, я нуждался в ее словах.
Брови Лейни удивленно взлетели вверх.
– С чего это ты боишься «Магнолии»?
Он пожал плечами. Колонны у фасада гостиницы отражали свет многочисленных фонарей – красных, зеленых, синих.
– У себя в хибаре на реке я не привык к такому, – усмехнулся он. – Здесь я кажусь себе меньше, чем я есть.
– Когда я была маленькой, – торопливо заговорила Лейни, – мне казалось, что в «Магнолии» нет времени. Тетушкины часы в холле стоят. На них всегда семнадцать минут третьего. Всегда, представляешь? Иногда я просто сходила с ума от этой неподвижности, когда из всех углов выглядывают тени прошлого. Я тогда садилась на велосипед и ехала в Спрингс, к Уэю. Но я каждый раз возвращалась. Это место отпускало меня ненадолго, а потом манило обратно.
– Это твой дом, – вздохнул Колли.
Он был рядом с ней, совсем близко, но избегал смотреть на нее. Усилием воли Лейни прервала затянувшуюся паузу:
– Хочешь, я покажу тебе гостиницу?
Он не ответил, а только медленно поднял голову и пристально посмотрел на ее лицо, а потом, словно решившись на что-то важное, взял ее за руку совершенно так же, как это сделала она минуту назад.
И вновь ее пронзило это странное ощущение. Лейни нравилось прикасаться к нему. Его движения, его теплая кожа, надежность его рук – во всем этом заключалось его колдовство. Она уже не смогла бы отпустить его, даже если бы захотела. Но ей хотелось совсем другого; она с силой сжала его ладонь.
– Как прежде, Колли, – прошептала она.
– Я как будто заблудился, – ответил он так же тихо. – Но теперь я с тобой. Ты хотела, чтобы я пришел, и вот я здесь.
Она покраснела, но честно ответила:
– Да.
– Тот парень, с которым ты была тогда в больнице…
– Какой парень? Ах да, Си-Кей…
Ей следовало бы знать, что Колли заговорит о нем.
– Ты хочешь быть с ним?
Она не решалась взглянуть ему в глаза, поэтому устремила взгляд на свисток у него на груди.
– Он мне нравится.
– Настолько нравится, что ему можно тебя целовать?
– Колли, поцелуй еще ничего не значит.
– Не верю, – глухо отозвался Колли и медленно погладил Лейни по щеке. – Если поцелуй так мало значит, тогда поцелуй меня.
Он знал, что ему не следовало говорить этих слов, но ничего не мог с собой поделать.
– Не могу, – сокрушенно прошептала она.
– Не можешь? – Ему вдруг вспомнились ее недавние слова. – Потому что я одичавший фермер в грязном комбинезоне?
Его губы скривились.
– Я это сказала сгоряча. Ты же знаешь.
– Тогда почему ты не можешь меня поцеловать?
Он положил руки ей на плечи и осторожно притянул к себе.
– Поцелуй с кем-нибудь другим ничего не значит, – стала объяснять Лейни, стараясь высвободиться. – А с тобой… Это будет означать слишком многое. Я так долго о тебе думала… Я не готова. Ты в первый раз пришел…
Она не соображала, что говорит. Ей хотелось только одного: затолкать обратно слова, что срывались с ее языка. Рядом с ним она утратила способность думать.
Колли не двигался. Кто-нибудь другой на месте Лейни мог бы решить, что он недоволен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36