Человек сидел. Голова не покрыта, шлем — на коленях.— Мой предок, генерал Фудзивара, — с гордостью объявил Мацуи.Пораженный, Сано посмотрел на хозяина дома, затем обвел взглядом комнату. «Это кумирня, — понял он. — Вот и алтарь, на нем благовонные палочки, масляные лампы, чашка с сакэ, апельсины и плошка с рисом. Фитили ламп обгоревшие, пища свежая. На банкетках вдоль боковых стен какие-то старинные предметы. Похоже, Мацуи много времени проводит здесь, общаясь с духом предка. На стенах следы копоти».Звучный голос Мацуи отвлек Сано от размышлений.— Я вышел из сословия самураев, но не отрекся от своих предков, сёсакан-сама. То, что заложено в крови, никогда не теряется. — Торговец показал на портрет: — Видите сходство?Стилизованно изображенное лицо генерала Фудзивары повторяло черты лица Мацуи. Только выражение было другим: суровым, твердым, подобающим великому воителю.Мацуи пошел вдоль стен, показывая на банкетки:— Это личные вещи генерала, которые перешли ко мне по наследству. И я ничего не пожалею, чтобы приобрести утраченное со временем. Вот его шлем. — Он нежно погладил помятую металлическую поверхность. — А это его боевой веер. — Золотой диск был прикреплен к железной рукояти с полустертым гербом в виде красного полумесяца. — Эти свитки рассказывают о его героических делах. А это... — Он протянул Сано металлический наручень, соединенный с кольчужным рукавом, и перешел на благоговейный шепот. — Это было на генерале в день битвы при Анэгаве. Темные пятна — его кровь.По телу Сано прошел холодок. Он увидел: улыбка на лице у Мацуи исчезла, глаза, застывшие на древнем предмете, загорелись одержимостью. Мацуи стал поразительно похож на генерала Фудзивару.На человека, способного убить.Сано осторожно сказал:— Вы с уважением относитесь к предку. А не хотелось бы вам прожить его жизнь?— Часто хочется, — вздохнув, признался Мацуи, поглаживая наручень. — После заключения сделок, подсчета денег и прочего, и прочего очень хочется суровой простоты бусидо. Абсолютной верности и подчинения своему господину. Смерти в бою ради него. Что может быть чище и благороднее? — Мацуи горько усмехнулся. — Так не похоже на грязную погоню за барышом. Вам, наверное, известно, двоюродные братья порвали со мной, когда я занялся торговлей.Или атмосфера, царящая в кумирне, толкнула Мацуи к исповеди, или он притворялся искренним, чтобы избавиться от подозрения, Сано не удалось понять, однако он подыграл:— Вы сильно обиделись?— О да, — печально сказал Мацуи, положил часть доспеха на банкетку и преклонил колени перед алтарем. — Мне нравится думать, что я мог бы стать великим полководцем. Но кажется, мне суждено быть первым в погоне за деньгами. И все же отношение двоюродных братьев приносит меньше боли, чем мысли о том, как отнесся бы он, — Мацуи кивнул на портрет, — узнай о моем поведении. Я опозорил семью.— Значит, вам нужно уважение генерала?Вздох. Благоговейный взгляд на портрет.— Порой мне кажется, я отдал бы все за это.— Вы знаете о вражде генерала с кланами Араки и Эндо? — спросил Сано тихо, чтобы не вывести Мацуи из самосозерцательного настроения.Он ожидал, что торговец ответит отрицательно, но услышал:— Мой дед, семейный историк, считал эту вражду загадочным, но тривиальным эпилогом к образцовой жизни генерала. Фудзивара был болен, когда начал войну с Араки и Эндо. Его недовольство явилось порождением тускнеющего разума. И все-таки, я думаю, у него были веские причины поступать так, как он поступал, и мне хотелось бы знать их.Хотя тон и манеры Мацуи при последней фразе нисколько не изменились, Сано шестым чувством определил: врет. Это позволило продолжить завуалированный допрос.Тщательно подбирая слова, Сано проговорил:— Если бы вы повели вражду с потомками Араки и Эндо, то смогли бы умиротворить дух генерала?Мацуи медленно повернулся к нему. Сано затаил дыхание. Мацуи, каждой клеточкой чувствовал он, способен убить ради посмертного торжества генерала Фудзивары над своими врагами. Казалось, признание висит на кончике языка у торговца, только помани.— Где вы были прошлой ночью, Мацуи? И в те ночи, когда были убиты хатамото Каибара и ренин Тёдзава? Это вы их убили? — мягко спросил Сано.Мацуи поднял затравленный взгляд. Сано возликовал. Краем сознания он уже принимал похвалы сёгуна, докладывал духу отца, что выполнил обещания, ехал по успокоенному городу...Мацуи запрокинул голову и расхохотался:— Вы очень умны, сёсакан-сама. — Он погрозил пальцем Сано. — Но не настолько, чтобы перехитрить старого Мацуи Минору. Если хотите, можете считать меня убийцей. Но запомните следующее. — Он встал, сложил руки на груди и широко раздвинул ноги. Он вновь был до мозга костей торговцем, не желающим идти на уступки. — Я бы никогда не показал вам эту кумирню, будь я убийцей, которого вы ищете. Я бы никогда не пустил вас на порог этого дома, имей здесь мастерскую для производства бундори. Приглашаю вас обыскать все мои дома, магазины, банки, меняльные конторы и кабинеты в судоходной компании. Вы и там ничего не найдете. Можете опросить моих служащих, они скажут вам, что я добропорядочный, уважаемый горожанин.Сано лишился дара речи. Ну и дерзость! Значит, самосозерцание — фарс? Или Мацуи сейчас блефует, стараясь свести на нет свои откровения?— Что касается ночей, когда совершались убийства, то я был здесь, в этой комнате. — Мацуи махнул рукой на дверь. — Мои телохранители поручатся за меня. Я никуда не хожу без них.Торговец направился к двери и распахнул ее.— А теперь, сёсакан-сама, прошу прощения. Я очень занят. Если у вас еще возникнут вопросы, то вам придется меня арестовать. Но сначала хорошенько подумайте. Золото сёгуна должно прирастать. В противном случае он едва ли выразит вам благодарность. Глава 21 Удрученный, Сано вернулся в замок через главные ворота. Он собирался встретиться с Тюго Гишином, Он не мог вести тайное следствие там, где шпионы сразу доложат о его деятельности командиру гвардии.Сано сохранил Мацуи в списке подозреваемых, несмотря на твердое отрицание торговца и собственный здравый смысл, который подсказывал: никто не станет рисковать богатством и положением ради возобновления давней вражды. Сано уверовал в зловещую преданность Мацуи генералу Фудзиваре, в склонность торговца к насилию. Он уловил основные черты характера бывшего самурая: дерзость, безжалостность и огромный эгоизм, вполне способные породить чувство непобедимости. То, что помощники Мацуи готовы засвидетельствовать его доброту, а телохранители подтвердить алиби, вовсе не убеждало Сано в невиновности торговца. Люди зависели от кошелька Мацуи.Но доказать вину этого потомка Фудзивары очень трудно. Мацуи слишком умен, чтобы держать улики дома или на работе. Враги наверняка опровергнут положительные отзывы его друзей и подчиненных, но телохранители, особенно если участвовали в убийствах, будут настаивать на алиби — лгать, защищая себя.Предстоящая встреча либо выявит более вероятного преступника, либо докажет невиновность Тюго Гишина и освободит время для поиска улик против Мацуи. Думать о канцлере Янагисаве было совершенно невыносимо, его виновность фактически означала гибель Сано. Сёсакан отмахнулся от голоса отца, звучавшего в голове и заставлявшего признать очевидное.Сано направился к казармам охраны.Сотни самураев, одни на конях, другие пешие, но все с мечами и в доспехах, занимали огромный двор, окруженный каменной стеной. В длинных деревянных сараях, расположенных вдоль стен, находился целый арсенал мечей, копий, луков, аркебуз, пушек и боеприпасов. Это было мощное сердце военного режима Токугавы.По двору, как император, осматривающий свои владения, в сопровождении трех помощников прохаживался Тюго Гишин в полном боевом снаряжении. На голове гордо покоился черный металлический шлем с глубокими наушниками, украшенный парой изогнутых золотых сосновых ветвей. Богато отделанные доспехи, многочисленные пластины которых были соединены красными и золотыми шнурами, ладно сидели на высоко поднятых квадратных плечах. Наручни имели кольчужные рукава. Полы кимоно были заправлены в металлические поножи на крепких и прямых, как столбы, ногах. Осанка и твердая походка подчеркивали мускулистую стройность тела. Тюго без видимых усилий нес весьма весомое облачение. Голос, выкрикивающий приказы и вопросы, перекрывал стук шагов, цокот копыт и приглушенные разговоры.Сано наблюдал за командиром гвардии и безуспешно пытался представить его в роли убийцы. Семья этого человека верно служила роду Токугава в течение нескольких поколений. Тюго прошел по всем ступеням военной карьеры, даже успел послужить на флоте. Теперь он отвечал за безопасность замка. В его функции входили охрана сёгуна с домочадцами и множества чиновников, помощников и слуг, поддержание спокойствия и порядка. Разве мог он одновременно быть тем, кто убил четырех человек и погрузил город в страх?Тюго двинулся в сторону командного пункта, минуя арсенальные сараи, двери которых занавешивала красная материя, украшенная его гербом: белым восьмиугольником с полумесяцем Фудзивары посередине.Сано слез с коня и пошел за Тюго. Не сделал он и десяти шагов, как его задержали двое охранников.— Чем вам помочь, сёсакан-сама? — спросил один из них. В вежливости охранника проглядывало некоторое пренебрежение. Еще три дня назад эти люди отнеслись бы к Сано с раболепием. Он подивился тому, насколько быстро слух о его немилости достиг самых нижних эшелонов бакуфу.— Я должен поговорить с капитаном Тюго Гишином.Смерив его насмешливым взглядом, они начали теснить сёсакана, пока тот не попятился к воротам.— Вопрос чрезвычайной важности. Для безопасности замка, — уточнил Сано.Охранники переглянулись и пожали плечами.— Идите со мной, — сказал один.Сано в душе поблагодарил судьбу за то, что есть подчиненные, которые предпочитают перекладывать ответственность на начальников. Сопровождаемый эскортом, он последовал за Тюго к большому строению в углу двора, около высокой караульной вышки. Сано подбадривал себя надеждой, что его появление застанет капитана врасплох и заставит раскрыться. Но, когда они вошли на командный пункт, один из стражников вскинул руку, преграждая ему путь:— Ждите.В передней комнате командного пункта мебель отсутствовала, пол был земляной. Через распахнутую дверь в задней стене виднелся кабинет со столом, шкафами и сундуками, стены занимали доспехи, оружие, планы замка и какие-то списки. В профиль к двери на соломенном мате сидел Тюго Гишин, упираясь кулаками в бедра. Он был уже без доспехов и шлема. Черный колпак полностью закрывал голову. Слуга устанавливал вокруг капитана четыре соломенные куклы ростом с человека. Закончив, он отошел к двери и встал рядом с Сано. Он приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину. Сёсакан кивнул, не спуская глаз с Тюго. Мышцы живота напряглись в ожидании того, что вскоре, похоже, произойдет. Сейчас он увидит, как Тюго владеет мечом. Благодаря технике мгновенного выхватывания оружия из ножен и нанесения удара капитан прославился по всей Японии.Тюго сидел на коленях совершенно неподвижно, казалось, он не дышит. Но Сано ощущал: мощная энергия исходит от тренированного мозга, определяющего расположение невидимых целей. Сано размышлял, какой вывод следует из того факта, что капитан великолепно владеет техникой, основанной в принципе на вероломстве.Эта техника как нельзя лучше подходит для обороны и начала поединка. Однако ее слишком часто применяют против ничего не подозревающих людей. Например, многие простолюдины погибают, оказавшись на пути у самурая, вздумавшего опробовать новый меч.Не использовал ли Тюго свое прославленное искусство при нападении на хатамото Каибару, ренина Тёдзаву и эта, прежде чем они учуяли неладное? Не говорит ли выбор техники о том, что он готов атаковать беспомощные жертвы, застигая их врасплох? Одно Сано знал точно: чрезмерная тяга к боевым искусствам часто указывает на болезненную приверженность бусидо. Может быть, каноническое поклонение предку подвигло Тюго на убийство?Тюго плавко вскочил на ноги и выхватил меч из ножен. Клинок, описав в воздухе белую свистящую дугу, срубил голову первой кукле. Тюго завертелся волчком и поочередно снес вторую, третью и четвертую головы еще до того, как первая коснулась пола.От красоты и точности исполнения упражнения у Сано перехватило дыхание. Затем предчувствие опасности обожгло его, словно ледяное пламя. Он непроизвольно вскрикнул и отскочил назад. Хотя закон запрещал обнажать оружие против кого бы то ни было на территории замка, рука потянулась к поясу.Вместо того чтобы вложить меч в ножны и опуститься на колени, как того требует упражнение, Тюго ринулся прямо к Сано, подняв двумя руками меч над головой.Сано вытащил меч и приготовился парировать удар. Тут охранник и слуга очнулись:— Не надо, Тюго-сан! Остановитесь!Повиснув на плечах Тюго, они прервали атаку.Меч капитана застыл в зените смертоносного взлета. Тюго слегка обмяк.Сано медленно вложил меч в ножны. Еще находясь в боевом возбуждении, с часто бьющимся сердцем, он наблюдал за тем, как Тюго высвобождается из рук своих людей. Сано перевел дух, когда капитан спокойно вложил меч в ножны и снял черный колпак.— Сёсакан-сама, — проговорил Тюго хриплым отрывистым голосом, в котором не чувствовалось ни любопытства, ни удивления. Продолговатое лицо полностью соответствовало фигуре. Широкие горизонтальные брови сходились над тонким носом. Темные немигающие глаза напоминали мертвые. Они смотрели из глубины прямоугольных провалов над острыми, как лезвие ножа, скулами. Почти вертикальные складки шли от ноздрей к тонкогубому рту. Линия скул переходила в клинообразный подбородок. Только одно нарушало геометрическую правильность облика: неровный шрам на бритом темени.Обведя Сано и прочих мертвым взглядом, Тюго предложил:— Забудем о недоразумении.Капитан, наверное, имел в виду, что никто не станет докладывать в бакуфу об инциденте, а значит, ни он, ни Сано не будут приговорены к сеппуку, как то диктуют законы. Потрясенный, Сано только кивнул в знак согласия, пытаясь казаться столь же стоически спокойным, как и Тюго, и приводя в порядок роящиеся мысли.Тюго с закрытыми глазами обезглавил четыре чучела за время, которое у обычного фехтовальщика уходит на то, чтобы высмотреть одну цель и выхватить меч. Он способен мгновенно убить и скрыться, никем не замеченный. Было и другое, что убеждало Сано: именно командир гвардии зарубил в ночной тьме Каибару, Тёдзаву, Эндо и эта.Тюго явно хотел разделаться с ним. Это Сано почувствовал всем своим существом, хотя капитан назвал происшествие недоразумением. Инстинктивная реакция на неясную угрозу, всегда исходящую от незнакомца, или сознательная защита от человека, который может разоблачить?— Тренировка закончена. Уберите чучела, — сказал Тюго слуге и повернулся к Сано: — Что вам угодно?Он жестом отпустил стражников и прошел в кабинет, где принялся изучать планы замка. Сано последовал за ним. На планах размещение охранников отмечалось цветными булавками. Тюго передвигал булавки, словно генерал, планирующий сражение. Движения были нетерпеливыми, резкими и сильно контрастировали с недавней плавной грацией. То, что нападение на замок было практически исключено, не сказывалось на его увлеченности.— Ну? — произнес Тюго.Сано спохватился. Он увлекся сортировкой и перегруппировкой вопросов, точно так же, как Тюго булавками.— Вам, вероятно, известно, что сёгун поручил мне поймать охотника за бундори, — сделал Сано пробный выпад.— Ну?Тюго вышел из кабинета.— Оборона восточного крыла недостаточна. Немедленно пошлите туда еще отряд, — велел подчиненным.Затем вернулся в кабинет и приступил к изучению графика дежурств. Казалось, он не замечает Сано.— На ярлыках бундори написаны имена Араки Ёдзиэмона и Эндо Мунэцугу, — сообщил Сано. — У этих воинов были неважные отношения с вашим предком, генералом Фудзиварой.Палец, скользивший по графику, не дрогнул. Губы разжались от раздражения — не от удивления или испуга:— Ну?Специалист по обезглавливанию хорошо умел скрывать эмоции.— Генерал Фудзивара испытывал ненависть к Араки и Эндо, — сказал Сано. — Он рисковал жизнью, пытаясь уничтожить их. Охотник за бундори нападает на потомков Араки и Эндо. Я считаю, убийца является потомком генерала Фудзивары, он решил закончить кровавый спор.— Подумать только! — В насмешливых словах Тюго прозвучало презрение, хотя лицо осталось бесстрастным.Слуга внес лакированную коробку:— Ваша еда, досточтимый капитан.Тюго опустился на мат и указал на пространство перед собой:— Поставь здесь.В кабинете было тепло. Тюго распахнул кимоно и закатал рукава. На руках и груди не было заметно никаких ран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34