Беспокоятся. То, понимаешь, раньше по поводу возможной утечки из бывших республик. То вот теперь...Надоело мне от них отбрехиваться. Надо наконец разрешить этот вопрос. Незамедлительно. И доложить. Лично мне.А то, понимаете, неудобно получается. В собственном хозяйстве разобраться не можем. Бомбы теряем, понимаешь, как будто это кошелек какой. Мировое сообщество беспокоим...— Это какое-то недоразумение, — заявил министр обороны. — Утечка атомного оружия исключена.— А вы все-таки проверьте, — повторил Президент, — и представьте мне соответствующее обоснование. Почему невозможно, какие, понимаешь, меры принимаются. К завтрашнему дню представьте. Не могу же я на таком уровне раздавать голословные заверения. Как вы сейчас. Общественное мнение честными словами не успокаивают.А Министерство безопасности пусть проконтролирует. И поможет чем сможет. Ну и, конечно, проконтролирует, чтобы информация стратегического характера не просочилась. Чтобы все было убедительно, но ни одного подрывающего обороноспособность страны факта...Непрост был Президент. По крайней мере не так прост, как хотел казаться. Не моргнув глазом перевел стрелки со своего на соседнее кресло. Как в бурной партийной юности. Когда от умения сориентироваться, от быстроты маневра зависела карьера. Когда не умеющие укрываться за ближним подставляли под карающий ураган очередной партийной чистки свои головы.Президент умел уворачиваться от ударов. И умел бить. Если надо было для дела — в спину. Что и продемонстрировал только что.Теперь за выявленные либо, напротив, за невыявленные нарушения в сфере хранения стратегических вооружений должен был отвечать тот, кто представит справку. Кто сам на себя вынужден будет накатать телегу. И в том и в другом случае виноват будет он. И еще Министерство безопасности, в случае если не проконтролирует должным образом. Одним ударом — два ведомства. При этом в глазах мирового сообщества лавры правдоборца получит себе, а все прочие — всем прочим.— Все. Совещание закончено. Всем спасибо.Справки были представлены к следующему утру.Очень пространная — от Министерства обороны. И точно такая же — от Безопасности.Министерство обороны убеждало в полной подконтрольности атомного оружия. Для наглядности приводились цифры движения отдельных видов вооружений сухопутного, морского и воздушного базирования. И списанного оружия.Рассказывалось о системе хранения, учета, выведения из боевого состава и его последующей утилизации. Было также доложено об образовательном цензе, степени выучки, политической сознательности и высоком моральном облике офицеров войск стратегического назначения.Доказывалось, что ни при каких обстоятельствах ядерное оружие не может попасть в третьи руки, так как данная информация относится к категории государственных тайн, караемых за разглашение максимально возможными сроками заключения, а при отягчающих обстоятельствах — высшей мерой. И потому местоположение даже отдельных изделий не может стать известно людям, не имеющим специальных допусков и разрешений, выдаваемых по личному разрешению министра обороны либо его заместителей.В этом в любой момент могут убедиться западные наблюдатели, буде они возжелают лично проверить степень надежности хранения всех наименований ядерного боезапаса страны...Безопасность в целом подтверждала выводы, представленные Министерством обороны, заодно высказывая мнение, что если все-таки Министерство обороны не сможет обеспечить надлежащего хранения и допустит инцидент с утратой отдельных образцов ядерного оружия, то они, то есть Безопасность, безусловно смогут предотвратить вывоз данных образцов за пределы страны.В свою очередь, Министерство внутренних дел обещало найти и вернуть в арсеналы похищенное вооружение, если его проморгают Министерство обороны и Безопасность...А пограничники...В государстве с неустоявшейся правовой культурой силовые ведомства всегда конкурируют друг с другом, обмениваясь слащавыми улыбками и взаимными любовными уверениями выше уровня плеч и жестокими ударами ниже пояса. Силовые структуры воюют за место под Президентом, который единственный, кто способен обеспечить их материальное благополучие и защитить их интересы пред сворой жаждущей финансового кровопускания гражданской швали, окопавшейся в парламенте.На эту подковерную возню и направлены основные усилия глав силовых ведомств. Потому как от той возни зависит много больше, чем от честного и результативного исполнения своих непосредственных обязанностей.— Я удовлетворен проделанной работой, — высказал свое высокое мнение Президент. — Приведенные вами объяснения убедительно доказывают невозможность утечки за пределы нашей страны термоядерного, равно как и любого другого стратегического характера, оружия. Надеюсь, представленная информация успокоит мировое общественное мнение. В лице моих друзей президентов...Но Президент ошибся. Мировое сообщество не успокоилось. Мировое сообщество по дипломатическим и прочим не афишируемым ими каналам получило подтверждение ранее полученной тревожной информации Государство Х активно включало в свою военную доктрину использование ядерного оружия. Большинство источников утверждало, что это оружие должно было поступить или уже поступило из арсеналов Российской Армии.Президенту России позвонил президент США. И почти тут же — президент Франции. И в очередных неофициальных, о которых никто ничего не узнал, разговорах о погоде и здоровье подтвердили свою озабоченность... И предложили свою помощь... Выкладки, приведенные в докладах силовых министерств, их не убедили. Своим силовикам они верили больше, чем чужим.Президенту России оставалось либо принять предложенную со стороны помощь, либо разобраться в данном непростом вопросе своими силами. Разобраться по существу... Вне зависимости от диктующей свои не всегда верные решения политической конъюнктуры.Требовалась третья, находящаяся вне политики, сила.И Президент России вспомнил еще об одной силовой структуре. Неофициальной. Доставшейся ему в наследство от прежних президентов и Генеральных секретарей. Подчиненной лично ему. И потому не участвующей в общей политической сваре.Президент вспомнил о Конторе... Глава 3 Город Краснозареченск был небольшой. Вернее, даже маленький. Но имел все атрибуты большого — четыре мелкооптовых рынка, полтысячи мелких магазинчиков, которые в прошлом нищем веке не потянули бы на звание даже купеческой, очень средней руки, лавки, и без счету киосков и иных розничных торговых точек.В городе Краснозареченске была своя налоговая инспекция, налоговая полиция и свой рэкет, который собирал положенные ему отчисления гораздо эффективней налоговой инспекции и налоговой полиции. Собирал раз в неделю. С четырех оптовых рынков, полутысячи магазинчиков и бессчетных киосков.В магазинчики и киоски являлись одинаковые, как оловянные солдатики из одной коробки, молодые люди и собирали деньги. Продавцы вытаскивали из-под прилавков причитающиеся им суммы. И сверх того, в качестве личного презента, предлагали пачку сигарет или чего-нибудь сладкого. Рэкетиры были очень молоды, с трудным, лишенным сладостей детством и поэтому теперь, наверстывая упущенные в недалеком прошлом возможности, с удовольствием брали шоколадки и тянучки и тут же тащили их в рот.Гонцы-рэкетиры сносили дневную выручку в один ничем не примечательный, кроме того, что в нем было семь этажей, коттедж. Вручали охране деньги. Расписок, равно как и других подтверждающих передачу денег финансовых документов, они не просили.Теневая налоговая система России обходилась без усложненного бухгалтерского учета. Наверное, в силу недостаточного образовательного уровня большинства занятых в ней работников. Но что интересно, несмотря на недостаточный, в пределах обязательных четырех классов в школе при колонии общего режима, уровень образования, все требуемые суммы собирались в полном объеме и в срок. В отличие от официально существующей и гораздо более образованной налоговой службы.При задержке назначенных выплат без уважительных на то причин теневые инспектора начисляли на проштрафившихся предпринимателей пени. Уважительной причиной признавалась только одна — биологическая смерть занимавшегося предпринимательской деятельностью физического лица. Смерть юридического лица в расчет не принималась, так как юридические лица состоят из нескольких физических, у которых всегда что-то остается. И с которых это «что-то» всегда можно стрясти. Если уметь трясти...Из малоприметного семиэтажного коттеджа деньги распределялись по фондам. Ну то есть примерно как и государственной системе. Только в государственной — деньги куда-то по дороге пропадали. А в теневой — всегда приходили по назначению. В полном объеме. И в срок.Часть оставалась на нужды хозяина того коттеджа и прилегающего к нему пятидесятитысячного города. А также на заработную плату работников низового аппарата. Часть передавалась в местный бюджет — администрации города, руководителям правоохранительных и надзирающих за ними органов. Часть образовывала местные страховые заначки — в простонародье именуемые «общаками». Остаток уходил в Центр.То есть опять точно так же, как в официальной налоговой службе. Только гораздо действенней, со стопроцентным охватом обираемого контингента.В результате итоговые цифры официального и теневого бюджета сильно разнились. В пользу теневого. В конкурентной борьбе двух систем первая — явно проигрывала. И держалась на плаву исключительно за счет конфискационной, направленной против населения политики государства.Их бы, эти системы, местами поменять, для чего низовой рэкетирский аппарат переподчинить государственной налоговой службе. А государственных чиновников передать на баланс многочисленных «пап» города. И тогда в стране сразу бы случилось всеобщее процветание. Потому как недостающие бюджету деньги сразу бы нашлись. И для здравоохранения. И для заработной платы. И даже для культуры.Правда, при этом пострадали бы чиновники. И их «папы»... Вроде того, что в своем неброском для работников правоохранительных органов коттедже подсчитывал очередную собранную с города выручку.— А с колхозного рынка? — интересовался он у своих помощников.— Они без прибыли. У них вчера санэпидемстанция две трети прилавков закрыла. По медицинским показаниям.— А меня колышет? Это их проблемы.— Так и передать?— Так и передать. И предупредить. Действием. Чтобы знали, с кем имеют дело.— На директора наехать?— Нет. Для начала киоск поджечь. Или два. Для острастки. И санэпидемстанции объяснить что почем. Что это наша территория. А то, что они с нее кормятся, так это лишь из нашего к ним уважения, которое может вдруг закончиться. Что-то у них аппетиты в последнее время выросли.— Предупредить?— Предупредить. Только аккуратно. В доступной им форме. А то ни хрена не понимают в экономике. А суются. Давят производителя сельхозпродукции, как будто он дна не имеет. Рубят сук, на котором сидят.— Когда предупредить?— Сейчас и предупредить. Машина, слава богу, во дворе...Один из помощников вставал. И через пять минут в кабинет к главврачу городской санэпидемстанции являлся невзрачного вида посетитель. С целью проведения ускоренного экономического ликбеза.— Ты что это, трубка клистирная? Не понимаешь, что творишь? — говорил он с порога.— Как вы со мной разговариваете? Как вы смеете так со мной разговаривать? — возмущался главврач. — Немедленно выйдите вон!После чего посетитель разваливался на удобном диване и закуривал, сбрасывая пепел на соседнее кресло.— Чего ты орешь, примочка на задницу? Ты чего колхозный рынок закрыл?— Я звоню в милицию, — говорил главврач и тянулся к трубке телефона.— Давай, звони. А я им расскажу, сколько ты в прошлом месяце получил с двух рынков. Сиди, козел, и не рыпайся, пока с тобой интеллигентно разговаривают.Главврач оставлял трубку телефона в покое.— В общем, так — печати свои дерьмовые снимай. Побыстрей. Лучше не позже, чем через десять минут после моего ухода. Для тебя лучше. И больше туда не суйся. На хрен давить производителя сельских продуктов который только-только на ноги встает. Сколько положено — бери. Мы не против. Но больше не смей. Это наша территория. Усек?— А если я откажусь? Снимать печати? Из-за царящей на рынке антисанитарии и потенциальной возможности вспышек эпидемиологических заболеваний. В любую следующую минуту...— Заботу о чистоте в голову не бери. Если надо, они там все языками вылижут. Базар не за них. За тебя.— И все же я не понимаю...— Не понимаешь? Тачка твоя? — показал в окно непрошеный визитер.— Ну моя.— А если ей по капоту пацанва неизвестная гвоздем слово нехорошее? Или кислоту азотную из банки на капот? Цвета мокрый асфальт. Или в лобовое стекло кирпичом? Или того хуже, в окно дачи бутылку с бензином? И зажигалку следом?..— Хорошо, я распоряжусь насчет печати. Если вы обещаете прибрать прилавки и подсобные помещения на рынке...— Какой базар...И посетитель, гася сигарету об обивку кресла, уходил.«Бардак! Совсем на шею сели! — думал про себя главврач. — Работать совершенно невозможно стало. Дочери на джип „Чероки“, который обещал к дню рождения, жене на бобровую шубу — заработать невозможно! Беспредел! Куда государство, куда милиция смотрит...»— Ну? — интересовался результатами визита хозяин коттеджа.— Все как надо. Печати снимут. Сегодня...— Что еще?— Милиция просит подбросить.— Милиции подбрось. С милицией нужно дружить. Еще?— Вас видеть хотят.— Кто такой?— Не знаю. Он не назвался. Сказал: от Косого.— Шмонали?— Шмонали. Пустой. Ничего нет. Просил, чтобы вы один были.— Один? Ну пусть заходит. Раз от Косого. Незнакомец зашел в комнату. Пересек ее и развалился на хозяйском диване.— Ты, что ли, Гнусавый?— Ну я, — осторожно, без интонаций ответил хозяин дома, пытаясь сообразить, по какому поводу прибыл визитер.— Ты почему беспредел творишь? — спросил тот.— Чего творю? — удивился хозяин дома. — Чего?!— Того... Ты почему положенные деньги не перегоняешь? В общак положенные. Или тебе правила не писаны?— Чего гонишь? Кто не перегоняет?— Ты! Мил человечек.— Врешь! Я чист. Я все, что с меня, — до копейки.— А в Центр?— В какой Центр?— В котором живешь!— Чего несешь? Какой Центр?!— Который в четыре стороны от Москвы. На полторы тысячи верст. В котором и твой паршивый городок. Согласно административному делению.— Не знаю я никакого деления. Я все — что положено! А больше — хрен!— А ты подумай. Что делают с теми, кто — на территории, но башлять отказывается? Что ты делаешь с теми киосками, которые не несут?— Ну?— Не ну, а думай. Что с тобой может произойти. Вдруг тебе какой-нибудь пацан пришлый кислоту азотную из банки плеснет. В глаза. Или в ветровое стекло бросит гранату. И попадет. Случайно. Думай!— Не пугай! Пуганый! В этом городе я ничего не боюсь!— Может быть. Но твой город расположен в Центральном регионе. А регион не твой. Регион тебе не сожрать. Поперхнешься.— Я в регион не лезу. И регион пусть ко мне не лезет! У каждого своя территория. По закону!— — Твоя территория на нашей территории. А тот, кто на чужой территории, должен отстегивать! По закону!— — Плевать мне на ваш закон. Я по другим живу. И все что требуется, отдаю. Сполна. А больше — это беспредел.— Это твое последнее слово. Гнусавый?— Последнее.— Ну, как знаешь...— Знаю...Визитер попрощался и ушел. Спокойно загасив об обивку кресла горящую сигарету.«Папа» городского масштаба схватил трубку радиотелефона еще раньше, чем тот вышел за ворота. И набрал номер.— Ты чего, Косой? Ты кого ко мне посылаешь?— Был?— Был.— Наехал?— Наехал. Борзо наехал. Как на лоха какого-нибудь. Кто это такие?— Хрен их знает. Но давят, что те танки. Только хруст стоит.— Тебя тоже давили?— Давили. И задавили...— Что, спекся?— Спекся.— И на меня навел?— На тебя не наводил. Ни на кого не наводил. У них и так все есть. Полный пакет. Со всеми адресами и регалиями. И ты есть. Я только согласился, чтобы на меня сослались.— Ну я и говорю — навел, гнида.— Да я же тебе толкую...— Хрен им, а не деньги.— Зря ты так. Они ребята серьезные. Дундука завалили.— Когда?!— Позавчера вечером. Нашпиговали свинцом, как утку дробью. Смотреть жутко.— Откуда ты знаешь, что они?— Говорят, что они.— Сказать можно все, что угодно...— Нет, они. Я тебе точно говорю — они. Я тоже вначале не верил.— И что?— И то! Сам скоро узнаешь! Когда тебя сожрут. С потрохами.— Не сожрут. Подавятся. Я здесь как в крепости. У меня тут все схвачено!— Ну смотри. Я предупредил... Глава 4 Президент распорядился вызвать Посредника, который отвечал за связь с Конторой. Она вообще-то называлась не Конторой. А совсем иначе. И совершенно непредсказуемо. То ли жэком номер 17, то ли лабораторией высокоточных метрических измерений, то ли НИИ квазитрофических поляризированных субстанций.
1 2 3 4 5 6 7