При въезде Олсона почтительно приветствовали двое охранников в темно-зеленой форме и с револьверами на боку.
Обычные аэродромные постройки выглядели ново, современно и весело. На контрольно-диспетчерском пункте копошились люди. Они тоже были одеты в темно-зеленую форму.
Олсон вырулил на взлетно-посадочную полосу и наддал газу. Примерно через полмили я увидел большое облако пыли, и Олсон сбавил ход.
– Приехали, – сообщил он и остановился. – Давай-ка, Джек, я обрисую положение поподробней. Все работы я организовал – это ты уже знаешь. Твое дело – следить, чтобы они не стояли на месте. Меня пугают забастовки. Здесь занято около тысячи шестисот человек, в основном – цветные. Спят они в палатках, рабочий день – с семи утра до шести вечера, обеденный перерыв – два часа. Учти, во второй половине дня здесь настоящее пекло. Командует ими Тим О'Брайен. Он будет подчиняться тебе. Я уже предупредил его о твоем приезде. Мужик вроде нормальный, но я не слишком-то доверяю ирландцам. Значит, он присматривает за рабочими, а ты – за ним. Сам с рабочими не связывайся. Потом не оберешься хлопот. О'Брайен им по душе. Все усвоил?
Я в недоумении уставился на него:
– Так мне-то что делать?
– Я же сказал. Приглядывай за О'Брайеном. Ходи по стройке. Если заметишь, сачкует кто, скажи О'Брайену. Смотри, чтоб не смывались раньше шести.
Он вылез из машины и быстро зашагал к облаку пыли. Озадаченный, я пошел следом. Как только миновали пыльную завесу, я неожиданно увидел, что вокруг кипит работа. Штук двадцать бульдозеров разравнивали землю. Множество людей орудовали лопатами, ворочали валуны, распиливали электропилами поваленные деревья. Неподалеку стоял грейдер, и густо воняло гудроном.
Откуда ни возьмись перед нами возник низкорослый толстяк в грязных мешковатых штанах защитного цвета и мокрой от пота рубахе.
– День добрый, полковник, – поздоровался он.
– Как подвигаются дела, Тим? – спросил Олсон.
Толстяк ухмыльнулся:
– Как в сказке. Парни с утра свалили тридцать пихт. Сейчас готовим их к вывозу.
Олсон обернулся ко мне:
– Джек, знакомься… Тим О'Брайен. Будете работать вместе. Тим… это Джек Крейн.
Пока он знакомил нас, я разглядел О'Брайена. Тот был крепко сбит: широкая кость, мышцы и сало; лет сорока пяти, лысоватый, с грубыми чертами лица, уверенным взглядом голубых глаз и твердой линией рта. Такой человек не мог не понравиться: трудяга, надежный, – и я с удовольствием протянул ему руку.
– Тим… ты тут разобъясни Крейну что к чему. Мне пора. – Олсон виновато зыркнул на часы. – Выдели ему домик и джип.
Поблизости раздался взрыв такой силы, что я подскочил.
– Взрывные работы, – усмехнулся О'Брайен. – Скальных пород много.
Олсон похлопал меня по плечу.
– Джек, мне пора ехать. Увидимся через три дня. Тим позаботится о тебе.
Он повернулся и пошел к «ягуару».
О'Брайен глянул на часы.
– Обождите минут десять, мистер Крейн, и пойдем устраиваться. Я только прослежу, чтоб мужиков накормили обедом. – И он оставил меня одного.
Я огляделся вокруг. Расчистка местности шла полным ходом. Укладчик положил уже двести ярдов полосы. Впереди снова громыхнуло, разламывая скалы, и вслед за тем взревело с десяток бульдозеров.
Какого черта я здесь околачиваюсь, недоумевал я. Дело налажено лучше некуда. Они так вкалывают, что и за два месяца закончат, не то что за три.
Я стоял под палящим солнцем и ждал, как вдруг раздался свисток. Машины стали, все стихло. Рабочие побросали лопаты и начали стекаться к трем большим грузовикам, с которых трое негров раздавали питье и судки с едой.
Ко мне подъехал в открытом джипе О'Брайен.
– Садитесь, мистер Крейн, покажу вам ваш домик. Небось соскучились по душу. Мне так прямо невтерпеж! – ухмыльнулся он. – А потом, если не против, закусим вместе у меня. Мы соседи.
– Идет. – Я уселся рядом. – Слушай, Тим, давай на «ты»?
Он поглядел на меня и кивнул:
– Это можно.
О'Брайен быстро проехал по взлетно-посадочной полосе, свернул в сторону и направил джип к длинному ряду домиков, выстроившихся поблизости от диспетчерской вышки. Там он остановился, вылез из машины и подошел к домику номер пять.
– Тебе сюда. Будь как дома. А через полчасика заходи в шестой номер, договорились?
– Лады.
Прихватив сумку, я толкнул дверь и ступил в божественную прохладу кондиционированного воздуха. Затворил за собой дверь и принялся осматривать новое жилище. Большая гостиная была обставлена по высшему классу: четыре кресла, забитый до отказа коктейль-бар с охлаждением, цветной телевизор, стеллаж с книгами, на полу – ковер во всю комнату, мягкий как трава, а у дальней стены – стереорадиола. За гостиной оказалась небольшая спальня с двуспальной кроватью, шкафами и ночным столиком с лампой, а еще дальше – ванная комната, напичканная всем необходимым.
Я разделся, принял душ, побрился, надел рубашку с короткими рукавами и хлопчатобумажные брюки, затем вернулся в гостиную. Меня подмывало пропустить стаканчик, но я воздержался. Проверил время: оставалось пять минут; закурил, подождал. В половине первого я подошел к домику номер шесть и постучал.
О'Брайен, посвежевший, но в той же рабочей одежде, открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Его дом оказался точной копией моего. В воздухе плавал запах жареного лука, от которого у меня потекли слюнки.
– Обед почти готов. Что будешь пить?
– Спасибо, ничего. – Я устроился в одном из кресел.
Появилась девушка с подносом в руках, одетая в темно-зеленую блузку и узкие брюки того же цвета. Она быстро накрыла на стол, поставила две тарелки и вышла.
– Давай есть, – сказал О'Брайен и сел за стол.
Я последовал его примеру.
Передо мной стояла тарелка с толстым бифштексом, лимской фасолью и жареным картофелем.
– А вы здесь недурно питаетесь, – заметил я, разрезая бифштекс.
– Здесь все по первому разряду, – отозвался О'Брайен. – У Эссекса работаем.
Некоторое время ели молча, потом О'Брайен сказал:
– Как я понял, вы с Олсоном подружились во Вьетнаме.
– Он был моим командиром. Я обслуживал его самолет.
– Ну и как тебе во Вьетнаме?
Я отрезал кусок бифштекса, намазал его горчицей и помолчал.
– Меня устраивала тамошняя жизнь, но ведь я не ходил под пулями. – С этими словами я отправил мясо в рот.
– Это другое дело.
– Совсем другое.
Еще через минуту-другую О'Брайен спросил:
– А ты большой мастак укладывать взлетные полосы?
Я перестал есть и поднял глаза. Он смотрел на меня в упор. Так мы играли в гляделки, и мне все больше нравился этот грузный мужик с открытым лицом, спокойно жующий свой бифштекс.
– Я авиаинженер. Мне ничего не стоит разобраться в начинке любого самолета, но я ни черта не смыслю во взлетных полосах.
Он легонько кивнул, потом сдобрил мясо горчицей.
– Нда. Что ж, спасибо за откровенность, Джек. Так и запишем. Олсон-то сказал, что хочет приставить ко мне присматривающего. Боится, что полоса не будет готова в срок. Вызвал, говорит, специалиста, чтоб следил за мной. Я ему не перечу, потому что платят мне хорошо. Эссекса он боится, как мальчишка. Когда человек боится, что не угодит и его выгонят, такого человека я жалею и не перечу ему.
После некоторой заминки я сказал:
– Мы расстались тринадцать месяцев назад. С тех пор не виделись. Он здорово изменился.
– Правда? Я-то здесь всего недели две работаю, но если кто трусит, того сразу видно. – О'Брайен доел и откинулся на спинку стула. – Ну, Джек, и что ж ты думаешь делать? Полосу-то, будь спокоен, через полтора месяца сдадим. Бригада у меня толковая, на них можно положиться.
– Олсон обмолвился про забастовку.
О'Брайен покачал головой:
– Чепуха. Зарплата у всех хорошая, и к тому же я умею держать их в узде.
Я пожал плечами:
– Тогда, хоть убей, не знаю, что мне делать. Работа у тебя налажена, и я здесь лишний – это любому ясно. Но ведь, Тим, какая-то глупость получается. Выходит, Олсон платит мне из своего кармана вроде бы ни за что.
О'Брайен улыбнулся:
– Ну, если платит и ты доволен, тогда, наверное, стоит поруководить мной, а?
– Можно поехать с тобой и посмотреть, что там и как? – Мне было неловко.
– Конечно. – Он взглянул на часы. – Тем более что мне пора двигаться.
Он отвез меня к строящейся полосе и вылез из джипа.
– Возьми его, Джек. Сегодня он мне больше не понадобится. Присматривайся. Принимаю любые предложения.
Чувствуя себя круглым дураком, я проехал мимо рабочих, уже взявшихся за дело, миновал выровненную площадку и углубился в лес. Там я бросил джип и пошел пешком.
Человек пятьдесят негров электропилами валили деревья. Меня они провожали равнодушными взглядами, пока один добродушный на вид верзила не махнул предостерегающе рукой:
– Здесь, браток, гулять опасно. Того и гляди, накроет стволом.
Я отклонился в сторону и, выйдя из леса на солнцепек, отправился к месту взрывных работ. Оттуда меня тоже попросили. О'Брайен не соврал: работа спорилась. Он имел под рукой в достатке машин, людей и взрывчатки, чтобы проложить взлетную полосу за полтора месяца.
Я свернул на пологую тропинку, сбегавшую к ручью, забрел подальше от строительства, присел на камень, закурил и предался размышлениям.
Одно я усвоил твердо: О'Брайен свое дело знает, и я здесь никому не нужен. Тогда зачем Олсон вызвал меня? Зачем он платит мне почти четыре тысячи долларов из своего кармана, если отлично знает, что О'Брайен справится сам? Что за этим кроется? Олсон улетел в Нью-Йорк. Сказал, вернется через три дня. А мне что делать? Первым моим побуждением было оставить ему письмо: мол, так и так, не понимаю, чем могу помочь, – и вернуться домой, но я тотчас отказался от этой мысли. Мне не хотелось возвращаться в свою убогую хибару и снова влачить жалкое существование. Я решил дождаться приезда Олсона и поговорить с ним начистоту. А пока, рассудил я, составлю отчет о ходе строительства, просто чтобы показать ему, что не даром ем свой хлеб.
Я вернулся на стройплощадку и застал О'Брайена за ремонтом вышедшего из строя бульдозера. Приметив меня, он подошел.
– Послушай, Тим, – прокричал я, стараясь перекрыть рев других бульдозеров, – на мой взгляд, все идет нормально. Конечно, вы закончите полосу за полтора месяца. Такими темпами можно успеть и раньше.
Он кивнул.
– Но ведь я должен как-то отработать свои деньги. Для успокоения совести. Можно я взгляну на твои записи, чтобы составить отчет для Олсона? Ты не против?
– На здоровье, Джек, какой разговор. Поезжай ко мне. Все лежит в верхнем ящике письменного стола. Я уж не поеду с тобой. Мне надо отремонтировать бульдозер.
– Понятное дело. – Я помолчал. – Может, из-за этого отчета я лишусь работы, но тут уж как повезет. Напишу, что у тебя все путем и от меня пользы никакой.
Он окинул меня взглядом, улыбнулся и слегка ткнул кулаком в плечо.
– Что верно, то верно. Я уж двадцать лет, как прокладываю эти взлетные полосы. До вечера. – И он отвернулся к сломанному бульдозеру.
Я забрался в джип и поехал к домикам. С меня лил пот. Послеполуденное солнце нещадно пекло, и приятно было нырнуть в прохладу о'брайеновского коттеджа. Однако на пороге я остановился как вкопанный.
В одном из кресел, вольготно раскинувшись, сидела блондинка. На ней были красные брюки в обтяжку и расстегнутая до пупка белая блузка, едва вмещающая пышную грудь. Волосы золотистыми волнами ниспадали до плеч. Лет двадцати пяти, с большими зелеными глазами на удлиненном широкоскулом лице. Не припомню, когда мне еще доводилось встречать такую соблазнительную девицу.
Она невозмутимо оглядела меня и расплылась в улыбке. Зубы ее белели, точно сахарные, а губы поблескивали чувственной влагой.
– Привет! Тима ищете? – Я затворил дверь и шагнул в комнату. – Он на стройке.
– А-а! – Она скорчила гримасу, потом шевельнула своим роскошным телом. – Я надеялась застать его. Только и делает что работает!
– Да, верно.
Не скрою, ее чары подействовали на меня. Девчонки в моем задрипанном городишке и в подметки ей не годились.
– Вы кто? – улыбнулась она.
– Джек Крейн. Новый начальник строительства. А вы?
– Пэм Осборн. Вторая стюардесса, подменяю Джин, когда она берет отгул.
Мы обменялись взглядами.
– Что ж, прекрасно. – Я подошел к письменному столу и сел. – Могу ли я чем-то помочь вам, мисс Осборн?
– Может быть… такая тоска – торчать на этом аэродроме. – Блондинка переменила позу. Одна из ее пышных грудей едва не выпала из гнезда, но она вовремя спохватилась. – Зашла вот поболтать с Тимом.
Как бы не так, подумал я. Наверняка ей известно, что в этот час – а было начало пятого – О'Брайен всегда на работе.
Я снова насторожился. Не иначе, она поджидала меня. Но зачем?
– Вам не повезло. – Я выдвинул левый верхний ящик стола. В нем лежала объемистая черная кожаная папка. Я вынул ее. – У меня тоже работа.
Она рассмеялась:
– Гонишь меня, Джек?
– Ну…
Наши глаза встретились.
– Что «ну»?
Я колебался, но она уже раззадорила меня.
– Я поселился в соседнем домике.
– Так перейдем в соседний домик?
Я все еще колебался, однако устоять перед такой женщиной было выше моих сил. Я спрятал папку в стол.
– Почему бы и нет?
Она выскользнула из кресла, а я встал из-за стола.
– В тебе есть что-то такое…
– Знаю, в тебе – тоже.
Я заключил ее в объятия, и она крепко прижалась ко мне всем телом. Ее губы жадно прильнули к моим.
Вмиг улетучилась моя осторожность, рассеялись подозрения. Я чуть ли не на руках перетащил ее из домика О'Брайена к себе.
– Мужчина ты хоть куда, – томно протянула она.
После любви (если это можно назвать любовью) она лежала на широкой кровати рядом со мной, словно красивая гибкая кошка.
Такой женщины я не знал с самого Сайгона, где маленькие вьетнамки были чуть более пылкими, чуть более искушенными, но не намного.
Я закурил сигарету и потянулся. Ко мне снова вернулись подозрения.
– Все вышло довольно неожиданно, а? – проговорил я, не глядя на нее.
– Пожалуй, – рассмеялась она. – Я слышала о твоем приезде. Надеялась, тебе захочется немного любви. Я так прикинула, что ты обязательно зайдешь либо к Тиму, либо к себе. Мне это необходимо как воздух, а тут кругом не мужчины, а сплошные тряпки, боятся собственной тени. Скорее дадут перерезать себе глотку, чем переспят с женщиной: во как дрожат за место!
– Значит, все разговоры про то, что ты хотела поболтать с Тимом, чистое вранье?
– А ты как думал? Неужели девушка с моей внешностью клюнет на потного неотесанного Тима? Я ничего не имею против него. Мужик нормальный, но не в моем вкусе. – Она подняла руки над головой и удовлетворенно вздохнула. – Я надеялась внести в свою жизнь разнообразие… и добилась своего.
Я поглядел на нее украдкой. Она была красивой, соблазнительной, бездушной развратницей, но возбуждала мое любопытство.
– Олсона ты тоже привечаешь?
– Берни? – Она покачала головой, и по лицу ее пробежала тень. – Разве ты не знаешь, что с ним стряслось? Его ранили в причинное место. Бедняга Берни вышел из строя.
Ее слова ошеломили меня. Я знал, что во время последнего вылета он был ранен в пах, но не подозревал, насколько серьезны последствия. Может, в этом и кроется причина его неуверенности в себе, помимо страха потерять работу? Ну и ну, подумал я, не приведи Господи оказаться в его шкуре!
– Я и не знал.
– Отличный мужик, – проговорила Пэм. – Рассказывал мне про тебя. Считает, что ты тоже отличный мужик. Души в тебе не чает.
– Правда?
– Ты ему нужен, Джек. Он одинок. Плохо ладит со здешними холуями. Все спрашивал, как я думаю, возьмешься ли ты за эту работу. Боялся, что ты бросишь его.
Спору нет, сыграла она хорошо, но меня насторожила заученность, отрепетированность роли.
– Какая б ни была работа, я не брошу Берни.
Она подняла ногу и принялась разглядывать ее.
– Что ж, ты здесь… и это говорит само за себя, не так ли? – Она опустила ногу и улыбнулась мне.
– Но надолго ли я здесь задержусь? Делать-то мне нечего, детка. Тим сам управится с полосой.
– Берни хочет, чтоб ты присмотрел за ним.
– Знаю. Он говорил. Тиму не нужен погоняла. – Я загасил сигарету. – Что он еще тебе рассказывал?
Она устремила на меня тот пустой взгляд, каким смотрит женщина, если твердо решила держать язык за зубами.
– Что хочет иметь тебя под рукой – больше ничего.
– Такое впечатление, что ты у него за доверенное лицо.
– В некотором роде. В полетах случаются перерывы. Эссекс ведь не всю жизнь проводит в воздухе. Мы с Берни вместе коротаем время. Джин ему не нравится. Он одинок.
– Не хочешь ли ты сказать, что он платит мне из собственного кармана, чтобы насладиться моим обществом?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''


1 2 3