А что, если придется пробыть здесь несколько дней? Я не хотел об этом думать, но шахта вполне могла стать моей могилой.
Предаваясь безрадостным размышлениям, я медленно шел вперед, стараясь не наступать на некоторых особенно наглых крыс, которые даже привставали на задние лапы, чтобы лучше рассмотреть, кто это вторгся в их владения?
Вдруг до меня донесся крик, который я буду помнить, даже умирая. Такого крика мне не доводилось слышать в жизни, и дай бог больше не услышать никогда.
Наверное, всем уже понятно, что я не трус. В самых критических ситуациях, которых в моей жизни было немало, я всегда руководствовался разумом и не поддавался инстинктам. Но что я пережил, услышав этот крик, не поддается описанию! Скажу только, что мои волосы встали дыбом, и я, потеряв всякий контроль, метнулся в сторону, выронив факел, и больно ударился о каменный выступ.
В ту же секунду я пришел в себя. Сердце мое работало, как паровая машина, по спине струился холодный пот. Вот что такое страх! Наклонившись, я подобрал не успевший потухнуть факел, и продолжил свой путь. Вскоре я был у поворота, из-за которого раздался крик. Приподняв факел над головой, я осторожно заглянул за угол и замер на месте.
Передо мной, совершенно обнаженная, прижалась к стене шахты Грация, а к ней подползал огромный крокодил, показавшийся мне вначале доисторическим животным, проснувшимся в наши дни. Он выглядел ожившим динозавром в неверном свете импровизированного факела!
Грация, не мигая, смотрела на крокодила, который находился уже в нескольких метрах от нее. Его жуткие челюсти ритмично клацали. И тут взгляд Грации, метнувшись, остановился на мне. Радость и мольба о помощи вспыхнули в нем.
Я сам еще не вполне оправился от страха, но, не раздумывая, бросился к хищнику. По пути я успел подобрать приличный камень и, подкравшись сзади, изо всех сил запустил его в голову крокодила. Послышался хруст черепа, чудовище захрипело и разинуло пасть, из которой хлынул поток крови.
Я перешагнул через извивающуюся в агонии рептилию, бросился к Грации, схватил ее за руку и с трудом оторвал от стены, к которой она, казалось, прилипла.
— Бежим отсюда! — заорал я. — Шевелитесь, ради Бога!
Но Грация не могла сдвинуться с места. Как загипнотизированная, она смотрела на содрогающееся тело хищника.
Тогда я залепил ей пощечину, и в глазах Грации появилось осмысленное выражение. Затем, видимо, оценив происшедшее, она вскрикнула и начала медленно оседать.
Я подхватил бесчувственное тело женщины, перебросил через плечо и, придерживая за ноги, бросился бежать так быстро, как хватило сил.
Глава 5
Отбежав достаточно далеко от страшного места, я, задыхаясь, снял Грацию с плеча и осторожно положил на землю. Она все еще не пришла в себя.
Мы находились в русле подземной реки с илистыми и скользкими берегами. К счастью, откуда-то сверху пробивался слабый свет, так что необходимость таскать с собой тяжелый факел отпала. Я бросил его в темную воду, и он с шипением погас. Течение тут же подхватило и унесло его.
Я чувствовал страшную усталость, все тело болело, хотелось лечь и отдохнуть хотя бы несколько минут. Постепенно дыхание мое восстановилось, только ноги дрожали и подкашивались. Вдруг до моего слуха донесся сначала неясный, а потом все более отчетливый звук шагов нескольких людей, которые приближались, не скрывая своего присутствия.
Что делать? Я был безоружен и не мог оказать серьезного сопротивления, потому что очень устал. Между тем шаги приближались. Я загнанно посмотрел в сторону, откуда они доносились, с трудом поднял Грацию и бросился в воду. Через мгновение мы оказались на довольно глубоком месте, и течение подхватило нас. Одной рукой я пытался грести, а другой придерживал Грацию. Скоро я убедился, что поступил не самым лучшим образом. Течение оказалось очень сильным, и мне с трудом удавалось не пойти камнем на дно.
Вскоре впереди зародился грозный и мощным звук, и по мере того, как течение несло нас вперед, звук этот делался почти оглушительным. Наконец, до меня стало доходить, что приключение заканчивается, потому что живыми нам отсюда не выбраться. Впереди был водопад! Изо всех сил я пытался добраться до противоположного берега, но мне мешало бесчувственное тело Грации.
Я спасу ее, пусть даже ценой собственной жизни! Приняв это отчаянное решение, я продолжал барахтаться в воде, в то время как поток нес нас с головокружительной быстротой. Поверхность воды сделалась совершенно плоской, зато она неслась с сумасшедшей скоростью. Мне показалось даже, что вода сделалась плотней, и я осознал всю бесполезность своих усилий держаться на плаву. Прижав к себе Грацию, я, как писали в старых романах, отдался на волю судьбы. Мне было совершенно ясно, что сейчас мы вместе с водой рухнем вниз. Оставалось только молиться, чтобы на дне не оказалось острых камней, о которые нас разобьет.
Именно в тот момент, когда я уже почти попрощался с жизнью, впереди показался небольшой монолит из скальной породы, стоявший посередине реки перед самым водопадом и деливший поток пополам. Сразу за монолитом вода начинала свое неуклонное падение со страшным грохотом судного дня. Я собрал остаток сил, чтобы добраться до монолита, но в ту секунду, когда уже протянул руку к спасительной скале, тело Грации выскользнуло из моих объятий, погрузилось в воду и исчезло из вида. Меня же со всего маху прижало к спасительному островку и сильно ударило коленкой о выступающую острую грань.
— Грация! — закричал я, но мой голос утонул в реве водопада.
Я вцепился в скалу обеими руками и истерически зарыдал.
* * *
На берегу появилось трое мужчин, среди которых я узнал Сэма Барроу. Один из них размахивал длинной веревкой и раскрывал рот, видимо, что-то говорил, но из-за сильного шума водопада мне не удалось услышать ни слова. Но в любом случае было ясно: они пришли выручить меня и сейчас будут бросать веревку, за которую я смогу уцепиться.
Первые несколько попыток оказались неудачными, потому что веревка не попадала точно в меня, а я боялся выпустить скалу. Мне казалось, что я уже целую вечность нахожусь в воде. Наконец, один из мужчин поднял что-то вроде полена и привязал его к концу веревки. Я внимательно следил за приближающимся поленом, и когда оно оказалось метрах в двух, очертя голову бросился за ним. До сих пор не могу понять, как мне удалось в него вцепиться. Но факт остается фактом я в отчаянии прижимал к груди полено, которое спасло меня от смерти.
Меня закружило и понесло. Я понял, что приближаюсь к обрыву, и если те трое не пошевелятся, масса воды поглотит меня и разобьет о камни. Мгновения сделались равными вечности. Наконец я почувствовал рывок, остановился и начал медленно удаляться от водопада. Чтобы помочь моим спасителям, я начал отчаянно размахивать ногами и свободной рукой.
До берега оставалось совсем немного и меня тянули, не ослабляя усилий. Теперь, когда я был спасен, отчаяние с новой силой охватило все мое существо. Я не смог помочь Грации! И я начал упрекать себя, что спас свою шкуру, а несчастная женщина теперь мертва. Наконец, меня вытащили на берег. Я обессиленно свалился под ноги своим спасителям, и меня начало рвать. Когда из моих внутренностей вылилась вся вода и потекла желчь, я тихо перевернулся на спину и, закрыв глаза, постарался забыться.
Кто-то пнул меня под ребра. Вздрогнув, я разомкнул слипающиеся веки и увидел окруживших меня мужчин. Сэм Барроу сжимал в руке пистолет сорок пятого калибра, двое других с любопытством рассматривали меня. Один из них оказался высоким и лысым мужчиной с совершенно детским выражением лица. Он был одет в легкий фланелевый костюм. Другой, чуть пониже ростом, был в светлом плаще, перехваченном поясом, и серой широкополой фетровой шляпе.
— Ну и что будем с ним делать? — поинтересовался лысый, не сводя с меня невинных детских глаз.
— Он хотел допросить меня! — воскликнул Сэм. — А сейчас я допрошу его. Ну-ка, вставай, дружок.
Острым носком ботинка он снова ударил меня под ребра. Я не мог подняться, и чтобы придать мне бодрости, Сэм пнул меня каблуком в живот.
— Шевелись, падаль! Мне хочется побеседовать с тобой.
— А что я могу тебе сказать? — спросил я и не узнал своего голоса.
Толстые губы негра скривились в зловещей улыбке.
— Ты не только заговоришь, скоро ты у меня запоешь, как канарейка. У меня все говорят, даже утопленники!
Друзья Сэма захохотали.
— Зачем ты искал меня на улице Всех Святых?
— Ты же знаешь, что убили твоего хозяина Джорджа Калливуда.
— Конечно, знаю, — весело отозвался негр. — Вечный ему покой, — и он перекрестился.
— Кто-то хотел убить и Грацию… то есть, я хотел сказать, миссис Калливуд. Она утонула в этой реке… Мне не удалось спасти ее.
— А почему это ты бросился в воду да еще ее потащил за собой? — подозрительно уставился на меня лысый.
— Это вы должны объяснить, почему отвели ее в шахту и пытались стравить крокодилу!
Сэм развернулся и попытался ударить меня в челюсть, но лысый успел перехватить его руку.
— Хочешь перехитрить нас, недоносок! — взревел Сэм, пытаясь вырвать руку.
— Подожди, Сэм. Отправить его на тот свет ты всегда успеешь, а пока веди себя по-джентельменски.
— Вот именно, — вмешался я. — Джентльмены, у которых вместо галстука на шее должна быть веревка. Грация совсем недавно утонула здесь! Вы привели ее в шахту, в этом я уверен. И один из вас убил Джорджа, не знаю, кто именно, но обязательно узнаю. Один из твоих приятелей, — я ткнул пальцем в негра, — ударил меня сзади и потом вы отнесли меня сюда.
— Ну, ты даешь! — воскликнул лысый. Все трое молча уставились на меня.
— А ведь ты — Красавчик Китаеза, не так ли? — спросил я его.
— Вонючий легавый, — процедил лысый. — Вспомнил меня все-таки.
— Конечно. Только раньше у тебя не было лысины и брюха, хотя рожа и тогда была протокольной.
— У тебя, легавого, рожа не лучше, — парировал Красавчик.
— Но зачем ты убил Калливуд… — неожиданно спросил меня Сэм.
— Джордж был моим другом, — ответил я. — Кроме того, я не убиваю женщин, и вы все прекрасно об этом знаете. Это вы должны были охранять Калливуда, он доверился вам. — А что касается тебя, — обратился я к типу в шляпе, — ты — Шутник Вилли, не так ли? Подонок, который занимался контрабандой наркотиков.
Вилли молчал, засунув руки в карманы плаща, и делал вид, что происходящее не имеет к нему отношения.
— Зачем вам понадобилось вытаскивать меня из воды? — спросил я Сэма.
— Под старость ты сделался кретином, — заметил Красавчик Китаеза. — Не для того, чтобы потом убить. Надеюсь, ты теперь понимаешь, что мы не трогали Джорджа и Грацию?
— И все же она вас терпеть не могла, — не удержался я.
— Зато не скрывала симпатии к Сэму, особенно в постели… — начал Шутник Вилли, но фраза осталась неоконченной, потому что Сэм с такой силой ударил по физиономии Вилли, что тот завертелся волчком и наверняка упал бы в воду, если бы его не подхватил Красавчик.
— Ты до сих пор не раскрывал рта, — заметил Сэм, — что было прекрасно. Молчи и дальше!
Шутник Вилли сплюнул кровь, потрогал щеку и сунул руки в карманы, а Сэм, как ни в чем не бывало, продолжал:
— Хочешь верь, Бакстер, хочешь нет: Грация далеко не святая. Она действительно относилась ко мне с симпатией. Но ей нравился еще и Глен Мэллори. Такому ублюдку, как Герман Грант, она тоже в милости не отказывала. Правда, этот патлатый нравился многим женщинам, хотя был не умнее шимпанзе.
— Если вы хотите очернить память Грации, то дорого заплатите за это, подонки! Не могу понять, зачем вы пытаетесь представить ее в таком свете?
— Что тебе застилает глаза? — ехидно поинтересовался лысый. — То ли дружба с покойным Джорджем, то ли еще что. Ты глупеешь прямо на глазах и не хочешь замечать очевидного. Как на детективе, я ставлю на тебе крест.
Мы помолчали, а затем я спросил Красавчика Китаезу:
— В молодости ты был боксером и ходил, задрав нос. Кроме того, если не ошибаюсь, у тебя была жена-китаянка. Ты корчил из себя большого человека и в Макао швырял деньги направо и налево. Эти деньги достались тебе нечестным путем, и я всегда был уверен, что ты плохо кончишь. Так оно и вышло: ты стал убийцей!
— Ты даже не легавый, ты щенок, — презрительно бросил Китаеза. — Мы никого не убивали. Можешь идти на все четыре стороны, но запомни: ты круглый дурак и ничего не понимаешь.
Я попытался встать, но не смог. Тогда Сэм одной рукой ухватил меня за шиворот и поставил на ноги. Не сказав никому ни слова, я двинулся вдоль берега, но негр подхватил меня за локоть:
— Я пойду с тобой. Ты ведь хочешь найти тело Грации? Я тоже хочу найти его и достойно похоронить. Я с презрением посмотрел на него.
— В самом деле? Ты так сильно любил ее?
Негр равнодушно посмотрел на меня и сказал, повернувшись к друзьям:
— Увидимся через пару дней на старом месте. Если не найдем тело, дам вам знать. Идем, легавый!
Следуя за ним, я размышлял над слонами: если не найдем тело… Что это значит? Конечно, эта троица знала что-то такое, о чем я не догадывался.
Мы очень долго искали тело Грации, но когда стало ясно, что поиски не увенчаются успехом, Сэм, не говоря ни слова, скрылся в высоких зарослях, окаймлявших берег.
Оставшись один, я задумался, что делать дальше? Нужно было начинать с самого начала. Ведь у меня не было никаких зацепок. Я до сих пор ничего не понял, несмотря на намеки этой банды. Меня знобило, ноги подгибались, но больше всего угнетала мысль об утонувшей Грации. Больше всего я боялся, что ее тело находится сейчас в чреве какого-нибудь крокодила.
Глава 6
Я валился с ног от усталости, страшно болели ушибленные колени. Мысль о Грации не давала мне покоя. Место, где я расстался с Сэмом, было пустынным и не слишком приветливым.
Добравшись до автострады, я решил вернуться на виллу Джорджа. Меня подобрал водитель грузовика, и на окраине Лос-Анджелеса я пересел в такси. Назвав адрес, я разлегся на заднем сиденье и предался мрачным размышлениям.
Итоги моих расследований были плачевными. Убитая девушка… Причем убили ее в тот момент, когда я разговаривал с Лизой Гордон. Покушение на меня. Жуткая кончина Джорджа Калливуда. Жестокая драка в гараже и, наконец, неизвестный тип, ударивший меня сзади, когда я пришел к Сэму. Затем Грация в заброшенной шахте и крокодил, подползающий к ней.
Вспомнив это чудище, я вздрогнул. А Красавчик Китаеза и Шутник Вилли? Какую роль они сыграли в убийстве Джорджа? Чем больше я ломал над этим голову, тем непонятнее становилось мне поведение этих типов. Самым странным было для меня то, что Джордж нанял их телохранителями. Значит, он доверял им? А Грация? Она ненавидела их. Почему? Почти с математической точностью можно доказать, что кто-то из этой банды дал мне по голове, прежде чем отвезти в шахту. Кто-то из них отвез туда и Грацию на съедение крокодилу.
А Мара? Очень подозрительная особа. Я не слишком-то доверяю молчаливым женщинам, а негритянка относилась к категории молчаливых. Ее муж тоже казался мне весьма сомнительным типом. Личность Германа Гранта тем более наводила на размышления.
Джордж просил меня о помощи, но я не смог ничего сделать. Я даже не знал до сих пор, почему он меня позвал? В любом случае, речь шла о чем-то важном, иначе его не убили бы. И почему убийца выбрал такой странный способ — яд кураре?
Зачем я снова еду на виллу? Джордж и Грация мертвы. Сэм сбежал. Оставалась лишь Мара, которая вряд ли сможет сказать что-то путное. Она молчит. Но молчит многозначительно.
Мара открыла дверь, но не спешила впускать меня. По лицу негритянки было непонятно, знает ли она о происшедшем. В первый момент мне показалось, что Мара не ожидала меня увидеть живым. Но затем легкое удивление сменилось недовольством. Я понимал, что негритянка недолюбливает меня.
— Привет, Мара, — слегка отодвинув ее, я вошел.
— Миссис Калливуд нет дома.
— Ее уже никогда не будет.
— Что вы хотите сказать?
— Миссис Калливуд мертва… Она утонула. На мгновение мне показалось, что Мара раздумывает, каким образом среагировать на это известие, и выбирает подходящее случаю выражение лица. Во всяком случае, слез в ее глазах я не заметил. Казалось, негритянка ожидала чего-то в таком роде.
— Вы поняли, Мара? Я сказал, что ваша хозяйка мертва, — Я прекрасно вас поняла, мистер Бакстер. Очень жаль. Я внимательно посмотрел на Мару, пытаясь прочесть ее мысли.
— А мне кажется, что вам совсем не жаль.
— Вот как? По-вашему, я должна рвать на себе волосы и посыпать их пеплом?
В ее больших черных глазах вспыхнула ярость.
— Знаете, — продолжал я, глядя на нее в упор, — вы мне сразу не понравились.
— Да мне на это тысячу раз плевать! Я же не лезу к вам в постель! Если хотите знать, я состою в религиозной организации, которая проповедует чистоту нравов и запрет сомни тельных любовных утех.
— Вы хотите, чтобы я поверил, что женщина с таким бюстом не любит порезвиться в постели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9