А вдруг вас поймают?
— Иначе нельзя. — Эллиот улыбнулся. — Знаете что! Это будет настоящее приключение в моей жизни.
На следующее утро, когда стрелки часов приближались к одиннадцати, трое мужчин сидели вокруг стола в гостиной бунгало. Телефон стоял перед Эллиотом, а включенная миниатюрная рация рядом с телефоном.
Рано утром Синди прошла пешком до дома Ларримора и опробовала радио, которое работало хорошо. Она засекла время и оказалось, что на дорогу от бунгало ей потребуется семнадцать минут неторопливой ходьбы. Удовлетворенная проверкой, она вернулась в бунгало.
Олсон, которому досталось утреннее дежурство, поймал на свой приемник голоса Синди и отвечавшего ей Эллиота. Поскольку она сказала лишь одно слово, а Эллиот откликнулся только словами: «Все слышу!», Орсон был озадачен.
— Они что-то затевают, — сказал он Фэй, разогревавшему кофе. — Надо сообщить старику.
— В такой час он будет рад, — сказал Фэй.
Но Орсон подошел к телефону, установленному по распоряжению Лессинга, и позвонил Лессингу домой. Он доложил, что он видел и слышал.
— Похоже, что они собираются сделать попытку сегодня вечером, — сказал Лессинг. — Они не начнут, пока Ларримор не ляжет спать. Он ложится поздно. Я подошлю к вам ребят часам к десяти. Если они в самом деле что-нибудь выкинут, задержим их, когда они выйдут.
Решительный момент приближался. Джо был бледен и потел. Бин, встревоженный, не мог отвести взгляд от часов. Эллиот казался совершенно спокойным.
Когда стрелки часов показали одиннадцать, он сказал:
— Она на месте.
— Что если эта сволочь не примет ее?
— Я знаю Ларримора. Он ее примет. Я предупредил ее не отдавать альбом с марками слуге. — Эллиот взглянул на Джо. — Чем вы обеспокоены? Вы ведь не потеряли уверенности в ней?
Джо покачал головой.
— Если блокнот при нем, она его достанет, но вот как будет искать номер ящика… — Он вытер вспотевший лоб. — А если он заметит? Как он поступит?
— Вышвырнет ее вон, — ответил Эллиот. — Он не пошлет за полицией, если вас это беспокоит. Я уверен.
Именно это и тревожило Джо. Ему становилось плохо, когда он представлял себе, как его любимую Синди уводят копы, но успокаивающий голос Эллиота принес ему облегчение.
Одна за другой ползли минуты.
В четверть двенадцатого Бин пробормотал ругательство.
— У нее ничего не выйдет! И что же нам теперь делать, черт побери!
— Заткнись! — огрызнулся Эллиот. — Он тоже испытывал возрастающее нетерпение. — Может ты вообразил, что она вытащит у него блокнот в первую секунду?
Бин ответил невнятным ворчанием и закурил очередную сигарету.
В одиннадцать сорок даже Эллиот начал потеть. Джо был в таком состоянии, что ему приходилось непрерывно вытирать лицо платком, а Бин ходил взад и вперед по маленькой комнатке.
Внезапно он остановился, с глазами, полными бешеной злобы, он воскликнул:
— Она провалила дело! Я так и думал, что она нас подведет! Струсила!
— Закрой свой большой рот, — рявкнул Эллиот, — или ты хочешь, чтобы я его тебе заткнул? Бин уставился на него.
— Ты и кто еще, твоя железная нога?
Эллиот сделал движение встать, но Джо удержал его.
— Дон, пожалуйста, сейчас не время…
И тут ясно и отчетливо голос Синди произнес из приемника:
«Порядок!».
Трое мужчин смотрели друг на друга не вполне уверенные, действительно ли они слышали ее.
— Вы слышали? — требовательно спросил Эллиот.
— Это была Синди, — сказал Джо.
— Угу. — Бин подошел к столу. — Все-таки сделала! Слегка дрожащей рукой Эллиот снял трубку и набрал номер Ларримора. Он ждал, наконец, послышался мужской голос.
— Резиденция мистера Ларримора.
— Меня зовут Дон Эллиот, я хотел поговорить с мистером Ларримором.
— Мистер Ларримор сейчас занят, сэр. Попросить его позвонить вам позже?
— Я хочу поговорить с ним немедленно. Передайте ему, что я буду очень обязан, если он подойдет к телефону.
Снова потянулось ожидание, потом Ларримор взял трубку. Эллиот узнал его голос, когда тот сказал:
— Это вы, Эллиот?
— Привет. Извините, если помешал. Ваш человек сказал, что вы заняты.
— Да, у меня посетитель. Как поживаете, Эллиот? Я вас не видел и не слышал уже несколько месяцев. — Вы слышали? — требовательно спросил Эллиот.
— Конечно. Очень вам сочувствую.
— Тут ничего не поделаешь, но я уже привык к протезу. Не хотите ли сыграть во вторник? Я укоротил размах и уменьшил поворот и теперь играю лучше, чем раньше. Вам неплохо было бы самому попробовать, Ларримор. Короткий размах обеспечивает лучший контроль.
— Это идея. Да, давайте сыграем. И я очень рад, что вы снова в форме. Поздравляю. Значит во вторник, в три часа?
— Договорились. — Эллиот принялся болтать о биржевых ценных акциях, решив дать Синди как можно больше времени, потом, наконец, попрощался. Положив трубку, он перевел дыхание.
— Наверное, она уже отыскала номер.
Лишь без четверти час трое ожидавших мужчин увидели Синди, идущую по садовой дорожке. Они вскочили и двинулись к ней.
Эллиот впереди всех.
Она была бледна и еще не совсем успокоилась, но улыбалась, когда он спросил:
— Достала?
— Пойдемте, расскажите нам, как было дело, — сказал Эллиот, обнимая ее одной рукой. — Молодчина! Я был уверен, что у вас получится!
— Какой номер папки? — нетерпеливо спросил Бин, напирая на них сзади, когда они входили в гостиную.
— Этого она не скажет, Бин, — ответил Эллиот, осторожно оттолкнув от себя Синди, поворачиваясь к Бину лицом.
Джо, остановившись на пороге, посмотрел округлившимися глазами сначала на Синди, а потом на Эллиота.
— Кто говорит? — прорычал Бин. — У меня не меньше прав знать, чем у тебя! Отойди с дороги, я поговорю с ней!
— Легче, — сказал Эллиот. — Когда ты назовешь мне имя покупателя, я назову тебе номер ящика. Мы кто, по-твоему, дураки? Никто из нас тебе не доверяет, Бин. Твой номер не пройдет.
Бин сузил глаза.
— Номер? О чем ты мелешь, черт подери? » — Не будем терять время. Узнай имя покупателя. Я дам тебе тысячу долларов для Джуди. Узнай мне сегодня же вечером и тогда мы с тобой пойдем к Ларримору и добудем марки, но вести дело с покупателем, буду я.
С минуту Бин стоял, тупо уставясь на Эллиота. Его мозг был не в состоянии справиться с неожиданностью. Сдержав ярость и понимая, что ему нужно время для размышлений, он пожал плечами.
— Ладно, ладно, никто вас не просит доверять мне. Я узнаю имя покупателя, но ты, приятель, со мной не пойдешь. Это работа для специалиста, и я не беру на дело любителей.
— Узнай имя, — спокойно повторил Эллиот. — Тогда поговорим об остальном.
Бин посмотрел на Синди.
— Ты скажешь мне номер, детка? Синди покачала головой. Бин злобно ухмыльнулся.
— Это точно? Лучше подумай. Потом можешь пожалеть. Она твердо посмотрела ему в лицо.
— Я подумала.
— Ладно.
Он повернулся и, выйдя из бунгало, пошел к своей машине.
— Лучше давайте скажем ему, — боязливо проговорил Джо. — Он может что-нибудь сделать с Синди.
— Ничего ему не надо говорить, — сказала Синди и открыла сумочку. — Марки у меня.
Глава 7
В молчании Эллиот и Джо смотрели, как она достает из сумочки длинный конверт из пластика и кладет на стол.
— Ведь это те самые марки?
С сильно бьющимся сердцем, неровно дыша, Эллиот рассматривал восемь марок сквозь их пластиковую обертку. Он сразу узнал их по физиономии, показанной Кендриком.
— Да. — Его голос охрип. Он выпрямился и посмотрел на Синди. — Зачем вы их взяли, сумасшедшая девчонка? Как только Ларримор обнаружит пропажу, он вызовет полицию. Они придут сюда! Мы писали ему и он знает адрес! О чем вы думали?
— По-моему, он не станет звать полицию, — сказала Синди.
— С чего вы это взяли?
Она вдруг села и так побледнела, что Джо бросился к бару и стал наливать бренди.
— Нет, папа, , не нужно, — запротестовала она. — Я в порядке.
Джо посмотрел на нее, потом на бренди в стакане, а потом проглотил его сам.
— С чего ты взяла, что он не вызовет полицию? — повторил вопрос Эллиот, садясь к столу напротив нее.
— В одном ящике с марками лежало и письмо, — сказала Синди. — Письмо из ЦРУ в Вашингтоне. В нем говорилось, что держать у себя марки противозаконно, и их владелец будет подвергнут судебному преследованию, если не известит ЦРУ, что марки у него. Письмо получено два месяца назад. Там сказано, что максимальный приговор составит три года тюрьмы и штраф в тридцать тысяч долларов. Когда я прочитала это, я поняла, что мистер Ларримор не может пожаловаться в полицию, сам не нарвавшись на неприятности… Вот и взяла их.
— ЦРУ? — Эллиот невольно повысил голос.
— Да.
— Может вы просто расскажете нам, что там произошло, Синди?
Она набрала в грудь воздуху и сказала:
Я вошла в дом и мистер Ларримор проводил меня в комнату, где он хранит марки. Он был такой внимательный и любезный. Он предложил мне сесть и перелистал альбом. Заинтересовали его только те марки, которые папа купил отдельно. Он сказал, что они могут стоить долларов триста. Потом, когда я как раз гадала, как вытащить у него реестр, он сам достал его из кармана и заглянул в него.
Затем подвел меня к одному из ящиков и показал другие марки из той же серии, что и в альбоме. Он оставил книжку на столе. Получилось очень просто. Он спросил, не оставлю ли я альбом у него. Я зашла ему за спину, открыла сумочку и дала вам сигнал, и вы позвонили. Он извинился и вышел. Я нашла в указателе номер ящика. Я слышала, что он говорит с вами, поэтому я подошла к ящику и взяла марки. Потом увидела письмо. Он все еще разговаривал с вами и я его прочитала. Мне показалось, что если я возьму марки, он не посмеет вызвать полицию, вот я и взяла их.
— Господи! — Эллиот наклонился вперед и взял ее за руку. — Вы быстро сообразили, но он все же может обратиться.
— Не думаю, — сказала Синди. — Так или иначе, рискнуть стоило. Теперь вам не придется забираться к нему в дом.
— Нельзя тебе было так делать, — сказал Джо дрожащим голосом. — Надо было предоставить это Дону и Бину.
— Зато марки у нас.
— Здесь их держать нельзя, — Эллиот умолк, на минуту задумавшись. — Джо, отвезите их сейчас же в банк. Купите конверт, напишите на нем свою фамилию и положите в него марки. Снимите сейф. Побыстрее, Джо, если сюда явится полиция и найдет их, нам крышка.
Джо кивнул. Взяв со стола конверт, он положил его в карман.
— Что сделать с ключом?
— Привезите сюда. Мы его где-нибудь спрячем. Когда Джо ушел, Эллиот посмотрел на Синди долгим взглядом.
— Не надо было этого делать, Синди. Она улыбнулась ему.
— Я просто не могла перенести мысли о том, как вы пойдете с Бином в этот дом. Бин опасен. Забрав марки, он мог что-нибудь с вами сделать.
— Но почему заинтересовано ЦРУ? — сказал Эллиот. — Письмо было адресовано лично ему?
— Это был циркуляр для филателистов. — Ив нем говорилось, что хранить у себя эти марки противозаконно?
— Да.
Эллиоту не понравился такой поворот.
— Понятное дело, но похоже, Ларримор не устоял перед соблазном оставить у себя такие редкие марки. — Он задумался, потом кивнул. — Да, пожалуй, вы правы. Жаловаться полиции — значит напрашиваться на неприятности. — Он обеспокоенно взглянул на Синди. — Но при чем здесь ЦРУ?
— Может быть, лучше не стоит пробовать их продавать? — сказала Синди.
— Опасности пока нет. Давайте сначала узнаем, кто их хочет купить, а после решим. И ни слова Бину. — Эллиот встал и, обойдя стол, обнял ее.
— Вы молодчина, Синди.
Она положила голову на его плечо и прильнула к нему.
Барни говорил безостановочно в течение последних двух часов, не считая тех промежутков, когда он ел и пил. Шел двенадцатый час и бар теперь был набит рыбаками, требовавшими пива и не дававшими Сэму передышки.
Барни замолчал, окинул взглядом спины людей, навалившихся на стойку, и его жирное лицо выразило неодобрение.
— Рыбаки! — сказал он презрительно. — Никудышный народ. Уж можете мне поверить, мистер Кемпбелл. Сидеть за выпивкой целыми вечерами, когда им следовало бы находиться дома с женой и детьми.
Я спросил, женат ли он.
— Меня не проведешь, мистер, — сказал он. — В браке плохо то, что у человека никогда нет возможности поговорить, а если я что и люблю, не считая пива, так это поговорить.
Я сказал, что понимаю его.
— Угу. — Он умолк и помахал своими пустыми стаканами, показывая их Сэму. — Возьми к примеру вот этих. Они думают только о деньгах, женщинах и выпивке. Я никогда не продавался. Если мне предложат миллион долларов, я не возьму. Я не знал бы, что с ними делать. На кой черт человеку миллион долларов!
Я мог бы просветить его на этот счет, но мне казалось, что он не будет слушать. Подождав, пока Сэм прибежал к нашему столику с пивом, он продолжал:
— Но этому Бину Пинка, про которого идет речь, не терпелось добраться до миллиона, о котором ему сказала Джуди. Его тянуло к деньгам, так же, как тянет время от времени кобеля к суке, извините за грубое сравнение. Конечно, Бин вырос в жестоком мире. Я не говорю, что он не соображал что к чему, но знать и поступать — две разные вещи, правильно, мистер Кемпбелл?
Я подтвердил бесспорность его слов. — Так вот, когда Эллиот заявил, что не назовет ему номер ящика, а к покупателю пойдет сам, Бин решил избавиться от него. Он остановил «ягуар» над обрывом скалы и, сидя в машине, обдумывал задачу. Хорошенько пошевелив мозгами — а дело шло туго потому, что до сих пор он редко работал головой — он решил, что единственный способ заработать все денежки — сначала узнать от Джуди, кто покупатель, потом разделаться с Эллиотом, потом угрозами заставить Синди назвать номер ящика.
Минут пять или шесть Бин колебался перед устранением Эллиота. Он до сих пор избегал убийств. Раз или два, когда его заставали за вскрытием сейфа, он едва не поддавался искушению, но оказывалось, что пригрозив владельцу дома пистолетом, можно обойтись без убийств. Но, вспоминая прошлое, он понимал, что случись тому поартачиться, он нажал бы на спуск.
По всякому проворачивая все это в своем медлительном уме, Бин пришел к заключению, что ради миллиона долларов совершил бы не одно убийство, а несколько, попытайся кто-нибудь обскакать его. Ради такой суммы он убьет, не моргнув глазом.
Разделавшись с этой маленькой проблемой, он перешел к Джуди. Нет смысла убивать Эллиота, не узнав сначала имени покупателя. Джуди хитрая. Она уже предупредила, что не назовет ему покупателя, пока он не достанет марки, и даже тогда вести переговоры с ним будет она сама. Это означало, что ему еще повезет, если она отдаст обещанные двести пятьдесят тысяч.
Мысль об этом выводила Бина из себя потому, что он не собирался принимать такую мелочь, когда мог завладеть всем миллионом, если постараться.
Массивный мужчина, одетый в грязную трикотажную рубашку и перепачканные мазутом белые парусиновые штаны, чьи руки и грудь покрывали густые черные волосы, вошел в бар. Он был лет двадцати пяти, с некрасивым добродушным лицом, и люди, окружавшие стойку, приветствовали его с теплотой, говорившей, что он был любимцем бара.
Он заметил Барни и помахал ему.
— Привет, толстопузый! — прогромыхал он голосом, от которого у меня зазвенело в ушах. — Гуляешь?
— Добром он не кончит, мистер Кемпбелл, — сказал Барни, как только массивного парня поглотила толпа. — Никакого уважения к тем, кто старше и лучше его, просто вульгарный рыбак. Толстопузый! Вот подождите, пусть поживет с мое. Я же говорил, никакого уважения.
Я согласился, что в этом все беды с молодым поколением.
— Вы правы, мистер Кемпбелл. — Барни отпил глоток пива. — Ладно, вернемся к Бину, он сидел в машине и ломал голову, как повести дело с Джуди. Чем больше он о ней думал, тем сильнее злился. А когда головорез, вроде Бина, разозлен, он становится хуже злой и норовистой собаки. Рано или поздно такая собака вцепится в вас, а Бин был создан по тому же образцу. Он решил силой заставить Джуди назвать ему имя покупателя. Он напугает ее и заставит разговориться, даже если придется задать ей трепку. Придя к такому решению, он задумался, как это сделать.
Он задумался насчет Джуди. Она была хитра и, наверняка, упряма. Даже если он развяжет ее язык побоями, стоит отпустить ее и она настучит копам, а когда на сцене появятся копы, с денежками придется распроститься. Бин размышлял более получаса и, наконец, пришел к логичному выводу. Раз он собирался прихлопнуть Эллиота, почему не прихлопнуть и Джуди. Избавившись от них обоих, он заставит Синди говорить и, если она заартачится, почему бы не прихлопнуть и ее. Если придется убрать ее, тогда, чтобы не оставлять следов, он уберет и Джо.
Бин понимал, что одно дело задумать убийство четырех человек и совсем другое — успешно осуществить его.. Под понятием «успешно» он, естественно, подразумевал такой оборот, при котором ему не придется иметь дело с копами. Какой прок в миллионе долларов, если за тобой гонятся копы.
Ему предстояло избавиться от четырех трупов, спрятать даже один труп — нелегкая задача, но четыре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Иначе нельзя. — Эллиот улыбнулся. — Знаете что! Это будет настоящее приключение в моей жизни.
На следующее утро, когда стрелки часов приближались к одиннадцати, трое мужчин сидели вокруг стола в гостиной бунгало. Телефон стоял перед Эллиотом, а включенная миниатюрная рация рядом с телефоном.
Рано утром Синди прошла пешком до дома Ларримора и опробовала радио, которое работало хорошо. Она засекла время и оказалось, что на дорогу от бунгало ей потребуется семнадцать минут неторопливой ходьбы. Удовлетворенная проверкой, она вернулась в бунгало.
Олсон, которому досталось утреннее дежурство, поймал на свой приемник голоса Синди и отвечавшего ей Эллиота. Поскольку она сказала лишь одно слово, а Эллиот откликнулся только словами: «Все слышу!», Орсон был озадачен.
— Они что-то затевают, — сказал он Фэй, разогревавшему кофе. — Надо сообщить старику.
— В такой час он будет рад, — сказал Фэй.
Но Орсон подошел к телефону, установленному по распоряжению Лессинга, и позвонил Лессингу домой. Он доложил, что он видел и слышал.
— Похоже, что они собираются сделать попытку сегодня вечером, — сказал Лессинг. — Они не начнут, пока Ларримор не ляжет спать. Он ложится поздно. Я подошлю к вам ребят часам к десяти. Если они в самом деле что-нибудь выкинут, задержим их, когда они выйдут.
Решительный момент приближался. Джо был бледен и потел. Бин, встревоженный, не мог отвести взгляд от часов. Эллиот казался совершенно спокойным.
Когда стрелки часов показали одиннадцать, он сказал:
— Она на месте.
— Что если эта сволочь не примет ее?
— Я знаю Ларримора. Он ее примет. Я предупредил ее не отдавать альбом с марками слуге. — Эллиот взглянул на Джо. — Чем вы обеспокоены? Вы ведь не потеряли уверенности в ней?
Джо покачал головой.
— Если блокнот при нем, она его достанет, но вот как будет искать номер ящика… — Он вытер вспотевший лоб. — А если он заметит? Как он поступит?
— Вышвырнет ее вон, — ответил Эллиот. — Он не пошлет за полицией, если вас это беспокоит. Я уверен.
Именно это и тревожило Джо. Ему становилось плохо, когда он представлял себе, как его любимую Синди уводят копы, но успокаивающий голос Эллиота принес ему облегчение.
Одна за другой ползли минуты.
В четверть двенадцатого Бин пробормотал ругательство.
— У нее ничего не выйдет! И что же нам теперь делать, черт побери!
— Заткнись! — огрызнулся Эллиот. — Он тоже испытывал возрастающее нетерпение. — Может ты вообразил, что она вытащит у него блокнот в первую секунду?
Бин ответил невнятным ворчанием и закурил очередную сигарету.
В одиннадцать сорок даже Эллиот начал потеть. Джо был в таком состоянии, что ему приходилось непрерывно вытирать лицо платком, а Бин ходил взад и вперед по маленькой комнатке.
Внезапно он остановился, с глазами, полными бешеной злобы, он воскликнул:
— Она провалила дело! Я так и думал, что она нас подведет! Струсила!
— Закрой свой большой рот, — рявкнул Эллиот, — или ты хочешь, чтобы я его тебе заткнул? Бин уставился на него.
— Ты и кто еще, твоя железная нога?
Эллиот сделал движение встать, но Джо удержал его.
— Дон, пожалуйста, сейчас не время…
И тут ясно и отчетливо голос Синди произнес из приемника:
«Порядок!».
Трое мужчин смотрели друг на друга не вполне уверенные, действительно ли они слышали ее.
— Вы слышали? — требовательно спросил Эллиот.
— Это была Синди, — сказал Джо.
— Угу. — Бин подошел к столу. — Все-таки сделала! Слегка дрожащей рукой Эллиот снял трубку и набрал номер Ларримора. Он ждал, наконец, послышался мужской голос.
— Резиденция мистера Ларримора.
— Меня зовут Дон Эллиот, я хотел поговорить с мистером Ларримором.
— Мистер Ларримор сейчас занят, сэр. Попросить его позвонить вам позже?
— Я хочу поговорить с ним немедленно. Передайте ему, что я буду очень обязан, если он подойдет к телефону.
Снова потянулось ожидание, потом Ларримор взял трубку. Эллиот узнал его голос, когда тот сказал:
— Это вы, Эллиот?
— Привет. Извините, если помешал. Ваш человек сказал, что вы заняты.
— Да, у меня посетитель. Как поживаете, Эллиот? Я вас не видел и не слышал уже несколько месяцев. — Вы слышали? — требовательно спросил Эллиот.
— Конечно. Очень вам сочувствую.
— Тут ничего не поделаешь, но я уже привык к протезу. Не хотите ли сыграть во вторник? Я укоротил размах и уменьшил поворот и теперь играю лучше, чем раньше. Вам неплохо было бы самому попробовать, Ларримор. Короткий размах обеспечивает лучший контроль.
— Это идея. Да, давайте сыграем. И я очень рад, что вы снова в форме. Поздравляю. Значит во вторник, в три часа?
— Договорились. — Эллиот принялся болтать о биржевых ценных акциях, решив дать Синди как можно больше времени, потом, наконец, попрощался. Положив трубку, он перевел дыхание.
— Наверное, она уже отыскала номер.
Лишь без четверти час трое ожидавших мужчин увидели Синди, идущую по садовой дорожке. Они вскочили и двинулись к ней.
Эллиот впереди всех.
Она была бледна и еще не совсем успокоилась, но улыбалась, когда он спросил:
— Достала?
— Пойдемте, расскажите нам, как было дело, — сказал Эллиот, обнимая ее одной рукой. — Молодчина! Я был уверен, что у вас получится!
— Какой номер папки? — нетерпеливо спросил Бин, напирая на них сзади, когда они входили в гостиную.
— Этого она не скажет, Бин, — ответил Эллиот, осторожно оттолкнув от себя Синди, поворачиваясь к Бину лицом.
Джо, остановившись на пороге, посмотрел округлившимися глазами сначала на Синди, а потом на Эллиота.
— Кто говорит? — прорычал Бин. — У меня не меньше прав знать, чем у тебя! Отойди с дороги, я поговорю с ней!
— Легче, — сказал Эллиот. — Когда ты назовешь мне имя покупателя, я назову тебе номер ящика. Мы кто, по-твоему, дураки? Никто из нас тебе не доверяет, Бин. Твой номер не пройдет.
Бин сузил глаза.
— Номер? О чем ты мелешь, черт подери? » — Не будем терять время. Узнай имя покупателя. Я дам тебе тысячу долларов для Джуди. Узнай мне сегодня же вечером и тогда мы с тобой пойдем к Ларримору и добудем марки, но вести дело с покупателем, буду я.
С минуту Бин стоял, тупо уставясь на Эллиота. Его мозг был не в состоянии справиться с неожиданностью. Сдержав ярость и понимая, что ему нужно время для размышлений, он пожал плечами.
— Ладно, ладно, никто вас не просит доверять мне. Я узнаю имя покупателя, но ты, приятель, со мной не пойдешь. Это работа для специалиста, и я не беру на дело любителей.
— Узнай имя, — спокойно повторил Эллиот. — Тогда поговорим об остальном.
Бин посмотрел на Синди.
— Ты скажешь мне номер, детка? Синди покачала головой. Бин злобно ухмыльнулся.
— Это точно? Лучше подумай. Потом можешь пожалеть. Она твердо посмотрела ему в лицо.
— Я подумала.
— Ладно.
Он повернулся и, выйдя из бунгало, пошел к своей машине.
— Лучше давайте скажем ему, — боязливо проговорил Джо. — Он может что-нибудь сделать с Синди.
— Ничего ему не надо говорить, — сказала Синди и открыла сумочку. — Марки у меня.
Глава 7
В молчании Эллиот и Джо смотрели, как она достает из сумочки длинный конверт из пластика и кладет на стол.
— Ведь это те самые марки?
С сильно бьющимся сердцем, неровно дыша, Эллиот рассматривал восемь марок сквозь их пластиковую обертку. Он сразу узнал их по физиономии, показанной Кендриком.
— Да. — Его голос охрип. Он выпрямился и посмотрел на Синди. — Зачем вы их взяли, сумасшедшая девчонка? Как только Ларримор обнаружит пропажу, он вызовет полицию. Они придут сюда! Мы писали ему и он знает адрес! О чем вы думали?
— По-моему, он не станет звать полицию, — сказала Синди.
— С чего вы это взяли?
Она вдруг села и так побледнела, что Джо бросился к бару и стал наливать бренди.
— Нет, папа, , не нужно, — запротестовала она. — Я в порядке.
Джо посмотрел на нее, потом на бренди в стакане, а потом проглотил его сам.
— С чего ты взяла, что он не вызовет полицию? — повторил вопрос Эллиот, садясь к столу напротив нее.
— В одном ящике с марками лежало и письмо, — сказала Синди. — Письмо из ЦРУ в Вашингтоне. В нем говорилось, что держать у себя марки противозаконно, и их владелец будет подвергнут судебному преследованию, если не известит ЦРУ, что марки у него. Письмо получено два месяца назад. Там сказано, что максимальный приговор составит три года тюрьмы и штраф в тридцать тысяч долларов. Когда я прочитала это, я поняла, что мистер Ларримор не может пожаловаться в полицию, сам не нарвавшись на неприятности… Вот и взяла их.
— ЦРУ? — Эллиот невольно повысил голос.
— Да.
— Может вы просто расскажете нам, что там произошло, Синди?
Она набрала в грудь воздуху и сказала:
Я вошла в дом и мистер Ларримор проводил меня в комнату, где он хранит марки. Он был такой внимательный и любезный. Он предложил мне сесть и перелистал альбом. Заинтересовали его только те марки, которые папа купил отдельно. Он сказал, что они могут стоить долларов триста. Потом, когда я как раз гадала, как вытащить у него реестр, он сам достал его из кармана и заглянул в него.
Затем подвел меня к одному из ящиков и показал другие марки из той же серии, что и в альбоме. Он оставил книжку на столе. Получилось очень просто. Он спросил, не оставлю ли я альбом у него. Я зашла ему за спину, открыла сумочку и дала вам сигнал, и вы позвонили. Он извинился и вышел. Я нашла в указателе номер ящика. Я слышала, что он говорит с вами, поэтому я подошла к ящику и взяла марки. Потом увидела письмо. Он все еще разговаривал с вами и я его прочитала. Мне показалось, что если я возьму марки, он не посмеет вызвать полицию, вот я и взяла их.
— Господи! — Эллиот наклонился вперед и взял ее за руку. — Вы быстро сообразили, но он все же может обратиться.
— Не думаю, — сказала Синди. — Так или иначе, рискнуть стоило. Теперь вам не придется забираться к нему в дом.
— Нельзя тебе было так делать, — сказал Джо дрожащим голосом. — Надо было предоставить это Дону и Бину.
— Зато марки у нас.
— Здесь их держать нельзя, — Эллиот умолк, на минуту задумавшись. — Джо, отвезите их сейчас же в банк. Купите конверт, напишите на нем свою фамилию и положите в него марки. Снимите сейф. Побыстрее, Джо, если сюда явится полиция и найдет их, нам крышка.
Джо кивнул. Взяв со стола конверт, он положил его в карман.
— Что сделать с ключом?
— Привезите сюда. Мы его где-нибудь спрячем. Когда Джо ушел, Эллиот посмотрел на Синди долгим взглядом.
— Не надо было этого делать, Синди. Она улыбнулась ему.
— Я просто не могла перенести мысли о том, как вы пойдете с Бином в этот дом. Бин опасен. Забрав марки, он мог что-нибудь с вами сделать.
— Но почему заинтересовано ЦРУ? — сказал Эллиот. — Письмо было адресовано лично ему?
— Это был циркуляр для филателистов. — Ив нем говорилось, что хранить у себя эти марки противозаконно?
— Да.
Эллиоту не понравился такой поворот.
— Понятное дело, но похоже, Ларримор не устоял перед соблазном оставить у себя такие редкие марки. — Он задумался, потом кивнул. — Да, пожалуй, вы правы. Жаловаться полиции — значит напрашиваться на неприятности. — Он обеспокоенно взглянул на Синди. — Но при чем здесь ЦРУ?
— Может быть, лучше не стоит пробовать их продавать? — сказала Синди.
— Опасности пока нет. Давайте сначала узнаем, кто их хочет купить, а после решим. И ни слова Бину. — Эллиот встал и, обойдя стол, обнял ее.
— Вы молодчина, Синди.
Она положила голову на его плечо и прильнула к нему.
Барни говорил безостановочно в течение последних двух часов, не считая тех промежутков, когда он ел и пил. Шел двенадцатый час и бар теперь был набит рыбаками, требовавшими пива и не дававшими Сэму передышки.
Барни замолчал, окинул взглядом спины людей, навалившихся на стойку, и его жирное лицо выразило неодобрение.
— Рыбаки! — сказал он презрительно. — Никудышный народ. Уж можете мне поверить, мистер Кемпбелл. Сидеть за выпивкой целыми вечерами, когда им следовало бы находиться дома с женой и детьми.
Я спросил, женат ли он.
— Меня не проведешь, мистер, — сказал он. — В браке плохо то, что у человека никогда нет возможности поговорить, а если я что и люблю, не считая пива, так это поговорить.
Я сказал, что понимаю его.
— Угу. — Он умолк и помахал своими пустыми стаканами, показывая их Сэму. — Возьми к примеру вот этих. Они думают только о деньгах, женщинах и выпивке. Я никогда не продавался. Если мне предложат миллион долларов, я не возьму. Я не знал бы, что с ними делать. На кой черт человеку миллион долларов!
Я мог бы просветить его на этот счет, но мне казалось, что он не будет слушать. Подождав, пока Сэм прибежал к нашему столику с пивом, он продолжал:
— Но этому Бину Пинка, про которого идет речь, не терпелось добраться до миллиона, о котором ему сказала Джуди. Его тянуло к деньгам, так же, как тянет время от времени кобеля к суке, извините за грубое сравнение. Конечно, Бин вырос в жестоком мире. Я не говорю, что он не соображал что к чему, но знать и поступать — две разные вещи, правильно, мистер Кемпбелл?
Я подтвердил бесспорность его слов. — Так вот, когда Эллиот заявил, что не назовет ему номер ящика, а к покупателю пойдет сам, Бин решил избавиться от него. Он остановил «ягуар» над обрывом скалы и, сидя в машине, обдумывал задачу. Хорошенько пошевелив мозгами — а дело шло туго потому, что до сих пор он редко работал головой — он решил, что единственный способ заработать все денежки — сначала узнать от Джуди, кто покупатель, потом разделаться с Эллиотом, потом угрозами заставить Синди назвать номер ящика.
Минут пять или шесть Бин колебался перед устранением Эллиота. Он до сих пор избегал убийств. Раз или два, когда его заставали за вскрытием сейфа, он едва не поддавался искушению, но оказывалось, что пригрозив владельцу дома пистолетом, можно обойтись без убийств. Но, вспоминая прошлое, он понимал, что случись тому поартачиться, он нажал бы на спуск.
По всякому проворачивая все это в своем медлительном уме, Бин пришел к заключению, что ради миллиона долларов совершил бы не одно убийство, а несколько, попытайся кто-нибудь обскакать его. Ради такой суммы он убьет, не моргнув глазом.
Разделавшись с этой маленькой проблемой, он перешел к Джуди. Нет смысла убивать Эллиота, не узнав сначала имени покупателя. Джуди хитрая. Она уже предупредила, что не назовет ему покупателя, пока он не достанет марки, и даже тогда вести переговоры с ним будет она сама. Это означало, что ему еще повезет, если она отдаст обещанные двести пятьдесят тысяч.
Мысль об этом выводила Бина из себя потому, что он не собирался принимать такую мелочь, когда мог завладеть всем миллионом, если постараться.
Массивный мужчина, одетый в грязную трикотажную рубашку и перепачканные мазутом белые парусиновые штаны, чьи руки и грудь покрывали густые черные волосы, вошел в бар. Он был лет двадцати пяти, с некрасивым добродушным лицом, и люди, окружавшие стойку, приветствовали его с теплотой, говорившей, что он был любимцем бара.
Он заметил Барни и помахал ему.
— Привет, толстопузый! — прогромыхал он голосом, от которого у меня зазвенело в ушах. — Гуляешь?
— Добром он не кончит, мистер Кемпбелл, — сказал Барни, как только массивного парня поглотила толпа. — Никакого уважения к тем, кто старше и лучше его, просто вульгарный рыбак. Толстопузый! Вот подождите, пусть поживет с мое. Я же говорил, никакого уважения.
Я согласился, что в этом все беды с молодым поколением.
— Вы правы, мистер Кемпбелл. — Барни отпил глоток пива. — Ладно, вернемся к Бину, он сидел в машине и ломал голову, как повести дело с Джуди. Чем больше он о ней думал, тем сильнее злился. А когда головорез, вроде Бина, разозлен, он становится хуже злой и норовистой собаки. Рано или поздно такая собака вцепится в вас, а Бин был создан по тому же образцу. Он решил силой заставить Джуди назвать ему имя покупателя. Он напугает ее и заставит разговориться, даже если придется задать ей трепку. Придя к такому решению, он задумался, как это сделать.
Он задумался насчет Джуди. Она была хитра и, наверняка, упряма. Даже если он развяжет ее язык побоями, стоит отпустить ее и она настучит копам, а когда на сцене появятся копы, с денежками придется распроститься. Бин размышлял более получаса и, наконец, пришел к логичному выводу. Раз он собирался прихлопнуть Эллиота, почему не прихлопнуть и Джуди. Избавившись от них обоих, он заставит Синди говорить и, если она заартачится, почему бы не прихлопнуть и ее. Если придется убрать ее, тогда, чтобы не оставлять следов, он уберет и Джо.
Бин понимал, что одно дело задумать убийство четырех человек и совсем другое — успешно осуществить его.. Под понятием «успешно» он, естественно, подразумевал такой оборот, при котором ему не придется иметь дело с копами. Какой прок в миллионе долларов, если за тобой гонятся копы.
Ему предстояло избавиться от четырех трупов, спрятать даже один труп — нелегкая задача, но четыре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19