Здесь выложена электронная книга Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман автора по имени Вольтер. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Вольтер - Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман.
Размер архива с книгой Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман равняется 66.15 KB
Вольтер
Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман
Философские повести Ц
Вольтер
Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман
Глава первая
Увы, всем в этом мире правит неумолимый рок! Как и следовало ожидать, я сужу о том по приключившейся со мной истории.
Милорд Честерфилд Честерфилд. – Речь идет о Филипе Стенхопв, графе Честерфилде (1694 – 1773), английском политическом деятеле и писателе-моралисте. Честерфилд встречался с Вольтером в Англии в 1726 – 1728 гг. и затем состоял с ним в переписке. Честерфилд, бывший послом в Голландии, вице-королем Ирландии и государственным секретарем, к концу жизни действительно оглох, что стало внешним толчком к написанию вольтеровской повести.
, который меня очень любил, давно обещал меня облагодетельствовать. А тут освободилась зависящая от него, прекрасная preferment Бенефиция.
. Я спешу из своей провинциальной глуши в Лондон; представляюсь милорду; напоминаю ему его обещание Герой повести просит Честерфилда помочь ему получить приход. По-французски приход (cure) означает также и лечение, именно так воспринимает это слово Честерфилд.
; он дружески пожимает мне руку и говорит, что я в самом деле очень дурно выгляжу. Я отвечаю, что всего больше меня мучает бедность. Он уверяет, что позаботится о моем излечении, и тут же дает письмо к г-ну Сидраку, возле Гилдхолла Гилдхолл – Лондонская ратуша.
.
Я не сомневаюсь, что г-н Сидрак – лицо, которое устроит мое назначение на должность. Лечу к нему. Г-н Сидрак, хирург милорда, немедля берется за зонд, чтобы меня исследовать, и уверяет, что, если у меня камни, он их прекраснейшим образом вырежет.
Дело в том, что милорду послышалось, будто я мучаюсь мочевым пузырем, и он, с обычной своей щедростью, пожелал, чтобы меня резали за его собственный счет. Он был глух на оба уха, как и милорд его брат, но я не был о том еще осведомлен.
А за время, что я потратил, защищая свой мочевой пузырь от зонда г-на Сидрака, решившего во что бы то ни стало меня исследовать, один из пятидесяти двух претендентов на ту же бенефицию явился к милорду, попросил мой приход и его получил.
Я был влюблен в мисс Фидлер, с которой предполагал вступить в брак, лишь только стану приходским священником; мой соперник получил и мое место, и мою возлюбленную.
Милорд, узнав о моей беде и своей ошибке, обещал все исправить, но два дня спустя скончался.
Господин Сидрак яснее ясного растолковал мне, что мой добрейший покровитель по состоянию своих органов никоим образом не мог прожить и минутой дольше и доказал, что глухота его являлась единственно следствием исключительной сухости чувствительных струн и барабанной перепонки его ушей. Он даже предложил мне так основательно продубить мне оба уха винным спиртом, чтобы ни один пэр в королевстве не мог сравняться со мной по части глухоты.
Я понял, что г-н Сидрак человек весьма ученый. Он пробудил во мне вкус к естественным наукам. Кроме того, я увидел, что он человек также и сердобольный, который в случае нужды безвозмездно вырежет мне камни и окажет помощь при всяких неожиданностях, могущих приключиться у меня в окрестностях шейки мочевого пузыря.
Итак, желая утешиться после потери прихода и возлюбленной, я стал под его руководством изучать природу.
Глава вторая
После многих наблюдений над природой, сделанных посредством собственных пяти чувств, очков и микроскопов, я однажды заметил г-ну Сидраку:
– Над нами смеются; никакой природы нет, все есть искусство. Лишь посредством изумительного искусства планеты стройным хороводом кружатся вокруг Солнца, а Солнце вращается вокруг собственной оси. Конечно, кто-то столь же ученый, как Лондонское королевское общество, устроил так, чтобы квадраты периодов обращения планет были всегда пропорциональны кубам их расстояний от Солнца; и надо быть колдуном, чтобы такое разгадать.
Приливы и отливы нашей Темзы, представляется мне, не что иное, как постоянное воздействие не менее великого и не менее труднопостижимого искусства.
Животные, растения, минералы – все представляется мне устроенным сообразно весу, мере, числу, движению. Все есть пружина, рычаг, блок, гидравлическая машина, химическая лаборатория, будь то трава или дуб, блоха или человек, песчинка или облака.
Несомненно существует лишь искусство, а природа одна химера.
– Вы правы, – отвечал мне г-н Сидрак, – но не вам принадлежит честь этого открытия; такая мысль была уже высказана одним мечтателем по ту сторону Ла-Манша «Энциклопедические вопросы», статья «Природа». (Вольтер ссылается на очередной том своих философских статей, объединенных под общим заглавием «Вопросы об Энциклопедии». Этот том вышел в 1771 г.; там приводится вымышленный диалог Философа и Природы, где высказываются те же точки зрения, что и в повести.)
. Однако никто не обратил на это внимания.
– Но всего больше меня удивляет и всего больше мне по душе, что посредством этого непостижимого искусства две машины всегда производят третью; и я очень огорчен, что мне не довелось сделать подобную машину вместе с мисс Фидлер; но, видно, так уж было изначально предначертано, что мисс Фидлер прибегнет к другой машине, а не ко мне.
– То, что вы сейчас сказали, – заметил г-н Сидрак, – равным образом было уже сказано, но тем луч-пи: значит, можно предположить, что вы мыслите правильно. Да, весьма приятно, что два существа производят третье; но нельзя сказать этого о всех существах. Две целующиеся розы не производят третьей; два камня, два металла третьего не производят; а между тем и металл и камень – предметы, которые, при всем мастерстве своем, человек сделать не способен. Великое, вечно возобновляющееся чудо из чудес состоит в том, что юноша и девушка сообща делают ребенка, что соловей делает соловьенка своей соловьихе, а не малиновке. Следовало бы половину жизни подражать им, а вторую половину – благословлять того, кто изобрел такую методу. В воспроизведении рода множество любопытнейших загадок. Ньютон говорит, что природа всюду себе подобна: Natura est ubique eibi consona. Но это неверно применительно к любви; рыбы, рептилии, птицы любят по-другому, чем мы; тут бесконечное разнообразие. Меня восхищает изготовление чувствующих и действующих существ. Но и у растений есть свои достоинства. Я не перестаю удивляться, что брошенное в землю зерно производит множество новых зерен.
– Да, но пшеница должна умереть Парафраза известной евангельской цитаты: «Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ев. от Иоанна, XII, 24).
, чтобы вновь возродиться, как говорили нам в школе, – вставил я, все еще дурак дураком.
Г-н Сидрак рассмеялся вполне уважительно и меня пожурил.
– Так думали, когда вы ходили в школу, – сказал он. – Но любой землепашец знает теперь, что это вздор.
– Ах, господин Сидрак, примите мои извинения; ведь я был богословом, а от старых привычек сразу не избавляешься.
Глава третья
Вскоре после этих бесед бедного священника Гудмана и превосходного анатома Сидрака наш хирург встретил его в Сент-Джемском парке погруженного в размышления, задумчивого и смущенного, как математик, который ошибся в расчетах.
– Что с вами? – осведомился Сидрак. – Вас мучает пузырь или кишечник?
– Нет, – отвечал Гудман, – желчь. Только что мимо прокатил в отличной карете епископ Глостерский Епископ Глостерский – Вильям Варбуртон (1698 – 1779), английский теолог, автор работы, в которой он утверждал, что в Ветхом Завете ничего не говорится о бессмертии души. Эта точка зрения вызвала в свое время (1738) оживленные споры.
, болтливый и несносный педант; а я шел пешком, и это меня взбесило. Я подумал, пожелай я получить в этом королевстве епископство, десять тысяч шансов против одного, что мне его не получить, коль скоро в Англии нас десять тысяч священников. Со смертью глухого милорда Честерфилда я остался вовсе без покровительства. Допустим, что у этих десяти тысяч англиканских священников имеется по два покровителя, в таком случае уже двадцать тысяч шансов против одного, что я не получу епископства. Как об этом подумаешь, зло берет.
Я вспомнил, что мне некогда предлагали отправиться в Ост-Индию в качестве юнги; уверяли, что я составлю себе там состояние, но я не счел себя способным когда-либо сделаться адмиралом. И, перебрав все профессии, остался священником, раз я уж ни на что более не годен.
– -А вы бросьте священство, – сказал ему Сидрак, – сделайтесь философом. Это ремесло не требует и не приносит богатства. Какие у вас доходы?
– У меня рента в тридцать гиней всего-навсего, а после смерти старушки тетки будет пятьдесят.
– Полноте, мой дражайший Гудман, этого достаточно, чтобы жить свободным и размышлять. Тридцать гиней составляют шестьсот тридцать шиллингов: стало быть, около двух шиллингов в день. Филипс Филипс Джон (1676 – 1709) – английский поэт, автор бурлескной поэмы «Драгоценный шиллинг».
рад был бы и одному. С таким обеспеченным доходом можно говорить все, что думаешь об Ост-Индской компании Ост-Индская компания – торговая компания, занимавшаяся широким кругом вопросов взаимоотношений с английской колонией Индией; существовала в 1600 – 1858 гг.
, парламенте, наших колониях, короле, о существе вообще, о человеке и боге, что весьма занятно. Пойдемте ко мне обедать, вот вы и сбережете деньги; мы будем беседовать, и ваша мыслительная способность получит удовольствие общаться с моей – посредством слова; а это удивительное явление, которое люди не умеют достаточно ценить.
Глава четвертая
БЕСЕДА ДОКТОРА ГУДМАНА И АНАТОМА СИДРАКА О ДУШЕ И НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ ПРЕДМЕТАХ
Гудман. Но, дорогой Сидрак, почему вы всегда говорите моя мыслительная способность? Не проще ли сказать моя душа? Это короче, и я понял бы вас так же хорошо.
Сидрак. А я бы себя не понял. Я чувствую, я знаю, что бог наделил меня способностью мыслить и говорить; но я не чувствую и не знаю, наделил ли он меня неким существом, которое именуют душой.
Гудман. И впрямь, когда я сейчас об этом думаю, то вижу, что тоже ничего о душе не знаю, хотя долго брал на себя смелость полагать, будто мне это известно. Я заметил, что восточные народы назвали душу словом, обозначающим жизнь. По их примеру латиняне сперва понимали под anima живое животное. Греки говорили: дыхание есть душа. Дыхание – это дуновение. Латиняне переводили дуновение словом spiritvs : отсюда слово, соответствующее духу почти у всех современных наций. А коль скоро никто никогда не видел этого дуновения, этого духа, из него сделали некое существо, которое нельзя ни видеть, ни осязать. И стали говорить, что оно помещается у нас в теле, не занимая там места, что оно движет нашими органами, не касаясь их. Чего только не говорили? Все наши споры, как мне кажется, основывались на многозначности слов. Убежден, что мудрый Локк Вольтер имеет в виду работу Локка «Опыт о человеческом разуме».
хорошо понимал, в какой хаос такая многозначность всех языков ввергла человеческий разум. В единственной разумной книге по метафизике, из всех когда-либо написанных, он не уделил душе ни единой главы. И если случайно употребляет иной раз это слово, то оно означает у него не что иное, как наш рассудок.
В самом деле, каждый чувствует, что у него есть рассудок, что он получает извне представления, их складывает, их расчленяет; но никто не ощущает в себе другого существа, дающего ему движение, ощущении и мысли. Если на то пошло, просто нелепо произносить слова, которые не понимаешь, и признавать существа, о которых тебе ровно ничего неизвестно.
Сидрак. Итак, мы уже одного мнения по вопросу, служившему предметом споров на протяжении веков.
Гудман. И я в восторге от того, что мы одного мнения.
Сидрак. Тут нет ничего удивительного, мы добросовестно пытаемся найти истину. Будь мы школярами, мы аргументировали бы на манер персонажей Рабле По-видимому, речь идет о споре Панурга и Таумаста при помощи жестов («Пантагрюэль», гл. XIX).
. Живи мы в века ужасающего мрака, так долго окутывавшего Англию, один из нас, возможно, отправил бы другого на костер. Но мы живем в век разума; мы легко обнаруживаем то, что представляется нам истиной, и смеем ее высказывать.
Гудман. Да, но боюсь, что эта истина сводится к весьма малому. В математике мы достигли удивительнейших успехов, которые поразили бы Аполлония Аполлоний – древнегреческий геометр III в. до н. э.
и Архимеда, превратили бы их в наших учеников; но что открыли мы в метафизике? Собственное невежество.
Сидрак. Разве это так уж мало? Вы признаете, что Верховное существо наделило вас способностью чувствовать и мыслить, подобно тому, как оно наделило ваши ноги способностью ходить, руки – способностью производить тысячи разнообразных работ, внутренности – переваривать пищу, сердце – выталкивать Кровь в артерии. Мы всем ему обязаны; сами мы не Могли ничем себя наделить, и никогда нам не постичь. Каким образом властелин вселенной руководит нами. Лично я благодарен ему за то, что он открыл мне полное мое незнание первопричин.
Люди всегда доискивались, как же душа управляет телом. Следовало сперва узнать, имеется ли таковая у нас. Либо бог сделал нам такой подарок, либо придал нам нечто равнозначащее. Но как бы он ни поступил, мы все в руце божьей. Он наш властелин, вот все, что мне известно.
Гудман. Но, по крайней мере, поделитесь со мной своими догадками. Вы рассекали мозг, видели эмбрионы, видели утробных младенцев; обнаружили ли вы в них какие-либо признаки души?
Сидрак. Ни малейших, и я никогда не мог понять, почему нематериальное, бессмертное существо в течение девяти месяцев обитает бесполезно спрятанным в зловонной оболочке по соседству с мочой и калом. Мне трудно себе представить, что эта, так называемая первоначальная душа существовала до образования ее тела: потому что, не будучи человеческой душой, какой на протяжении бесконечных столетий от нее был бы толк? Потом, как представить себе существо первоначальное, существо метафизическое, целую вечность ожидающее мига, чтобы на несколько минут оживить немного материи? И куда девается это неведомое существо, если плод, который ему надлежит оживить, умирает в утробе матери?
И уж совсем нелепо, на мой взгляд, будто бог создает душу в тот миг, когда мужчина ложится с женщиной. Мне представляется кощунством сама мысль о том, будто бог дожидался прелюбодеяния или кровосмесительства, дабы вознаградить подобные мерзости, создавая им в угоду души. Еще возмутительнее, когда мне говорят, будто бог вызывает бессмертные души из небытия, дабы обречь их на вечные муки. Как! Сжигать первоначальные существа, существа, в которых и гореть-то нечему! Любопытно, как бы мы стали сжигать звук голоса, веяние ветра? Причем этот звук, этот ветер как-никак были чем-то материальным в краткий миг своего возникновения, меж тем как чистый дух, мысль, сомнение? Я просто теряюсь. Куда я ни бросаю взгляд – везде мрак, противоречия, несообразность, нелепость, бредни, надругательства, химеры, глупость, шарлатанство.
Но сказав себе: бог всему властелин – я успокаиваюсь. Тот, кто заставил тяготеть друг к другу бесчисленные небесные светила, тот, кто создал свет, конечно, достаточно могуществен, чтобы наделить нас чувствами и мыслями, так что нам вовсе не требуется какая-то посторонняя, невидимая частица, именуемая душой.
Бог, бесспорно, наделил чувством, памятью и смышленостью всех животных. Он наделил их жизнью, и ведь столь же прекрасно даровать жизнь, как даровать душу. Достаточно того, что животные живут; доказано, что они чувствуют, коль скоро у них есть органы чувств. А коль скоро они обладают всем этим без души, почему нам во что бы то ни стало надобно иметь душу?
Гудман. Быть может, из тщеславия. Умей павлин говорить, ручаюсь, он стал бы хвалиться, что имеет душу, и утверждал бы, что душа помещается, мол, у него в хвосте. Как и вы, я весьма склонен подозревать, что бог создал нас жующими, пьющими, ходящими, спящими, чувствующими, размышляющими, исполненными страстей, гордыни и самоуничижения и никому словечком не обмолвился о своей тайне. Мы знаем не больше об этом предмете, чем упомянутые' мною павлины. И тот, кто сказал, что мы рождаемся, живем и умираем, не зная зачем, сказал великую истину.
Тот, кто назвал нас марионетками провидения Здесь Вольтер имеет в виду свою собственную статью «Страсти» в «Вопросах об Энциклопедии», в томе, увидевшем свет в 1774 г.
, дал нам, сдается мне, правильное определение, коль скоро для того, чтобы мы могли существовать, необходимо бесконечное разнообразие движений. Однако не мы создали движение, и не мы установили его законы. Есть некто, кто, сотворив свет, сделал так, что он движется от солнца к нашим глазам и достигает их за семь минут.
Было бы хорошо, чтобы книга Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман автора Вольтер дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Вольтер - Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман.
Если после завершения чтения книги Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман вы захотите почитать и другие книги Вольтер, тогда зайдите на страницу писателя Вольтер - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Вольтер, написавшего книгу Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Философские повести -. Уши графа Честерфилда и капеллан Гудман; Вольтер, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн