Своя цена имелась и у дополнительных карт из центральной колоды, и у карт, которые игрок сбрасывать не хотел, нейтралитет в одном или нескольких турах также стоил очень недешево, а плата за право откупить армии, потерянные в атаке, вполне могла превысить сумму потерь, которые игрок этим действием пытался предотвратить. Короче, с пустым карманом участвовать в этой игре было попросту невозможно.
Впрочем, Лайам не помнил, чтобы во Фрипорте ему доводилось крупно проигрываться. «Тогда ты играл с моряками, и в ход шли медяки», – напомнил он себе и решил играть осторожней. Граф Ульдерик с довольным лицом приступил к первой раздаче.
Смысл игры состоял в том, чтобы истощить силы противника, атакуя его до тех пор, пока он не потеряет возможность составлять новые армии – по причине отсутствия генералов или из-за нехватки нужных мастей. Трое участников обычно заканчивали игру, когда кто-то из них выбывал из схватки. Игра вчетвером также приносила барыш только двоим счастливцам, которые делили выигрыш между собой, пропорционально силам своих армий. Однако при несогласии сторон бой можно было продолжать до полной победы того, кому улыбнется фортуна.
В первой из пяти сыгранных партий Лайам, сам того не ожидая, поделил выигрыш с графом – ему достались две части накопленной в процессе сражения суммы, а графу – семь. Во второй партии масть не пошла, а Квэтвел непрерывно атаковал, но сам при этом настолько ослабил свои силы, что банк сорвали Окхэм и Ульдерик. Третью партию разыгрывать не стали, поскольку при раздаче у Лайама не оказалось ни одного генерала. Квэтвел, которому пришла самая сильная карта, получил с каждого из участников по отступной белой фишке, а с Лайама еще и красную – за игровую несостоятельность. Четвертая партия продолжалась дольше, чем все предыдущие разом. Никто не спешил бросаться в атаку, игроки вдумчиво наращивали свои силы, но Лайаму вновь не повезло с ходом мастей. В итоге трое соперников ополчились против него, и ему пришлось сильно потратиться на защиту. В конце концов после нескольких неудачных попыток спасти положение Лайам выкинул белый флаг, оставшись с жалкой горсточкой фишек. Ульдерик в его разгроме участия не принимал, он трижды объявлял нейтралитет, каждый раз выкладывая на стол синюю фишку. А Квэтвел, вдохновленный победой над Лайамом, повернул свои армии против Окхэма и сумел выбить того из игры.
– Альянс? – предложил Ульдерик. Его армии еще не участвовали в сражениях, и, судя по улыбке графа, на руках у него имелся крепкий резерв. Но в распоряжении Квэтвела теперь находились армии выбывших игроков. Он мог бы попробовать отбить себе все фишки, стоящие на кону, правда, изрядно потратившись предварительно.
Квэтвел колебался, раскачиваясь на стуле. За время игры молодой барон выпил больше вина, чем остальные партнеры. Лицо его раскраснелось, он поджал губы и то разглядывал армии, выложенные на стол, то изучал рубашки сброшенных карт.
– Альянс, – наконец проворчал барон и выскользнул из-за стола, направляясь к буфету. Лайам и Окхэм тоже встали, чтобы размяться, а Ульдерик тем временем принялся делить выигрыш.
– Сыграем последнюю партию? – предложил он, разложив фишки по стопкам.
– Да! – крикнул из дальнего угла Квэтвел. – Еще одну!
– Я тоже рискну, – сказал Окхэм. – А вы, Ренфорд?
Лайам покачал головой.
– Нет. Я не смогу окупить даже содержание армии.
Окхэм улыбнулся.
– Играйте, я поручусь за вас. Расплатитесь завтра утром.
Ульдерик посмотрел на него и нахмурился.
– У вас тоже ведь фишек не так уж и много, Этий.
– Я призайму у вас и ручаюсь за Ренфорда. Что скажете, граф?
Ульдерик подумал немного, потер подбородок пальцем, потом придвинул к себе лакированную шкатулку.
– Тридцати крон будет достаточно? – спросил он и начал отсчитывать фишки.
– Если карта пойдет, хватит и тридцати, – с улыбкой сказал Окхэм. – И десять, пожалуйста, для меня. Не может же вам и барону все время везти!
– Я очень на это надеюсь, – сказал Лайам. Он снова присел за игральный стол и беспечным движением придвинул к себе фишки. Его беспечность вовсе не была показной, он хранил дома достаточно средств, чтобы безболезненно расплатиться и не с такими долгами. И потом, хорошо проведенное время стоит некоторых затрат.
«Тебе лишь бы тратить! – выбранил себя мысленно Лайам. – Лучше поучись у графа играть. И постарайся вытрясти из него хоть что-нибудь стоящее!»
Вообще-то, кое-что он уже узнал, однако никаких зацепок эти новости пока не давали. Лайам сделал попытку-другую завязать разговор, но безуспешно – все были сосредоточены на предстоящем сражении. Он вздохнул и принялся анализировать стиль игры каждого из участников сегодняшней встречи.
Окхэм играл самоуверенно и открыто. Он выкладывал сильные карты на стол, мало что оставляя в резерве. Лорд непрестанно атаковал, громко смеясь, когда его армии побеждали, и еще громче, когда их побивали. Мало тратясь на прикуп дополнительных карт и не делая дорогостоящих попыток усилить свою оборону, Окхэм умудрялся, теряя армии, почти ничего не терять – и хотя горстка фишек перед ним уменьшалась, его проигрыш не был обвальным.
Квэтвел, наоборот, осторожничал и хитрил, накапливая резервы. Он, шевеля губами и закатывая глаза к потолку, пытался запомнить все карты, прошедшие по игре, долго думал, прежде чем сделать очередной ход, а прикупал охотно и часто. В первых двух партиях барон нападал только на соперников, ослабленных чужими атаками, – это были либо Лайам, либо красавец лорд. В четвертой игре – наверное, под воздействием выпитого вина – Квэтвел атаковал почти так же рьяно, как Окхэм, но все равно придерживал мощный резерв и много тратился на укрепление своего положения. Однако головы подвыпивший барон не терял и воздерживался от нападений на Ульдерика, хотя подолгу глядел на него и облизывал губы. Он вышел в лидеры, поделив с графом банк, но не вернул даже затрат, что ставило его в один ряд с проигравшими.
Единственным, кто все время выигрывал, был Ульдерик. Горка его фишек значительно подросла, несмотря на то что граф атак избегал и постоянно уходил от игры. Вот и в четвертой партии он откупил для себя нейтралитет, хотя Лайам не понимал зачем – ведь ни Окхэм, ни Квэтвел на графа не нападали, а самому Лайаму не с чем было против него выйти.
Поначалу казалось, что лорд и барон не задевают графа из особенного к нему почтения, но постепенно Лайам пришел к выводу, что эти двое просто побаиваются играть с тем, кто побогаче. Сидя на горе фишек, Ульдерик легко мог наращивать свою мощь.
Квэтвел вернулся к столу с новым бокалом вина. Румянец на его щеках сделался еще ярче.
– Я всех вас сейчас обскачу! – заявил юноша с таким видом, будто партнеры в чем-то перед ним виноваты. Ульдерик только кивнул и приступил к раздаче.
Как только Лайам поднял карты, он тут же понял, что игра не пойдет. К нему пришел только один генерал – дама, а остальные карты были мелкими и без длинных мастей. Окхэм и Ульдерик держались невозмутимо, а Квэтвел радостно ухмыльнулся и сразу, даже не дожидаясь очереди, выложил на стол свою армию. Граф нахмурился и поместил неподалеку свою. Лайам и Окхэм также предъявили партнерам тот актив, с которым они решили вступить в сражение, правда, Лайам выложил все, что имел, а лорд наверняка придержал кое—то про запас.
Эта партия шла медленнее, чем предыдущие. Граф и лорд меланхолично тянули карты, не выкладывая добавочных армий. Барон же в каждый заход присовокуплял к своим основным силам по генералу, так что вскоре под его рукой собрались четыре внушительные когорты. Лайам все прикупал, стремясь заполучить еще одну даму или какого-нибудь короля. Ни короля, ни дамы он так и не вытянул, зато сумел составить приличный резерв и даже с драконом, одним из двух, имеющихся в колоде.
Так продолжалось какое-то время. Горка фишек перед Лайамом неумолимо таяла, впрочем, изрядно потратились все игроки. Наконец лорд и граф присоединили к своим силам еще по одной армии, и тут Окхэм неожиданно напал на Лайама, бросив в атаку третье войско с королем во главе.
Чтобы отразить нападение, приходилось много платить – но у Лайама не было выбора. Он заплатил и устоял. Окхэм с улыбкой двинул в атаку резервы. Лайам с трудом уравнял силы, что стоило ему пяти синих фишек, затем уплатил еще и ввел в схватку дракона.
У Окхэма отвалилась челюсть. Его самая сильная армия разом ушла в отбой, а Лайам получил возможность контратаковать. Он выбрал самую слабую армию лорда, усилил свое – ведомое дамой – войско двумя старшими картами и оплатил операцию.
– Мне… нечем бить, – запинаясь, пробормотал Окхэм, придвигая к Лайаму карты.
Следующий ход был за Ульдериком. Положение Окхэма провоцировало его на атаку, но граф решил не вступать в игру и с некоторым колебанием оплатил свой нейтралитет на два следующих захода. Квэтвел в нетерпении ерзал на стуле и, как только Ульдерик внес фишки в банк, тут же оплатил содержание своих четырех армий, выложил на стол пятую и атаковал Лайама и Окхэма разом.
Красавец лорд уже исчерпал резервы, поэтому его последняя армия тут же сдалась. Лайам держался немногим дольше. Три белые фишки помогли купить ему сильные карты в поддержку своей дамы, красная дала возможность ввести в бой войско, доставшееся от Окхэма. Но Квэтвел, как и всегда, усилил свою мощь картами, остававшимися у него на руках, и легко подавил жалкие всплески сопротивления.
Фишек у Лайама больше не было, и он только кивнул, ошеломленный молниеносным триумфом молодого барона. Квэтвел загреб его карты и придвинул к своим.
– Выходит, я зря тратился на уход от игры, – проворчал Ульдерик с ноткой легкого разочарования в голосе. – Альянс? – произнес он вопросительно и потянулся к банку, не сомневаясь, что предложение будет принято. Квэтвел подался вперед и перехватил руку графа.
– Нет! Никаких альянсов! – Его голос сорвался, и юноша, откашлявшись, повторил: – Никаких альянсов! Я вас обставлю, я ведь предупреждал!
Лайам насторожился. Ему показалось, что в словах Квэтвела кроется некий подтекст. Окхэм, судя по всему, тоже не мог понять, с чего это его кузен сделался вдруг таким несговорчивым. Взгляд лорда, направленный на барона, выражал легкую озадаченность.
– Ну что ж, – сказал наконец Ульдерик, высвобождая руку, – в таком случае – ход за мной.
Граф сделал взнос в банк за содержание армий и за право не сбрасывать карт. Квэтвел оплатил дополнительный прикуп, оплатил ввод в действие еще одной армии, потом прикупил еще и сбросил какую-то мелочь. Обстановка за столом накалилась. Лайам судорожно вздохнул, но тут же одернул себя. Зачем волноваться, когда все, что можно, проиграно? Однако волнение не уходило, и он заметил, что в прах проигравшийся Окхэм также встревожен: красивое лицо его побледнело.
Квэтвел сузил глаза и тяжело посмотрел на противника. Голова барона дергалась, он непрестанно облизывал и покусывал губы, но Ульдерик этого словно не замечал. Граф с самым невозмутимым видом оплатил свой очередной шаг и выложил на стол новую армию, очень сильную. Потом он прикупил еще три карты в резерв (больше трех прикупов в один заход делать было нельзя) и сбросил одну из них – красную двойку.
– Еще не поздно пойти на мировую, – негромко произнес Ульдерик, но Квэтвел пропустил его слова мимо ушей. Барон вновь прикупил из центральной колоды и, шумно вздохнув, атаковал позиции Ульдерика. Пять армий, сплотившихся вокруг королей, и три возглавляемых дамами. Зрелище впечатляло, хотя на ручках у Квэтвела и поубавилось карт.
– Я выиграл! – заявил хрипло барон и радостно улыбнулся.
Количество дам и королей в двух колодах позволяло составить всего лишь шестнадцать армий в течение всей игры, но одну из них, принадлежащую Окхэму, дракон Лайама уже вывел за скобки сражения. Это означало, что против восьми боевых когорт молодого барона граф мог выставить только семь.
Ульдерик с кислой миной выложил эти семь армий на стол и сказал:
– Я предпочел бы их разыграть.
– Если вам нравится мучиться, то – пожалуйста! – ответил Квэтвел, взмахнув рукой.
Граф придвинул свои карты к картам противника.
– Добавим резервы?
Квэтвел склонился над столом, оценивая расклад, потом усилил резервами первую армию. Лоб и щеки молодого барона внезапно покрылись крупными каплями пота. Ульдерик последовал его примеру – так что силы обеих армий сравнялись. Со второй и третьей армиями произошло то же самое – они сравнялись по силам и ушли в отбой. Лайам только сейчас начал понимать стратегию графа. Тот расходовал резервы весьма экономно, лишь нейтрализуя мощь армий соперника и приберегая самые сильные ходы напоследок.
Окхэм нервно облизал губы и встал из-за стола, чтобы наполнить опустевший бокал.
Еще три пары армий отправились в отбой. У графа осталось только одно войско, самое сильное – оно располагалось напротив самого сильного войска Квэтвела. Восьмая армия барона лежала отдельно – Ульдерику нечего было выставить против нее. Квэтвел расхохотался.
– Я вас умыл!
– Будете добавлять резервы? – любезно спросил Ульдерик.
– Зачем? Даже если ваша армия окажется сильнее и вы заберете мою в плен, вам все равно нельзя будет ввести эти карты в игру – до следующего захода. А значит, в поле останется только одна армия – и она принадлежит мне! Нет, я не стану возиться с резервами! Делайте, что хотите, – я все равно сорвал банк! Весь выигрыш – мой!
– Да, если армия останется вашей, – спокойно сказал Ульдерик. Он сделал взнос в банк и усилил свое положение, забрав седьмую армию Квэтвела. Затем граф положил в банк еще пять синих фишек, прикупил себе дракона – единственного остававшегося в колоде – и побил им последнюю армию Квэтвела. – Но теперь эта армия – моя, – заключил граф и удовлетворенно улыбнулся.
Квэтвел вскочил, перевернув стул и сжал кулаки. Какое-то мгновение он ошеломленно рассматривал лежащие на столе карты, потом застонал.
– Это невозможно! О, нет! – Барон запрокинул голову и взвыл: – Окхэм! Сделай же что-нибудь! В это нельзя поверить!
Сурово взглянув на барона, граф медленно произнес:
– Этий, по-моему, наш юный друг слегка возбудился! Не кажется ли вам, что ему пора охладиться?
– Нет! – закричал Квэтвел и ринулся через стол к Ульдерику, но лорд был начеку. Он успел схватить барона за плечи и оттащить назад. Верткий юноша попытался выскользнуть из его рук, однако Окхэм сгреб скандалиста в охапку и вынес из комнаты. Со стороны это выглядело даже забавно: Квэтвел брыкался и кричал, как ребенок. Лайам чуть не расхохотался, но осекся, заметив, каким мрачным взглядом провожает парочку Ульдерик. Впрочем, когда дверь захлопнулась, граф встал из-за стола, потянулся и как ни в чем не бывало сказал:
– Ну, вот и славно, – он потер пальцами подбородок. – Ему не стоит ни пить, ни играть. Достойно проигрывать – большое искусство, не так ли? Мальчику следовало бы пройти выучку у людей вроде вас.
– Да, у меня есть в этом деле кое-какой опыт, – усмехнулся Лайам. – Но учтите, проигрывать я тоже не очень люблю.
Граф отмел его иронию в сторону.
– Никто не любит. Но – эти крики! Мужчине они попросту не к лицу. – Ульдерик вытащил из-под диванчика пару сапог и быстро обулся. Граф двигался на удивление собранно, и Лайам невольно залюбовался его плавными выверенными движениями.
– Что ж, думаю, мне пора, – сказал он, потянувшись к плащу, валявшемуся на кресле. – Приятный был вечер, милорд.
Приятный, но не особенно прибыльный. Денежки он потерял, а взамен ничего не обрел. Лайам встал и поклонился, прощаясь.
– Погодите! – остановил его граф. – Я тоже не прочь прогуляться кое-куда. Составьте-ка мне компанию, господин Ренфорд. Такие люди, как вы, чрезвычайно редки. А если вы сейчас на мели, – он указал рукой на игральный стол, заваленный деньгами и фишками, – будьте моим гостем. – Ульдерик заправил в сапоги брюки и набросил на плечи серый плащ, весьма гармонирующий с костюмом.
Лайам еще раз поклонился. Ему не хотелось куда-то тащиться. День был длинным, насыщенным, и глаза у него уже начинали слипаться. Кроме того, он совсем не был уверен, нравится ли ему этот человек. Властность, проскальзывавшая в словах и движениях графа, не вызывала в нем особой симпатии. Пойдешь с ним, а потом не отплюешься, да и приглашение больше смахивало на посвист хозяина, чем на дружеское предложение продолжить пирушку. И все же принять это предложение стоило, поскольку оно давало Лайаму новый шанс сдвинуть следствие с мертвой точки.
Они рука об руку покинули красную комнату и спустились по лестнице в вестибюль. Он был почти пуст, молодежь, резвившаяся возле фонтана, куда-то девалась, только в дальнем углу за кадками с экзотическими растениями все еще укрывалась группа солидно одетых мужчин средних лет. Правда, все внимание их теперь занимали девушки в одинаково скромных, но элегантных нарядах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Впрочем, Лайам не помнил, чтобы во Фрипорте ему доводилось крупно проигрываться. «Тогда ты играл с моряками, и в ход шли медяки», – напомнил он себе и решил играть осторожней. Граф Ульдерик с довольным лицом приступил к первой раздаче.
Смысл игры состоял в том, чтобы истощить силы противника, атакуя его до тех пор, пока он не потеряет возможность составлять новые армии – по причине отсутствия генералов или из-за нехватки нужных мастей. Трое участников обычно заканчивали игру, когда кто-то из них выбывал из схватки. Игра вчетвером также приносила барыш только двоим счастливцам, которые делили выигрыш между собой, пропорционально силам своих армий. Однако при несогласии сторон бой можно было продолжать до полной победы того, кому улыбнется фортуна.
В первой из пяти сыгранных партий Лайам, сам того не ожидая, поделил выигрыш с графом – ему достались две части накопленной в процессе сражения суммы, а графу – семь. Во второй партии масть не пошла, а Квэтвел непрерывно атаковал, но сам при этом настолько ослабил свои силы, что банк сорвали Окхэм и Ульдерик. Третью партию разыгрывать не стали, поскольку при раздаче у Лайама не оказалось ни одного генерала. Квэтвел, которому пришла самая сильная карта, получил с каждого из участников по отступной белой фишке, а с Лайама еще и красную – за игровую несостоятельность. Четвертая партия продолжалась дольше, чем все предыдущие разом. Никто не спешил бросаться в атаку, игроки вдумчиво наращивали свои силы, но Лайаму вновь не повезло с ходом мастей. В итоге трое соперников ополчились против него, и ему пришлось сильно потратиться на защиту. В конце концов после нескольких неудачных попыток спасти положение Лайам выкинул белый флаг, оставшись с жалкой горсточкой фишек. Ульдерик в его разгроме участия не принимал, он трижды объявлял нейтралитет, каждый раз выкладывая на стол синюю фишку. А Квэтвел, вдохновленный победой над Лайамом, повернул свои армии против Окхэма и сумел выбить того из игры.
– Альянс? – предложил Ульдерик. Его армии еще не участвовали в сражениях, и, судя по улыбке графа, на руках у него имелся крепкий резерв. Но в распоряжении Квэтвела теперь находились армии выбывших игроков. Он мог бы попробовать отбить себе все фишки, стоящие на кону, правда, изрядно потратившись предварительно.
Квэтвел колебался, раскачиваясь на стуле. За время игры молодой барон выпил больше вина, чем остальные партнеры. Лицо его раскраснелось, он поджал губы и то разглядывал армии, выложенные на стол, то изучал рубашки сброшенных карт.
– Альянс, – наконец проворчал барон и выскользнул из-за стола, направляясь к буфету. Лайам и Окхэм тоже встали, чтобы размяться, а Ульдерик тем временем принялся делить выигрыш.
– Сыграем последнюю партию? – предложил он, разложив фишки по стопкам.
– Да! – крикнул из дальнего угла Квэтвел. – Еще одну!
– Я тоже рискну, – сказал Окхэм. – А вы, Ренфорд?
Лайам покачал головой.
– Нет. Я не смогу окупить даже содержание армии.
Окхэм улыбнулся.
– Играйте, я поручусь за вас. Расплатитесь завтра утром.
Ульдерик посмотрел на него и нахмурился.
– У вас тоже ведь фишек не так уж и много, Этий.
– Я призайму у вас и ручаюсь за Ренфорда. Что скажете, граф?
Ульдерик подумал немного, потер подбородок пальцем, потом придвинул к себе лакированную шкатулку.
– Тридцати крон будет достаточно? – спросил он и начал отсчитывать фишки.
– Если карта пойдет, хватит и тридцати, – с улыбкой сказал Окхэм. – И десять, пожалуйста, для меня. Не может же вам и барону все время везти!
– Я очень на это надеюсь, – сказал Лайам. Он снова присел за игральный стол и беспечным движением придвинул к себе фишки. Его беспечность вовсе не была показной, он хранил дома достаточно средств, чтобы безболезненно расплатиться и не с такими долгами. И потом, хорошо проведенное время стоит некоторых затрат.
«Тебе лишь бы тратить! – выбранил себя мысленно Лайам. – Лучше поучись у графа играть. И постарайся вытрясти из него хоть что-нибудь стоящее!»
Вообще-то, кое-что он уже узнал, однако никаких зацепок эти новости пока не давали. Лайам сделал попытку-другую завязать разговор, но безуспешно – все были сосредоточены на предстоящем сражении. Он вздохнул и принялся анализировать стиль игры каждого из участников сегодняшней встречи.
Окхэм играл самоуверенно и открыто. Он выкладывал сильные карты на стол, мало что оставляя в резерве. Лорд непрестанно атаковал, громко смеясь, когда его армии побеждали, и еще громче, когда их побивали. Мало тратясь на прикуп дополнительных карт и не делая дорогостоящих попыток усилить свою оборону, Окхэм умудрялся, теряя армии, почти ничего не терять – и хотя горстка фишек перед ним уменьшалась, его проигрыш не был обвальным.
Квэтвел, наоборот, осторожничал и хитрил, накапливая резервы. Он, шевеля губами и закатывая глаза к потолку, пытался запомнить все карты, прошедшие по игре, долго думал, прежде чем сделать очередной ход, а прикупал охотно и часто. В первых двух партиях барон нападал только на соперников, ослабленных чужими атаками, – это были либо Лайам, либо красавец лорд. В четвертой игре – наверное, под воздействием выпитого вина – Квэтвел атаковал почти так же рьяно, как Окхэм, но все равно придерживал мощный резерв и много тратился на укрепление своего положения. Однако головы подвыпивший барон не терял и воздерживался от нападений на Ульдерика, хотя подолгу глядел на него и облизывал губы. Он вышел в лидеры, поделив с графом банк, но не вернул даже затрат, что ставило его в один ряд с проигравшими.
Единственным, кто все время выигрывал, был Ульдерик. Горка его фишек значительно подросла, несмотря на то что граф атак избегал и постоянно уходил от игры. Вот и в четвертой партии он откупил для себя нейтралитет, хотя Лайам не понимал зачем – ведь ни Окхэм, ни Квэтвел на графа не нападали, а самому Лайаму не с чем было против него выйти.
Поначалу казалось, что лорд и барон не задевают графа из особенного к нему почтения, но постепенно Лайам пришел к выводу, что эти двое просто побаиваются играть с тем, кто побогаче. Сидя на горе фишек, Ульдерик легко мог наращивать свою мощь.
Квэтвел вернулся к столу с новым бокалом вина. Румянец на его щеках сделался еще ярче.
– Я всех вас сейчас обскачу! – заявил юноша с таким видом, будто партнеры в чем-то перед ним виноваты. Ульдерик только кивнул и приступил к раздаче.
Как только Лайам поднял карты, он тут же понял, что игра не пойдет. К нему пришел только один генерал – дама, а остальные карты были мелкими и без длинных мастей. Окхэм и Ульдерик держались невозмутимо, а Квэтвел радостно ухмыльнулся и сразу, даже не дожидаясь очереди, выложил на стол свою армию. Граф нахмурился и поместил неподалеку свою. Лайам и Окхэм также предъявили партнерам тот актив, с которым они решили вступить в сражение, правда, Лайам выложил все, что имел, а лорд наверняка придержал кое—то про запас.
Эта партия шла медленнее, чем предыдущие. Граф и лорд меланхолично тянули карты, не выкладывая добавочных армий. Барон же в каждый заход присовокуплял к своим основным силам по генералу, так что вскоре под его рукой собрались четыре внушительные когорты. Лайам все прикупал, стремясь заполучить еще одну даму или какого-нибудь короля. Ни короля, ни дамы он так и не вытянул, зато сумел составить приличный резерв и даже с драконом, одним из двух, имеющихся в колоде.
Так продолжалось какое-то время. Горка фишек перед Лайамом неумолимо таяла, впрочем, изрядно потратились все игроки. Наконец лорд и граф присоединили к своим силам еще по одной армии, и тут Окхэм неожиданно напал на Лайама, бросив в атаку третье войско с королем во главе.
Чтобы отразить нападение, приходилось много платить – но у Лайама не было выбора. Он заплатил и устоял. Окхэм с улыбкой двинул в атаку резервы. Лайам с трудом уравнял силы, что стоило ему пяти синих фишек, затем уплатил еще и ввел в схватку дракона.
У Окхэма отвалилась челюсть. Его самая сильная армия разом ушла в отбой, а Лайам получил возможность контратаковать. Он выбрал самую слабую армию лорда, усилил свое – ведомое дамой – войско двумя старшими картами и оплатил операцию.
– Мне… нечем бить, – запинаясь, пробормотал Окхэм, придвигая к Лайаму карты.
Следующий ход был за Ульдериком. Положение Окхэма провоцировало его на атаку, но граф решил не вступать в игру и с некоторым колебанием оплатил свой нейтралитет на два следующих захода. Квэтвел в нетерпении ерзал на стуле и, как только Ульдерик внес фишки в банк, тут же оплатил содержание своих четырех армий, выложил на стол пятую и атаковал Лайама и Окхэма разом.
Красавец лорд уже исчерпал резервы, поэтому его последняя армия тут же сдалась. Лайам держался немногим дольше. Три белые фишки помогли купить ему сильные карты в поддержку своей дамы, красная дала возможность ввести в бой войско, доставшееся от Окхэма. Но Квэтвел, как и всегда, усилил свою мощь картами, остававшимися у него на руках, и легко подавил жалкие всплески сопротивления.
Фишек у Лайама больше не было, и он только кивнул, ошеломленный молниеносным триумфом молодого барона. Квэтвел загреб его карты и придвинул к своим.
– Выходит, я зря тратился на уход от игры, – проворчал Ульдерик с ноткой легкого разочарования в голосе. – Альянс? – произнес он вопросительно и потянулся к банку, не сомневаясь, что предложение будет принято. Квэтвел подался вперед и перехватил руку графа.
– Нет! Никаких альянсов! – Его голос сорвался, и юноша, откашлявшись, повторил: – Никаких альянсов! Я вас обставлю, я ведь предупреждал!
Лайам насторожился. Ему показалось, что в словах Квэтвела кроется некий подтекст. Окхэм, судя по всему, тоже не мог понять, с чего это его кузен сделался вдруг таким несговорчивым. Взгляд лорда, направленный на барона, выражал легкую озадаченность.
– Ну что ж, – сказал наконец Ульдерик, высвобождая руку, – в таком случае – ход за мной.
Граф сделал взнос в банк за содержание армий и за право не сбрасывать карт. Квэтвел оплатил дополнительный прикуп, оплатил ввод в действие еще одной армии, потом прикупил еще и сбросил какую-то мелочь. Обстановка за столом накалилась. Лайам судорожно вздохнул, но тут же одернул себя. Зачем волноваться, когда все, что можно, проиграно? Однако волнение не уходило, и он заметил, что в прах проигравшийся Окхэм также встревожен: красивое лицо его побледнело.
Квэтвел сузил глаза и тяжело посмотрел на противника. Голова барона дергалась, он непрестанно облизывал и покусывал губы, но Ульдерик этого словно не замечал. Граф с самым невозмутимым видом оплатил свой очередной шаг и выложил на стол новую армию, очень сильную. Потом он прикупил еще три карты в резерв (больше трех прикупов в один заход делать было нельзя) и сбросил одну из них – красную двойку.
– Еще не поздно пойти на мировую, – негромко произнес Ульдерик, но Квэтвел пропустил его слова мимо ушей. Барон вновь прикупил из центральной колоды и, шумно вздохнув, атаковал позиции Ульдерика. Пять армий, сплотившихся вокруг королей, и три возглавляемых дамами. Зрелище впечатляло, хотя на ручках у Квэтвела и поубавилось карт.
– Я выиграл! – заявил хрипло барон и радостно улыбнулся.
Количество дам и королей в двух колодах позволяло составить всего лишь шестнадцать армий в течение всей игры, но одну из них, принадлежащую Окхэму, дракон Лайама уже вывел за скобки сражения. Это означало, что против восьми боевых когорт молодого барона граф мог выставить только семь.
Ульдерик с кислой миной выложил эти семь армий на стол и сказал:
– Я предпочел бы их разыграть.
– Если вам нравится мучиться, то – пожалуйста! – ответил Квэтвел, взмахнув рукой.
Граф придвинул свои карты к картам противника.
– Добавим резервы?
Квэтвел склонился над столом, оценивая расклад, потом усилил резервами первую армию. Лоб и щеки молодого барона внезапно покрылись крупными каплями пота. Ульдерик последовал его примеру – так что силы обеих армий сравнялись. Со второй и третьей армиями произошло то же самое – они сравнялись по силам и ушли в отбой. Лайам только сейчас начал понимать стратегию графа. Тот расходовал резервы весьма экономно, лишь нейтрализуя мощь армий соперника и приберегая самые сильные ходы напоследок.
Окхэм нервно облизал губы и встал из-за стола, чтобы наполнить опустевший бокал.
Еще три пары армий отправились в отбой. У графа осталось только одно войско, самое сильное – оно располагалось напротив самого сильного войска Квэтвела. Восьмая армия барона лежала отдельно – Ульдерику нечего было выставить против нее. Квэтвел расхохотался.
– Я вас умыл!
– Будете добавлять резервы? – любезно спросил Ульдерик.
– Зачем? Даже если ваша армия окажется сильнее и вы заберете мою в плен, вам все равно нельзя будет ввести эти карты в игру – до следующего захода. А значит, в поле останется только одна армия – и она принадлежит мне! Нет, я не стану возиться с резервами! Делайте, что хотите, – я все равно сорвал банк! Весь выигрыш – мой!
– Да, если армия останется вашей, – спокойно сказал Ульдерик. Он сделал взнос в банк и усилил свое положение, забрав седьмую армию Квэтвела. Затем граф положил в банк еще пять синих фишек, прикупил себе дракона – единственного остававшегося в колоде – и побил им последнюю армию Квэтвела. – Но теперь эта армия – моя, – заключил граф и удовлетворенно улыбнулся.
Квэтвел вскочил, перевернув стул и сжал кулаки. Какое-то мгновение он ошеломленно рассматривал лежащие на столе карты, потом застонал.
– Это невозможно! О, нет! – Барон запрокинул голову и взвыл: – Окхэм! Сделай же что-нибудь! В это нельзя поверить!
Сурово взглянув на барона, граф медленно произнес:
– Этий, по-моему, наш юный друг слегка возбудился! Не кажется ли вам, что ему пора охладиться?
– Нет! – закричал Квэтвел и ринулся через стол к Ульдерику, но лорд был начеку. Он успел схватить барона за плечи и оттащить назад. Верткий юноша попытался выскользнуть из его рук, однако Окхэм сгреб скандалиста в охапку и вынес из комнаты. Со стороны это выглядело даже забавно: Квэтвел брыкался и кричал, как ребенок. Лайам чуть не расхохотался, но осекся, заметив, каким мрачным взглядом провожает парочку Ульдерик. Впрочем, когда дверь захлопнулась, граф встал из-за стола, потянулся и как ни в чем не бывало сказал:
– Ну, вот и славно, – он потер пальцами подбородок. – Ему не стоит ни пить, ни играть. Достойно проигрывать – большое искусство, не так ли? Мальчику следовало бы пройти выучку у людей вроде вас.
– Да, у меня есть в этом деле кое-какой опыт, – усмехнулся Лайам. – Но учтите, проигрывать я тоже не очень люблю.
Граф отмел его иронию в сторону.
– Никто не любит. Но – эти крики! Мужчине они попросту не к лицу. – Ульдерик вытащил из-под диванчика пару сапог и быстро обулся. Граф двигался на удивление собранно, и Лайам невольно залюбовался его плавными выверенными движениями.
– Что ж, думаю, мне пора, – сказал он, потянувшись к плащу, валявшемуся на кресле. – Приятный был вечер, милорд.
Приятный, но не особенно прибыльный. Денежки он потерял, а взамен ничего не обрел. Лайам встал и поклонился, прощаясь.
– Погодите! – остановил его граф. – Я тоже не прочь прогуляться кое-куда. Составьте-ка мне компанию, господин Ренфорд. Такие люди, как вы, чрезвычайно редки. А если вы сейчас на мели, – он указал рукой на игральный стол, заваленный деньгами и фишками, – будьте моим гостем. – Ульдерик заправил в сапоги брюки и набросил на плечи серый плащ, весьма гармонирующий с костюмом.
Лайам еще раз поклонился. Ему не хотелось куда-то тащиться. День был длинным, насыщенным, и глаза у него уже начинали слипаться. Кроме того, он совсем не был уверен, нравится ли ему этот человек. Властность, проскальзывавшая в словах и движениях графа, не вызывала в нем особой симпатии. Пойдешь с ним, а потом не отплюешься, да и приглашение больше смахивало на посвист хозяина, чем на дружеское предложение продолжить пирушку. И все же принять это предложение стоило, поскольку оно давало Лайаму новый шанс сдвинуть следствие с мертвой точки.
Они рука об руку покинули красную комнату и спустились по лестнице в вестибюль. Он был почти пуст, молодежь, резвившаяся возле фонтана, куда-то девалась, только в дальнем углу за кадками с экзотическими растениями все еще укрывалась группа солидно одетых мужчин средних лет. Правда, все внимание их теперь занимали девушки в одинаково скромных, но элегантных нарядах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36