Внезапно он почувствовал, что у него пересохло в горле от жажды, и ничто не сможет утолить ее, кроме этих наливных плодов.
Продавщица фруктов, похожая на колдунью старуха, хрипло крикнула ему:
– Три за пенни, сэр! Тебе могу уступить четыре за пенни… ради твоих карих глаз, красавчик! Ты увидишь, они такие же целительные, как роса для цветка, – четыре за пенни, милый. Не говори «нет»!
Но у него было странное чувство, какое иногда посещает нас во сне, а именно, что он сам придумал все, с ним происходящее, и может положить этому конец, когда захочет.
«Да, – подумал он, – я рассказываю себе одну из старых сказок Конопельки о младшем сыне, которого предупредили ничего не есть из того, что ему предлагают незнакомые люди; и я, конечно же, ни к чему не прикоснусь».
Поэтому, коротко бросив:
– Нет, спасибо, сегодня мне ничего не надо, – он презрительно повернулся спиной к старухе с фруктами.
Но чей это пронзительный голос? Наверное, какого-то торговца, чьи изделия, если судить по плотной толпе, скрывавшей его из виду, обладали особенно привлекательным свойством. В голосе было что-то знакомое, и мастер Натаниэль, у которого проснулось любопытство, подошел к толпе зрителей.
Он не смог увидеть ничего, кроме чьей-то рыжей макушки, но расслышал то, что кричал ее обладатель:
– Не упустите свой шанс, джентльмены! Красота плохо сохраняется, она гниет, как яблоки. Яблочные красотки! Четыре очка, если вы ударите ее в грудь, шесть – если вы ударите ее по губам, а тот, кто первым наберет двадцать очков, получает девушку. Не робейте! Яблочные красавицы стоят того! Яблоки и красота не лежат – в них обеих скрывается червь. Подходите, подходите, джентльмены!
Да, он уже слышал когда-то этот голос. Он стал пробираться сквозь толпу, которая как-то странно расступилась, и ему не представило труда добраться до центра аттракциона – деревянного помоста, где гримасничал, жестикулировал и вертелся волчком… – кто бы вы думали? – его мерзавец конюх, Вилли Висп, одетый арлекином! Но Вилли Висп был не самым странным персонажем в этом спектакле. Прямо из помоста росла яблоня, а к ней была привязана его дочь Черносливка. Вокруг нее во всевозможных позах, выражающих скорбь, столпились остальные Цветочки Крабьяблонс.
Внезапно мастер Натаниэль ощутил уверенность, что это не только история, выдуманная им самим; это и сон – гротескный, нелогичный, обрывок реальности.
– Что происходит? – спросил он соседа.
Но он сам знал ответ: Вилли Висп продавал девушек с аукциона для работы на полях левкоев.
– Но вы не имеете права этого делать! – сердито и громко крикнул мастер Натаниэль. – Ни какого права! Это не Страна Фей – это только Эльфские Пределы. Девушек нельзя продавать, пока они не пересекли границу Страны Фей, – говорю вам, их нельзя продавать!
Со всех сторон раздался восторженный шепот:
– Это Шантиклер – Шантиклер-мечтатель, который никогда не пробовал фруктов.
Тут он обнаружил, что читает ученую лекцию о Законе собственности – как его следует соблюдать в Эльфских Пределах. Толпа слушала в почтительной тишине. Слушал даже Вилли Висп, а Цветочки Крабьяблонс глядели на него с невыразимой благодарностью.
Ему казалось, что никогда еще он не ораторствовал с таким красноречием.
Протянув к нему руки, Черносливка воскликнула:
– Отец, ты спас нас! Ты и Закон.
– Вы и Закон! Вы и Закон! – эхом повторили Цветочки Крабьяблонс.
– Шантиклер и Закон! Шантиклер и Закон! – неистовствовала толпа.
Ярмарка исчезла. Он находился в незнакомом городе среди огромной толпы людей, спешащей в одном направлении.
– Они ищут труп, из которого течет кровь, – прошептал невидимый проводник, и от этих слов мастер Натаниэль содрогнулся.
Потом толпа исчезла, и он остался один на улице, где было тихо, как в могиле. Он поспешил вперед, потому что знал: нужно что-то найти, только он забыл, что. На углу каждой улицы он натыкался на покойника, которого охранял каменный нищий с лицом, как у гермы в саду Бормоти. Он почти задыхался. Потом его страх вылился в предположение: «А если один из этих трупов окажется тем одиноким маленьким мальчиком с карусели?»
Это предположение наполнило его сердце неописуемой мукой.
И вдруг он вспомнил о Ранульфе. Ранульф ушел в страну, откуда нет возврата.
Но он собрался следовать за сыном и вернуть его. Ничто не остановит его – он будет пробираться, если нужно, сквозь все заграждения из сновидений, пока не достигнет самой сердцевины.
Он наклонился и прикоснулся к одному из трупов. Тот был теплым и шевелился. Мастер Натаниэль понял, что рискует заразиться каким-то мистическим недугом.
– Но он же не настоящий, он не настоящий, – бормотал мастер Натаниэль. – Я сам все это придумал. Поэтому, что бы ни произошло, мне должно быть все равно, потому что все это ненастоящее.
Темнело. Он знал, что по пятам за ним следует один из каменных нищих, превратившийся в четырехлапое животное, которое звали Портунус. Это животное было защитой и угрозой одновременно, и он знал, что, обращаясь к нему, нужно очень внимательно следить за тем, чтобы действовать в точности с ритуальными правилами.
Он дошел до сквера, с одной стороны которого стояло огромное здание с куполообразной кровлей. Сквозь большое окно с матовым стеклом, на котором был изображен голубой воин, бьющийся с красным драконом, лился свет… Нет, это не было окно с матовым стеклом, просто на белой стене здания отражался дом напротив, стоящий в полной темноте и населенный существами из красной глазури. Мастер Натаниэль знал: они ждут, чтобы он их окликнул, ведь они думали, что он ищет расположения одного из них.
– Что могло привести его сюда, кроме любимого потомства? – произнес голос совсем рядом с ним.
Он оглянулся: улицы внезапно наполнились какими-то странными созданиями – крохотными фигурками его родителей с камина Конопельки, гримасничающими седобородыми стариками с вертящимися вокруг них хорошенькими детками, одетыми в крылышки жуков.
Теперь они танцевали какой-то медленный старомодный танец: из круга в круг, из круга в круг. Да это же только фигуры на гобелене, развевающемся на ветру!
Он снова почувствовал под собой лошадь. Но что это за семенящие шажки за ним? Он беспокойно оглянулся в седле, но обнаружил, что это всего лишь порыв ветра, шуршащий кучкой сухих листьев.
Город и странные существа, населявшие его, исчезли, а он снова ехал по верховой тропе, только уже ночью.

Глава 28
«Клянусь Солнцем, Луной, Звездами и Золотыми Яблоками Запада»

Хотя возврат к свежему воздуху реальности принес облегчение, мастер Натаниэль испугался. Он осознал, что очутился совершенно один глухой ночью в Эльфских Пределах. Луна проделывала с ним всякие трюки, превращая деревья и валуны в домовых и диких зверей, разыгрывая свои шутки с мрачным бесстрастным лицом. Но что это? Луна была почти полной, тогда как прошлой ночью – или это ему казалось – прошлой ночью была только половина Луны, и на ущербе.
Может, время осталось в Доримаре?
И вдруг поднялся сильный ветер, словно вырвавшийся из своего логова крылатый дракон. От его свирепого натиска сосны скрипели, шумели и гнулись, трава шуршала, облака, словно стая птиц, сбились в кучу и закрыли лицо Луны.
Несколько раз его чуть не выбросило из седла. Он плотно закутался в плащ и с тоской вспоминал свою постель в Луде, как вдруг в мозгу у него вспыхнула мысль – видение, которое он так часто представлял себе, лежа в постели, чтобы обострить чувство благополучия, теперь осуществилось – он устал, замерз, и ветер забирался во все швы его камзола.
Внезапно, словно какой-то герой убил чудовище, ветер стих, Луна выплыла из-за облаков, сосны выровнялись и снова застыли – внимательные, безмолвные и неподвижные. Несмотря на это, его конь вдруг как-то странно забеспокоился, начал становиться на дыбы и пятиться, словно что-то, внушающее страх, стояло у него на пути. Напрасно мастер Натаниэль пытался успокоить его. Конь вздрогнул всем телом и тяжело рухнул оземь.
К счастью, мастер Натаниэль упал в сторону и не пострадал, не считая неизбежных ушибов, связанных с падением человека его веса. Он вскочил и бросился к коню. Тот был мертв.
Какое-то время мастер Натаниэль сидел рядом с ним… Конь был последним звеном, связывающим его с Лудом и привычным миром. Вдобавок он был слишком угнетен, а все тело слишком болело, чтобы продолжать путешествие пешком.
Но что за обрывки мелодии доносились до его слуха, и на каком странном инструменте ее наигрывали? Она была слишком невыразительной для скрипки, слишком страстной для флейты и слишком нежной для любой дудочки. Должно быть, это человеческий – или сверхчеловеческий – голос, потому что он мог уже разобрать слова:

Кружатся вихри сновидений,
В Звездах блуждает волк,
Жизнь – это нимфа,
Которая никогда не станет твоей,
С лилией, дубровником и горячим вином,
С розой-эглантерией,
И костром,
И земляникой,
И водосбором.

Голос смолк, а мастер Натаниэль, закрыв лицо руками, зарыдал так, что, казалось, сердце у него вот-вот разорвется.
В этой магически нежной мелодии он снова услышал Звук. На сей раз в ней не было угрозы, но она пробуждала в его сердце мучительное смятение от того, что он позволил себе упустить нечто, чего ему уже никогда, никогда не вернуть. Словно он уехал от возлюбленной, сказав ей что-то жестокое, а вернувшись, узнал, что она умерла.
Внезапно сквозь эту муку он почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо:
– Эй, Шантиклер! Старый мечтатель! Что с тобой? Неужто крик петуха стал слишком горько-сладким для Шантиклеров? – сказал ему на ухо нежный, насмешливый голос.
Он оглянулся и в свете Луны увидел, что за ним стоит герцог Обри Меднокудрый.
Герцог Обри улыбался:
– Да, Шантиклер. Вот наконец мы и встретились. Твоя семья веками увертывалась от этой встречи, но рано или поздно вы должны были попасть в мои сети. И хотя вы не знали об этом, но в последнее время работали моими тайными агентами. Как я смеялся, когда вы с Амброзием Жимолостью клялись друг другу словами из моих Мистерий! Вы и не подозревали, когда ругались и клялись у двери моего зала с гобеленами, что произносите самое могущественное заклинание Страны Фей.
И, запрокинув голову, он разразился каскадами серебряного смеха.
Внезапно смех замер у него на устах и глаза наполнились удивительным состраданием:
– Бедный Шантиклер! Бедный мечтатель! – сказал он мягко. – Мне часто хотелось, чтобы мой мед был не таким горьким. Поверь мне, Шантиклер, я с радостью нашел бы противоядие от горькой травы жизни, но ничего подобного не растет по эту сторону гор или по ту.
– И все же… Я никогда не пробовал волшебных фруктов, – прошептал мастер Натаниэль.
– В моем саду много деревьев, и они приносят множество разнообразных плодов: музыку и сновидения, горести, а иногда – радости. Всю свою жизнь, Шантиклер, ты питался волшебными фруктами, а однажды, может быть, ты снова услышишь Звук, хоть я и не могу тебе этого обещать. А теперь я подарю тебе одно из видений – их вкус бывает сладок.
Герцог замолчал. Потом сказал:
– Ты знаешь, почему твой конь упал замертво? Потому что ты достиг границ Страны Фей. Дуновение Волшебного убило его. Пойдем со мной, Шантиклер.
Он протянул мастеру Натаниэлю руку и поднял его на ноги. Они взбирались еще несколько ярдов вверх по тропе и вышли на вершину горы. Под ними раскинулось, насколько позволял судить неверный лунный свет, пустынное плато.
Герцог Обри высоко поднял голову и громко крикнул:
– Клянусь Солнцем, Луной, Звездами и Золотыми Яблоками Запада!
При этих словах пространство под ними стало заливаться каким-то мягким светом – оно оказалось красивым и плодородным, как царство вечной весны. Здесь были ярко-зеленые лоскуты полей молодой пшеницы, колонны из розового и белого дыма, оказавшиеся фруктовыми деревьями в цвету, и колонны из голубых цветений, оказавшиеся дымом далеких костров, и просторный луг, поросший васильками и маргаритками – великое подземное море Страны Фей. Все здесь – корабли, горные вершины, дома – было маленьким, ярким и изящным, но тем не менее настоящим. Чем-то это место походило на Доримар или, вернее, преображенный Доримар, каким он видел его однажды с Полей Греммери. Глядя на все это, мастер Натаниэль понял, что в этой земле никогда не завывают ветры по ночам, и все в ее пределах обладает безмятежностью и уравновешенностью деревьев, непреходящим покоем картины. И вдруг все исчезло. Герцог Обри тоже исчез. Мастер Натаниэль стоял один на краю черной бездны, а ветер доносил до него эхо легкого издевательского смеха.
Так, значит, Страна Фей – это иллюзия? И Ранульф исчез в никуда?
Секунду-две он колебался, а потом прыгнул в бездну.

Глава 29
Мисс Хейзел получает известие, а госпожа Златорада – первую ласточку

Сведения, полученные от Люка Коноплина, дали возможность властям Луда наконец-то положить конец ввозу волшебных фруктов. Как мы уже знаем, пошарив по дну реки Пестрой недалеко от выхода ее на поверхность земли, йомены извлекли плетеные корзины, содержимое которых, плотно упакованное, представляло собой запретные плоды. После этого к Мамшансу перестали поступать сведения о том, что в стране кто-нибудь их употребляет. Но, невзирая на это, его волнения ни в коей мере не закончились, ибо казнь Эндимиона Хитровэна чуть не привела к народному восстанию. Разъяренная толпа под предводительством Шлендры Бесс штурмом взяла двор Палаты Гильдий, где висело тело доктора для устрашения злоумышленников. А вскоре самая длинная за долгие годы похоронная процессия проследовала за его гробом в Поля Греммери.
Осторожный Мамшанс решил, что препятствовать похоронам будет неосмотрительно.
– В конце концов, ваша милость, – сказал он мэру, – Закон получил его жизнь.
На следующий день многие подмастерья и ремесленники объявили забастовку, а несколько капитанов торговых судов доложили, что среди матросов появились некоторые признаки недовольства и случаи выхода из повиновения.
Мастер Полидор перепугался до смерти, да и капитан Мамшанс был склонен видеть ситуацию в самом мрачном свете:
– Если город решит восстать, полиция ничего не сможет сделать, – сказал он угрюмо.
А потом, словно по волшебству, все успокоилось. Забастовщики вернулись к своей работе, матросы перестали буянить, а Мамшанс заявил, что уже много лет в городе не было так тихо и спокойно.
– Нет ничего лучше, чем принять суровые меры, и немедленно, – самодовольно заметил мастер Полидор мастеру Амброзию (которого он избрал своим ментором взамен Эндимиона Хитровэна). Нужно один раз дать народу почувствовать, что у руля сильный человек, и тогда с ним можно делать все, что угодно. А народ, конечно же, не мог почувствовать ничего подобного с беднягой Натом.
Вместо ответа мастер Амброзий что-то промычал и саркастически улыбнулся, ибо он был одним из немногих, кто знал, что случилось на самом деле.
Причиной внезапного успокоения было не чудо и не твердая рука мастера Полидора. Ее принесли госпожа Плющ Перчинка и Хейзел Бормоти.
Однажды вечером, впервые после лета растопив камин, они сидели у огня в гостиной, расположенной за бакалейной лавкой.
Так как они являлись истицей и главной свидетельницей обвинения на суде, нельзя сказать, чтобы их положение было совсем безопасным. Поэтому капитан Мамшанс посоветовал им, пока не стихнет буря, переехать в Луд. Но для Хейзел Луд был городом, в котором похоронена вдова, а так как она была полна всяких суеверий, присущих тем, кто приехал с Запада, то не могла уснуть в пределах тех же городских стен, где находился дух вдовы. Не хотела она и воз вращаться на ферму.
Тетя рассказала ей о полушутливом намерении мастера Натаниэля поддерживать с ней связь, и Хейзел считала, что если он даже пересек Горы Раздора, их долг – оставаться там, где они могли получить его послание.
В тот вечер госпожа Перчинка даже расстроилась из-за ее упрямства.
– Мне иногда кажется, Хейзел, что ты немного повредилась в уме, прожив так долго с этой скверной женщиной… Но я этому не удивляюсь, бедное мое дитя. Если бы не появился мой Перчинка, то я и не знаю, что бы случилось со мной. Но говорю тебе, что нет никакого смысла ждать здесь, когда у тебя дома еще не приготовлены бекон и ветчина, и рыба не засолена на зиму, и фрукты не высушены. Ты теперь самостоятельная фермерша, и тебе нельзя забывать об этом. II мне бы так хотелось, чтобы ты выбросила всю эту чепуху из головы. Послание от Сенешаля! Вот уж выдумаешь! Я не могу успокоиться, вспоминая, как он пришел, чтобы со мной поговорить, но я-то не знала, кто это, и вела себя, словно он один из корабельных товарищей моего бедного Перчинки! Нет, никогда у нас не будет вестей от него! По крайней мере, по эту сторону Гор Раздора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28