А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Здесь выложена электронная книга На ''Чайке'' автора по имени Станюкович Константин Михайлович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Станюкович Константин Михайлович - На ''Чайке''.

Размер архива с книгой На ''Чайке'' равняется 33.2 KB

На ''Чайке'' - Станюкович Константин Михайлович => скачать бесплатную электронную книгу



«Морские рассказы» –

OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 6 апреля 2002 года
«К.М.Станюкович. «Морские рассказы»»: Издательство «Художественная литература»; Москва; 1986
Константин Михайлович Станюкович
На «Чайке»
I
На большом, хорошо прикрепленном к полу диване в капитанской каюте, освещенной висячей, раскачивавшейся лампой, спал, слегка похрапывая, Павел Львович Озерский, командир клипера «Чайка», пожилой, смуглый брюнет с черными, сильно заседевшими баками и усами.
Он спал одетый в короткий, старенький буршлат (пальто) с штаб-офицерскими погонами с двумя звездочками и в высоких сапогах, надетых поверх штанов и перевязанных выше колен ремешками.
Пальто на меху, дождевик, фуражка и зюйдвестка висели на переборке около дивана.
Капитан прилег часа три тому назад здесь, на диване, вместо того чтобы по-настоящему соснуть в спальной, и спал тем беспокойным сном, каким спят моряки во время бурь и непогод, готовый в случае надобности немедленно выскочить наверх.
Должно быть, капитану снился хороший сон, переносивший его в иную обстановку, к близким людям в далекой России, потому что его волосатое, обыкновенно суровое лицо улыбалось во сне и толстые губы по временам шептали чьи-то уменьшительные имена с необыкновенною нежностью.
Очевидно, он был во сне среди своей семьи, оставленной им два года тому назад в Кронштадте, в уютной квартире, где полы не качаются, где не слышен скрип переборок, где ничто не принайтовлено…
Он был теперь далеко от всего этого, хотя и упирался ногами в кромку дивана, чтобы не упасть на пол.
Качка была сильная. Корму так и дергало. Она то стремительно поднималась вверх, вздрагивая всеми своими членами, точно в судорогах, то низвергалась, и тогда пенившиеся верхушки волн сердито облизывали наглухо задраенные толстые иллюминаторы (окна) капитанской каюты и словно бы говорили, что всего несколько дюймов отделяют пловцов от верной смерти в бушующем море.
Сильный удар волны в бок кормового подзора приподнял корму боком. Она на весу вздрогнула порывистее. Каютные переборки заскрипели сильнее. В соседней буфетной что-то грохнуло.
И капитан мгновенно проснулся.
Проснулся и, вскочив с дивана, присел, упираясь ногами в ножку стола, и первое мгновение, казалось, был еще под чарами сновидения.
Но в следующую же секунду эти чары исчезли.
Небольшие и опухшие, с красными веками глаза уже тревожно сверкали резким металлическим блеском, словно у вспугнутого волка, почуявшего опасность.
И капитан, весь насторожившийся, прислушивался к доносившемуся сквозь закрытый люк глухому гулу ветра и свисту его в снастях.
Выражение напряженной тревоги исчезло с его бледного, истомленного лица с морщинами на высоком лбу.
Корма по-прежнему поднималась и опускалась с стремительной правильностью. Переборки скрипели с однообразной, раздражающей певучестью. В доносившемся сверху гуле не было ничего угрожающего.
«На руле зевнули, подлецы!» — решил капитан и достал из кармана теплого вязаного жилета часы.
— Третий час! — проговорил он и, казалось, еще более успокоился, так как с полуночи до четырех на вахте стоял лейтенант Адрианов, исправный, хороший офицер, на которого капитан полагался.
— Рябка! — крикнул во все горло капитан.
— Есть! — донесся из-за дверей громкий басок.
И вслед за тем в каюту вошел, балансируя на уходившем из-под ног полу, небольшого роста, коренастый вестовой с заспанным, пучеглазым и довольно продувным лицом, человек лет за тридцать, и остановился у стола, придерживаясь за него рукой, чтобы не упасть.
— Кипяток есть?
— В готовности, вашескобродие!
— Медведя!
— Есть, вашескобродие!
И вестовой хотел было уйти, выписывая ногами мыслете, чтобы готовить «медведя», до которого и сам был охотник, как капитан сказал:
— Двери открой. Жарко. Верно, жарил, пока я спал?
— И вовсе пронзительная погода, вашескобродие! Подложил маленько! — докладывал Рябка, указывая пальцем на маленькую железную, раскаленную докрасна печку, стоявшую недалеко от дверей.
— Скотина! Когда ты поумнеешь?
— Не могу знать, вашескобродие! — с напускною простоватостью отвечал Рябка.
— То-то… нажарил, дурак!.. А что у тебя там грохнуло, а? Опять что-нибудь разбито?
— А графин, вашескобродие, упал из гнезда! — проговорил виновато, моргая глазами, вестовой.
— Из гнезда?.. Я вот тебе гнездо на роже сделаю, если еще из гнезда что-нибудь упадет… Понял?
— Понял, вашескобродие!
— Ступай и живо медведя… Да поумней, смотри!
— Есть! — отвечал Рябкин.
И, благополучно выбравшись из каюты, шепнул себе под нос:
— Ты-то у меня очень умен, скажи пожалуйста! Только и есть ума, что ругаться!
Произнес он эти слова без злобы, а больше из зубоскальства. Рябка вот уже четвертый год как «околачивался», по его выражению, в вестовых и доволен был своим положением, находя, что вестовым быть куда лучше, чем строевым, «форменным», матросом. Трудное, полное опасности матросское дело не по душе было трусоватому Рябке. В вестовых куда покойнее. Ни трудной работы, ни лупцовки от боцманов, ни порки. Знай себе одного капитана. А к нему Рябка приспособился за четыре года и находил, что с таким капитаном еще жить можно, — такие ли еще бывают!
Этот хоть и ругатель, но дрался редко и не зря, по мнению Рябки, и за все четыре года только два раза приказал отодрать его линьками. Ругался он, правда, за всякую малость, а то и так, для своего удовольствия, но зато был, по оценке вестового, больше с виду сердитый и «прост», так как вовсе не замечал, что Рябка таскает и чай, и сахар, и папиросы, и вино, и при съезде на берег даже одевает капитанские сорочки.
«Небось у него всякого припасу много!» — утешал себя вестовой, когда по временам слишком бесцеремонно пользовался капитанским добром и предпочтительно вином.
Он, впрочем, не находил это предосудительным, хотя и считал капитана за доверчивость человеком небольшого ума. Разрешая себе эксплуатировать капитанскую простоту в пределах пользования разными припасами, Рябка никогда и не подумал стащить хотя бы мелкую монетку из капитанского кошелька, считая это форменным воровством.
Минут через пять Рябка уже нес, выделывая довольно хитрые акробатические движения, чтобы не упасть, стакан крепкого черного кофе, на треть разбавленного ромом. Свободная рука служила балансом. Донести благополучно стакан с жидкостью во время отчаянной качки, когда палуба уходила из-под ног, было нелегко.
— Не расплесни, каналья! — строго окрикнул капитан, имея в виду специальную цель: придать большую цепкость ногам вестового.
— Никак нет, вашескобродие! — отвечал вестовой, прижимая к груди обернутый в салфетку стакан и подаваясь всем корпусом вперед, чтобы сохранить равновесие.
Выждав момент, когда корма, опустившись, была на мгновение неподвижна, Рябка быстро сделал несколько шагов «в гору», сунул капитану в руку стакан и хотел было отойти, но в это время корма уже взлетела вверх, и Рябка растянулся, «клюнув носом» палубу.
Капитан пустил по адресу своего вестового одно из тех приветствий, которыми он обыкновенно дарил матросов и в минуты гнева, и в минуты доброго настроения и за художественность и разнообразие выдумки по этой части заслужил у матросов даже кличку «музыканта». Вслед за тем ловким движением руки, державшей и не в такую качку «медведя», он поднес стакан к усам и, отхлебнув треть, довольно крякнул и, усмехаясь, проговорил не без нотки презрения в своем сипловатом голосе:
— А еще матрос!..
И, выпив всего «медведя», капитан протянул вестовому стакан и проговорил:
— Убери, и пальто!
— Есть, вашескобродие!
— Да смотри не растянись опять, как пьяная баба… А еще матрос! — насмешливо повторил капитан.
— Всякий может баланец потерять на такой качке, вашескобродие! — не без досады промолвил Рябка, задетый за живое насмешкой капитана.
— Всякий?! Сучий ты подкидыш, вот кто!..
— Меня никто не подкидывал, вашескобродие! — осторожно возразил Рябка и, выделывая ногами мыслете, благополучно дошел до дверей и, поставив в буфетной стакан, вернулся, чтобы подать своему капитану пальто.
Это нелегкое дело было исполнено довольно удачно, и Рябка не без некоторого удовлетворения проговорил, подавая шарф:
— Зябко, вашескобродие.
Умело ступая своими цепкими морскими ногами, капитан подошел к барометру и, взглянув на него, вышел из каюты.
А Рябка направился в буфетную выпить стакан «медведя». Он одобрял этот напиток не менее, чем капитан, и находил его пользительным.
Выпивши стакан и благоразумно поборовши соблазн выпить другой, он улегся в своей крошечной каютке напротив буфетной и моментально захрапел.
II
Наверху действительно было зябко.
Резкий ледяной ветер, свидетельствующий о близости Ледовитого океана, то гудел, то стонал в рангоуте и снастях, надувая марселя в четыре рифа и зарифленный фок, под которыми «Чайка» неслась, раскачиваясь и вздрагивая, узлов по двенадцати, убегая в бакштаг от попутной волны.
Небо черно от нависших туч. Вокруг мрак и непрерывный гул бушующего моря.
Изредка лишь из-за мчавшихся клочковатых облаков вдруг выглядывала полная луна, освещая своим таинственным серебристым светом холмистое море, несущийся клипер с его мачтами, парусами и палубой и рассыпающиеся у носа алмазные брызги верхушек волн, вкатывающихся на бак, чтобы вылиться в море через шпигаты. И снова мрак ледяной осенней ночи в Охотском море, куда клипер попал из Сан-Франциско, посланный начальником эскадры для крейсерства.
Когда капитан поднялся на мостик, его сразу охватило леденящим холодом после тепла каюты.
Расставив широко ноги и держась за поручни, капитан стал всматриваться.
Луна в эту минуту выплыла из-за облака.
Капитан воспользовался ее появлением на несколько секунд и взглянул на паруса, на небо, на море.
Взглянул — и на его лице не отразилось беспокойства. Ветер не крепчал.
— Как ход, Александр Васильич?
Лейтенант Адрианов, молодой человек с пригожим, совсем закрасневшим от холода лицом, ответил:
— Десять с половиной узлов, Павел Львович!
— А у вас на руле зевают!.. Эй, Кошкин! — крикнул капитан, перегнувшись через поручни мостика.
— Есть! — отвечал чей-то голос внизу.
— Я тебе покажу, как на руле зевать! А еще старший рулевой…
И, по обыкновению, капитан уснастил свой окрик.
— А к девяти часам и берег должен открыться. Не так ли, Евграф Иваныч? — обратился капитан к маленькой фигурке, одетой в затасканное пальто на беличьем меху, в валенках, с нахлобученной на лоб фуражкой и с шерстяным шарфом, обмотанным вокруг шеи и захватывающим нижнюю часть морщинистого, сухонького лица.
— Должен бы открыться, Павел Львович!.. Но только сами знаете… Наблюдений сегодня не было… Точно не определились. А течение… черт его знает… в Охотском море! — проговорил несколько ворчливым томом Евграф Иванович, старший штурман на «Чайке».
— Но, во всяком случае, не может быть большой ошибки, Евграф Иваныч, а?.. И берег еще далеко.
— А лучше бы, мне кажется, привести к ветру, да и покачиваться в бейдевинд, вместо того чтобы дуть по десяти с половиною узлов. Береженого и бог бережет, Павел Львович.
— Ну и трусу праздновать нечего, Евграф Иваныч. Не может же нас подать течением на семьдесят миль за день.
— Я, Павел Львович, трусу не праздную. Не привык-с, как вам известно.
— Да вы не обижайтесь, Евграф Иваныч. Слава богу, знаем друг друга. Немало с вами плавали. А только жаль даром время терять.
— Если бы еще ночь была светлая, что-нибудь видно было… А то…
Облака закрыли недолгую гостью — луну. Внезапно наступившая тьма словно бы докончила слова Евграфа Ивановича.
И под впечатлением этой тьмы, окутавшей со всех сторон быстро несущуюся вперед «Чайку», тревожное настроение, какое бывает от ожидания чего-то неизвестного, жуткого и страшного, невольно охватило и капитана.
Он, казалось, теперь и сам сомневался, как и Евграф Иванович, и в его голове пролетела мысль о возможности налететь на берег. И от этой мысли у него замерло сердце.
— Да… ночь, чтоб ей!.. — сердито проговорил капитан.
— То-то и есть… преподлейшая ночь! — повторил и старый штурман.
И, понимая отлично душевное состояние капитана, прибавил:
— А до света еще далеко. В восемь часов, не раньше, станет светло!
— Да не каркайте, Евграф Иваныч.
— Наше штурманское дело уж такое, Павел Львович, — каркать! — засмеялся Евграф Иваныч.
— Ну ладно… Будь по-вашему. Еще час пробежим, а потом приведем к ветру. Будем ночь на месте валандаться из-за вашего карканья, Евграф Иваныч!.. Ну, а часок я сосну… А вы, Евграф Иваныч, зайдите погреться ко мне. У Рябки «медведь» должен быть! Стакашку глотните. Ишь ведь холод!
Капитан пустил приветствие холоду и отдал вахтенному лейтенанту приказание разбудить себя через час.
— В бейдевинд приведем через час.
— Есть!
— Это Евграф Иваныч накаркал! — сердито проговорил капитан. — Пошли, — прибавил он, спускаясь с мостика.
III
Они спустились вниз. Перед входом в каюту капитан заглянул в каютку вестового и крикнул:
— Рябка!
Тот вскочил на ноги и протирал сонные еще, бессмысленные глаза.
— Очнулся?
— Точно так, вашескобродие!
— По «медведю» нам. Остался?
— Никак нет. Самая ежели малость нестоящая, вашескобродие!
— Ой, Рябка! Зубы у тебя, видно, все целы, скотина! Зачем мало сварил кофе? Чтобы сию минуту был «медведь»!
— В один секунд! — проговорил вестовой и нырнул в буфетную.
— Присаживайтесь-ка, Евграф Иваныч. Он живо приготовит. Смышленая бестия!
Но Евграф Иванович прежде посмотрел на барометр.
— Поднимается! — баском протянул он и присел на стул около стола.
— И норд-вест, кажется, полегче стал. Штормягой не пахнет!
— И без того он вроде шторма.
— А главное — ледяной ветер…
Капитан повесил пальто и неожиданно воскликнул:
— И на кой дьявол адмирал турнул нас сюда. Стояли бы себе в Сан-Франциско… Славно там… не правда ли, Евграф Иваныч?
— Собственно, в каком смысле, Павел Львович?
— Во всяком смысле хорошо, Евграф Иваныч. И погода, и насчет провизии, и… ну, одним словом, настоящий порт!.. А то осматривай собачьи дыры в Охотском море.
— Видно, что так, Павел Львович. Вот, бог даст, завтра и Гижигу увидим. Трущобистый городок-с. Я был там двадцать лет тому назад, когда ходил на транспорте «Алеут».
— А из Гижиги в Камчатку… Бобров покупать! — засмеялся капитан.
— Ну, Петропавловск все же лучше Гижиги, Павел Львович.
— Такая же дыра… Рябка! Дьявол! — вдруг гаркнул капитан.
И Рябка уже показался в дверях, делая всевозможные акробатические усилия, чтобы сохранить равновесие.
— Не пролей, Рябка! Ой, смотри не пролей!
— Не сумлевайтесь, вашескобродие! — храбро отвечал вестовой, хотя душа его и была полна сомнений.
Вероятно, и Евграф Иванович, большой любитель «медведя», который, по его словам, был очень полезен для моряков, как предохранительное средство от всяких болезней, тоже сомневался относительно целости напитка, понимая затруднительное положение вестового, у которого, при изрядной качке, по стакану, обмотанному салфеткой, в каждой руке и ноги не вполне морские.
И старый штурман быстро поднялся со стула. Привыкший за тридцать пять лет службы, из которых по крайней мере пятнадцать провел в море, ходить во всякую качку, он направился к вестовому, благополучно принял от него два стакана, вызвав в Рябке благодарное чувство, благополучно донес их к столу и, передавая один из них капитану, промолвил:
— Так-то оно вернее будет!
И, с видимым наслаждением выцедив стакан, крякнул и с серьезным видом человека, понимающего то, что хвалит, заметил:
— Отличный «медведь», Павел Львович! И в меру разбавлен.
— Да. Эта каналья отлично его готовит! — одобрил и капитан, выпив свой стакан.
«Каналья» довольно улыбался от этого комплимента, стоя у дверей и находя, впрочем, что готовить хорошо «медведя» не особенно трудно — стоит только наполнять ромом никак не менее как полстакана.
— Повторим, Евграф Иваныч?
— Не повредит-с, Павел Львович! — осторожно выразил свое согласие штурман.
Они выпили еще по стакану.
Несколько отогревшийся Евграф Иванович поблагодарил за угощение и, пожелав капитану хорошо соснуть часок, ушел наверх, взглянув, разумеется, по дороге на барометр.
Поднявшись на мостик, он снова стал у компаса, тщетно стараясь что-нибудь увидать в свой большой бинокль в этом мраке бурной ночи.
— Хоть бы луна показалась! — воркнул он про себя.
Но луна не показывалась, а «Чайка» неслась среди окутывающей ее со всех сторон тьмы.
Капитан, бросившись на диван, как был в теплом пальто, тотчас же захрапел.
Но ненадолго…
Прошло не более четверти часа, как вдруг страшный удар подбросил его, заставив проснуться.
Он мгновенно вскочил с дивана и, внезапно побледневший, бросился вон из каюты.
«Чайка» не двигалась с места. Она со всего хода врезалась на мель.

На ''Чайке'' - Станюкович Константин Михайлович => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга На ''Чайке'' автора Станюкович Константин Михайлович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге На ''Чайке'' у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу На ''Чайке'' своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Станюкович Константин Михайлович - На ''Чайке''.
Если после завершения чтения книги На ''Чайке'' вы захотите почитать и другие книги Станюкович Константин Михайлович, тогда зайдите на страницу писателя Станюкович Константин Михайлович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге На ''Чайке'', то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Станюкович Константин Михайлович, написавшего книгу На ''Чайке'', к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: На ''Чайке''; Станюкович Константин Михайлович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн